…В комнате, лишённой источников света, за рабочим столом, уставленном сразу несколькими системными блоками и мониторами, дремал всклокоченный и помятый на вид мужчина, в котором сложно было узнать главу рода Такэда. Последние двое суток для него слились в один нескончаемый кошмар — гибель одного из сыновей, утрата примерно четверти производственных мощностей, обвал цен на акции «Такэда групп», серьезные потери среди родовой Службы Безопасности — всё это легло на его плечи тяжким грузом и ощутимо отразилось на внешности, превратив цветущего мужчину чуть ли не в старика. В бледном свечении мониторов лицо Харуки казалось застывшим и безжизненным: глубокие морщины и складки разрезали его темными извилистыми каньонами, уголки искривленных поджатых губ устремились вниз, отражая глубину душевного напряжения, а мертвенная бледность кожи только усиливала эффект, делая его похожим на маску мертвеца.

Враг ударил неожиданно и мощно. Притухшее было пламя войны, почти оконченной, той, о которой должно уже было слагать хвалебные песни, взметнулось с новой силой, дерзко опалив торжествующего победителя.

Эта комната была частью убежища, устроенного в резиденции Рода и именно в неё стекалась информация от всех родовых служб и предприятий. Тихо гудели процессоры, перерабатывая массивы данных, специальные алгоритмы поиска и анализа перелопачивали все доступные сводки новостей и прочие источники информации, комбинируя и сравнивая, отсеивая лишнее и ненужное. Поиск противника, причинившего неожиданно большой урон своим нападением на завод «Такэда групп» продолжался вот уже вторые сутки и пока не принёс хоть сколько-нибудь внятного результата, одни лишь догадки и домыслы.

Единственное, что Такэда Харуки знал абсолютно точно — во всем замешан наемный отряд «Conqista». Контакты этой организации «псов войны» попали в поле его зрения ещё во время разработки стратегии нападения на род Маэда. Слишком уж часто потенциальный противник прибегал к услугам этой довольно известной частной военной компании. Это и сподвигло Харуки отдать приказ на захват, стоило только поступить информации, что в Японию прилетает один из эмиссаров этого отряда.

Эмиссар, а на самом деле опытный полевой командир Каталея Браво оставила людей Такэда с носом и растворилась в многомиллионном Токио. Спустя два месяца произошло первое, и как предполагали все аналитики, далеко не последнее нападение, причинившее роду Такэда столько беспокойства и боли. Обрывочные данные с уцелевших камер видеонаблюдения, да неточные показания случайных очевидцев, видевших передвижения группировок противника до и после атаки, давали слишком мало столь необходимой сейчас информации, из-за чего суждения аналитической группы изобиловали множеством пробелов.

Громкий звуковой сигнал из аудиоколонок компьютера разорвал относительную тишину помещения на клочья, длинной и пронзительной трелью, оповещая всех, кто способен был его понять — задача выполнена! Харуки очнулся почти моментально и тут же его пронизанные красными жилками глаза уставились на мониторы, жадно поглощая информацию.

— Как же долго я ждал этого. — прошептал он, вновь и вновь перечитывая несколько строчек текста, указывающих на местоположение базы наемников. По всему выходило, что для нанесения ответного удара надо было только перебросить часть наличных сил в портовый район Токио, где на приколе вот уже пять лет стоял танкер, принадлежавший Бразильскому Союзу. — Скоро сочтемся, Браво. Только никуда не уходи…

Мертвенная бледность и кровожадная ухмылка старика делали его похожим на ожившего мертвеца из древних легенд. Харуки желал мести, желал лично забрать жизни тех, кто осмелился выступить против него и Рода и не думал ни о последствиях, ни о возможном недовольстве Императора. Наследное Пламя в его крови кричало голосами предков, душа требовала справедливого возмездия и только разум продолжал тревожно перебирать варианты. Мысль о том, что всё происходящее — это только начало борьбы с уже мертвым противником, продолжающим дотягиваться до него даже с того света, беспокоила и отравляла, внося сумятицу и лишая уверенности. Но в тот момент разум был оттеснен и его доводы остались неуслышанными…

***

…Ресторан назывался «Восходящее Солнце» и располагался относительно недалеко от центра города. Невысокое, двухэтажное здание внешне не имело ничего схожего с привычной мне современной японской архитектурой, а уж на древнюю даже не претендовало, представляя собой обычное современное здание с множеством стекол, однако сразу же расположило меня к себе красочной, художественно выполненной вывеской с изображением силуэта дерева-бонсай на фоне красного круга, символизирующего солнце. Продублированное иероглифами название так же выглядело достоверно и органично, поэтому последние опасения покинули мою истосковавшуюся по традиционной кухне душу.

