Книга: Приключения Пита Мэнкса (Сборник)
Назад: Генри Каттнер, Артур К. Барнс. Наука — это золото
Дальше: Генри Каттнер. Эпоха комедий
Артур Барнс. Рыцарь должен пасть
Knight Must Fall, (Thrilling Wonder Stories, 1940, № 6), пер. Андрей Бурцев
Вся трагедия началась, когда Пит Мэнкс смотрел пародийное шоу на 42-ой Стрит. Он всегда утверждал, что женщины — это яд. А его опыт в театре миниатюр с неожиданным результатом подтверждал эту теорию. Собственно, сами по себе дамы были не так уж плохи, а рыженькая в центре вообще могла нажить состояние в Голливуде, который мистер Мэнкс считал своей вотчиной.
Как обычно, во время перерыва зазывалы торговали коробками с конфетами, в которых, по их утверждению, находились призы.
— Настоящие платиновые наручные часы, — вещал один такой со сцены. — Электробритвы... Портсигары... Зажигалки... И другие сюрпризы...
Несмотря на то, что он сам был ряд лет таким зазывалой и лотошником, Пит купился на это, как сосунок. Но когда в коробке конфет, которую он приобрел за четверть доллара, и впрямь оказалась электробритва, он был убит на месте. Хотя бритва была явно немного потерта, и отсутствовал кусочек ее задней стенки. Но все равно, по твердому убеждению Пита, она стоила гораздо больше четверти доллара.
Улыбаясь про себя, Пит поднялся и ушел из театра, не зная, что приближается его конец...
А два дня спустя он отчаянно колотил в двери жилья доктора Горацио Майхейма. Короткие, умоляющие вопли срывались с его бледных губ, и когда Майхейм открыл дверь, Пит буквально упал ему на руки.
Растерянно мигая, доктор с любопытством уставился на своего гостя.
— Это ты, Пит? — наконец, спросил он. — А мне казалось, ты уехал участвовать в какой-то концессии на Западе.
— В Лемме, — прохрипел Пит. — Дайте что-нибудь выпить.
Доктор предложил ему войти и налил полстакана крепкого ржаного виски.
Пит рухнул на стул, вытер шелковым носовым платком пот со лба.
— И что хуже всего, — простонал он, — все это — ваша вина!
Худощавое лицо Майхейма стало озадаченным.
— Я не вполне понимаю... Что случилось?
— Моя бритва, — сказал Пит и откашлялся, затем продолжал: — Это произошло вчера вечером, пока я брился. В бритве был отбит кусочек задней стенки, я случайно сунул палец в трещину и получил удар током.
— И это все? — огрызнулся Майхейм.
— Нет, это не все, — язвительно ответил Пит. — Это было только начало, потом все стало гораздо хуже. В комнате потемнело, и внезапно я очутился на поле среди огромного количества младших лейтенантов в серой форме. А какие-то болваны в синей форме пытались нас перебить. Все это длилось долю секунды, точно так же, как в те разы, когда вы совали меня в свое кресло. Что вы можете на это сказать?
Лицо Майхейма радостно осветилось.
— Сложно ответить вот так сразу, — заметил он. — Сектор времени эпохи гражданской войны...
— Вы хотите сказать, что я действительно пролетел назад во времени? — прервал его Пит. — Но это... это не законно! Не считаете же вы, что я приобрел аллергию на путешествия во времени или что-то в таком духе?
— Что-то в таком духе, — кивая с довольной миной, ответил доктор. — Вчера вечером это был всего лишь крошечный удар током, поэтому ты не до конца покинул наше время. Я должен поговорить об этом с профессором Акером. Он как раз у меня...
— Тащите его сюда, — презрительно сказал Пит.
— Н-ну, чуть погодя. Сначала я должен подумать сам. — Майхейм схватил карандаш и принялся что-то царапать им прямо на столе, как курица лапой. — Время, видишь ли, просто искусственное самоограничение, придуманное Человеком ради логики и порядка. Но на основе фундаментальной истины, поскольку мы уже доказали, что Время существует в форме колеса, вращающегося на оси центрального поясного времени. Понятно?
— Нет, — радостно сказал Пит. — Но это не важно.
— И Человек постоянно борется с этим ограничением, — продолжал Майхейм. — В твоем случае, неоднократное разрушение этого барьера так ослабило его, что любого удара электрическим током, даже вне моей Машины Времени, может оказаться достаточно, чтобы перенести твой разум в Центральное Самосознание Времени, а оттуда в другой временной сектор. Таким образом...
