Глава 24
Воздух свеж, солнце опускается к горизонту, теплая ладонь Алессии лежит в моей руке. Мы идем по буковой аллее к главным воротам. Дженсен и Хили радостно прыгают и носятся туда-сюда. После ужасных событий утра мы вполне заслужили тихую, мирную прогулку в свете закатного солнца.
– Смотри! – Алессия указывает на стадо оленей, бродящих на северном пастбище.
– Олени живут здесь уже несколько веков.
– Тот, которого мы видели вчера, тоже отсюда?
– Нет, скорее всего, он дикий.
– Собаки им не мешают?
– Нет, но во время окота овец мы держим собак подальше от южного пастбища.
– Коз здесь нет?
– Мы предпочитаем разводить овец и крупный рогатый скот.
– А мы – коз. – Алессия улыбается.
Ее нос порозовел от холода, хотя она в пальто, шапке и шарфе. Алессия выглядит так мило, с трудом верится, что этим утром ее чуть не похитили.
Моя мужественная девочка.
Но одна мысль не дает мне покоя. Я должен узнать…
– Почему ты хотела уйти сегодня, вместо того чтобы остаться и объясниться со мной? – Надеюсь, она не уловила страх в моем голосе.
– Объясниться?
– Поговорить со мной. Поспорить со мной.
Алессия останавливается у одного из буков и смотрит вниз, на свои сапоги. Непонятно, ответит она мне или нет.
– Мне было больно, – наконец признается она.
– Прости. Я не хотел причинить тебе боль. Я никогда не стал бы этого делать. Но куда ты собиралась пойти?
– Не знаю. – Она смотрит мне в глаза. – Думаю, я действовала… как сказать? Инстинктивно… импульсивно… Я так долго убегала. Я была слегка не в себе.
– Мне трудно представить, в какой ужас тебя это привело. – Я закрываю глаза и благодарю всех богов за то, что успел ее спасти. – Но не можешь же ты убегать каждый раз, когда возникнет проблема. Говори со мной. Задавай вопросы. Обо всем. Я рядом, я тебя выслушаю. Спорь со мной. Кричи на меня. Я буду спорить с тобой, буду кричать. Я способен ошибаться, ты способна ошибаться. Это нормально. Чтобы решить проблему, нужно общаться.
В ее глазах мелькает тревога.
– Эй. – Я поднимаю ее лицо ближе к своему. – Не волнуйся. Если… если ты будешь жить со мной, то тебе придется делиться своими переживаниями.
– Жить с тобой? – шепчет она.
– Ну да.
– Здесь?
– Здесь. И в Лондоне. Да. Я хочу, чтобы ты жила со мной.
– Как горничная?
Я смеюсь и качаю головой.
– Нет. Как моя девушка. Помнишь, что я говорил на лестнице? Ну, каков твой ответ?
Я замираю, затаив дыхание. Сердце бешено стучит. В глубине души я не знаю, что она скажет, но я люблю ее. И хочу, чтобы она жила со мной. Однако предлагать Алессии брак я пока не стану – это слишком серьезный шаг для нее, не хочу, чтобы она опять сбежала.
«Эй, приятель, вообще-то женитьба – это и для тебя серьезный шаг».
– Да, – шепчет она.
– Да?
– Да!
С радостным возгласом я обнимаю ее и начинаю крутить. Псы лают и прыгают, махая хвостами. Алессия хохочет, но вдруг вздрагивает.
«Черт!»
Я тут же ее отпускаю.
– Тебе больно?
– Нет, – говорит она.
В ее глазах светится любовь и, быть может, желание.
«Алессия…»
Я целую ее, и вскоре нежность перерастает в нечто иное. Алессия раскрывается, как экзотический цветок, и целует меня в ответ с ошеломляющей страстью. Ее язык у меня во рту, руки вцепляются в пальто на моей спине.