Однако, встретивший меня и Алексея в вестибюле улыбчивый уроженец Монголии послужил мне первым тревожным звоночком. Его поведение и приветствие на ломанном японском испортили первоначальное впечатление о заведении и настроение резко скакнуло в минус. После короткого диалога он указал нам на лестницу, ведущую наверх и предложил воспользоваться услугами именно верхнего зала, чему Лёха был несказанно обрадован.

— У них просто потрясающе готовят, а наверху ещё и публика собирается интересная. Место ведь популярное среди аристократии, нам будет полезно там засветиться. — шепнул он мне, поблагодарив администратора и увлекая меня наверх. Моя кислая мина на лице его только позабавило и, как мне показалось, всё пока что шло по его плану. И это несколько раздражало…

Поднявшиеся по лестнице посетители попадали в просторный зал, занимавший почти всю площадь второго этажа. Негромкая приятная музыка лилась из гармонично расположенных акустических колонок, заглушая речь сидящих за столиками людей или делая её трудно различимой для соседей. Пространства было так много, что нашлось место для почти трёх десятков столиков, небольшого танцпола, компактной сцены для «живой музыки» и длинной, во всю стену барной стойки. Эта стена, к слову, была единственной капитальной и призвана была отделить обеденный зал от кухни, остальные же представляли собой панорамные окна, разделенные лишь опорными столбами, стилизованными под сложенные из кирпича колонны. Поскольку ресторан находился на естественном возвышении городского рельефа, то через них можно было любоваться большей частью расположившегося внизу города. Я не рискнул к ним близко приближаться — не хотелось застыть перед раскинувшимся внизу городом на глазах у всех собравшихся.

Освещение тоже было довольно интересным, выделяя бар и столики островками неяркого тёплого света и оставляя пространство между ними в тени. Первый же взгляд на посетителей ресторана вызвал во мне смущение и определенную неловкость — на фоне изящно и со вкусом одетых людей, я в своём мундире смотрелся мягко говоря…бедным родственником.

— Ты не мог предупредить? Могли по пути заехать за приличной одеждой. — раздражённо прорычал я на ухо Алексею, но тот небрежно отмахнулся от меня.

— Не парься. Мундир остаётся мундиром в любой ситуации, даже такой скромный. Так что ты вполне прилично одет. — сказал он, вглядываясь в посетителей у дальнего окна и вдруг дёрнул меня за рукав, привлекая моё внимание: — Мне необходимо отойти, закажи пока что-нибудь. Или у бара посиди. Есть у меня один не самый приятный разговор, поэтому тебя с собой взять не могу. Справишься?

— Не веди себя со мной так, будто я деревенщина. — огрызнулся я в ответ и выдернув рукав из его хватки, направился к ближайшему столику.

Вышколенный официант возник рядом стоило мне только присесть на один из резных стульев и ловко пристроил передо мной меню. Раскрывая его, я внутренне был готов к унылому списку из различных суси или, как их здесь называли, роллов, но к своему удивлению увидел настолько широкий спектр блюд, что даже решил рискнуть.

— Будьте любезны, две порции гюдона, заправленного ситими-тогараси и отдельно соус терияки. К этому так же две порции реикан, а на десерт мы закажем… пусть будут вагаси. Мне даже любопытно, что из всего этого будет приготовлено правильно. — оформил я заказ после краткого изучения меню. — Кто поставляет вам чай?

— Мне сложно будет ответить на ваш вопрос. Однако мы можем предложить вам лучший из всех сортов, что есть в нашем ресторане, господин. Это Гёкуро или Жемчужная Роса. — степенно поклонился изображающий японца казах, записывая мой заказ.

— Приятно удивлен. «Жемчужная Роса» меня вполне устроит. — кивнул я ему в ответ.

— Ожидание заказа составит не более двадцати минут. — сообщил официант и отступил в тень, почти сразу исчезая из вида.

Мой выбор не представлял из себя ничего сверхъестественного, разве что гюдон сам по себе был довольно специфичным в приготовлении блюдом. Просто потушить говядину с луком и лапшой ширатаки и подать её с рисом у повара не получится — у этого блюда есть определенная консистенция, а запрошенная мной ситими-тогараси, смесь из семи приправ, слишком легко утрачивала тот или иной вкус в случае неправильного приготовления. Мне далеко до гурмана японской кухни, но в чем-то явсе же разбирался. Салат Реикан запороть было настолько сложно, что за его судьбу беспокойства не было, в отличии от десерта — вагаси были моей слабостью, а в доме Маэда этой слабости ребенка чересчур потакали.

Отыскав взглядом Леху, я понял, что его неприятный разговор как раз достиг своего апогея — его собеседник даже поднялся из-за стола и пытался отвести его от остальной компании, но мой друг продолжал непоколебимо стоять на своём месте и отчитывать своего оппонента. Рассудив, что ожидание может и затянуться, я пошел к барной стойке.