— Таким образом, я снова попал, как кур в ощип. — Пит стиснул руку ученого. Док, пожалуйста, спасите меня, — умоляюще простонал он. — Я не хочу уворачиваться от пуль всякий раз, когда бреюсь. Разве вы не можете что-нибудь сделать с этим?
— Весьма вероятно, — лаконично сказал Майхейм. — Но что-то становится темно. Пит, включите, пожалуйста, свет, пока я настраиваю этот конденсатор.
Небо темнело все сильнее, пока Пит шарил рукой в поисках выключателя. И он увидел его... когда сверкнула молния! К несчастью для Пита Мэнкса, он как раз стоял в лужице дождевой воды, накапавшей с его одежды.
Трах\
У Пита и в самом деле была аллергия на путешествия во времени...
* * *
— Положите его тело сюда.
Пит застонал и открыл глаза. Сознание вернулось, но видеть мешали какие-то вертикальные черные полосы. Он стал с интересом пялиться на них, затем решил, что с его удачей он опять попал в тело какого-то обитателя тюрьмы. Он попытался подняться, но тут же рухнул обратно под тяжестью, казалось, тонн железа. Вероятно, цепей, подумал Пит и душевно выругался.
Ругательство возымело действие. Раздался визг и скрежет, и черные полосы внезапно уползли вверх. чтобы исчезнуть. А над Питом нависло чье-то лицо, сморщенное лицо, увенчанное шапочкой из оленьей кожи и длинными, нестриженными волосами.
— Да, — заявило лицо. — Так вы действительно еще живы, сэр рыцарь?
Пит озадаченно уставился на это лицо, затем с трудом приподнялся и оглядел себя. Он был полностью вмонтирован в доспехи! Рядом валялись обломки копья. Наконец, с помощью незнакомца, Пит умудрился подняться на ноги.
— Да, вы выдержали мощный удар лошади, сэр рыцарь, — заметил незнакомец. — Должно быть, вы действительно очень сильный человек, раз выжили после такого.
Пит быстро произвел в уме ревизию своего тела. Никакие кости не были сломаны, он даже не чувствовал боли.
— Да, — рискнул, наконец, сказать он. — Я действительно крепкий.
И он принялся возиться со шлемом, так как понял, что черные полосы, которые заставили его думать, что он в тюрьме, на самом деле были решеткой забрала.
— И как ваше имя, сэр рыцарь? — спросил человек с лицом слуги.
Пит все возился и никак не мог снять шлем. Когда же он посмотрел на себя, то обнаружил, что он могуч в талии, так как доспехи выпирали именно в том месте, точно колокол. Значит, я не смогу увидеть свои ноги, уныло подумал Пит, пока буду в этом теле. Затем на помощь пришло его обычное чувство юмора.
— Из того, что я вижу, — заявил он, — мое имя должно быть сэр Камференс!
Гром лошадиных копыт, лязг стали и возбужденные вопли привлекли его внимание. Пит принялся с любопытством озираться. Впереди лежал луг величиной с футбольное поле. На краю его стояла плотная толпа зрителей.
Там смешались все представители среднего класса, йомены и бюргеры. А перед ними сидел на грубых скамьях ряд богато одетой знати.
На поле же происходило piece de resistance. Штук двадцать рыцарей, вооруженных копьями, мечами и яркими доспехами, сидя на разукрашенных лошадях, яростно мутузили друг друга. Снова и снова две противостоящие шеренги шли на таран, стремясь ткнуть соперников копьями.
Пит пораженно глядел во все глаза, начиная понимать, что несколько минут назад он сам участвовал в этом безобразии. Затем повернулся к стоящему рядом слуге.
— Эй! Скажи-ка, приятель, что это за войнушка тут?
Глаза слуги полезли из орбит, и он обернулся через плечо к кому-то, невидимому Питу.
— Он перенес почти что смертельный удар по башке, — пробормотал слуга. — Память еще не вернулась к нему. — Затем он повернулся к Питу. — Да это совсем не война, сэр Камференс, это рыцарский турнир.
В затуманенной голове Пита слабо зашевелились смутные воспоминания о прочитанных в детстве книжках.
— О, да! Я понял! Это вовсе не безумцы, просто они убивают друг друга забавы ради. Так ведь?
