Следующий день начался завтраком с Иктнаром. Человек был восхищён моим искусством и удивлён, что я могу ещё что-то улучшить. Слово за слово и он раскололся — скорее всего, маленькая пациентка станет его женой. Это слишком большая честь для его уровня, но он же видел девочку нагой! После такого просто обязан жениться. Не сейчас, лет через десять, не раньше, когда малышка станет девушкой, но это такой почёт, что и сказать нельзя. Её могли бы и мне отдать в жёны, но в наших странах такие глупые законы — только одна жена и одна наложница! Курам на смех! У них так только бедняки живут. Кто поможет вашей жене лучше, чем другая ваша жена? Что ей делать, если её не может подменить подруга, почти сестра? Да и мужчине лучше…

Вернувшись с излеченной девочкой, он получит новое место, ранга на два выше текущего. Он мне так благодарен, так благодарен, что хочет подарить подарок. Деньги мелочь — их всегда можно раздобыть. Рабов легко купить. Землю могут отобрать захватчики. Потому он пришлёт самое лучшее, о чём только может мечтать любой мужчина — жеребца антагонской породы. Его достоинства он расписывать не будет, их я и сам увижу. Понятно, сделал блаженное лицо, рассыпался в благодарностях, но так и не понял точно — почему все мужчины мечтают о жеребцах именно этой породы.

После завтрака мне доложили, что вечером от гостей ускакал гонец, а под утро к ним приехал фургон под охраной десятка наёмников. Из фургона достали несколько сундуков, ещё оттуда вышел мужчина в богатом наряде, как и остальные укутанный с головы до ног.

На втором приёме маленькой пациентки присутствовал тонкоголосый евнух в расшитом золотом парчовом халате. Довольно надменный по отношению к своим людям, ко мне он обращался исключительно с улыбкой на устах и длительными славословиями. Переводил Иктнар, который сразу как будто съёжился, стал говорить крайне вежливо и часто кланяться нам обоим. Но переводил он своеобразно, что-то вроде "этот обрезанный ишак, помесь шакала со змеёй, изволил сказать Вашей Мудрости…", причём по виду и не догадаешься, что он говорит гадости.

Девочку больше не раздевали, наложить заклинание Рост Волос и чуть поправить изуродованные болезнью ноготки на руках и ногах я смог и без того. Волосы сразу подросли. Я боялся, что на повреждённых местах волосяные луковицы повреждены, и мне придётся варить зелье Роста Волос, но нет — у малышки волосы растут нормально.

После того, как я выдал Жемчужный крем и рассказал, как им пользоваться, в комнату притащили большие весы. Здоровые евнухи с мечами внесли корзины. На одну чашу весов посадили девочку, на другую стали ставить посуду из тончайшего фарфора, он и был упакован в принесённые корзины. Когда посуда перевесила, девочку сняли и увели. Впрочем, оставшийся в корзинах фарфор оставили.

Главный евнух масляно заулыбался, игриво мне подмигнул и разразился длинной тирадой. Иктнар перевёл:

— Вашей Мудрости и Силе, этот мерзкий кастрат привёз красивый цветок — служанку для вашего гарема. Куплена, когда ей было три года и с тех пор воспитывалась для исполнения своей должности. Она красива, стройна, ведьма низшего разряда, знает этикет, танцует и играет на цитре. Умеет готовить еду, шить и варить кофей. Хорошо управляется с кинжалом и разговаривает на шести языках. Девственна, но никогда не забеременеет. Может быть старшей служанкой и вести хозяйство всего гарема. Вашей Мудрости невольницу необходимо познать, ибо она будет до самой смерти считать хозяином мужчину, лишившего её девственности. По обычаю, после того ей надо будет подарить золотую вещь. Имени у неё нет, а дать его может только хозяин.

После перевода тирады главный важно кивнул, а один из евнухов выхватил кинжал и молниеносно воткнул в грудь переводчика.

— Осень плоха он пелеводила. Клупый, завсем клупый дулак, — пояснил начальник и перевёл разговор. — Скусный тевоська. Слаткий, как халва. Спать её нада.

Девушку ввели в комнату и по знаку евнуха она скинула длинную рубаху. Стройная, красивая, но совершенно чёрная негритянка. Я таких в нашем мире видел только в кино. Евнух вновь подмигнул и ушёл.

Покойника вытащили из комнаты рядовые евнухи. Негритянка осталась стоять голышом, с нескрываемым интересом разглядывая меня. У неё выделялись только белки глаз и зубы при улыбке, остальное сливалось в один чёрный цвет.