Устроившись поудобнее на высоком стуле, боком к залу я достал сигареты, зажигалку и закурил. Курение ещё не успело стать потребностью, скорее ритуалом схожим с медитацией — его необходимость мной не оспаривалась, но и не преувеличивалась. Тем более, что к сигаретам я пристрастился только после переезда в Россию.

— Молодой человек, будьте так любезны, дайте даме прикурить… — прозвучал мягкий девичий голос с явными «пьяными» интонациями, выбивая меня из состояния лёгкой задумчивости, в котором я бессознательно осматривал зал и посетителей. Повернувшись на голос, я увидел устроившуюся напротив меня юную девушку и застыл. Паранойя взвыла дурным гласом, требуя чтобы я немедленно брал ноги в руки и рвал когти из этого места, начхав на друга, заказ и желание хоть немного отдохнуть.

Передо мной, трогательно хлопая глазками сидела миловидная китаянка в облегающем красном ципао с золотым шитьем. Рассыпавшиеся по её плечам длинные волосы имели настолько непроницаемо-черный цвет, что казалось, они явственно поглощают ненароком упавшие на локоны лучи света. Оголённые руки, разрезы до середины бедра, демонстрирующие стройные ножки в туфельках на высоком каблуке, и нетрадиционный вырез, настолько откровенно открывающий вид на ложбинку между двумя полушариями упругой привлекательной груди, что я невольно покраснел, осознав насколько долгим взглядом задержался на ней взглядом. И вишенкой на торте стало то, что девушка была пьяна…

— Молодой человек, ну что вы меня игнорируете! — закапризничала она, придвигаясь чуть ближе и придерживая тонкими пальцами дамскую сигарету, приложила её фильтр к своим вишнёвым губам.

— Не смею отказать, леди… — только и смог что выдавить я, чувствуя как краснею ещё сильнее и вновь чиркая колёсиком зажигалки, благо на Zippo никогда не требовалось особых усилий для добычи огня.

Вместо того, чтобы просто прикурить, китаянка устроила мне настоящее шоу: сначала её тонкие, чуть припухлые губы с чувственной нежностью обхватили фильтр сигареты, после этого она заглянула в мои глаза и не менее чувственно, с придыханием затянулась. А во мне тем временем началась самая настоящая революция: измученный гормонами организм поднял бунт и не только его, требуя немедленно приступить к охмурению этой самки, тем паче, что самка явно сама непротив.

После того, как девушка выпустила в мою сторону пару колечек дыма и чуть откинулась назад, закидывая ногу на ногу, революция вышла на завершающую стадию: все доводы разума, разыгравшейся паранойи и прочие противоречащие инстинктам факторы были решительно отодвинуты юношеским нетерпением и страстными порывами. Обуздать их оказалось настолько непростой задачей, что мне даже пришлось а несколько секунд прикрыть глаза, отгоняя всплывающие в воспалённой страстью воображении образы.

— Занятная вещица. — сказала девушка, даря мне ещё одну улыбку. — А что означает гравировка и цифры?

То, что она обратила на эти детали внимание было неудивительно — сложный рисунок на стальной оболочке изображал ленточного дракона с цифрой 426, зажатой между передней парой лап. И на её вопрос у меня был ответ, вот только я не собирался его давать.

— Это трофей. Для прошлого владельца гравировка означает что-то личное. Для меня это загадка… — пожал я плечами. — Меня зовут Леон.

— Мэйли. Рада, что ты всё таки решился познакомиться! — рассмеялась она так искренне и звонко, что на её смех начали оборачиваться люди в зале. Но китаянку это настолько мало интересовало, что, как мне показалось, она не обратила на это ни капли внимания, целиком и полностью сконцентрировав его на мне. — Я и так к тебе первая подошла, хотя не курю уже полгода. — закончила она на неожиданной ноте прежним капризным тоном и вновь придвинулась поближе.

— Какая ты…целеустремлённая. И веселая. Мне нравится это… — взволнованно произнес я, так же немного придвигаясь к ней. И тут о себе напомнила сигарета — я совершенно позабыл про неё и она просто дотлела, напоследок опалив мне пальцы выпавшим угольком.

— Вот видишь, я впечатлён тобой настолько, что могу позабыть о чем угодно. — обвинил её я в произошедшем избавляясь от окурка. — Но сегодня я здесь не один, так что, боюсь не смогу составить тебе компанию. Да и в школу завтра рано вставать…

Последняя фраза вызвала у неё настолько сильный приступ смеха, что девушка чуть не упала с высокого стула — ей пришлось опереться на барную стойку, а бармен покосился на меня настолько укоризненно, что будь я хоть в чем-то виноват, мне бы стало стыдно. Очень стыдно.

