Глава 17
Добраться до суглинка оказалось проще чем ожидал, что несколько странно, ведь стоянка племени находилась на холме. Впрочем, думать о таких мелочах было некогда, требовалось поскорей закончить реквизит для задуманного представления. Разумеется, не только копал, но и прислушивался к тому, что происходило рядом. Вероятно, избыток веры и пылающий в груди очаг, породили такое количество маны, что даже небольшого желания оказалось достаточно для усиления слуха.
Сказать, что задвинутая Хыром речь удивила — промолчать. Отвлекшись от обмазывания глиной тубуса, не поленился до отброшенного полога дойти и наружу выглянуть. Честно говоря, идеи чего-то вроде протодаосизма, мелькнувшие в словах Хыра, меня не особо порадовали. Вот если бы он конфуцианство пропагандировать начал — другое дело. Китай с последним учением не только через многие тысячелетия истории прошел, но и недосоциализм построил. Конечно, официально теоретиков древнего учения заставили отречься и покаяться в заблуждениях, но вот ведь какая интересная штука, они не только Поднебесную не покинули, но и, по сути, продолжали нести в массы все те же идеи, только завернули их в другую обертку.
Впрочем, выдвинутые Хыром концепции можно было и повернуть нужным углом. В любом случае, укрепить людей в вере стоило, потому и помог рыбе засверкать. Так как понимание физических основы подобного процесса сложностей не представляло, то и результат вышел вполне себе приличный. Правда, расход маны оказался несколько выше ожидаемого, но с разлитой вокруг энергией веры — ерунда. Нечего экономить на спичках, когда электропождиг имеется. В общем, еще раз вздохнув об отсутствии хоть какого-нибудь тотема и махнув рукой Рыму, вернулся под навес.
Пока племя бегало туда-сюда и занималось организацией жертвенного костра, вполне себе успевал подготовиться к представлению. Да что там, даже несколько веток из заготовленного людьми топлива прихватил и какую-никакую решетку из них сплел. Закрепив ее внутри тубуса и тщательно обмазав глиной, оглядел результат. Вроде неплохо вышло. Прислушавшись к нарастающему треску костра с наружи, и оценив эмоциональный фон понял — пора.
Прихватив углей из почти погасшего очага под навесом и добавив к ним собранных тут же веток, выглянул наружу. «Энтузиасты, однако», — хмыкнул, потерев кончик носа. Племя поработало на славу и запалило вполне приличный костер. Сложенные шалашиком палки и сучья стремительно разгорались. Нарастающий жар заставили собравшихся отступить подальше, а слабенький, но вполне достаточный ветер погнал дым к реке. Само собой, люди дружно переместились и теперь образовывали незамкнутый круг. «Вот и хорошо», — хмыкнул, подхватил заготовку и, неся ее как можно ниже, поспешил в лес.
Небольшой обходной маневр привел к окутанным дымом деревьям. Будучи призраком, чьи мысли полностью сосредоточились на предстоящим действии, благополучно проигнорировал мелкие неудобства. Скорей уж порадовался. Дождавшись, когда Хыр раздаст всем по рыбке и начнет говорить, полетел к огню. По уму, стоило бы подобраться к костру тишком, но слишком уж был велик риск того, что шаман не станет долго разглагольствовать и подаст дурной пример. Попросту говоря, отправит улов в костер. Сложновато тогда будет милость явить и в хорошем свете предстать. В общем, как в том анекдоте про крокодилов — полетел «низенько-низенько», таща за собой тубус из коры.
Вовремя успел, Хыр уже замахиваться начал, но тут я прямо в костер влетел и маску-ведро над головой поднял. Хоть и была она суглинком обмазана, но долго в огне держать ее не стоило. Впрочем, ничего такого и не требовалось. Появление гротескной головы с огненными глазами и ртом — более чем впечатлило присутствующих. Даже Рым, вполне меня видящий, и тот чуть на попу сел, что уж об остальных говорить.
— Вы прошли испытание, — заговорил, концентрируя ману в горле и вынося маску из огня. — С этого момента, вы, мои далекие потомки, получаете мое благоволение.
Народ, не разбежавшийся вначале исключительно из-за шокового стояния, фонтанировал верой так, что я просто не смог ее усвоить. Результатом стал уже знакомый выброс, все что смог — направить его вверх. Получилось постольку-поскольку, но хоть не ослепил напрочь и не оглушил насовсем. Хотя, так даже лучше вышло. Не пришлось импровизировать. Вот вроде и слушал Хыра, размышлял, а свою речь как-то не продумал.
— Ешьте мой дар и набирайтесь силы!