Все утренние потрясения – вид Алессии с этими ублюдками, боязнь больше никогда ее не увидеть – исчезают; свой страх и свою благодарность за то, что она все еще со мной, я вкладываю в поцелуй. Когда мы отрываемся друг от друга, наше дыхание смешивается и облачком витает в морозном воздухе.
Дженсен тычется носом в мое бедро. Не обращая на него внимания, я склоняюсь к ошеломленной Алессии.
– Мне кажется, Дженсен хочет к нам присоединиться.
Ее смех отзывается во всем моем теле.
– И еще мне кажется, что на нас слишком много одежды. – Я утыкаюсь лбом в ее лоб.
– Хочешь ее снять? – Она прикусывает губу.
– Как всегда.
– Мне тепло. Слишком тепло, – шепчет Алессия.
«Что?!»
Я внимательно смотрю на нее. Про одежду я брякнул просто так, шутки ради. Что она имеет в виду?
– Ох, радость моя, ты пережила серьезное потрясение…
Она пожимает плечом – мол, ну и что? – и отводит взгляд.
– На что ты намекаешь?
– Ты знаешь на что.
– Ты хочешь в постель?
Алессия широко улыбается – другого поощрения мне не надо, и вопреки благим намерениям я беру ее за руку. Улыбающиеся и счастливые, мы спешим обратно в дом, а псы следуют за нами по пятам.
– Это моя комната. – Максим пропускает Алессию вперед.
Она темно-зеленая, через несколько дверей от голубой спальни, куда Денни привела девушку утром. Большую часть комнаты занимает кровать под балдахином, из полированного дерева, искусно изукрашенная. Огонь в камине бросает отсветы на резьбу. Над каминной полкой висит пейзаж дома и его окрестностей, а в дальнем конце комнаты высится огромный шкаф из такого же дерева, что и кровать. На каждой стене висят полки с книгами и антикварными вещицами, но взгляд Алессии притягивает прикроватная тумбочка с ночником в виде дракончика.
Максим подбрасывает дрова в камин, и огонь вспыхивает ярче.
– Хорошо, что кто-то растопил камин. – Повернувшись к Алессии, он указывает на плетеную корзинку, стоящую на пуфике у кровати. – Я приказал привезти из «Убежища» твои вещи. Ты не против?
Его голос становится ниже и мягче, сияющие глаза темнеют и расширяются… полнятся желанием.
У Алессии по спине бегут мурашки.
– Нет, не против.
– У тебя был трудный день.
– Я хочу в кровать. – Вспоминается их поцелуй на лестнице – будь она посмелее, сняла бы с него одежду прямо там.
Максим ласкает ее лицо.
– Может, ты еще не отошла от потрясения.
– Да. Я до сих пор не отошла от потрясения после слов о том, что ты меня любишь.
– Всем сердцем, – искренне говорит Максим. Улыбнувшись и обняв ее, он продолжает: – И этим органом тоже. – Он прижимается к ее бедрам, чтобы она ощутила его эрекцию.
Распаляясь, она отвечает ему улыбкой. Она жаждет коснуться его – в конце концов, он ведь касался ее везде: руками… губами… языком… как и обещал. Она смотрит на его губы, его опытные, чувственные губы, и пламя желания разгорается сильнее.
– Что ты хочешь, красавица моя? – Пальцы Максима ласкают ее лицо, его глаза смотрят прямо в душу.
– Я хочу тебя, – еле слышно произносит Алессия – она хочет его с того самого мига, как он признался ей в любви.
– Ты никогда не перестанешь меня удивлять.
– Ты любишь сюрпризы?
– От тебя – очень.
Алессия тянет вверх его белую рубашку, пока та не выскальзывает из джинсов.
– Собираешься раздеть меня? – сдавленным голосом интересуется Максим.
Она смотрит на него из-под ресниц.
– Да.
Ее дрожащие пальцы храбро берутся за нижнюю пуговицу на рубашке и высвобождают ее из петли.