— Ты ещё скажи, что ты сюда с парнем пришёл… — сквозь смех простонала китаянка, пытаясь принять прежнее положение.

— Ну вообще-то в ресторан я пришёл с другом. — усмехнулся я в ответ, уже понимая что произойдет дальше. Новый взрыв смеха окончательно привлек к нам всеобщее внимание, даже Алексей обернулся за заливистый хохот сидевшей рядом со мной девушки, и только удивлённо покачал головой, после чего вернулся к своему разговору.

— Меня никогда так бесцеремонно не отшивали, Леон. Как тебе не стыдно так поступать с красивой девушкой? — укорила она меня через минуту, когда насмеялась и даже смахнула слезы, выступившие в уголках её чуть раскосых глаз, продолжавших блестеть искорками веселья. — Ты меня даже в клуб не позовешь?

— Не позову. — отрицательно мотнул я головой, из последних сил заглушая первобытные инстинкты, требовавшие немедленно схватить самку в охапку и везти её куда угодно, хоть на край света. — Завтра на самом деле важный день и я здесь просто собирался поужинать…

— Обидно. — заключила Мэйли, пытаясь загипнотизировать меня взглядом, но, убедившись в бесплодности этой попытки, просто предложила: — А может встретимся на днях? Впереди выходные…

— Для этого мне понадобится знать как с тобой связаться.

— Это проще простого. — сказала она, укладывая на стойку между нами кремово-бежевую визитку и придвинула её ко мне тонкими изящными пальцами. Любопытно, что у неё был очень скромный маникюр, никаких длинных «когтей» — просто аккуратно остриженные ногти, покрытые розовым лаком. — Позвони мне…

Последнюю фразу в тот вечер она мне шепнула на ухо и на прощание прижалась губами к щеке — мимолётно, почти неощутимо и от этого не менее приятно. Провожать её взглядом было отдельным видом удовольствия — девушка шла, зная, что я смотрю ей вслед, и непринужденно покачивала бёдрами, заставляя меня сожалеть о своём решении. Всё во мне разрывалось от внутреннего противоречия, хотелось встать и последовать за ней, наплевав на всё и вся, но…

— А ты, как я погляжу, времени даром не теряешь. — утвердительно заявил друг, появляясь рядом и хлопая меня по плечу. — И номер она тебе свой оставила. Ты хоть знаешь кто это?

Тон его был настолько насмешливым, что проснувшаяся паранойя вновь взвыла и уже предчувствуя неприятности, я спросил:

— И кто же?

— Она дочь координатора Темного Клана Китая. Клан Во Шин Во. В подконтрольном им клубе мы тогда отмечали твоё выздоровление. — протянул он, восхищённо покачивая головой. — То есть ты реально не понимаешь, что вокруг тебя происходит! И что она тебе сказала?

— На свидание пригласила. — потерянно выдавил я из себя ответ, размышляя о превратностях жизни, судьбы и человеческих взаимоотношений. — Лох?

— Ты? Безусловно. Но это не страшно. Спектакль все равно был в твою честь и удался на славу. — успокоил меня друг. — Где там наш столик? Я есть хочу. А на свидание лучше сходи. А то по твою голову боевики ещё одного клана отправятся. Обиженная женщина, скажу я тебе, страшнейший враг.

***

Кухня каждой страны имеет свои особенности, этакие нюансы, которые при общей схожести некоторых блюд вносят приятное разнообразие. Японская кухня выделяется на фоне остальных азиатских разве что особым отношением к рыбе. Но в тот день, оформляя заказ в японском ресторане, мной двигал настоящий голод, а посему рыбные блюда были исключены из списка, вытесненные тем, что любят мужчины абсолютно всех стран мира — мясом.

— Потрясающе вкусно. — заключил я, откладывая палочки и удовлетворённо откидываясь на спинку стула. — Знаешь, я иногда дома так вкусно не ел. И боюсь, что в меня больше ничего не влезет, а мы даже до десерта не дошли.

— А ты не верил, узкоглазый. Вечно со мной так. Мне не верят, но я прав. — рассмеялся Лёха, с не меньшей ловкостью чем я, орудовавший палочками и только-только добивающий свою порцию говядины с рисом. — Сегодня повар это блюдо как-то по особенному приготовил. Ем его не в первый раз, есть с чем сравнить. — заметил он, прожевывая кусочки говядины и щурясь от гастрономического блаженства.

— Потому что ты приправы отдельные не заказывал. А я заказал. И он просто всё правильно сделал. — пояснил я ему нюансы и лениво цапнул чашечку чая.

Ужин удался на славу, подводя тем самым неплохой итог для всего дня. К этому выводу я пришёл, заметив, что близится полночь, а завтрашний день и в самом деле обещал быть насыщенным.

