…Случайные совпадения придают жизни остроту и незабываемый привкус, обогащают её новыми красками. Наталье Александровне Астаховой совпадение подарило экзотично редкое для неё чувство — ревность.

Именно его она испытала, обратив внимание на излишне громкий смех какой-то девицы, веселившейся над удачной шуткой неожиданно знакомого Наталье молодого человека. Опознав в нём приглянувшегося ей кадета ВКШ, учительница поначалу не поверила своим глазам, но реальность очень быстро расставила всё по своим местам. Это на самом деле был он. И у неё на глазах, в её присутствии какая-то наглая сучка охмуряла ЕЁ рыцаря, ЕЁ поклонника! И, судя по заторможенной реакции Леона, охмурение шло успешно.

— Вот же тварь… — прошептала Наташа едва слышно, стараясь не привлечь внимание мужа, вытащившего её в этот ресторан ради очередного «выхода в свет».

— Ты что-то сказала, дорогая? — тут же участливо поинтересовался её супруг, обеспокоенно поднимая голову от тарелки, в которой вот уже десять минут безуспешно гонял палочками поджаренные до хрустящей корочки, миниатюрные пельмени.

— Не обращай внимания, дорогой. — успокоила она его, одаривая благосклонным взглядом проявившего к ней внимание мужчину.

Он сразу же успокоился и вновь вернулся к своему увлекательному занятию. Наталья смерила его изучающим взглядом и…вновь вернулась к наблюдению за Леоном, неосознанно сравнивая супруга и молодого парня, тем более что между ними было всего семь лет разницы. И если Леон выглядел более чем привлекательно, даже немного брутально из-за россыпи мелких шрамов на левой стороне лица, то..

Её мужу на вид смело давали гораздо больше лет, чем ему было на деле и это неудивительно — даже организм одаренного не способен справляться с теми дозами спиртного, какие ежедневно в себя вливал Николай Астахов. Вливал, стоит заметить, с огоньком и разнузданным весельем, под увлекательную игру в карты, за которой проводил большую часть своего свободного времени. Всё остальное время он посвящал работе, а точнее — управлению одним из предприятий по производству и сборке отечественных автомобилей марки «РуссоБалт», в чем достиг определенных успехов. На этом его жизнь и ограничивалась. В этот порядок вещей не смогла вмешаться даже его свадьба и её последствия — молодая жена провинциального аристократа из молодого рода Астаховых интересовала мало по причинам, мало понятным даже ему самому. Примерно столько же внимания он уделял личному росту и тренировкам, в результате чего к двадцати четырем годам выглядел на все тридцать и обзавелся заметным брюшком, коего, впрочем, ни капли не стыдился.

— Это признак достатка. — любил он использовать железобетонный, по его мнению, аргумент, когда Наталья пыталась хоть как-то его пристыдить. Но в мире, где власть составляли не только деньги и происхождение, не последнюю очередь занимало личное могущество, и поэтому многие считали иначе, презрительно фыркая при виде подобной небрежности к самому себе.

Наталья горько вздохнула, мысленно сетуя на сложившуюся судьбу, продолжая рассматривать своего рыцаря. Леон Хаттори продолжал о чем-то разговаривать с той девушкой до тех пор, пока она не ушла, на прощание одарив уже неоднократно рассмешившего её кавалера трогательным поцелуем в щеку.

— Волосы бы ей повыдергать… — мысленно и от этого ещё более злобно прошипела Наташа, провожая взглядом, полным злости и негодования нежданно-негаданно появившуюся на горизонте соперницу. — И этот…он же мой! Как он посмел?!

Внутренне молодая учительница понимала всю глупость того, что думает и переживает, но ревность взыграла в ней не на шутку, превратив строгую и неприступную красавицу в яростную фурию, готовую рвать и метать. Чувствуя, как по венам разливается яд этого терзающего душу чувства, она была готова на многое. Её выстроенный в голове романтичный сюжет дал трещину, наводя при этом на мысли о том, что желанное приключение может окончиться даже толком и не начавшись. Шансы на это уже появились, а терять своё, точнее то, что она привыкла считать своим, проснувшейся в её душе собственнице не хотелось.