Лицо слуги залучилось радостью.
— Разумеется, сэр Камференс!
Пит смотрел, как всеобщая резня быстро шла к завершению, поскольку утомленные рыцари один за другим выбывали из игры.
— Как это не гуманно! — вырвалось у него. — Надо же, футбол пятого века! Парень, да эти мужики на поле просто идиоты! Зато организовано все гениально...
Он резко замолчал. Не стоило тут произносить лишнего. Слишком уж грубо играют здешние «футболисты».
Жестокому действию внезапно настал конец. Избитый чемпион, больше всего похожий на «форд» модели Т после дружеской встречи с автобусом, шатаясь, прошел церемонию награждения победителя. Он получил какое-то ювелирное изделие и аплодисменты толпы. Затем зрители стали расходиться.
Группа каких-то важных шишек направилась к дальнему концу поля, где стоял Пит, останавливаясь время от времени над упавшими воинами, чтобы утешить раненых друзей.
— О, сэр Камференс, — раздался за спиной Пита чей-то голос. — Сюда идет наш сеньор король Артур со своей женой Гвиневерой и свитой. Если вы намереваетесь задержаться в здешних краях, вам нужно благоволение короля. И сейчас для этого самая лучшая возможность.
Мэнкс обернулся к говорившему. Это был не слуга, а другой, тот, с которым слуга говорил несколько минут назад. Он был высок и одет в поношенные одежды. Лицо его было длинным и печальным, а взгляд насмешливым.
— Спасибо, — сказал Пит, предчувствуя, что совет был не лишним. — Кто вы?
— Алхимик по призванию, — ответил высокий. — Но частенько нищий поневоле, — он поклонился. — К вашим услугам, сэр Камференс. Зовите меня просто Ал.
— Ал от алхимика, да? — рассмеялся Пит.
Тут все вокруг пали на одно колено, приветствуя Его Величество, и Пит последовал их примеру, исподтишка поглядывая на Артура.
Король Артур, сразу же решил Пит, был настоящим Маккокем. Высокий, темноволосый, солидный, с мышцами Тарзана и сексуальной привлекательностью Кларка Гейбла. Одежду он явно покупал на какой-то Бонд-Стрит пятого века, и носил ее с изяществом Адольфа Менжу.
— Встаньте, сэр рыцарь, пришедший издалека, — доброжелательно сказал Питу Артур. — Ваше поражение в бою не дает вам надежду на место за Круглым Столом, но ваша храбрость намного опережает ваше умение. Каково ваше имя и род занятий?
Слушая эти лестные слова, Пит раздувался буквально на глазах. Его быстрый, гибкий разум тут же все понял. Очевидно, толстяк, в тело которого он вселился, был каким-то мужланом, приехавшим на турнир в надежде на победу и желанное место за Круглым Столом Артура.
— Меня зовут сэр Камференс, — заявил Пит, — и в моей стране я — промоутер.
Говоря это, Пит даже не покраснел от такого преувеличения.
— Продвигатель? — озадаченно повторил Артур.
— Да, я уже много чего продвинул. В Египте, например... Ну, это пропустим. Во всяком случае, я — финансовый маг.
Король Артур улыбнулся и повернулся к стоявшему рядом зловещему старику с седыми волосами.
— Вас это заинтересует, друг мой... Сэр Камференс, разрешите представить вам самого великого из всех колдунов, могущественного чародея Мерлина. Хотя на деле, — тут Артур криво усмехнулся, — даже мастерства Мерлина не достаточно, чтобы покрыть все траты на армию, достаточно сильную, чтобы успешно бороться с вторгшимися саксами.
Мерлин с мрачным негодованием уставился на Пита, который уже пожалел, что упомянул это слово — маг. Алхимик за его спиной кашлянул, напоминая, что Пит не должен упускать возможности снискать благоволение Артура. Пит чувствовал себя неловко, но неугомонный характер неудержимо толкал его дальше.
— Дайте мне контракт на организацию подобных турниров, — заявил он, — и я через два месяца наполню вашу казну. К тому же, я все устрою так, что у вас в запасе будет армия после того, как завершится турнир. Вообще нет ничего глупее, чем просто так устраивать резню среди ваших лучших воинов.
Мерлин презрительно глядел на Пита, явно не веря ни единому его слову, но Артур заинтересовался.