— Как ты думаешь, вагаси стоит забрать с собой?

— Ты издеваешься?! Это обязательно надо сделать, если, конечно, они уцелеют. — вытаращив глаза друг, удивляясь глупому, на его взгляд, вопросу. — Ты мне лучше вот что скажи… Ты завтра как воевать собираешься? Войтова победить будет не так просто, а других вариантов у тебя не наблюдается.

— В смысле как? Эффективно. Аккуратно, сдерживаясь, чтобы не размазать его тонким слоем по полигону. — ответил я, не понимая какие могут быть сложности в обычной подростковой драке. Пусть даже у моего противника ранг Ветерана, но опыта у него с гулькин нос, а поэтому воспринимать его слишком серьезно было просто глупо. С тем китайцем он точно не сравнится.

— Так…понятно. Ты хоть в курсе какую стихию он использует, олух царя небесного? И чем драться будет? — страдальчески простонал Алексей, роняя первые семена сомнений в мою душу. Слишком уж у него развита любовь к вопросам с подвохом. — А может ты знаешь, что Вотйтов лучший во всей школе в дисциплине «дуэль»?

Засада. Староста был кругом прав и ситуация переставала мне нравиться всё сильнее и сильнее. Нетрадиционная стихия могла стать слишком неприятным сюрпризом, а таковыми являлись сразу несколько. Та же Кровь, которой Гена упокоил памятного боевика или непопулярный Камень, способный на многое в умелых руках.

— Ну и какая у него стихия? — спросил я, мысленно перебирая варианты.

— Какая? Может не говорить? Вот ты будешь приятно удивлен завтра. До зубовного скрежета!!! — психанул друг, придвигаясь к себе чай и начиная методично уничтожать вкусняшки. — Нет, это каким надо быть долбо. ом?!

— Эпическим. Кончай ломаться, как девчонка на первом свидании. — остудил я его пыл, присоединяясь к поеданию вагаси. — Легендарных стихий у него быть не может, а всё остальное более менее известно.

— Да, известно. Как и мне известно то, чем владеешь ты, господин Универсал. Об этом вся школа знает, между прочим. И полгорода впридачу. А Войтов у нас тоже в некотором плане уникум. Не такой, как ты, но всё же. Его род давно и прочно оседлал Руны и очень неплохо навострился ими пользоваться. В фехтовании, частности.

А что тут сказать? Руны были относительно молодой стихией, если это вообще можно было так назвать. И распространены были очень и очень широко, особенно среди простолюдинов. Владевшие ими частенько встречались в различным государственных армиях мира на должности снайперов, способных на большом расстоянии выкашивать вражеских Учителей, а иногда и Мастеров как сорную траву, сами при этом имея на ранг поменьше. Всё же расстояния, на которые винтовка способна отправить смертоносную пулю, порой бывают безумно неприличными. А тут фехтование. У потомственного варяга. Значит без неприятных сюрпризов не обойдется.

— П…дец подкрался незаметно. Вот что я тебе скажу. — пробормотал я, прикидывая, что даже дед мне особо ничего не посоветует. В его времена «рунники» на территории Японии ещё отсутствовали как класс, и с ними он мог просто ни разу не встретиться. — Но унывать по такой ерундовой причине всё равно не собираюсь.

— То есть для тебя всё это ерунда? — как-то растерянно спросил Алексей. — Ты бессмертный или как?

— Да нет же, Лёха. Ты передергиваешь и поднимаешься панику почём зря. Дуэль покажет кто из нас сильнее. — постарался я его успокоить.

Староста успокаиваться не делал, но и дёргаться перестал.

— Поехали по домам? — спросил он, приканчивая последнее вагаси и отряхивая кончики пальцев от прилипших крошек. — Так и быть, доверюсь тебе и твоему непробиваемому спокойствию.

— Поехали. — согласился я и жестом позвал притаившегося официанта. — Счёт, будьте любезны…

Увидев как я вновь завозился с сигаретами, Лёха вопросительно посмотрел на меня:

— А мне? Я свои дома оставил.

— На здоровье. — улыбнулся я, укладывая зажигалку на пачку и толчком отправляя их в скольжение в его сторону. А сам поудобнее развалился на стуле и уставился в потолок. Нам обоим надо было подумать. Мой рыжий друг зачарованно уставился на золотую безделушку в своих руках и…

***

Парень расслабленно выдохнул и мысленно коснулся лежащей на его ладони зажигалки.