— Кажется, он назначал свидание. — беззвучно шевеля губами, произнесла она. — Будет ему свидание. Такое, что у него из головы всё выветрится, а про эту малолетку он больше даже не вспомнит.

— Дорогая, с тобой всё в порядке? Ты бледна, что-то шепчешь себе под нос. Может ты нездорова? — вновь участливо поинтересовался Николай, проявляя признаки хорошего воспитания, но в его холодных и безжизненных, по рыбьему снулых глазах этого участия было не сыскать. Он всего лишь играл свою роль.

— Да, мне нездоровится. Отвези меня домой. — пожаловалась она, не желая больше оставаться в ресторане, чтобы не попасться Леону на глаза. Ей нужно было всё хорошенько обдумать и спланировать. — Если тебя не затруднит, то сделай это прямо сейчас…

***

К вопросам Чести и способам их разрешения в Высшей Кадетской Школе относились более чем серьезно. Толстенный фолиант дуэльного кодекса внушал почтение объемом проделанной работы, но в моем случае, был практически не нужен в связи с использованием «крайних правил», т. е. того формата поединка, в котором соперники сражались друг с другом фактически без каких-либо ограничений. А значит выйти в «круг» и просто набить друг другу морды мы уже не могли.

Вариантов окончания боя существовало несколько: признание поражения в процессе поединка или достижение одним из оппонентов того состояния, в котором он не сможет продолжать сражаться. Для полного понимания стоит учесть, что дуэли по «крайним правилам» были очень редким событием в ВКШ и в некоторых случаях оканчивались даже смертью. От трагических случайностей дуэлянтов должны были уберечь блокираторы Саймона, но иногда не хватало и этого.

Подготовка к дуэли проходила в одной из раздевалок спорткомплекса школы. Выступавшие в роли моих секундантов Савелий и Алексей взвалили на себя все присущие им обязанности с такой гордостью, что их светящиеся самодовольством лица осточертели мне уже через полчаса подготовки, и я выставил их за дверь, оставшись в полном одиночестве, перед разложенным на скамейке снаряжением.

План на бой отсутствовал. Рассматривая детали бронекомбинезона, в котором мне предстояло сражаться, я уныло перебирал варианты в голове. И всё же решил его примерить. Страха, к счастью, не наблюдалось, хватало и растерянности, появившейся после того как я просмотрел предыдущие бои своего соперника. И ведь было на что посмотреть, чем восхититься и чего опасаться!

Руны. Предсказуемое в части приёмов и «техник» направление манипуляций бахиром, сложное в использовании и чрезвычайно эффективное в бою. Просмотр видеороликов с участием Хельги дал мне понять следующее — против меня будет драться молодой, но уже довольно опытный солдат. Отточенная техника фехтования — умелое передвижение в бою, сложные и эффективные связки, высокий уровень физической подготовки, — и мощные «рунические техники» как защиты, так и нападения. Чувство превосходства над ним, появившееся после визита Эраста Петровича и переданной им просьбы о сохранении тушки Хельги в относительной целостности, развеялось, не оставив после себя даже воспоминаний.

Встряхнув головой и отогнав прочь любые мысли, я добился ощущения пустоты в сознании и нейтрального спокойствия, прежде чем начал изучать возможности бронекомбинезона. Подобные ему мне встречались неоднократно — бойцы рода Маэда из подразделений тяжёлых пехотинцев использовали похожие на них экземпляры, а то подразделение личной гвардии, частью которого я являлся, так и вовсе в обязательном порядке проходило обучение эксплуатации подобного снаряжения. Различий оказалось немного. Предоставленный мне БК — 13 появился на свет благодаря демилитаризации скопившегося на военных складах снаряжения и относился к позапрошлому поколению таких изделий. Использованные при его создании технологии уже устарели, но плотная многослойная ткань с анатомическими бронепластинами на теле и защитными щитками на руках и ногах оставались способны выдержать попадание автоматных пуль калибра 5,56 или несколько выстрелов из гладкоствольного огнестрела.

Застегнув последние крепления и широкий пояс с несколькими кармашками под метательное оружие, я проделал ряд упражнений, проверяя как много потерял в подвижности и гибкости. Продукт российских военных предприятий показал себя с лучшей стороны — ощущение «второй кожи» отвечало высоким требованиям современной войны, но… Бронекомбинезон всё же стеснял движения, хоть и имел относительно небольшой вес и позволял выполнить несложные акробатические кульбиты. Поэтому вскоре был снят и отложен в сторону, уступив место традиционной одежде для приватной встречи со Смертью.

