20
Ильин и Марков вошли в служебный вагон.
- Мы, пожалуй, здесь разместимся,- кивнул Ильин на крайнее купе.
- Мне все равно, - отозвался Марков.
Он выглядел совсем больным - сказались волнения последних суток.
«Не стоило ему ехать с нами, - подумал Ильин, сочувственно глядя на посеревшее лицо Маркова. - Ведь он немолод, и здоровье подорвано».
- Устраивайся, Петр Иванович, - мягко сказал он, - отдыхай. А я пойду познакомлюсь с начальником поезда.
Марков поморщился.
- И охота тебе со всякой колчаковской мразью разговаривать? Арестуй его и все.
- Да, так и сделаю. Надо только допросить и выяснить кое-что о санитарных поездах, чтобы на каком-нибудь пустяке не провалиться.
Ильин открыл дверь соседнего купе. Начальник поезда встал ему навстречу, одернул китель и, сверкнув из-под пенсне серыми молодыми глазами, спокойно сказал:
- Налет на санитарный поезд является нарушением международных норм. Поэтому я…
- Протестуете?
- Да, протестую.
Ильину понравился этот молодой спокойный офицер с интеллигентным лицом. Он заколебался в своем решении немедленно арестовать его.
- Вы правы, доктор, -сказал Ильин.- Мы нарушили международные нормы. Но разве все, что делает ваше командование, не является нарушением простых человеческих норм?
По лицу офицера пробежала тень.
- Прошу не агитировать меня. Я ваш пленный, и поступайте так, как следует поступать с пленными. А действия господина Колчака меня не касаются. Я только врач и обязан делать то, что делают врачи всюду, независимо от того, в каком лагере они находятся… Если позволите, после обыска я захвачу свои личные вещи. Они вот тут, - он указал на небольшой аккуратный портфель. - Прошу проверить. Здесь нет ни оружия, ни чего-либо другого, интересующего вас.
- Где вы учились? - вдруг спросил Ильин.
- Взят в армию с четвертого курса Петроградского психоневрологического института, - ответил офицер.
- А меня исключили с третьего курса горного. Так что мы коллеги. Моя фамилия Ильин.
- Лунев, - слегка поклонился офицер.
Ильину все сильнее нравился этот офицер.
И колебался он недолго.
- Господин доктор, - он встал, подчеркивая этим значимость своих слов, - вы останетесь здесь и будете делать то же, что делали до сих пор.
- Простите, не понимаю.
- Вы останетесь начальником поезда. Нам надо как можно ближе подойти к линии фронта. Красные кресты вашего поезда служат надежной защитой, а большие потери колчаковской армии - гарантией скорейшего продвижения. Вот все, что я могу сообщить. И вы не станете нам мешать.
Серые глаза врача прищурились в усмешке.
- А вы не боитесь, что на первой же станции я вас выдам?
- Мы постараемся принять меры, - ответил Ильин. - И, кроме того, мне кажется, вы этого не сделаете.
- Почему? Или вы так уверены в себе?
- Я не очень уверен. Но, очевидно, вы уже начали понимать обреченность тех, кому служите, и безнадежность дела, которое они затеяли… Повторяю, вы не пленный. Вы можете свободно ходить по всему поезду, я дам распоряжение часовым.
- Благодарю вас, - ответил Лунев, - мне Этого не надо.
Ильин вернулся в свое купе.
- Слушай, Мате, - он передал ему свой разговор с Луневым. - Но, может быть, я ошибаюсь? Может, напрасно я его не изолировал?
- По твоим рассказам, мне он тоже понравился, - ответил Мате. - Ему почему-то хочется доверять. Мне кажется, что он честный человек. И у Колчака находится по ошибке.
…Расчет на скорое продвижение оказался правильным - санитарные поезда пропускали без задержки. Не останавливаясь, поезд прошел мимо города, где Птицын допрашивал Франца Бокмюллера.
Ильин и Мате долго смотрели в окно, думая об одном и том же.
Ночь прошла спокойно. Марков спал, трудно дыша, дремал и Мате. Ильин долго не решался будить их и, наконец, тронул за рукав Мате.
- Проснись, надо посоветоваться… Через несколько часов будет большая станция. Предпоследняя перед фронтовой полосой. Нам необходимо сменить паровоз. Но только паровоз, машинисты должны остаться наши. А как это сделать?