— Расскажи мне о нём, пожалуйста. Я ему не враг. Будь со мной искренней. — так же беззвучно прошептал он предмету и раскрыл сознание для потока образов, хлынувшего после просьбы. Очень яркого, полного недавно пережитых эмоций, и от того куда более сильного. К этому Алексей оказался не готов…

…Земля под ногами пылала — разлетевшиеся в стороны брызги пламени поджигали всё что угодно, ведь их питала Сила Дара безумствующего на поле боя Учителя. Ань Лушань, «красный посох» клана Луэн неистовствовал, заливая огнём остов скрюченного боевого робота, за которым от него прятался очередной враг.

А враг должен был быть ликвидирован, как этого требовал контракт. Вокруг продолжалась ожесточенная перестрелка. Боевики Тёмного Клана постепенно теснили остатки родовой гвардии, оборонявшей замок, щедро оплачивая кровью каждый метр отвоёванного пространства.

Два ревущих столба огненной стихии протянулись от закованных в броню рук и словно набегающей волной захлестнули бронированный корпус, обтекая его сверху и обрушиваясь вниз, за импровизированное укрытие. Взметнувшийся вверх силуэт стал для Ань Лушаня неприятным сюрпризом — боевик рассчитывал на попытку прорыва сбоку, но никак не сверху и не успел правильно отреагировать.

— Ryuu ga waga teki wo kurau! — проревел закованный в металл воин, в прыжке преодолев разделявшие их несколько метров. И нанёс удар. Мощный, дополнительно усиленный скручиванием корпуса и мускулатурой экзоскелета.

«Молот Тьмы», зажатый в руке тяжёлого пехотинца, описал длинную дугу и врезался в шлем Лушаня, расколов его словно ореховую скорлупу. Голова китайца безвольно мотнулась, глаза расфокусировались и «собрались в кучку» у него на переносице, но «красный посох» всё таки удержал «доспех духа» и устоял на ногах.

Повторный удар молотом, источавшим Тьму, совпал со правым «крюком» Учителя. И если китаец успел подставить плечо МПД, то его оппонент схлопотал в металлическую личину своего шлема. «Огненная Перчатка» в исполнении Одарённого такого ранга считалась эффективной и разрушительной «техникой».

Противников раскидало мощью пропущенных ударов. Ань Лушань харкнул кровью и с удивлением покачал головой — враг оказался гораздо сильнее, чем он предполагал. И теперь его следовало как можно лучше поблагодарить за предоставленный урок. Не каждый противник мог заставить считаться с собой.

Наблюдая за тем, как противник плавно, без лишних движений перекатился по земле и неуловимым движением оказался на ногах, «красный посох» восхищённо цокнул языком. МПД зубастого японца на несколько порядков превосходил МПД китайца. Стилизованный под средневековый самурайский доспех, выкрашенный в чёрное с золотом, отзывающийся на движения носившего его бойца с непередаваемой грацией хищного зверя… Заслуженный трофей, если суметь его заполучить не слишком повреждённым.

Техно-самурай встал напротив и тогда Лушань частично увидел его лицо. Удар «Огненной Перчатки» снёс левую половину личины шлема, щедро вплавив россыпь осколков от неё в подбородок, щёку и скулу подростка. А перед ним стоял именно подросток.

Китаец вновь харкнул кровью и проникся к врагу ещё большим уважением. Но тянуть больше не стоило. Его лёгкий МПД «Каме» оказался отрезан от такт-сети, а полномочия командира роты требовали вернуть контроль над боем за замок. Лушань знал только один надёжный и быстрый способ завершить такой поединок. Ему было необходимо спровоцировать врага.

— Отличный вечер, не правда ли? — издевательски крикнул он, выщелкивая цилиндр сигары из пенала на поясе. Прикусив заранее обрезанный кончик, Лушань извлёк из другого отделения свою золотую зажигалку и, пару раз чертыхнувшись, только с третьей попытки прикурил. — Так и будешь молчать? А где же проклятия и угрозы?

— Нет смысла говорить с мертвецом. — коротко сплюнул парень, настороженно круживший вокруг пытавшегося усыпить его бдительность китайца, прежде чем неожиданно подпрыгнул и, крутанувшись волчком, метнул в него свой молот. Массивный, с короткой рукоятью, больше похожий на инструмент, чем на оружие, молот сделал в воздухе пару оборотов и врезался в своевременно поднятый стихийный щит — выпуклый полупрозрачный круг из оранжево-красного свечения полностью поглотил атаку самурая.

— И это всё на что ты способен? — взревел Лушань, пуская клубы дыма и скалясь как демон из преисподней. Его приплюснутое раскосое лицо украсили пятна копоти, превращая его в застывшую злобную маску. — Узри же мощь настоящего ма…

Самурай не тратил времени на речи врага. Он действовал, как его учили те, кто долгие годы ковал из него Клинок. Отпрыгнув назад сразу после броска, самурай отстегнул прикрепленный к спине доспеха лук и утопил кнопку на рукояти, активируя механизм раскладки оружия. Несколько коротких секунд, наполненных отстранённым спокойствием. Короткая дробь ударов молодого, раззадоренного адреналином сердца. Достать, наложить на тетиву и отпустить. Что может быть проще?

