Глава 16
Даже не до конца проснувшись, я чувствую рядом тепло ее тела. Наслаждаясь ощущением, я открываю глаза навстречу туманному утру и прекрасной женщине. Во сне она обвилась вокруг меня, словно хмель, ее рука покоится на моем животе, а голова на груди. Алессия голая, и я усмехаюсь, когда мое тело отзывается на девичью наготу.
«Как все изменилось по сравнению со вчерашним днем!»
Я еще какое-то время наслаждаюсь ее теплом и запахом волос, но вот Алессия бормочет что-то и распахивает глаза.
– Доброе утро, красавица, – шепчу я. – Сейчас я окончательно разбужу тебя…
Осторожно укладываю ее на спину. Алессия моргает, а я целую ее в кончик носа и за ушком. Широко улыбаясь, она обнимает меня за шею. Моя рука спускается к ее груди…
Светит солнце. Воздух свеж. Я несусь по автостраде А39 к Пэдстоу, из колонок ревет музыка. Я не пошел на воскресную службу – в местной церквушке будет слишком много знакомых. Я уже назвал Алессии свою фамилию, а чем занимаюсь, скажу, возможно, позже. Она отбивает такт ногой и мимолетно улыбается, отчего у меня в штанах становится тесно.
«Обворожительная!»
От ее улыбки становится светлее в «ягуаре» и у меня на душе.
Я многозначительно улыбаюсь в ответ, вспомнив утро и прошлую ночь. Зардевшись, Алессия заправляет за ухо непослушную прядь. Надеюсь, она тоже вспоминает сегодняшнее утро. Как наяву вижу ее в моей постели: голова запрокинута в экстазе, волосы разметались, из открытого рта вырываются крики – она кончает. При одном воспоминании об этом к паху приливает кровь. О да… Она, безусловно, получила наслаждение. И немалое. Поерзав на сиденье, я кладу руку на ее колено.
– Как ты? Все хорошо?
Кивнув, Алессия одаривает меня сияющим взглядом.
Я благодарно целую ее ладонь. Я счастлив. После смерти Кита мне было не до радости. И даже до смерти Кита я, наверное, не был так счастлив. Все потому, что я с Алессией.
Я опьянен ею.
Но мне не хочется долго думать о своих чувствах – слишком уж это новые, сильные и неуютные переживания. Я никогда еще не испытывал подобных чувств. Дело в том, что я в восторге. Я еду с женщиной в магазин – и предвкушаю, как мы с ней будем делать покупки. Небывалый случай.
Подозреваю, что мне придется побороться с Алессией за право ей что-нибудь купить. Она гордая. Возможно, это неотъемлемая черта албанцев. Во время завтрака она твердила, что я не должен покупать ей новую одежду. Но на ней ее единственные джинсы, потертая белая футболка, прохудившиеся сапоги и старая куртка моей сестры. Нет, эту битву ей не выиграть.
Я останавливаюсь на парковке у пристани. Алессия с любопытством осматривается.
– Хочешь прогуляться? – спрашиваю я, выбираясь из авто.
Пейзаж живописен, как на почтовой открытке: старинные особняки и коттеджи из местного серого камня выстроились вдоль гавани, где пришвартованы несколько лодок – сегодня воскресенье, их владельцы отдыхают.
– Здесь красиво, – кутаясь в куртку, говорит Алессия.
Я обнимаю ее за плечи и с улыбкой притягиваю к себе.
– Давай-ка купим тебе теплую одежду.
Она тут же выворачивается из моих рук.
– Максим, мне нечем заплатить за новую одежду.
– Считай это подарком.
– Подарком? – Она хмурится.
– Алессия, у тебя ничего нет. Пожалуйста, позволь мне позаботиться о тебе. Я хочу это сделать.
– Это неправильно.
– Кто так сказал?
Алессия задумчиво постукивает пальцем по губе.
– Я сказала, – наконец находится она с ответом.
Я вздыхаю.
– Пусть они станут подарком тебе за твою работу…
– Подарком за то, что я спала с тобой?
– Что? Нет! – Я смеюсь, удивляясь и ужасаясь в равной мере. – Я предлагал купить тебе одежду еще до секса. Ну же, посмотри на себя, ты замерзаешь. И я знаю, что у тебя в сапогах дырки. Я видел мокрые отпечатки твоих ног в коридоре.