– Продолжай, – соблазнительно мурлычет он.
Алессия слышит растущее возбуждение в его голосе и распаляется сильнее. Она расстегивает еще одну пуговицу, открывающую взгляду кнопку на джинсах и дорожку волос на животе. Следующая пуговица дает доступ к пупку и мускулистому животу.
Учащенное дыхание Максима заводит Алессию, и ее пальцы принимаются порхать над пуговицами его рубашки, обнажая загорелую грудь, которую так и тянет поцеловать.
– Что дальше? Делай все, что пожелаешь, – поощряет Максим.
Она прижимается губами к его теплой груди, там, где под кожей бьется сердце.
Я жажду коснуться ее. Это ее самые смелые действия после того, как мы первый раз занялись любовью. Мое тело напряжено, как струна. Невинные прикосновения Алессии безумно эротичны. Она сводит меня с ума…
Алессия стягивает мою рубашку с плеч, к локтям. Я показываю ей запястья в оковах ткани.
– Как наручники.
Она улыбается и высвобождает поочередно каждую мою руку, затем окончательно стягивает рубашку и бросает рядом с креслом у камина.
– Что дальше?
Алессия отступает на шаг, чтобы полюбоваться его подтянутым телом. Отсветы огня играют на упругих мышцах, золотят волосы на голове, отражаются в зелени глаз…
Ободренная многообещающим взглядом, Алессия стягивает с себя свитер и футболку и распускает волосы. На этом ее смелость заканчивается, и она замирает, прижав футболку к груди.
Максим осторожно берет у нее одежду.
– Ты прекрасна, я люблю на тебя смотреть. Одежда нам ни к чему. – Он бросает футболку к своей рубашке. – Ты такая храбрая. И я полюбил тебя. Всю тебя. Безумно. Страстно. – Потянув Алессию за волосы, он обнимает ее и целует, словно в последний раз. – Я мог потерять тебя…
Теплое мужское тело подпитывает ее страсть. Алессия хочет его. Всего целиком. Она жадно целует Максима, руками притягивая ближе его голову. Руки спускаются к поясу джинсов. Ее тянет коснуться его, потрогать каждый дюйм его тела. Однако она останавливается, не зная, что делать.
Максим ласково гладит ее подбородок.
– Алессия, я хочу, чтобы ты коснулась меня, – жарко шепчет он.
– Я тоже этого хочу.
Максим прикусывает мочку ее уха, и Алессия стонет от удовольствия.
– Расстегни мои джинсы.
Ее руки торопливо ложатся на его талию, задевая напряженный член. Алессия замирает, очарованная, и решительно кладет руку на возбужденный орган.
– О боже… – стонет Максим.
Ее пальцы нерешительно поглаживают член.
– Да так хорошо… да… не останавливайся…
Она усмехается, ощущая себя уверенней, и проворно расстегивает верхнюю пуговицу его джинсов. Максим замирает, когда Алессия берется за молнию.
Я глубоко дышу. Ее восторг заразителен, и мне нравится, что она наконец-то набралась смелости меня раздеть. Кожа Алессии блестит в свете огня, а в волосах вспыхивают красные и синие искорки. Хочется бросить ее на кровать и заняться любовью. Однако спешить нельзя, пусть сама устанавливает скорость.
Отбросив застенчивость, Алессия расстегивает мою ширинку. Она уже забыла, что на ней нет лифчика. У нее красивые, полные груди. Хочется ласкать каждую поочередно, чтобы соски отвердели, а сама Алессия принялась извиваться подо мной. Но я сдерживаюсь и стараюсь не стонать. Она снимает с меня джинсы, и я стою перед ней в одних трусах.
– Твоя очередь, – шепчу я и, потянув за молнию, освобождаю ее от джинсов.
Алессия переступает через них, и я целую ее в губы.
– Холодно, пойдем в постель.