— Это обычай вашей страны, который вы хотите внедрить у нас? — спросил он.
— Совершенно верно, Арти, — разошелся Пит. — Мы называем его профессиональный реслинг. Это такой цирк!..
Мерлин злился все сильнее по мере того, как Пит завоевывал расположение его господина. Он начал было что-то говорить, но Артур взмахом руки велел ему замолчать. Дебаты пришли к завершению, соглашение было достигнуто. Пит получил карт-бланш на проведение следующего турнира так, как он посчитает нужным.
Затем Пит попрощался со всеми и направился в замок Камелот с каким-то мелким дворянином, которому велели показать Питу его покои. При этом Пит даже осмелился оценивающе взглянуть на Гвиневеру.
— Еще увидимся, милочка, — сказал он ей и подмигнул.
Алхимик Ал бежал за ним и, когда они оказались вне зоны слышимости со стороны короля, он отозвал Пита в сторонку.
— Слова ваши странные, о, сэр Камференс, — предупредил он, — но король, кажется, понял ваши поползновения. А те, кто обидел Артура, долго не живут.
В отличие от землеройной машины, Пит с головой погрузился в работу. Первоначально нужно было на лугу построить стадион. В его распоряжении были лошади как самого короля, так и его подданных, так что Питу быстро установили вокруг поля высокий забор. Внутри, вдоль восточных и западных боковых сторон, Пит установил открытые переносные трибуны. На западных трибунах сидения были мягкими, из плотной ткани, набитой перьями. На входе стояли два грубо сколоченных турникета, а над каждым указатели со стрелками в противоположных направлениях. На указателях было написано:
ТРИ ШИЛЛИНГА — ДЛЯ ЛОРДОВ И ЛЕДИ
ОДИН ШИЛЛИНГ — ДЛЯ ПРОСТОЛЮДИНОВ
Алхимик Ал оказался настойчивым прихлебателям. После ряда неудачных попыток, Пит все же дал ему работы писать рекламные плакаты. Пройдя краткий учебный курс у самого старого мастера Мэнкса, Ал стал удивительно искусен в этом поприще.
Затем за дело взялся сам Пит. Тайные переговоры с оружейником и производителем копий оказались удовлетворительными, и проблема с оборудованием была решена. Потом Пит пошел к самим рыцарям. С характерной проницательностью он избегал высокоморальных и слегка чопорных членов Круглого Стола. Их идеалы рыцарства не совпали бы с прибыльными делами сэра Камференса и его странной новой игры «профессиональный реслинг». Вместо этого Пит направился в таверну, к хлещущей пиво толпе рыцарей, и выбрал среди них тех, кто пропивал последние гроши, весело хохотал, любил хорошие шутки и был не прочь подзаработать. Пит сделал правильный выбор. Уже через неделю у него была целая труппа исполнителей, хорошо подготовленная и полная нетерпения «выйти на сцену».
— Кто, — спросил он, наконец, — самый ненавистный рыцарь среди трущихся поблизости?
— Мордред, — прозвучал ответ. — Он дальний родственник короля, но самая настоящая крыса.
Прослушав подобные мнения, Пит решил сделать ставку на Мордреда.
Приближался великий день, и все окрестности были взбудоражены. На много миль во всех направлениях были расклеены рукописные плакаты Ала — на деревьях, на всех перекрестках, на досках объявлений ратуши всех соседних деревень, в каждой таверне и других общественных местах. На плакатах было написано:
ТВОЙ КОРОЛЕВСКИЙ ТУРНИР!
В понедельник, в первый день апреля, ровно в час дня, на Ристалище, расположенном чуть ниже замка Камелота, состоится колоссальное представление. Приглашаются все! Для слуг и вольных граждан вход всего лишь за шиллинг!
ОСНОВНОЙ ПОЕДИНОК:
сэр Нейм и его благородные рыцари против кровожадного Мордреда и его недостойных клевретов.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ БОИ:
сэр Генри против сэра Бориса,
сэр Пласс против сэра Лойна.
Никогда прежде низшие классы не имели чести присутствовать на турнирах вместе с королем Артуром и его придворными. Результат был таким, как Пит и ожидал: Восточные трибуны стадиона были почти пусты, в то время, как на западных, для дворян, не усматривалось свободных мест. Пит усмехнулся и бросил Алу:
— Неплохо для первого представления. Но подожди и увидишь, что будет, когда Мордред и Нейм разыграют свою сцену. Она ошеломит всех! И на следующем представлении пустых мест не будет. Вот увидишь. Я хорошо знаю человеческую натуру.
