18

Бокмюллер и Андрей находились в разведке километрах в двух от оврага. Выстрелы раздались совсем рядом, на опушке леса. Разведчики залегли в кустах.

Когда все стихло, Бокмюллер, приказав Андрею оставаться на месте, неслышно пополз к опушке. Вернулся он нескоро.

- Это белогвардейцы из города, - зашептал он на ухо Андрею. - Вышли искать бандитов. Они думают, золото захватил какой-то атаман Одноглазый. Хорошо запомни, что я тебе говорил.

Андрей удивленно поднял глаза.

- Слушай, сейчас все будешь понимать,- нетерпеливо продолжал австриец. - На этот отряд напал тот самый Одноглазый. Он напал неожиданно и скрылся. У белогвардейцев есть раненые и убитые, Сейчас часть отряда пойдет обратно в город, понесет раненых, а другие пойдут дальше, туда, - Бокмюллер показал в сторону оврага. - Я слышал разговор офицеров. Они будут искать долго. Им приказано не возвращаться в город без золота. Или хотя бы без «языка».

- Почему ты все это рассказываешь мне? Почему ты сам не расскажешь об этом Ильину или Маркову? - испуганно спросил Андрей.

Франц положил руку ему на голову и ласково потрепал волосы.

- Потому, мальчик, - сказал он тихо, - что, кроме этих слов, ты передашь мой последний привет товарищам. Я больше не вернусь.

Андрей судорожно вцепился в руку австрийца.

- Франц Иванович, дядя Франц, не надо, - прошептал он, поняв, что хочет сделать Бокмюллер.

Тот осторожно высвободил руку.

- Я пойду к ним. Я обману их и задержу. Вы успеете спасти золото Советской республики. Ты скажешь товарищам: Франц Бокмюллер умер честным. Ты это скажешь товарищам, мой мальчик?

Андрей беззвучно плакал. Бокмюллер взял его за подбородок и поднял голову.

- Не надо, мальчик.

Он вынул из кармана старый бумажник и раскрыл его.

- Это моя карточка коммуниста. Отдай товарищу Мате. А это тебе, на память,- он протянул Андрею помятую и сильно потертую фотографию. На ней была снята семья. Бокмюллера - он сам, молодой, в белом крахмальном воротничке, красивая молодая женщина и двое мальчишек, удивительно похожих на отца.

- Фотографировались перед самой войной,- тихо сказал Франц. - Они все считают меня убитым. Когда-нибудь ты напиши им про меня. Пусть знают, что их отец погиб не за Австро-Венгерскую монархию, а за красное знамя. Пусть они это знают. Сделаешь?

- Честное слово, - сквозь слезы ответил Андрей.

Бокмюллер порывиста обнял его и, круто повернувшись, пошел к поляне. Андрей знал, что он должен немедленно идти к своим и рассказать все. Но он не мог сейчас уйти. Он тихо прокрался за Бокмюллером и спрятался в кустарнике.

Австриец будто случайно вышел на поляну, потом, заметив солдат, рванулся в кусты, но его схватили.

- А, попался! - закричал подбежавший молодой офицер. - Партизан?

Бокмюллер молчал.

- Молчишь? - офицер ударил его в лицо. - Молчишь, мерзавец! А ну-ка, ребята!

Солдаты набросились на Бокмюллера. Андрей закрыл глаза, с такой силой сжав кулаки, что ногти глубоко врезались в ладони. Он слышал, как били Бокмюллера, как тот слабо стонал, когда удар был слишком тяжел.

- Хватит! - скомандовал офицер.

Солдаты отступили, оставив на траве распростертое тело Бокмюллера.

- Будешь говорить? - наклонился над ним офицер.

Бокмюллер молчал.

- А ну-ка, ребята, - снова махнул рукой офицер, но другой, постарше, остановил его:

- Подожди, Антипов, так ничего не выйдет. Ты же знаешь их большевистскую породу. Примитивным способом язык ему не развяжешь. А наши молодцы, чего доброго, перестараются и разлучат его душу с телом. Пусть сам полковник допросит его по всем правилам науки - у него-то он заговорит. Немедленно возвращаемся в город!

Трое солдат подняли пленного с земли.

Последнее, что видел Андрей, - белое и, как ему показалось, очень красивое лицо Франца.

Андрей отполз от поляны, потом побежал. Пот градом катился по лицу, ноги подкашивались, а он все бежал, думая лишь о том, как бы поскорее добраться к своим.

Мате первый увидел Андрея и сразу понял: что-то случилось.

- Где Франц? - быстро спросил он.

Андрей протянул Мате партийный билет Бокмюллера.

- Он велел вам передать… он не вернется.- Андрей плотно прижал к лицу ладонь, стараясь унять прыгающие губы. Плечи его затряслись.

Мате, а за ним остальные, обнажили головы.