– Хорошо. – Не сводя с меня глаз, она ложится под покрывало и вскрикивает: – Кровать холодная!
– Сейчас мы ее нагреем.
Взгляд Алессии прикован к натянувшимся спереди трусам Максима.
– Что такое? – с ухмылкой спрашивает он.
Алессия краснеет.
– Что-то не так?
– Сними.
– Нижнее белье? – криво ухмыляется он.
– Да.
Максим с улыбкой стягивает один носок, затем второй.
– Готово!
– Я имела в виду другое! – Алессия хихикает, поражаясь его мальчишеским дурачествам.
Засмеявшись, Максим быстрым движением стягивает с себя трусы и швыряет в Алессию. Та отбивает их, а Максим прыгает на кровать.
– Бр-р, подвинься. – Он забирается под одеяло и притягивает Алессию к себе. – Хочу пока просто побыть с тобой рядом. Не верится, что сегодня я мог потерять тебя. – Он нежно целует ее в макушку, крепко обнимает и на миг закрывает глаза, словно от сильной боли.
– Но не потерял ведь. Я здесь. Я бы дралась с ними, чтобы остаться с тобой.
– Они могли серьезно избить тебя.
Максим внезапно садится и, подняв руку Алессии, смотрит на ушиб. Его лицо мрачнеет.
– Смотри, что они с тобой сделали.
– Ничего страшного. – Бывало и хуже.
– Может, нам стоит просто поспать рядом? – неуверенно предлагает Максим.
– Что?! Нет!
– Я не думаю…
– Вот и не думай.
– Алессия…
Она прикладывает к его губам палец.
– Пожалуйста…
– Ох, детка. – Взяв ее руку, Максим целует каждый палец, затем раненый бок.
Алессия вцепляется в его волосы и тянет, заставляя посмотреть на себя.
– Тебе больно?
– Нет. Я хочу этого. Я хочу тебя.
Его рот дразнит и ласкает сосок, и Алессия со стоном закрывает глаза, отдаваясь ласкам. Руки ложатся на спину Максима, она чувствут меж бедер его напряженный член. Она жаждет изучить тело Максима. Все тело.
– Что? – Он поднимает взгляд.
– Я… я… – Она краснеет.
– Скажи мне.
Она смущенно смеется и закрывает глаза.
– Скажи.
Она открывает один глаз и смотрит на него.
– Ты сводишь меня с ума. Что случилось?
– Я хочу потрогать тебя, – признается она и прячет лицо в ладонях.
Сквозь пальцы она видит, как смягчается лицо Максима. От удивления, наверное.
– Я весь в твоем распоряжении.
Она приподнимается на локте, и они пристально смотрят друг на друга.
– Ты так красива, – шепчет Максим.
Алессия проводит пальцами по его щеке, наслаждаясь колкостью щетины.
– Давай я помогу тебе… – Он целует ее ладонь и кладет на свою грудь.
Алессия гладит теплую кожу, ерошит тонкие курчавые волоски на груди. Обводит пальцем сосок. Тот твердеет, и Алессия восторженно ахает.
Максим хрипло стонет, прикрыв потемневшие глаза. Он следит за ней из-под ресниц, и когда Алессия прикусывает нижнюю губу, снова стонет.
– Не останавливайся.
Чувствуя себя порочной и наслаждаясь тем, что заставляет его испытывать удовольствие, Алессия ведет руку вниз, по гладкой коже, по впадинкам и углублениям мышц живота. Тело напрягается под ее рукой, дыхание учащается. Ее ладонь достигает волос на животе, и тут смелость покидает Алессию.
– Ну же, – шепчет Максим и кладет ее руку на свой напряженный член.
У Алессии перехватывает дыхание от потрясения.
Член большой, твердый и невероятно гладкий. Она пальцем гладит головку; Максим закрывает глаза и резко втягивает в себя воздух. Алессия сжимает член крепче, наслаждаясь пульсацией плоти в своем кулачке. Максим смотрит на нее горящим взглядом.