— Мы там за него беспокоится, а он тут сальто крутит и переодевается. — выдвинул претензии Алексей, прорываясь обратно в раздевалку с охапкой предметов в руках. — Я оружие принес. И кое-что для твоего шлема. Парни в мастерской полдня работали. Зацени.

Говоря всё это, он пристроил охапку разномастных футляров и ножен на скамейке, оставив в руках только одну коробку, которую мне и протянул. Внутри плоской картонной коробки оказалась маска-мэнгу. Боевая личина самурая, выполненная из стали, с мягкой подкладкой изнутри, окрашенная в багрово-черные тона, она изображала скалящегося демона и могла прикрыть всё лицо, обеспечивая при этом хороший обзор сквозь прикрытые слегка затемненным бронестеклом глазницы.

— Твоя идея? — спросил я, впрочем, и сам зная, что никому больше подобное в голову придти не могло. — В любом случае я благодарен. Эту традицию давно стоило бы возродить.

— А ты сомневался? — ответил он вопросом на вопрос. — И кстати, твои метательные пластины я тоже заказал в мастерской. Секунданты Войтова не стали препятствовать, осмотр пластины прошли. Только объясни мне: а как же сюрикены?!

Мне захотелось выругаться. Исполнить желание мешало воспитание, отсутствие весомых причин и малый словарный запас в русской нецензурной лексике, а по-японски Лёха всё равно бы не понял. Поэтому пришлось постараться унять раздражение и объяснить:

— Сюрикены — это попса. Их эффективность слишком мала. Да и пользоваться ими сложнее гораздо. А ты у нас жертва пиара! Пластины с утолщениями сделали?

— Как нарисовал, так и сделали. Парни у нас рукастые, их твоя просьба вообще не затруднила. Маску прикрепить?

— Не надо. Сам всё сделаю.

— Ты какой-то слишком спокойный, Лео. Что-то задумал, не иначе. — продолжал он трепать языком, пока я перебирал принесенные им клинки. — Применишь древнюю японскую стратагему? Что-нибудь типа: поднять шум на востоке — напасть на западе?

— Стратагемы китайские, неуч! И твой выбор совсем не подходит. Тогда уж лучше применить «Позаимствовать труп, чтобы вернуть душу». По ситуации гораздо ближе. — ответил я, разочарованно откладывая мечи и кинжалы в сторону, один за другим. — Ты зачем этот хлам притащил?

— Могу тебя утешить, Хельги будет биться таким же хламом. Так что не жалуйся, а бери что дают.

— Нет уж, спасибо, обойдусь парой кастетов. Мне ему просто морду набить надо.

***

В сотне метров от спорткорпуса, между стадионом и парком располагался гигантский рукотворный кратер, обнесенный двухметровым бетонным забором. Внутри кратера кругом стояли два десятка высоких, метров по семь мегалитов, в каждом из которых был вмонтирован блокиратор Саймона. Пространство между мегалитами до середины человеческого роста прикрывали стены из толстого армированного бетона, ещё на метр высоты шло многослойное бронестекло, позволявшее зрителям видеть всё, что происходит на площадке, а выше шла всё та же бетонная стена, до самых верхушек едва не выглядывавших из кратера камней. Вся эта конструкция выглядела впечатляюще, но немного бестолково, а мегалиты вызывали ассоциации со Стоунхеджем, а не с местом для проведения дуэлей.

Как выяснилось из короткой лекции Алексея, прочитанной им мне по дороге к месту поединка, за всю историю школы в этом месте дрались даже преподаватели. Дрались по-взрослому, в тех случаях, когда вопросы чести не терпели отлагательств и требовали кардинальных решений. К месту дуэли я шёл, укутавшись в просторный плащ-палатку, с нависающим на лицо капюшоном. И когда скинул его наземь, это стало сюрпризом для всех, кто собрался наблюдать за поединком.