Коротко свистнув, стрела врезалась в щит и вспухла распустившимся на его поверхности цветком плазмы. Ань Лушань выругался и чуть не подавился крепким дымом, с трудом удержав защиту на месте. Следующие две стрелы также несли в наконечниках плазменные сюрпризы, но их Учитель отразил уверенно и даже смог нанести ответный удар.

Гроздь огненных шаров размером с кулак осыпала самурая, лишь слегка оплавляя верхний слой доспеха. И только один из них попал в главную цель.

— Посмотрим на что ты годен без своих игрушек. — «Красный посох» удовлетворённо улыбнулся, увидев как деформировался лук после встречи с огненным шаром. — У тебя последний шанс!

Парнишка его не разочаровал и поддался эмоциям — завопил что-то нечленораздельное и бросился на Учителя. Лушань развеял щит и, сконцентрировавшись, сформировал из пламени узкий тонкий клинок. Короткий умелый замах, шаг вперёд, навстречу мчавшемуся на встречу со смертью мальчишке и…

Брошенный парнем с металлический шар в воздухе преодолел два метра пространства и распался на части, соединённые сетью из тонких металлических нитей. Конструкция совершила один оборот вокруг своей оси и со звяканьем примагнитилась к грудным пластинам МПД Учителя. Люминисцентно-белая вспышка электромагнитного взрыва ослепила Лушаня, тело в обесточенном МПД с перегоревшими цепями утратило необходимую ловкость и красивый удар вместо того, чтобы стать достойным завершением схватки, стал фатальным промахом.

Японец налетел на врага словно неистовый шквал — град ударов, усиленных «Дланью Тьмы» сначала бросил китайца на землю, а после перегрузил с трудом удерживаемый Учителем «доспех духа»…

…Лицо Леона было последним что увидел Лушань перед смертью. И на этом видение Алексея Соколова окончилось.

Его руки мелко дрожали. Торчащая в уголке рта сигарета тихо зашипела после судорожной затяжки, в голове суматошно заметались отрывочные мысли, встраивая увиденное в общую картину. Аккуратно отложив зажигалку в сторону, парень задумчиво посмотрел на расслабленного друга и мысленно усмехнулся:

— Так вот ты какой, северный олень… Как же приятно порой ошибаться!

***

… Мэйли как раз вышла из душа, когда пришёл вызов от отца. Тяжело вздохнув, девушка наскоро просушила волосы, накинула лёгкий халат и вышла из своей комнаты. Толстый ковёр на полу мягко щекотал босые ступни, но за выдавшийся напряжённый день на каблуках она так возненавидела любую обувь, что предпочла пойти именно так. Охранники перед дверью в комнату отца по традиции щеголяли голыми накаченным торсами и завидев дочь Координатора, вытянулись по струнке. Вытатуированные на их мускулистых руках изображения фениксов были настолько реалистичны, что когда девушка проходила между ними, ей всегда казалось, будто мифические птицы не спускают с неё своих взглядов.

— Ты звал меня, отец? — спросила Мэйли у Координатора, встав на пороге и ожидая разрешения пройти дальше.

— Мэй, мне сообщили, что ты сегодня разговаривала с этим японцем. А отчёта об этом нет. Нигде нет. Что-то случилось? — поманил он её рукой, приглашая приблизиться.

Покои Сяолуна никогда не отличались особой пышностью и единственным послаблением для себя он сделал огромную кровать под балдахином, спать на которой, впрочем, предпочитал в одиночестве. Личная комната третьего наследника клана Во Шин Во была образцом эффективности и скромности для остальных деятелей клана — строгая эргономичный мебель, отсутствие каких-либо излишеств в отделке. Девушка невольно сравнила эту комнату со своей и в который раз убедилась, насколько она сама подвержена потаканию собственным слабостям. Низко опустив голову, она прошла дальше и остановилась рядом с отцом, сидевшим за рабочим столом и перебирающим бумаги.

— Ничего не случилось, отец. Я хотела доложить тебе лично, но перед этим необходимо было привести себя в порядок после напряжённого рабочего дня. — тихо, но отчётливо проговорила она. — Встреча с Леоном прошла…успешно.

— Успешно. — зацепился за слово Сяолун и внимательно вгляделся в лицо дочери, услышав некоторую заминку в её речи. — А итог?