- По-моему, - не сразу ответил Мате,- надо послать на станцию Лунева. Ни ты, ни я не сможем этого добиться. А Лунев сможет.
- Если захочет.
- Если захочет, - согласился Мате.
- Я думал об этом. Большой риск все-таки, - покачал головой Ильин.
- Согласен. Но, если пойдет кто-нибудь из нас, риск не меньший. И потом, с Луневым пойду я. Пусть он знает, что лишнее слово или лишний жест будет стоить ему жизни. Поговори с ним.
Лунев выслушал внимательно, ни разу не перебив Ильина. Он был так же спокоен, но за ночь лицо его осунулось; Ильин понял, что он не ложился.
- Я подумаю, - ответил Лунев.
За окнами потянулись ветхие домишки окраины, потом показались пузатые купеческие дома и лабазы, а Лунев все молчал. Ильин терпеливо ждал. Он знал, что Мате, переодетый в форму колчаковского офицера, нервно ходит по коридору, что времени в обрез, и все-таки ждал.
- А если я откажусь? - наконец спросил Лунев.
- Мы не будем вас заставлять. Но…
- Вы хотите сказать, что это в моих интересах. Я должен купить себе жизнь. Так?
- Нет, мы не расстреляем вас, если вы откажетесь, - ответил Ильин.
Лунев опять отвернулся к окну.
- Что же вы молчите? - не выдержал Ильин, чувствуя, что поезд замедляет ход.
- Обдумываю свой разговор с военным комендантом, - блеснув пенсне, ответил Лунев. Ильину показалось, что в его голосе прозвучала не то издевка, не то вызов.
Лунев встал, по привычке одернул китель и мельком взглянул в зеркало.
Поезд подали на третий путь, и к вокзалу пришлось пробираться под вагонами соседнего эшелона. Слышались визгливые переборы гармоники и частушки. Солдаты сгрудились у открытых дверей вагона, хохотали и солеными шутками встречали каждую новую частушку. Пронзительно гудя и извергая белые клубы пара, по первому пути промчался на восток санитарный поезд.
- Тифозные. Вишь, нельзя в городе останавливаться, - пожилой солдат, кряхтя, нагнулся и стал поправлять обмотку.
- Ну, и правильно, - ответил второй, с ефрейторскими лычками на погонах. - В городе, небось, резерв расквартирован, а тут зараза.
- Так-то оно так, а куда их повезли? В тифозные бараки. Ты видал хоть одного, который вышел из этих бараков?
Лунев быстро пошел к зданию вокзала. У массивной двери с надписью «Военный комендант» он на секунду задержался и через плечо посмотрел назад. Но, встретившись глазами с Мате, толкнул дверь.
В густых клубах табачного дыма сидело несколько штабных офицеров.
- А, Константин Александрович!-радостно воскликнул комендант, протягивая Луневу обе руки.- Рад, очень рад вас видеть.
Несмотря на военную форму и подполковничьи погоны, у него был сугубо штатский вид, да и сама комендатура напоминала какую-то тыловую канцелярию.
- Где же вы изволили пропадать, батенька? - продолжал комендант радушно, будто находился в своей московской или петербургской квартире. - Забыли нас совсем.
- Я собой не распоряжаюсь, - слабо улыбнулся Лунев. - Вот видите, зашел в гости и то на секунду: требуется срочно оформить документы.
- Э, успеется, - мотнул головой комендант, будто отмахиваясь от назойливой мухи. Он взял из рук Лунева бумаги и положил их на край стола. - Расскажите-ка лучше, что у вас там делается.
- Да ничего особенного. Все по-прежнему.
- Как ничего особенного?!-комендант хлопнул руками по столу. - Видали, - повернулся он к офицерам,- ничего особенного! У них это стало в порядке вещей. Большевики ограбили казну верховного, а ему «ничего особенного».
- Нет, серьезно, Константин Александрович, - обратился к Луневу щеголеватый офицер с рукой на черной перевязи, - что там произошло? Мы получили телеграмму, секретную…
- Секретную? - усмехнулся Лунев.
- Вот именно, секретную, - захохотал комендант. - Не шифрованную даже, а открытым текстом. Секретная!
- Ну, это неважно, - покривился щеголеватый офицер. - Суть-то в другом. Как это могло произойти? - И где сейчас это золото, черт его дери? Нам приказано обыскивать все поезда, вплоть до санитарных…
- Да? - вспыхнул Лунев. - Ну что ж, тогда и начнем с этого. Прошу вас, господа. Или вы уже отдали приказание?