Просторные штаны-хакама, заправленные в военные полуботинки, широкий кожаный пояс с золочёной бляхой из воронёной стали, с отчеканенным родовым моном на ней и десятком кармашков для метательных пластин. Чёрно-белый дракон щерился на окружающих кровожадным оскалом разъярённого хищника — распахнутое и едва накинутое на плечи кимоно способствовало этому как нельзя лучше. Образ завершала мэнгу, сдвинутая на макушку…

В круг мы вышли все одновременно: мой противник, я, наши секунданты и независимый арбитр в лице…князя Морозова. Старый князь услышал о намечающейся дуэли в школе, находящейся на его попечении и решил самолично заглянуть в учебное заведение с неофициальным визитом. То ли стариканом двигало любопытство, то ли разыгралась скука и он таким образом решил попытаться её развеять. Истинные причины Виртуоза стихии Льда вряд ли известны кому бы то ни было, кроме него самого. Одно могу сказать совершенно точно: мой внешний вид его изрядно развлек, но и не насмешил.

— Господа кадеты, я хочу спросить вас в последний раз: не желаете ли вы уладить вопрос миром? — спросил этот мощный и плечистый старик медвежьих габаритов, отряхивая невидимые пылинки со своего строгого черного костюма-тройки. Держался он подобающе положению — расслабленно, величественно и непринужденно.

— Нет. — мотнул головой Хельги, прожёг меня злым взглядом и опустил поднятое забрало своего шлема, отходя назад на несколько шагов. Одет мой противник был посовременнее, чем то, что предлагалось мне. Во всяком случае визор его шлема подсветился изнутри заработавшим тактическим интерфейсом, а значит электроникой его костюм напичкан на славу.

— Благодарю вас за предложение. — ответил я князю, склонив голову. — Воспользоваться им было бы честью для меня, но, увы, мой соперник уже отказался.

— Приятно видеть разумную молодежь, которая не считает примирение трусостью. — холодно отметил князь и едва-едва, совсем чуть-чуть склонил голову в ответном поклоне. — А вы, юноша, как я посмотрю, решили пренебречь защитой?

— Я счёл её недостаточной, Ваша Светлость.

— Для сильного человека нет правил военной тактики, верно? — едва заметно улыбнулся князь, лукаво блеснув глазами и цитируя один из самурайских трактатов.

— Я не знаю как победить его. Но знаю как победить себя.

Склонившись в уважительном поклоне перед князем, безмятежно улыбнулся собственным мыслям и, попятившись, занял своё место.

Секунданты пожали друг другу руки, повторно осмотрели наше оружие и только после этого вручили его нам, после чего все кроме меня и Хельги покинули дуэльную площадку. Только шедший последним Лёха обернулся и отсалютовала, бросив:

— Ничему не удивляйся. Мы в тебя верим.

С шипением отъехал на место каменный блок, закрывая технический проход, по которому мы прошли на импровизированную арену. Оглянувшись по сторонам я увидел лишь вытянутые в небо мегалиты с бетонно-стеклянной прослойкой между ними. Стекла были тонированы и мы не могли увидеть зрителей, чтобы не отвлекаться на происходящее. Расположенные на самом верху динамики начали отсчёт механическим бездушным голосом:

— До начала дуэли три…две…одна… Бой!

Развернувшись к сопернику боком, я надвинул маску на лицо и вперил в него напряжённый ожидающий взгляд, но… Заиграла музыка — быстрая, ритмичная, танцевальная, злая. Она лилась из динамиков громким прибоем и, судя по реакции Войтова, этого не должно было происходить. Он стоял задрав голову вверх и только безликое забрало шлема не давало мне твердой уверенности в его удивлении. Ритм мелодии ускорился, неведомый диджей крутанул громкость на максимум, а я поддался влиянию, пожал плечами и пошел по кругу, обходя Хельги. Настроение резко скакнуло вверх, импровизация уже не казалась самым отвратительным планом на бой из всех возможных. В этом мире был всего один человек, способный придумать подобное и воплотить задумку в жизнь.

И этот человек был на моей стороне. Я знал, что делать, когда пространство разорвал мощный, сумасшедший по энергетике и вложенным эмоциям вопль вокалиста:

— Mortal Кombat!!!