Проорав так, чтобы оглушенные люди услышали, вернулся к костру и поставил в центре осевшего «шалашика» маску. «Внушает», — хмыкнул, покинув огонь и взглянув со стороны. Сетка из веток прогорела, обмазка растрескалась, но форма сохранилась. Через получившуюся трубу потянуло пламя. В полном соответствии с законами физики оно получалось немного горячей, а следовательно и чуть ярче. Особенно хорошо это было заметно в прорезях на месте глаз и рта. Получалось взирающее на людей гротескное лицо. Угловатые вырезы сверху обеспечили маску огненными волосами. Коротенький, слегка шевелящийся ежик пламени, обрамленный локонами из пробивающегося сквозь трещины дыма от коры, придал композиции живости. Все что оставалось — сожалеть об освещении. Несомненно, ночью бы вышло лучше.
Пользуясь тем, что люди все еще не отошли от коротенького представления, и вообще всецело поглощены разглядыванием «лица» духа, подлетел к Рыму и помахал рукой перед его лицом.
— А? — дернулся мальчик, и перевел не очень-то осмысленный взгляд на меня.
Хотелось ответить «бе» и что-нибудь про косоглазие выдать, но сдержался. Все же, второй раз избыток маны в организме не так сильно на мыслительные способности влиял. Адаптируюсь понемногу.
— Возьми рыбу, — кивнул на Хыра, завороженно смотрящего в глаза маске.
Парнишка «притормаживал», но постепенно возвращался в реальность. Стоило отобрать у него рыбину и выпотрошить, как он встряхнулся и принялся помогать.
— Духу рыбу надо, — догадался шепнуть Рым, а то у шамана, похоже, пальцы свело.
Осознав сказанное, Хыр чуть не впихнул рыбину в лицо ученику. Подвели его руки. «Дерганный он какой-то, как бы не свихнулся от избытка впечатлений», — отметил про себя, не без легкого волнения оглядывая энергетику шамана. Шторм и смерч в районе головы — вот что представляла из себя его аура и токи праны в ней.
— Так, быстро подали пример остальным, — сказал Рыму, вручая кое-как выпотрошенных и насаженных на ветки рыб.
Объяснять Хыру ничего не пришлось, все же, в соображалки и умении ориентироваться ему не откажешь. Честно говоря, смотря как у него лоб морщинами пошел, а в глазах понимание загорелось, испытал огромное облегчение.
— Люди! Великий Дух с нами! Не обижайте его отказом от дара!
«Ты им еще про плоть ляпни», — фыркнул, слушая распинающегося Хыра, вместе с Рымом шагнувших к огню и принявшихся жарить рыбу.
— Дух наделил пищу своей силой! Она стала плоть от плоти его! — выдал Рым, фонтанируя не столько верой, сколько незамутненным счастьем.
Мне же осталось лишь ладонь к лицу приложить и с опаской на небо покоситься. Верующим никогда не был, даже все произошедшее как-то несподвигло, но и богохульствовать не стремился. Как говориться — если там никого нет, так зачем ерундой заниматься, а если есть, то не стоит ссориться.
— Жду там, — сказал Рыму, указав в сторону камня. — Можете не спешить, — добавил, закончив одаривать людей крохами маны.
Момент подобрал так, чтобы тот не мог ответить, будучи занятым пережевываниям рыбы. Пришлось мальчонки кивать, а чтобы он все же не начал воздух сотрясать, поспешил удалиться в указанном направлении. Вот вроде и умный он, но все же мелкий, эмоции порой верх берут. «То ли еще будет», — хмыкнул, припомнив себя в тринадцать-четырнадцать. Следом младший брат вспомнился и сразу как-то грустно стало. Родителям и так тяжело было нас поднимать, а теперь, когда я тут… Нет, лучше не думать. Не думать я сказал!
Разумеется, ничего не вышло. В общем, завернув под навес и прихватив комок глины, забрался с ним на камень и принялся его разминать. Лепить что-то определенное не планировал, просто занял руки. Брат часто болел, жили мы не богато, а в школе преподавали лепку. Причем не факультативно, а вполне себе целенаправленно. Мелкая моторика, развиваем мозги через пальцы и все такое прочее. Черт его знает, насколько все это было эффективно, лично я особых успехов в работе с глиной не достиг. Если уж на то пошло, мне куда больше пластилин нравился, но братишка глину обожал, а учитель за запасами не следил и против лишних фигурок в печи не возражал.
Перед внутренним взором медленно проплывали десятки когда-то сделанных свистулек, чашек, кружек, блюдец-тарелочек, кучи всевозможных крякозыбр и прочего налепленного нами. Даже не сами поделки, а проведенные за их изготовлением часы. Уставшая после работы мама, с улыбкой смотревшая на заляпанный стол и заставленный подоконник. Вернувшийся со смены отец наводящий порядок. Тогда мы не замечали его чуть подрагивающие руки, серое лицо и темные круги под глазами. Сейчас же все это вспоминалось в деталях, пальцы бездумно мяли податливую глину, раскатывали ее в колбаску, скатывали в шарик, разделяли и вновь соединяли.