Ал кивнул, но глядел на Пита насмешливо. Пит начал было подсчитывать выручку, полученную от придворных Камелота, но затем сделал паузу.
— А знаешь, — нахмурился он, — ты напоминаешь мне парня, которого я знал тысячу пятьсот лет вперед. Если бы не тот факт, что ты уже был здесь, когда я прибыл...
— Да, сэр Камференс? И что же вас смущает?
— Мне кажется, ты очень уж быстро улавливаешь смысл событий, характерных лишь для двадцатого века. С самого начала ты прицепился ко мне, словно знал, кто я такой в действительности.
— Разумеется, — ответил Ал. — Вы — сэр Камференс, финансовый маг!
Пит снова нахмурился.
— Ладно. Проехали. Сейчас мне нужно уделять внимание более важным делам.
Пит закончил считать выручку, которая должны поступить в Камелот, и спрятал ее в безопасном месте, отстегнув законный — и щедрый — процент антрепренеру. Когда он вернулся на стадион, заканчивалось предварительное действо, и толпа еще не была ошеломлена.
Алхимик Ал тихонько подошел к нему и сказал:
— Зрители беспокоятся, сэр Камференс. Им кажется, что они зря потратили свои денежки.
Пит уверенно махнул рукой.
— Начало прошло на уровне, но ничего потрясающего в нем не было. Но подождите, сейчас начнется главное!
И Пит Мэнкс оказался прав. Прозвенели кимвалы, объявляя о начале основного события. На поле выехало восемь полностью оснащенных рыцарей и встретились посредине, четверо против четверых. У приспешников Мордреда спереди и сзади на доспехах были намалеваны огромные черные кресты.
Был дан сигнал, и обе команды налетели друг на друга с копьями наготове, как на обычном турнире. Но когда они встретились — тут же была видна разница. Все восемь крепких на вид копий с громким треском разлетелись на тысячу осколков. Причем ни один рыцарь не слетел с лошади. Толпа завопила в удивленном восхищении.
Один из приспешников Мордреда сделал на лошади круг и схватил своего противника сзади. Взяв голову бедняги в «замок», стал крутить ее, вертеть и в итоге шлем оказался в его руках. Оба противника отъехали в противоположные стороны, как при перетягивании каната. Сам Мордред, увидев такое, подсказал к лишенному шлема человеку и нанес ему ужасный удар по голове закованным в железо кулаком. Тот рухнул с коня, словно пораженный молнией.
Толпа затихла, ошеломленная таким беспрецедентным поведением, так противоречащим тому, что можно увидеть на обычных поединках. По всем правилам ристалищ, Мордред должен быть дисквалифицирован. Среди зрителей пронесся ропот о неспортивном поведении.
Пит усмехнулся и толкнул локтем Ала.
— Расколовшиеся копья и разваливающиеся доспехи, — пояснил он, — все это голливудские трюки. Все отрепетировано. Тому парню не причинили вреда, он просто хорошо сыграл свою роль.
На поле рыцарские поединки разделились на три отдельных схватки. С боковой линии выехал на белом коне, при полных доспехах рефери. Он подъехал к Мордреду, стукнул себя в нагрудник и жестом велел ему уйти на «скамью штрафников». Очевидно, Мордреда удаляли с поля за нарушение правил. Аудитория приветствовала это решение судьи ободрительными выкриками.
Но Мордред отказался уезжать. Вместо этого он специально наехал на лошадь рефери и тут же сцепился с ним. Заскрипел металл о металл и оба свалились с коней, с потрясающим громом и лязгом. Мордред оказался наверху. Он тут же вскочил на ноги, отошел на несколько шагов и с разбегу прыгнул прямо на живот лежащего на земле судьи.
Но и на этом неистовый Мордред не успокоился, а, лежа на рефери, принялся голыми руками разрывать на том доспехи. Он оторвал нагрудную пластину и столь велика была его ярость, что Мордред откинул забрало и впился в «железную пластину» зубами. Когда же он полностью раздел валявшегося без сознания рефери, то вскочил и, ударяя себя кулаком в нагрудник, стал испускать странные вопли.
— Знаменитый крик Тарзана, — пояснил Пит Алу.