***

…Искусство «начертания» Рун отличалось от большинства остальных стихийных направлений настолько, что «техники Рун» никто не формировал посредством плетения энергетических нитей. Их создание называли «начертанием» не просто так — его результатом становились сложные, геометрически выверенные структуры, зачастую ассиметричные и головоломные, не имеющие ничего общего с «ажурными» плетениями или же созданные по строгим канонам той же геометрии рунические круги. В роду Войтовых это искусство практиковалось с его основания гриднем княжеской дружины и за прошедшие века накопилось достаточно знаний, способных даровать потомкам истинную Силу. Знаний, довольно редких ещё в те времена и оставшихся такими и по сей день.

Хельги был достойным сыном своего отца, доблестного защитника Отечества и гениального бойца, наводящего ужас на своих врагов во время Второй Мировой Войны. Глава рода Войтовых не мог похвастаться сильным рангом, оставаясь Учителем, пусть и необычайно сильным даже к достижению почти столетнего возраста, но своим детям он передал просто громаднейший потенциал и щедро делился знаниями, воспитывая из них хороших воинов. Учеба в ВКШ для Хельги была своего рода необходимостью следовать традиции рода. Учёба для молодого парня в самом расцвете сил никогда не составляла особых проблем, а поведение, сделавшее ему репутацию самого отъявленного хулигана, при ближайшем рассмотрении было наигранным и показным. Им он просто тешил своё юношеское тщеславие, оставаясь при этом в рамках приличествующее аристократу поведения.

Перед дуэлью Войтов не раз задумывался над тем, что недоволен собой и своей последней выходкой. Раздутый им скандал на перемене не был его инициативой, он стал воплощением чужого плана, за который пришлось платить неожиданно высокую цену. Но после брошенного на эмоциях вызова, после серьезного и вдумчивого разговора с отцом вся эта затея перестала казаться правильной.

И тем не менее пути назад Хельги не видел, да и не мог принять подобного решения. Даже когда отец самолично разъяснил ему смехотворность выходки и претензий в адрес японца, даже тогда парень только стиснул зубы и упрямо отказался извиниться.

На поединок варяг выходил в отвратительном состоянии — в душе преобладало смятение, в мыслях царил разброд и единственным искренним желанием юноши было стремление поскорее оказаться дома. Лаконичный отказ князю, взявшему на себя почетную роль арбитра, тоже оказал своё влияние, окончательно загнав настроение в минус после того, как Хельги услышал вежливый ответ Леона и благосклонную реакцию князя Морозова. Поэтому когда после окончания отсчёта заиграла музыка, бретёр по-настоящему психанул и воззвал к небесам, моля о справедливости. Ему не хватало уверенности в том, что он собирался делать, не хватало выдержки и спокойствия.

А его противник, проигнорировавший защиту и напяливший какую-то странную маску, чуть ли не затанцевал, стелющимся шагом двинувшись в обход противника. Бетонная поверхность просторной круглой площадки оставляла приличное пространство для маневра, имея в диаметре около сорока метров.

В тот день варяг выбрал любимую шпагу. Блокираторы Саймона воспринимались Олегом привычно, уровень их излучения ослаблял большинство «техник», лишая их смертоносности, но заявленный противник должен был слечь даже бей Хельги только вполсилы. Шпага в его руке, древний предок современных булавок, покинула кольцо-держатель на поясе с тихим скрежетом стали о сталь — длинное узкое лезвие меча блеснуло в воздухе, за доли секунды напитываясь золотистым свечением.

— Да покарает «Рунный Меч» моих врагов. — прошептал юноша, прикладываясь губами к фиолетовому лучу, бьющему мощным потоком свечения из витееватой гарды его оружия. Старая, не раз испытанная «техника» с нескольких попыток могла пробить даже стихийные «покровы», а уж «доспех духа» противника вряд-ли удержит больше трёх ударов. — Посмотрим из чего ты сделан, Ронин… — сказал он и резко сорвался с места, одновременно выбрасывая кисть свободной руки в сторону противника.

Метательный нож серебристой рыбкой мелькнул в воздухе. Пущенный твердой и умелой рукой, он не мог миновать цели и должен был выполнить свою роль.