- Ну, что вы, что вы, Константин Александрович. Я ведь это к слову. Просто очень хочется узнать, что там творится.
- Уверяю, господа, я знаю не больше вашего. Вот, может, господин капитан что-нибудь знает, - он повернулся к стоящему в стороне Мате.
- Действительна, господин капитан! - обрадовался комендант. - А Константин Александрович и не представил вас.
Лунев сделал вид, что не услышал последней фразы, а Мате не стал ждать, пока комендант повторит. Он приблизился к офицерам и быстро заговорил:
- Я кое-что знаю. Из достоверных источников, господа. Золото теперь у бандитов.
- Э, нет, батенька. Ваши сведения устарели. Золото, оказывается, у большевиков. Они пустой поезд под откос спустили. Провели всех.
- Да, это так и было. А потом бандиты все-таки захватили золото у большевиков.
- Что за черт! - воскликнул офицер с подвязанной рукой. - До нас дошли слухи, что Птицыну привели пленного партизана, австрийца какого-то. Он его два дня допрашивал. Наконец, этот австриец не выдержал, повел Птицына в лес…
- А я уверяю вас, господа, что золото у бандитов. У Мишки Одноглазого.
- Так его же, мы слышали, хлопнули,- вставил сидевший у окна прапорщик.
- Как же, хлопнешь его. Живуч, как кошка,- вмешался в разговор еще один офицер. - Бандиты - это какая-то особенная порода… - и он начал рассказывать что-то о бандитах. Но его никто не слушал. Офицеры обступили Мате, почти совсем загородив от него Лунева. Воспользовавшись этим, Лунев нагнулся над столом коменданта и тихо сказал:
- У меня разговор к вам, Николай Иванович. Без свидетелей.
- К вашим услугам, - ответил комендант, сразу как-то поникнув. Он терпеть не мог «деликатных» разговоров, просьб, одолжений. Но Луневу, которого знал еще по Петербургу, отказать не мог.
- Выйдемте на минуточку, - попросил Лунев и обернулся.
Мате, продолжая что-то рассказывать, напряженно смотрел на него. Лунев заметил, как правая рука его опустилась в карман.
- Я к вашим услугам, - повторил комендант поднимаясь.
- Минуточку. При нашем разговоре должен присутствовать капитан, - и Лунев окликнул Мате.
Они прошли в маленькую комнату позади комендатуры.
- У меня к вам вот какая просьба, - начал Лунев, когда закрылась дверь. - Мне надо быстро оформить проездные документы.
- Господи, батенька, о чем может быть речь, - повеселел комендант. - Это мы мигом! Через пять минут можете трогаться.
- А осмотр поезда, поиски золота?
- Э, бросьте, - опять мотнул головой комендант.
- Хорошо, ~ впервые за все время улыбнулся Лунев. - Теперь второе. Мне нужен другой паровоз…
- Но?..
- И только паровоз. Без машиниста.
- Но как же? - растерялся комендант.- Зачем вам, батенька, другой паровоз? Мы мигом заправим ваш, и езжайте себе. Вы понимаете, время военное…
- Вот именно, время военное, дорога каждая минута. Мне некогда грузить уголь и запасаться водой, это «мигом» продлится полдня, я же знаю.
Комендант молча сопел.
- Ас машинистом что это вы затеваете?
- Машинист должен остаться прежний. Он человек проверенный, а рисковать во фронтовой полосе я не хочу.
- Задали вы мне, батенька, задачу, - отдуваясь, произнес комендант. - Погодите, дайте подумать.
- Помнится, когда-то за преферансом вы были смелее, - с ехидцей заметил Лунев.- Не боялись даже рисковать. А тут и риску нет никакого.
- Э, ладно, - махнул рукой комендант, - берите паровоз. Но только, - он приблизил лицо к уху Лунева, - только… тсс, между нами!
Впервые за весь разговор Лунев взглянул на Мате, и тому показалось, что он как-то странно посмотрел на его руку, опущенную в карман.
«Боится», - подумал Мате.
Комендант вышел отдавать распоряжение.
- Это друг моего покойного отца. А я, может быть, подвожу его под трибунал,-тихо сказал Лунев и, не глядя больше на Мате, пошел к поезду.