Алессия открывает рот для ответа, но я предостерегающе выставляю вперед руку.
– Пожалуйста, сделай мне приятное.
Она недовольно поджимает губы, и я решаю зайти с другой стороны.
– Я все равно куплю тебе одежду. Ты можешь либо пойти со мной и выбрать что-нибудь на свой вкус, либо предоставить выбор одежды мне.
Она скрещивает руки на груди.
«Черт, Алессия Демачи упряма».
– Пожалуйста. Ради меня, – прошу я, протягивая ей руку.
Алессия пристально смотрит мне в глаза, а я широко улыбаюсь. Смирившись, она вздыхает и берет меня за руку.
«Да!»
Мистер Максим прав. Ей нужна одежда. Почему она так противится его щедрому предложению? Наверное, он уже столь многое сделал для нее. Алессия идет рядом с ним, пытаясь игнорировать звучащий в ушах возмущенный голос матери: «Он тебе не муж. Он тебе не муж».
Алессия трясет головой. Хватит! Она не позволит отсутствующей матери внушить ей чувство вины. Она в Англии. И свободна. Свободна, как английские девушки. Как ее бабушка. А мистер Максим сказал, что у нее отпуск, и если ему приятно заботиться о ней… Почему бы и нет? Как отказать ему после того удовольствия, что он ей доставил? Алессия краснеет, вспоминая утро и то, что случилось после слов «Сейчас я окончательно разбужу тебя».
Алессия пытается сдержать улыбку. Она не прочь, чтобы Максим будил ее так каждый день. К тому же он снова приготовил ей завтрак. Он ее балует. Ее давно никто не баловал…
«Давно? А такое вообще когда-то было?»
Алессия то и дело бросает взгляды на Максима. Сердце екает, когда она встречает его ответный взгляд и широкую улыбку. Сегодня он почему-то напоминает хулигана. Наверное, из-за щетины. Ей понравилось ощущать ее на языке и на коже.
Алессия мысленно ахает, коря себя за распутство.
«Мистер Максим пробудил чудовище». – При этой мысли ей становится смешно.
Кто бы мог подумать, что она такая?
А ведь надо думать о серьезном. Что делать, когда «отпуск» закончится и они вернутся в Лондон?.. Нет, думать о будущем не хочется. Только не сейчас. Не сегодня.
«Это отпуск. Ky ёshtё pushim. Это отпуск…»
Пэдстоу больше, чем Треветик, но их роднят старые, лепящиеся друг к другу дома и узкие переулки. Живописный городок. Здесь полно людей – туристов и местных жителей. Дети едят мороженое. Молодежь держится за руки, как Алессия с Максимом. Пожилые идут под ручку. Удивительно, что люди могут выражать свою привязанность столь открыто. В Кукесе так не принято.
Я захожу в первый же магазин, в котором торгуют женской одеждой, и принимаюсь разглядывать ассортимент. Алессия цепляется за меня, словно чиновник за свою должность. Я не знаю, с чего начать – я рассчитывал на помощь самой Алессии, однако ее, похоже, покупки не интересуют.
К нам подходит молоденькая продавщица, улыбчивая блондинка с забранными в хвост волосами.
– Моей… девушке нужна одежда. Она забыла свои вещи в Лондоне, а мы здесь пробудем неделю.
«Моей девушке?»
Алессия удивленно смотрит на меня.
– Разумеется. Какая одежда вам нужна? – весело спрашивает продавщица.
Алессия пожимает плечами.
– Для начала джинсы, – предлагаю я.
– Какого размера?
– Не знаю, – отвечает Алессия.
Озадаченная продавщица отступает на шаг и оценивающе разглядывает ее.
– Вы не англичанка? – спрашивает она.
– Нет, – покраснев, отвечает Алессия.
– Вы миниатюрная, по английским меркам размер восьмой или десятый. – Продавщица выжидательно смотрит на нас.
Алессия кивает, должно быть, не желая показаться грубой.
– Пройдите, пожалуйста, в примерочную, а я пока принесу вам джинсы.
– Ладно, – бормочет Алессия и, мельком глянув на меня, идет за блондинкой в примерочную.