Леон не остановил движения, лишь слегка изменил траекторию, словно покачнулся, пропуская снаряд вдоль груди и тоже рванул навстречу Хельги, запуская пальцы рук в кармашки на поясе. Войтов довольно ухмыльнулся на бегу, доворотом кисти направляя кончик шпаги на противника и внёс несколько изменений в дрожащую от вливаемой Силы Руну, тем самым меняя её значение, а соответственно и эффект.

Фиолетовый поток стал чуть тоньше, ужался до полосок света на клинке и устремился вперёд, пронзая пространство словно лазерный луч. Варяг торжествующе улыбнулся, предвкушая то, как должно отбросить противника, но увидел что Леон пригибается и принимает луч на плечо, оставшись на ногах и продолжая свой бег. «Техника» беспрепятственно, навылет прошила конечность японца и угасла, истратив вложенную энергию.

Оттерев клинок шпаги левой рукой в сторону, Леон на полной скорости впечатался в своего противника, успев подпрыгнуть в последний момент и от всей души вложился в удар правой. Молниеносный хук справа, в район челюсти, усиленный черным пламенем «длани тьмы» заставил Олега кубарем прокатиться по бетонному покрытию, «доспех духа» выдержал и защитил, а удержать парня на ногах не смог.

Вставая на ноги, Хельги вслепую отмахнулся шпагой, активируя Руническую цепочку «Экскалибур» — клинок обрёл льдистый оттенок метеоритного железа и способность посылать энергетические серпообразные лезвия. Одно из таких устремилось к Леону, вынуждая его отскочить назад и высоко подпрыгнуть, чтобы пропустить его под собой.

Варяг яростно зарычал, видя, что японец не желает тратить силы на защиту и предпочитает уворачиваться от его ударов. Активация ещё одной цепи Рун заняла три секунды — на этот раз он использовал «панцирь эйнхерия», аналог стихийных «покровов»: его фигуру фиолетовой росписью разукрасила вязь символов, текущих, словно вода, и хаотично перемещающихся по телу юноши. Всё это время он не спускал глаз с неподвижно замершего Леона и наконец смог рассмотреть маску его шлема.

— Демон… — подумал он, бросаясь в новую атаку и не зная насколько близок к сути своей случайной догадкой…

***

Князь Константин Ильич Морозов с интересом взирал на происходящее в дуэльного круге, изредка одобрительно хмыкая на действия того или иного бойца. Импровизированная трибуна была забита преподавательским составом Кадетской Школы, а на остальных, как знал князь, было не протолкнуться от кадетов. Так же он знал, что часть учащихся снимает происходящее и транслирует на внутренний канал Школы, чтобы увидеть дуэль смогли те, кому не хватило места. Подобное не могло удивить старика, прожившего больше ста десяти лет, разве что немного возмущало — в его времена к решению вопросов Чести подходили иначе. Потомкам, как он считал, не хватало тактичности, слишком уж они были охочи до публичности и зрелищ.

— Странно, что шоу из этого ещё не сделали. И билеты не начали продавать. — пробурчал он, наблюдая как фехтовальщик гоняет своего оппонента по кругу беспрерывными атаками, попеременно используя то шпагу, то рассекая пространство темно-синими серпами светящейся в надвигающихся сумерках энергии.

Рукопашник в долгу не оставался. Улучшив момент, он запустил в полет четыре метательных пластины, ещё в полете засветившихся непонятными то ли рисунками, то ли письменами. Пластины ломаными зигзагами устремились к фехтовальщику и закружили вокруг него стаей голодных хищников, высекая искры из вспыхивающего фиолетовым «рунного покрова» соперника.

— Саша, а это что собственно? Не припомню таких приемов. — спросил князь у беспокойно маячившего поблизости зав. военной кафедры, Александра Александровича Самсонова.

— «Бабочки Аматэрасу». — ответил смурной Сан Саныч, недовольно искривив уголки рта. — Ну или что-то подобное. Нет у нас таких техник, это японская экзотика.

— А надо бы. — заметил князь и одобрительно крякнул, увидев как «рунный покров» заискрил и лопнул. Световые лезвия японца не пережили последнего усилия и упали на покрытие площадки оплавленными кусками металла. — Смотри, как ловко у него это получилось. Как думаешь, поделится паренёк знаниями?