– Вот так… – шепчет он и, положив ладонь на ее руку, ведет сначала вниз, потом вверх.
Мне никогда не приходилось учить женщин, что делать. Оказывается, это очень эротично. Сосредоточенно нахмурившись и приоткрыв рот, Алессия следит блестящими от желания глазами за движениями своей руки, которая доводит меня до безумия. Когда она облизывает губы, я чуть не кончаю прямо в ее ладонь.
– Алессия, хватит, или я вот-вот кончу.
Она тут же убирает руку, словно обжегшись, и я жалею о сказанном. Мне хочется схватить Алессию и войти в нее… но нельзя, у нее болит бок. Алессия проявляет инициативу и садится на меня. Ее губы приникают к моему рту, язычок скользит внутрь, пробуя. Длинные волосы шатром укрывают наши лица, и мы на миг встречаемся взглядами: ее темно-карие глаза смотрят в мои зеленые. Алессия восхитительна. Податлива. Чувственна. И сейчас со мной.
Она снова целует меня, а я нашариваю на тумбочке презерватив.
– Возьми. – Я протягиваю ей упаковку и задаюсь вопросом – наденет она его на меня или нет. Однако Алессия лишь растерянно моргает.
– Слезь с меня, и я покажу, что нужно сделать. – Я разрываю упаковку, достаю презерватив и, придерживая за кончик, раскатываю по возбужденному члену. – Готово. Осталось лишь снять твои трусики.
Она смеется, когда я укладываю ее на спину и запускаю пальцы под резинку розовых трусиков. Тех самых, розовых. Стягиваю их с ее длинных ног и бросаю на пол. Сев между ее бедер, я одной рукой поднимаю Алессию за талию к себе, стараясь не задеть ушибленный бок.
– Так не больно?
Она цепляется за мои плечи, и я приподнимаю ее над своим напряженным членом. Алессия целует меня, и, сочтя это ответом на своей вопрос, я медленно – ох, до чего же медленно – опускаю ее на свой член. Зубки Алессии смыкаются вокруг моей нижней губы, и я на миг думаю, что она укусит меня. Я полностью вхожу в нее, и она, ахнув, выпускает мою губу.
– Так хорошо?
– Да.
Запустив пальцы в мои волосы, она притягивает мое лицо ближе и целует – жадно, ненасытно, требовательно. С тем же пылом, что и на лестнице. Из-за утреннего происшествия или из-за того, что я признался ей в любви, но Алессия сегодня в ударе. Она двигается вверх и вниз. Снова и снова. Берет меня страстно и неистово. Это безумие…
И оно может слишком быстро окончиться!
– Эй! – Я придерживаю Алессию и отвожу волосы с ее лица. – Полегче, малышка. У нас весь вечер и вся ночь впереди. И завтрашний день. И послезавтрашний.
Я гляжу в темные, пьяные от наслаждения глаза, и мое сердце заполняет всепоглощающая нежность.
– Я с тобой, – шепчу я. – Я люблю тебя.
– Максим, – выдыхает она и наклоняется для поцелуя.
Обняв меня за шею, Алессия продолжает двигаться, только медленней, позволяя распробовать себя. Дюйм за дюймом. Плавно, неспешно… Райское блаженство.
Поднимается и опускается. Поднимается и опускается. Возносит меня с собой… все выше и выше… пока не начинает с криками содрогаться в оргазме, доведя и меня до пика наслаждения.
– О, Алессия…
Мы лежим, тихо и неподвижно. Молчим. Глаза. Носы. Щеки. Губы. Лица. Мы пристально смотрим друг на друга. Поглощаем друг друга взглядами. Огонь в камине бросает на нас отблески. Трещат поленья. Гулкое биение моего сердца замедляется. Алессия гладит пальцем мои губы.