Толпа была совершенно ошеломлена. Затем Пит подал сигнал, выкрикнув известное слово из трех букв.
— Фу-у!.. — пронесся над полем его голос. — Долой Мордреда! Фу-у!..
Толпа с восточных трибун тут же подхватила его крик, и Мордреда принялись освистывать. Он бегал по полю, грозил кулаком и жестами приглашал зрителей спуститься вниз.
Целую минуту благопристойные дворяне на западных трибунах, пытались не поддаваться дурному примеру, но тот оказался заразительным, и они тоже сдались, принявшись освистывать и осыпать Мордреда оскорблениями не хуже любой галерки в Мэдисон Сквер Гарден. Пит только усмехался.
По настоянию толпы сэр Нейм сплотил своих оставшихся на ногах людей и набросился на Мордреда. Продолжая издавать вопли чистого экстаза, злодей ринулся в яростную схватку. Приспешники Мордреда бросились в рассыпную, а сам Мордред все же решил переломить ситуацию трусливым приемом.
Со своей железной груди он сорвал полосу пергамента, покрытую с противоположной стороны липкой древесной смолой, подкрался сзади к ничего не подозревающему сэру Нейму и залепил этим пергаментом все забрало благородного рыцаря. Стальными пальцами сэр Нейм никак не мог ухватить и сорвать пергамент. Поэтому, ослепленный, машущий руками, как ветряная мельница, сэр Нейм, шатаясь, принялся бродить по полю битвы, где стал легкой добычей для его врагов.
Увидев это, приспешники Мордреда вернулись и вместе с сюзереном быстро добились победы. У зрителей пена шла изо рта при такой несправедливости, помноженной на нечестность. Даже у короля Артура, как случайно заметил Пит, лицо стало фиолетовым, и он принялся требовать себе коня, чтобы самому схватиться с Мордредом.
Гвиневера повисла у него на руке, но Артур вопил:
— Ни одной крысе, пусть даже и собственному племяннику, я не спущу такое! Я развалю его пополам от макушки до пальцев ног! Эй, вы там! Принесите мне меч, мой Эскалибур!
Но тут Пит, с обычным своим талантом, взял управление ситуацией на себя. Он завопил за все поле через самодельный рупор:
— Леди и господа! Прошу минутку внимания...
Затем, перейдя на привычную скороговорку, он объявил о другом рыцарском поединке, который состоится на следующей неделе, одновременно пообещав, что Мордред уже записался на него, чтобы защитить свой чемпионский титул от любых достойных соперников. После чего Пит ловко направил возбужденную толпу зрителей к выходу.
— На следующей неделе будет аншлаг, — похвастал Пит Алу.
И снова он оказался прав. Толпа буквально боролась за приобретение билетов, надеясь увидеть, как злодею Мордреду свернут шею. Волнение поднялось до беспрецедентных высот, поскольку Мордред явно собирался использовать весь свой арсенал грязных приемчиков, лишь бы поддержать свой статус чемпиона против кого бы то ни было.
Были отработаны все традиционные трюки профессионального реслинга, и даже ужасные страдания перенесли с поля боя на трибуны, где обезумевшие зрители могли хоть облизывать своих любимчиков. Питу пришлось организовать эскорт конной полиции, чтобы те сопровождали ненавистного всеми Мордреда на ристалище и с него, защищая от самосуда приведенной в бешенство толпы.
Стадион был увеличен, расстояние от трибун до поля практически удвоено. И тем не менее, действие то и дело стопорилось и конной полиции приходилось отражать напор воющего, швыряющегося чем попало британского люда, стремящегося оторвать Мордреду голову.
Деньги лились рекой. Королевская казна была набита до отказа. Пит, сэр Нейм, Мордред и вся остальная труппа буквально купались в шиллингах. И, что удивительно, еще никто никого не убил и даже серьезно не ранил.
Мерлин был оттеснен и позабыт. И, увы превосходно знающему человеческую натуру Питу, именно с ним он допустил ошибку. Последние недели Мерлин шлялся по Камелоту, бормотал всюду о том, как увеличивается состояние Пита, и бросал на последнего косые взгляды при случайных встречах. Затем Мерлин куда-то исчез на несколько дней. Это должно было послужить предупреждением, но Пит, глядя сквозь розовые очки, видел повсюду лишь триумф за триумфом.
Затем грянула катастрофа. Однажды рано утром в комнату Пита ворвался взволнованный алхимик Ал.