Бойцы тем временем опять сошлись вплотную. Заработав несколько порезов, Леон заблокировал шпагу…

***

Сила Крови у Хаттори имелась сотни лет и считалась номинальной, потому что её прямое применение фактически никак не ощущалось. Тонкие манипуляции, гораздо более тонкие чем у других семей, позволяли видоизменять некоторые сложные и большинство элементарных «техник» как во время плетения, так и во время поддержания. Не бог весть что, но предкам хватало. Особенно, когда они научились играть характеристиками «доспеха духа».

Мой противник был страстным поклонником «дестрезы», испанской школы классического боевого фехтования. И большим специалистом, стоит отметить. Мистические круги, заученные и отработанные стойки, чёткие движения «дестрезы» ещё и сочетались с «руническими» приёмами варяга, делая Хельги ещё опаснее.

Его техника была если не безупречна, то хорошо выверена и отточена годами практики, поэтому погонял он меня изрядно. Потратив пластины на истощение его стихийной защиты, я понял — пора, иначе скоро свалюсь от истощения. Рана в плече побаливала, но любимый прием варяга попросту прижег все мягкие ткани, не дав начаться кровотечению. Импровизация в последнюю секунду, нашептанная интуицией удалась на все сто процентов. Остальные порезы вообще не стоило принимать во внимание.

Долгая подготовительная работа закончилась. Впереди меня ожидало осуществление того, к чему я готовил Хельги и готовился сам.

Очередной каскад выпадов и секущих ударов не был проигнорирован — не делая попыток увернуться, я спокойно шагнул навстречу полосующей пространство и воздух стали. Шагнул так, словно хотел вкрутиться, что и сделал, принимая слабые режущие касания. Мириады энергетических частиц, по замыслу «доспеха духа» растянутых по всему телу собрались вокруг ладоней, окутав их плотным слоем и ожидая своего мига славы.

«Дестреза» по праву считается одной из лучших школ фехтования в мире. Основанная на мистике, математике и геометрии, она приводила к успеху сотни её адептов — от испанских конкистадоров до различных авантюристов, захватывающих небольшие государства. Япония познакомилась с ней после прибытия португальцев, наивно посчитавших Империю Восходящего Солнца своей новой колонией. Познакомилась, изучила и сделала выводы, основным из которых стал акцент на колющих ударах. Акцент в том смысле, что хоть сколько-нибудь серьезный урон её последователи наносили только выпадом. Именно его я и ждал.

Острие шпаги устремилось ко мне, ослепительно сверкнув в лучах выглянувшего из-за туч солнца и застыло, пойманное ладонями в паре десятков сантиметров от моей груди. Плавный подшаг назад, увод сомкнутых лодочкой ладоней влево и вниз помноженный на атаку пяткой с разворота подействовали на ошалевшего от неожиданности Хельги как удар пыльным мешком по голове. Второй раз за поединок он кувыркнулся по бетону, вновь испытывая свой «доспех» на прочность и на этом его активное участие в дуэли закончилось. Встать ему я просто не дал.

***

Хельги отчаянно сопротивлялся, пытаясь хоть как-то противостоять навалившемуся сверху Леону. Постоянные удары в голову то и дело сбивали концентрацию парня, «доспех» то активировался, то слетал, а ведь ещё надо было как-то давать отпор. Маска демона маячила перед глазами и перестала казаться просто маской — перед ним был демон, а из бездонных провалов глаз на Хельги смотрела сама Бездна.

— Сдавайся! — глухо пророкотал японец, обрушивая серию хаммерфистов, вспыхивающих темным ореолом пламени, на прикрытую руками голову Хельги. — Сдавайся, ты уже ничего не докажешь!

— Никогда… — сдавленно простонал Войтов, пытаясь мостиком сбросить оседлавшего его торс противника, но только бездарно потратил силы и открылся, тут же схлопотал кулаком в лоб. Этот удар на доли секунды лишил его ориентации, парень заморгал, пытаясь осознать себя и происходящее. В голове у него шумел прибой, а перед глазами оказалась морда настоящего демона, оглушительно проревевшего ему в лицо:

— Киааай!

Волна дикого ужаса затопила сознание, ослабила волю, парализовала тело, распространяясь по нему физически ощутимой волной, мир утратил очертания и свет погас, заканчивая для варяга этот поединок.