19
В условленный час Мате и Ильин были на насыпи. Кедров уже ждал их.
- Чем можно помочь вам? - сразу начал он. - Я спрашиваю как член подпольного ревкома города.
- Сначала расскажите, что делается на линии, - ответил Ильин.
На насыпи неторопливо возились рабочие. Изредка доносился тихий звон - вбивали костыли, иногда кто-то натужно кричал: «Раз, два - взяли!»
- Из-за этого бандита, - усмехнулся Кедров,- не могут пройти эшелоны. Уже образовалась пробка. Как только починим путь - эшелоны пойдут один за другим. И воинские, и санитарные. Санитарные пропускают без задержки, зеленую улицу им дают. Видно, большие потери.
- Да, а ведь это… - Мате быстро повернулся к Ильину. - Санитарный поезд - это очень хорошо.
- Сможете вы починить путь к ночи? - поняв, что задумал Мате, спросил Ильин.
- Да, управимся при желании.
- Товарищ Кедров, этим вы очень поможете нам.
Ночью поезда один за другим пошли по исправленному пути. Партизаны и рабочие смотрели на проносящиеся мимо составы.
- Сколько, ты говоришь? - в который раз спрашивал Мате Кедрова.
- Десять, - спокойно отвечал тот. - Сведения точные.
- Прошло пока восемь. Не ошибиться бы.
Промчался девятый санитарный поезд.
Мате взволнованно ходил вдоль насыпи.
Показался поезд.
Рабочий замахал фонарем. Было слышно, как поезд замедляет ход. Лязгнули буфера вагонов - состав остановился.
Из будки высунулся машинист, пытаясь разглядеть, что случилось. Но было слишком темно и, ругнувшись вполголоса, он слез на землю.
- Что тут у вас?
- Да вот разошлись стыки, - ответил рабочий.
- А, чтоб вам! - сплюнул машинист и повернул обратно.
Но не сделал он и двух шагов, как застыл с поднятыми руками: прямо на него был направлен пистолет.
- Без паники, - услышал он. - Присядьте в сторонке и отдохните.
Машинист, как подкошенный, повалился на траву.
- Вы меня расстреляете? - спросил он дрожащими губами.
- Видно будет, - уклончиво ответили из темноты. - Трибунал потом выяснит, что вы делали у Колчака. И какой вред приносили народу.
- Значит, вы не бандиты, - обрадовался машинист. Он знал, что красные лишь в редких случаях расстреливают без трибунала. А машиниста санитарного поезда да еще насильно мобилизованного, красные расстреливать не будут.
- Нет, мы не бандиты. Хотя лично господин Колчак и его холуи считают нас самыми что ни на есть бандитами. Ну, а трудовой народ имеет другое мнение…
- Почему вы разговариваете с арестованным? - быстро спросил кто-то.
Боец вскочил.
- Виноват, товарищ Ильин. Ведь это машинист…
Ильин хотел что-то сказать, но к нему подбежали:
- Охрана и прислуга поезда арестованы!
- Прекрасно. Начинаем погрузку.
Ильин ушел. Боец посмотрел на машиниста и погрозил ему пальцем.
- Смотри, не болтай больше.
Машинист кивнул.
…Филиппов таскал мешочки и складывал их у последнего вагона. Иванов подхватывал и закидывал в тамбур. Работа шла быстро. Вдруг Филиппов услышал слабый звон. Он нагнулся и нащупал развязавшийся мешочек. Ругая себя за неосторожность, Филиппов подал его товарищу.
- Положи этот мешок отдельно, - попросил он.
- Зачем?
- Ну, просят тебя.
- Ладно, ладно, - согласился Иванов,- только давай быстрее. Видишь, все уже почти погрузили.
Филиппов исчез в лесу и вновь вернулся, с трудом неся три мешка.
- Все.
- Славу богу! А то мы последние. Ну, давай мешки и лезь сюда.
Филиппов подал, но в вагон не поднялся, а присел на корточки и стал лихорадочно шарить по земле руками. Вдоль состава быстро прошел Мате. Послышалась команда:
- По вагонам!
Коротко свистнув, поезд медленно двинулся с места.
- Ну давай же, давай скорее! - кричал Иванов все еще сидящему на корточках товарищу. А тот будто не слышал.
Наконец Филиппов вскочил и бросился вслед за поездом.
- Ох, и глупый же ты человек! - покачал головой Иванов, когда он вскочил на подножку. - Ведь чуть не остался.
- Сам ты глупый, - беззлобно отозвался Филиппов. Он вытащил из кармана несколько монет и осторожно сдул с них землю и травинки.- Видал, - протянул он Иванову ладонь. Это, небось, не хозяйское золото. Где тот мешок, который я отложить просил?
- Вот он.
Филиппов осторожно одну за другой опустил в мешочек монеты и крепко завязал его.
- Дай, пожалуйста, закурить, - повернулся он к Иванову. - Я вроде бы кисет выронил, когда монеты эти искал, а поднять некогда было.
- На, возьми мой, - сказал Иванов. - Бери совсем.
- А ты как же?
- Да у меня еще есть, - солгал он. - И ты не откажешь, если попрошу табачку. Верно?