– Кстати, меня зовут Сара, – доносится оттуда.
Я облегченно вздыхаю.
Сара берет с полок джинсы.
– Темные и светлые, и еще черные, – говорю я ей.
Ее хвост весело подскакивает, когда она оборачивается ко мне с улыбкой.
Я брожу по магазину и рассматриваю одежду, пытаясь понять, что подойдет Алессии. Мне уже доводилось заниматься покупками с женщинами, но они всегда знали, что хотят. Как правило, меня вытаскивали на это мероприятие, чтобы я оплатил покупки или высказал свое мнение, которое обычно игнорировалось. Интересно, получилось бы отправить Алессию в магазин с Каролиной…
«Что?! Вернуться в Лондон? Нет, плохая идея. Еще рано…»
Ох, что я творю? Трахаю свою горничную – вот что. При воспоминании о ее криках во время оргазма мой член твердеет. А, чтоб тебя! Да, я трахаюсь с ней и не намерен прекращать – поэтому я здесь.
Она нравится мне. Нравится очень сильно. И я хочу защитить ее от всего того дерьма, что она пережила. У меня много всего, а у нее ничего нет.
«Перераспределение богатства», – думаю я и фыркаю. Да, вот такой я альтруист и либерал.
«Матери бы это не понравилось». – Мне остается лишь улыбаться.
Выбрав два платья – черное и изумрудно-зеленое, – я передаю их продавщице.
«Понравятся ли они Алессии?»
Сажусь в удобное кресло рядом с примерочными и жду, отмахиваясь от беспокойных мыслей.
Появляется Алессия в зеленом платье.
«Вау!»
У меня голова идет кругом. Я никогда не видел Алессию в платье. Ее волосы перекинуты на грудь, подчеркнутую мягкой, облегающей тканью. Облегающей абсолютно все тело: грудь, плоский живот, бедра. Платье длинной до колен, обуви на Алессии нет, и она выглядит потрясающе – может, чуть старше, зато гораздо женственней и утонченней.
– Вырез не слишком низкий? – спрашивает Алессия, теребя ткань у ключиц.
– Нет, – хрипло отвечаю я и откашливаюсь. – Нет, в самый раз.
– Тебе нравится?
– Да. Очень. Ты выглядишь очаровательно.
Алессия застенчиво улыбается. Я пальцем показываю, что нужно повернуться, и она поворачивается и хихикает.
Ее зад ткань тоже облегает.
О да, она великолепна.
– Берем, – заявляю я.
Алессия возвращается в примерочную.
Через сорок пять минут Алессия становится обладательницей трех пар джинсов, четырех кофточек различных цветов, двух юбок, двух рубашек, двух кардиганов, двух платьев, двух свитеров, пальто, носков, колготок и нижнего белья.
– С вас одна тысяча триста пятьдесят пять фунтов, – с улыбкой говорит Сара.
– Что?! – вскрикивает Алессия.
Максим передает продавщице кредитную карточку, обнимает Алессию и крепко целует. Когда он отрывается от нее, Алессия переводит дух и пристыженно опускает глаза, не в силах смотреть на Сару. В Кукесе осуждается даже то, что парочка держится за руки. А уж прилюдные поцелуи… Нет. Такого там не бывает.
– Эй. – Максим поднимает ее лицо за подбородок.
– Ты так много заплатил, – шепчет Алессия.
– Для тебя не жалко. Пожалуйста, не злись.
Понятия не имею, о чем она думает.
– Спасибо, – наконец произносит Алессия.
– Пожалуйста, – с облегчением отвечаю я. – А теперь мы купим тебе приличную обувь.
Она лучезарно улыбается.
«Ага! Обувь – верный путь к женскому сердцу!»
В ближайшем магазине Алессия выбирает крепкие черные ботинки длиной до лодыжки.
– Тебе нужно больше одной пары обуви.
– Достаточно.
– Вот эти симпатичные. – Я беру балетки.
Хотелось бы видеть на их месте обалденные сексуальные туфли на высоком каблуке, но здесь продается лишь практичная обувь.
Алессия колеблется.
– Мне они нравятся, – говорю я, надеясь, что мое мнение повлияет на ее выбор.
– Ладно, раз так. Вроде ничего.