– Я люблю тебя, Максим, – шепчет она.
Наклонившись, я опять целую ее. Она принимает меня, и мы вновь нежно занимаемся любовью.
Мы сидим под покрывалом, скрестив ноги и соприкасаясь коленями. Наше маленькое «убежище» освещает лишь слабый свет ночника-дракончика.
Алессия говорит.
Я слушаю.
Она без одежды, распущенные волосы спадают до талии, целомудренно прикрывая наготу. Алессия рассказывает, как разучивает новую композицию для фортепиано.
– Когда я впервые читаю ноты, я вижу цвета. Они… как это?.. соответствуют нотам.
– У каждой ноты свой цвет?
– Да. Ре-бемоль мажор, к примеру, зеленая, словно ель из Кукеса. Прелюдия «Капли дождя» вся зеленая. Местами становится темно-зеленой. У всех нот разные цвета. Хотя иногда у произведения несколько цветов. Например, у Рахманинова. Они… э-э… отпечатываются у меня в голове. Так я запоминаю. – Она пожимает плечами и лукаво улыбается. – Долгое время я думала, что цвета в музыке видят все.
– Жаль, что не так. – Я глажу ее щеку. – Ты особенная. А для меня – тем более.
Алессия мило краснеет.
– Кто из композиторов нравится тебе больше всего? Бах?
– Бах, – благоговейно подтверждает она. – Его музыка… – От избытка чувств Алессия всплескивает руками и закрывает глаза, словно впадая в исступленный религиозный транс.
– Повергает в трепет? – предлагаю я вариант.
– Да, – смеется она. И вдруг, посерьезнев и прикрыв глаза, признается: – Но мой любимый композитор – ты.
Я удивленно вздыхаю. Она редко говорит комплименты.
– Тебе нравятся мои произведения? Надо же. Ты мне льстишь. А какие цвета ты в них увидела?
– Твои произведения печальные и торжественные. Они синие и серые.
– Подходит, – бормочу я и думаю о Ките.
Алессия гладит меня по щеке, возвращая в реальность.
– Я наблюдала, как ты играл у себя в квартире. Я должна была убираться, а вместо этого смотрела на тебя. И слушала. Красивая была музыка. Я тогда еще сильнее в тебя влюбилась…
– Правда? – Меня переполняет радость. – Жаль, я не знал, что ты слушаешь. Я рад, что тебе понравилось. Ты так замечательно играла мою композицию в «Убежище»!
– Ты талантливый композитор.
Я беру ее руку и глажу ладонь.
– Ты выдающаяся пианистка.
Она улыбается и снова краснеет.
«Странно, что она непривычна к комплиментам».
– Ты талантливая. Красивая. Смелая. – Мои пальцы ласкают ее лицо, и я приникаю к ее губам. Мы целуемся, забыв обо всем. Алессия отстраняется, чтобы перевести дух, и смотрит на меня с желанием во взгляде.
– Может, займемся любовью… снова? – Она целует меня в грудь, прямо над сердцем.
«О боже…»
Алессия лежит головой у меня на груди, ее пальцы выбивают на моем животе какой-то незнакомый ритм, и мне это нравится. По внутренней телефонной связи я звоню на кухню.
– Денни, принеси в мою комнату ужин. Несколько бутербродов и бутылочку вина.
– Хорошо, милорд. Мясо будете?
– Да. А вино – «Шато О-Брион».
– Я оставлю поднос у двери, милорд.
– Спасибо. – Я улыбаюсь, услышав в ее голосе неприкрытую радость, и вешаю трубку.
Денни поняла, что Алессия не такая, как все. Я и раньше привозил сюда женщин, однако Денни никогда не была столь заботлива, как сегодня. Наверное, она поняла, что я влюбился. Влюбился по уши и безоглядно. Я люблю. По-настоящему люблю.
– У тебя есть телефонная линия для переговоров в доме? – удивляется Алессия.