— Господин разрешит мне одеться? Или он хочет рассмотреть меня более подробно? — с лукавой улыбкой спросила девушка. — Я не против, только у вас холоднее, чем у нас, и мне немного зябко.

Конечно, я велел ей одеться, притащил к Мивде и рассказал о подарке, который из всей одежды имеет только рубашку. Кухарка заквохтала, утянула девушку в свою комнату и вернулась с Кидором. Не сильно интересуясь моим мнением, велела послать гонца в Сухояр, в дамский магазин.

Тут меня отвлекли — пациентка отбывала к родным пенатам. Главный евнух поулыбался, поподмигивал, косноязычно поблагодарил, дал команду, и кавалькада уехала к порталу.

Кидор, Балег и Мивда на цыпочках, стараясь дышать через раз и в сторону, расставляли на столе подаренный драгоценный тончайший фарфор. Негритянка, одетая в парадное Мивдино платье, рассказывала нам про назначение каждого предмета. В последней нераспакованной корзине, обнаружились кошели с большими семиугольными золотыми монетами. Вес корзины фунтов около двадцати. Неплохо за два сеанса.

К вечеру вернулся гонец из магазина. С сундуком. На мой невинный вопрос "Что там?", Мивда возмущённо ответила: "Надо же одеть девочку! Не голой же ей ходить среди мужиков!" Оказалось, что куплено типовое приданое девицы. Именно, девицы — девушки-дворянки, пусть и небогатой провинциалки. Сколько стоит, спросить не решился, чтобы не спровоцировать новое возмущение. Сундук вместе с женщинами скрылся в комнате, а Кидор виновато отвёл взгляд, но пояснил: "Очень экзотическая девушка. Её надо прилично одевать."

Ночью, ко мне в комнату пробралось моё новое приобретение. Не знаю, как можно прилично рассказать, что тебя изнасиловала девственница, причём твоя же служанка. Единственно, чем можно оправдаться — она негритянка, но, слава богам, не людоедка, хотя ночью я было засомневался. Практики у девочки не было совсем, но теорию она знала на отлично, да к тому же призналась, что подглядывала, когда господин посещал наложниц. Ночью я назвал девушку "Черныш", ей это прозвище понравилось, потому она решила так и зваться.

Утром я попросил Кидора принести ларец с мелкими золотыми вещицами, доставшимися нам от хозяина дома. Камердинер принёс. Широким жестом, но несколько неосторожно предложил Чернышу: "Возьми себе всё, что хочешь!" Та оказалась настоящей женщиной и взяла всё. Взрыв восторга с поцелуями и прочими выражениями благодарности я пережил, однако задумался.

Позже, когда мы с камердинером остались вдвоём, он намекнул, что иметь такую… э… личную служанку престижно. Даже простая негритянка, привезённая из Колоний, ценится господами, как… э… прислуга. А уж воспитанная при гареме, умеющая себя вести и к тому же волшебница, произведет среди господ сенсацию. Дамы, правда, могут делать вид, что эпатированы, но тоже будут крайне заинтересованы.

Потом меня отловила Мивда и сказала, что несчастной девочке сильно досталось в жизни, её продали родители, она не видела ничего хорошего в гадком гареме и никогда не сможет родить. На этом основании я должен платить Чернушке не менее двадцати талеров в месяц, выделить две комнаты в доме — одну среди помещений прислуги, другую недалеко от моей спальни, ещё нужно купить кое-какие мелочи, необходимые девушке и зимнюю одежду из меха.

Вот тут я не понял — кого кому подарили? Но с другой стороны, кофей на завтрак Черныш сварила отличный, и ночью… кхм… Да и не жадный я. А в чёрном шёлковом платье, в белом кружевном передничке и белой газовой наколочке на кудрявых жёстких волосах она так мило выглядит. Может ей еще кипенно-белую ночную рубаху купить? Атласную. Интересно, как будет просвечивать?.. кхм…

Словом, дожала меня Мивда, махнул рукой и согласился на все затребованные траты. За что получил от неё "добрый господин" и обещание совместно с Чернушкой приготовить "кое-что вкусненькое". Ужас какой-то! Крутят нами женщины, как хотят! И ведь лишь служанка! Не жена и даже не конкубина!

К обеду примчался фельд-курьер на взмыленных лошадях, привёз записку от Его Милости: "Бросай всё. Срочно ко мне!"