Постепенно мысли свернули в сторону сегодняшнего дня. Речь шамана, собственные мысли, представление для дикарей. «Зачем?» — навязчиво билось в голове. План действий, созревший подспудно днем и оформившийся в конкретику недавно, теперь не казался таким уж важным и нужным. Зачем мне куча верующих? Зачем мне океан маны? Зачем нарушать естественный ход вещей? Зачем… зачем… зачем… «Да черт его дери! Нафига?!» — заорал, сжимая кулаки и вскидывая голову к небу.
Звезды не ответили, лишь молча подмигнули в ответ. В голове тут же всплыло — мерцают из-за атмосферы. Стало противно от собственной слабости и тоскливо. «Даже луны нет, чтобы повыть от души» — сказал, и горько усмехнулся. Совсем что-то раскис на ровном месте. Ну кто я такой? Студент-историк, двадцать с хвостиком, что я могу? Почему я?! Неужели нет других, опытных, знающих и умеющих? Да хотя бы несомневающихся, черт их всех подери!
Люди нужны. Много людей — много веры. Вера — это возможности. Не для себя, мне-то ведь нынче ничего и не надо особо, а вот человечеству помочь, прогресс ускорить — это мне по силам. Сейчас на всей земле миллионов пять хомо обитает, может и вдвое меньше, все же, навскидку определенный временной промежуток, а это плюс-минус десять тысяч лет.
Простая математика — на начало промышленной революции население планеты составляло порядка миллиарда человек. Разумеется, для его обеспечения потребовалось соответствующее количество ресурсов, фабрик-заводов и прочих пароходов. Естественно, гадили она в соответствующем масштабе. Вообще-то, боевым экологом с позеленёнными мозгами никогда не был, но кое в чем всякие гринписовцы все же были правы. Впрочем, меня все же не столько биосфера интересовала, сколько проблемы развития человечества в условиях ограниченных ресурсов. Прийти с миллиардным населением к уровню развития науки и техники на уровне XX века — огромный успех. И это без учета моих, да и не только моих, малопонятных способностей. «О себе любимом забывать не стоит», — усмехнулся, скатал глину в шарик и задумался над тем, чтобы такого из нее слепить.
— Дрого, — раздался снизу робкий голос Рыма.
«Так или иначе, а народ к производящему хозяйству надо приучать и численность наращивать», — подытожил размышления и утвердил ближайшие цели. Тощий полуголый Рым и выглядящий последним голодранцем Хыр, как-то не располагали к философии и долгим пространным рассуждениям. «Неолитическая революция, о которой еще и не думали, таки началась, товарищи. Наше племя, под мудрым руководством товарища Дрого, нашего единственного и неповторимого духа-покровителя…», — заржав аки конь от пришедшего в голову, слетел с камня.
— Друзья, нас ждут дела, — улыбнулся, сбросив в ауру Хыра искорку маны. — Присядьте, нам стоит многое обсудить.
Рым тут же примял густую траву ногой и уселся на нее. Хыр, в общем-то, проделал то же самое, но сел так, что камень послужил ему опорой для спины. «Определенно, имеет смысл вводить институт вождизма», — отметил действия Хыра. Недошаман прирожденный лидер, но не тот, который с дубиной впереди толпы, а тот, кто головой работает. Так, ладно, рано пока об этом, надо хотя бы сотню охотников иметь, чтобы всерьез над иерархией думать.
Потерев лоб и полетав туда-сюда собрался с мыслями. Зависнув напротив людей, и, лепя из глины человечка, принялся излагать свое виденье ближайшего будущего. Мне требовалась помощь, я был далек от мыслей о том, что смогу все сделать сам. Нет у меня руководящего опыта, да и на счет талантов к управлению — сомневаюсь. Вот знаниями разными голова набита плотно, все же обожающий книги студент исторического факультета не последнего института страны — это сила. Кое-какие практические навыки — спасибо проводимым в деревне каникулам — имеются, но маловато этого может быть. Ой маловато.
И никаких подлых мыслишек о новых попытках! Люди, пусть первобытные и дикие, но все же люди. Живые, чувствующие, мечтающие и надеющиеся. В конце концов, просто понимающие и верящие. Страшно. Пугала ответственность за то, что собрался предложить новый путь, нарушить естественный ход вещей, вмешаться в историю. Сейчас и такая ничтожная группа может стать теми, кто раз и навсегда изменит будущее человечества.
Собственно говоря, поэтому, хоть и упрощая, но сохраняя суть, повторяя по десять раз одно и то же другими словами, ориентируясь на эмоции собеседников, доносил им план перехода к производящему хозяйству. Требовалось не только объяснить, но и донести, показать плюсы и минусы, обозначить выгоды, а главное — выслушать мнение тех, кто и станет проводником этих идей. Воплотит их в реальность. Нет, самоустраняться не планировал, но обыденное чудо перестает быть таковым, а растить нахлебников — увольте от такого счастья, и с доплатой не возьму.