Я усмехаюсь.
– Эти мне тоже нравятся. – Я беру коричневые кожаные сапоги длиной до колена и на каблуке.
– Максим…
– Пожалуйста.
– Ладно. – Она неуверенно улыбается.
– Можно оставить твои сапоги здесь, – говорит Максим, когда они стоят у прилавка.
Алессия смотрит на новые сапоги, переводит взгляд на старые… Они – все, что у нее осталось из одежды, в которой она уехала из дома.
– Я хочу оставить их себе.
– Зачем?
– Они из Албании.
– Понятно. Тогда их, наверное, нужно починить.
– Починить?
– Отремонтировать. Заменить подошву, понимаешь?
– Да-да. Починить.
Максим опять достает кредитную карту. Чем она может отплатить ему? Однажды она заработает много денег и вернет свой долг.
– Помнишь, я собиралась что-нибудь приготовить? – Пока она может лишь это.
– Сегодня? – спрашивает Максим, беря покупки.
– Да. Я хочу что-нибудь тебе приготовить. Отблагодарить. Сегодня вечером.
– Хорошо, давай отнесем покупки в машину, а потом пообедаем и поедем в магазин за едой.
Они сваливают покупки в небольшой багажник «ягуара» и, взявшись за руки, идут в ресторан. Алессия старается не задумываться о щедрости Максима. В ее культуре невежливо отказываться от подарков, но она знает, как назвал бы ее отец. Он либо убил бы ее, либо его хватил бы удар. Или и то и другое разом. Ей уже доводилось навлекать на себя его гнев, – потом на теле долго не заживали следы. Хорошо бы, он мыслил шире и не был таким жестоким.
«Baba…» – с грустью думает Алессия.
Мы обедаем в кафе «Рик Стейнс». Алессия тиха, даже слегка подавлена. Из-за того, что я заплатил за ее одежду? Официантка уходит, я беру Алессию за руку и ободряюще пожимаю.
– Не волнуйся о потраченных деньгах, пожалуйста.
Алессия натянуто улыбается и делает глоток минералки.
– Что случилось?
Она качает головой.
– Скажи мне.
Она снова качает головой, отворачивается и смотрит в окно. Что-то не так. Черт! Я обидел ее?
– Алессия?
Она поворачивает ко мне расстроенное лицо.
– Что случилось?
В темных глазах плещется печаль.
– Скажи мне.
– У меня не получается представить, что я отдыхаю. Ты мне все покупаешь, – я в жизни не наберу столько денег. И я не знаю, что случится со мной, когда мы вернемся в Лондон. А еще я думаю об отце и о том, что сделал бы со мной… – Сглотнув, Алессия некоторое время молчит, затем продолжает: – И с тобой, если бы обо всем узнал. Я устала. Я устала бояться. – Ее голос срывается, в глазах стоят слезы. – Вот о чем я думаю.
Я смотрю ей в глаза, не в силах отвести взгляд. Я опустошен и переживаю.
– Да, тут есть о чем подумать, – бормочу я.
Официантка приносит наш заказ и жизнерадостно ставит передо мной сэндвич с курятиной, а перед Алессией – тыквенный суп.
– Желаете что-нибудь еще? – спрашивает она.
– Нет, спасибо, – отвечаю я и отпускаю ее.
Алессия меланхолично перемешивает ложкой суп, пока я лихорадочно подбираю слова.
– Я не твоя проблема, Максим, – еле слышно произносит она.
– Я никогда этого не говорил.
– Я не это имела в виду…
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, Алессия. Что бы между нами ни произошло, я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
Она печально улыбается.
– Я признательна тебе. За все. Спасибо.
Этот ответ меня злит – ее признательность мне не нужна. У Алессии какие-то старомодные представления о любовницах. И знать не желаю, что ее отец сделал бы со мной. На дворе 2019 год, а не 1819-й.
«Чего хочет она? И чего хочу я?»
Алессия печально подносит к губам ложку. Ну, по крайней мере, ест.
«Чего я хочу от нее?»
Я уже поимел ее красивое тело.
Однако этого недостаточно.
И тут меня словно кувалдой огрели. Прямо промеж глаз.
Я понимаю – мне нужно ее сердце.
«Охренеть!»