— Сначала я ещё раз с ним встречусь, в более приватной обстановке, где мы предметно обсудим твоё предложение о встрече, отец. Он…как бы это сказать правильно…он вздрогнул, когда увидел меня и напрягся. Опасно было сразу переходить к делу. — пустилась в объяснения Мэйли, стараясь полностью передать картину происходящего, за исключением личных эмоций, разумеется. — За ним весь вечер ездила машина из местной ЧВК с тремя бойцами внутри. Моих наблюдателей они заметили сразу же, а через какое-то время вообще отсекли их, предупредив, что не желают видеть кого-либо из них в радиусе пяти километров от подопечного.

— Любопытно. — заключил Координатор, вновь углубляясь в работу с бумагами. — Что-нибудь ещё интересное было?

— Было. Интересное и опасное. — поежилась Мэй, вспоминая диалог насчёт зажигалки. — У него есть трофей. С Зелёным Драконом и цифрой 426. Причем, он сам не понимает, что носит с собой и использует каждый день.

В единой для всех иерархии Темных Кланов цифровые обозначения использовались как некий статус. «426» принадлежало тем, кто занимал должность командира крупной боевой группировки Клана, тем, кого внутри называли «красный посох». Обычно это были бойцы с рангом не меньше Учителя, прошедшие большое количество боестолкновений и обладавшие значительным опытом в искусстве войны. Существовали и исключения, но они были настолько редки, что обычно их не принимали в расчёт.

— Клан Луэн пытался убить его дважды. И в первой попытке потерял «красный посох». — с всё возрастающим интересом протянул Сяолун, прикидывая насколько всё это может быть правдой. — Как ты считаешь, дочь, этот трофей его по праву?

— Это только догадки. Однако, да, считаю, что это его законный трофей, снятый с тела собственноручно убитого врага. Как он это сделал, даже представить себе не могу. — поделилась Мэйли мыслями, беспокоившими её на протяжении всей встречи с японцем. — А ещё у него странная аура. Словно передо мной было два человека…

Последнее её замечание заинтересовало Координатора ещё сильнее и он вновь пристально уставился на неё, молчаливо, одними глазами требуя объяснений.

— Я…поцеловала его. В щеку. Чтобы проверить. — смущённо забормотала она, чувствуя как краснеет и вспоминая своё неприличное поведение в ресторане. Ей на самом деле пришлось немного выпить, чтобы набраться храбрости и подойти к этому таинственному японцу. И целовала она его не только для того, чтобы проверить предположения насчёт ауры. Но этого, как она считала, отцу знать было необязательно. Ему никогда не нравилось, если подчинённые смешивали работу с личным. — И проверила. Его как будто двое. Это непонятно и…пугает.

— Чтобы проверить… — лукаво улыбнулся Сяолун, отлично понимая, что именно хочет утаить его дочь и мысленно хваля её за первый на его памяти подобный случай. Вопреки её мнению, он вовсе не собирался отдавать её замуж сразу по достижению совершеннолетия, как это делали многие из людей его положения и ранга. Он искренне любил свою дочь и готов был пойти ей навстречу во многом. Но ей было рано об этом знать. — Отличная работа, Мэй. Я горжусь тобой. Можешь идти, тебе нужно отдохнуть, я вижу, ты едва на ногах стоишь…

Мэйли уже ушла, а Координатор продолжал задумчиво смотреть на дверь комнаты, закрывшуюся за ней пять минут назад. Его мысли витали так далеко, что спуститься на землю и вернуться к делам стало непростой задачей. И тем не менее это пришлось сделать. Нашарив рукой телефон, китаец набрал хорошо знакомый номер телефона и после двух гудков услышал жизнерадостный голос хорошего знакомого:

— Что случилось, мой узкоглазый друг?

— Ничего такого, чтобы твои мальчики грозили моим расправой. Узнав об этом, я решил позвонить и объяснить, что имею к этому юноше чисто деловой интерес. — коротко и ёмко изложил он всё, что хотел сказать и замолчал, ожидая реакции.

— Я за него головой отвечаю, Сяо. Понимаешь? — спросил у него Олег Кац по прозвищу «Еврейчик», глава ЧВК «Сибирский Вьюн». — Поэтому, повтори это мне при личной встрече и я скажу своим мальчикам, чтобы они не трогали твоих.

— Приезжай завтра. Водку в холодильник ставить?

— Ну разумеется, что за глупые вопросы. Я тогда с собой захвачу того человека, который мне если что голову оторвёт. Вам найдется о чем поговорить. Идёт? — уточнил Олег.

— До завтра. Жду вас с нетерпением. — сказал Координатор и сбросил вызов. Нити Судеб переплетались всё прихотливее и китайцу уже казалось, что результатом этой Игры он будет доволен. Хотя предсказать его пока невозможно.

— Хотя кто знает, Леон, может ты меня и возведешь на трон? А может и сместишь с доски. Игра становится всё интереснее… — задал он вопрос пустоте и прислушался к вибрациям энергий, словно они могли дать ответ…