– Дом большой.
Она смеется.
– Да уж!
Алессия переводит взгляд на окно. За ним кромешная тьма. Семь часов? Десять? Совершенно не представляю, сколько сейчас времени.
Она сидит в кресле, закутавшись в зеленое покрывало и поджав ноги. Ест ростбиф и бутерброд с салатом и пьет вино. Она словно источает незримый свет. Такая красивая. И вся моя.
Я подбрасываю в огонь еще одно полено и сажусь напротив нее. Отпив вина, я осознаю, что не испытывал подобного умиротворения со дня смерти Кита. Да что там, вообще не припоминаю, когда мне было так спокойно и хорошо.
Максим выглядит великолепно: взъерошенные волосы, щетина, в блестящих зеленых глазах светятся желание и любовь. Он в бежевом свитере и черных джинсах с прорехой на колене… Алессия поспешно отпивает вино.
– Ты счастлива?
– Да. Преневероятно!
Он улыбается.
– И я. Счастлив, как никогда. Знаю, тебе хотелось бы остаться тут, да и мне тоже, но завтра нам придется уехать в Лондон. Дела.
– Хорошо. – Алессия прикусывает губу.
– Что-то не так?
– Мне нравится Корнуолл. Он не такой шумный, как Лондон. Здесь меньше людей, меньше шума.
– Знаю, но мне нужно осмотреть мою квартиру в Лондоне.
– Обратно в реальность, – шепчет Алессия.
– Эй, все будет хорошо.
Она наблюдает за пляшущими в камине искрами.
– Дорогая, что не так?
– Я… я хочу работать.
– Работать? Кем?
– Не знаю. Горничной, наверное?
Максим хмурится.
– Алессия, тебе больше не нужно работать горничной. Ты очень талантлива. Мы можем подыскать тебе что-нибудь поинтересней. Только надо убедиться, что ты работаешь в Англии законно. Я знаю людей, которые помогут. – Он улыбается, искренне и ободряюще.
– Я хочу сама зарабатывать деньги.
– Понимаю. Но если тебя поймают, то депортируют из страны.
– Не хочу! – У Алессии бешено бьется сердце. Ей нельзя возвращаться домой!
– Я тоже. Не беспокойся об этом. Разберемся.
– Я буду твоей содержанкой? – пристально глядя на него, тихо спрашивает она.
Ей хотелось бы избежать этой участи.
Максим грустно улыбается.
– Только до тех пор, пока не сможешь работать здесь законно. Считай это перераспределением богатства.
– Да вы социалист, лорд Треветик!
– Не исключено.
Они чокаются. Алессия делает глоток вина, и вдруг ей в голову приходит идея. Только согласится ли Максим?..
– Что такое?
– Я буду убираться у тебя, а ты станешь мне платить за это, – набрав воздуха в грудь, выпаливает девушка.
Максим ошеломленно хмурится.
– Тебе не нужно…
– Пожалуйста, я так хочу! – Она не сводит с него глаз, мысленно умоляя согласиться.
– Алес…
– Пожалуйста!
– Ну хорошо. Если тебе так хочется… Но при одном условии.
– Каком?
– Я хочу, чтобы ты не надевала при уборке тот халат и шарф.
– Я подумаю.
Он смеется, и Алессия облегченно улыбается. Будет чем заняться, пока его знакомые решают ее иммиграционный статус.
По телу разливается тепло. Алессия и мечтать не могла, что жизнь приведет ее сюда, в этот огромный старинный дом, к этому красивому доброму мужчине. Она бросила вызов судьбе и сильно рисковала, покинув Албанию. Борясь за свой выбор, ей пришлось пережить немало трудностей. Но вмешался ее Мистер, и вот она здесь, с ним. В безопасности.
Максим любит ее, а она любит его. У нее все впереди. И полно возможностей.
Похоже, судьба наконец-то ей улыбается.