— Сэр Камференс! — закричал он. — Король Артур требует через час вашего появления пред его светлыми очами! Мерлин повсюду совал свой нос и раскопал-таки правду о наших еженедельных рыцарских поединках и о том, что Мордред и его противники отрабатывают всю программу заранее.
— Ну и ладно, — сказал Пит. — Значит, теперь он все знает. И что же? Это ведь не преступление.
— Да, но... Для короля Артура высокие идеалы рыцарства важнее всего на свете. Честность, галантность, храбрость и прочие атрибуты совершенного рыцаря... Да ведь все это прямо противоречит фундаментальным понятиям ваших фальшивых турниров!
Пит нахмурился в замешательстве.
— Но я же не причинил никому вред, и наполнил королевскую казну звонкой монетой. И все наслаждались моим великолепно разыгранным шоу. Ты хочешь сказать, что, после всего этого, король попрет меня с работы?
— Вам повезет, если всего лишь попрет\ Мерлин твердо решил избавиться от вас, и предоставил королю веские доводы. До вашего появления он был королевским любимчиком. А вы же знаете человеческую натуру.
Пит проигнорировал сарказм, прозвучавший в словах Ала.
— А вам не кажется, что Мордред и остальные парни этого не потерпят, если заранее узнают, что происходит. В конце концов, они тоже получают весьма приличные бабки. — Пит поднялся. — Буду действовать, как прежде. Я пойду к королю и назову Мерлина лгуном. Ты тем временем соберешь свидетелей и увезешь их куда подальше. Заплати им, чтобы они на время уехали и где-нибудь затаились. Тогда будет просто слово Мерлина против моего.
Через час Пит получил аудиенцию короля Артура в судейской палате. Советники Артура молча сидели с каменными лицами, а сам Артур старательно делал вид, что ему все безразлично.
Мерлин, похожий на кошку возле опустевшей птичьей клетки, долго излагал свои доводы, скучно и многословно делая акцент на подложность новых еженедельных турниров, противоречащих всем принципам, которым так дорожит король Артур, Круглый Стол и все рыцарство.
Когда Мерлин перешел к заключению, Артур глянул на Пита с жалостью, словно ему очень не хотелось осуждать такого прекрасного парня.
— У вас имеются опровержения против таких серьезных обвинений, сэр Камференс? — спросил он.
Пит встрепенулся, выходя из дремоты.
— Все, что мне нужно сказать — Мерлин лжет. У него есть лишь ничем не подтвержденные слова против моих. А где доказательства? Имеются ли у него какие-либо свидетели, поддерживающие эти лживые обвинения? Политика — вот что это такое! — Пит уверенно усмехнулся Мерлину, но тот лишь презрительно сморщил нос, словно по комнате разнесся дурной запах.
— Да не нужны тут никакие свидетели, — проворчал Мерлин. — В силу своих полномочий я бросаю вызов этому нарушителю законов и требую судебного поединка. Своим представителем я выбираю сэра Ланселота Озерного!
По комнате пронесся взволнованный ропот. После короля Артура, Ланселот был самым могучим рыцарем.
Пит закашлялся от неожиданности, затем заявил:
— Мне нужно поговорить со своим глашатаем... Я хотел сказать — советником.
Разрешение было дано, и Пит поспешно стал совещаться с алхимиком.
— Старинный средневековый закон, — объяснил ему Ал. — Мерлин может бросить вам вызов, и у вас обоих могут быть представители, которые и вступят в поединок. Если вы или ваш представитель проиграете, то вы будете признаны виновным и четвертованы.
— Ты втравил меня в это! — простонал Пит. — Ну, ладно. Я встречусь с этим парнем Ланселотом завтра, в Парке Турниров. Вход бесплатный.
Последние слова лишь добавили мучений и без того подвергавшейся страшным пыткам душе Пита Мэнкса.
Суд печально вздохнул. Сэр Камференс был очаровательным малым. Судейские лишь сокрушенно покачали головами.
Той ночью Ал, под покровом тайны и темноты, привел Пита в свой закуток, где ему разрешили остаться из уважения его дружбы с сэром Камференсом. Оказавшись вдвоем, Ал заговорил.
— У вас нет ни малейшего шанса победить завтра, если вы будете сражаться с сэром Ланселотом на равных. Что вы намереваетесь делать?
— Наверное, выслушать обвинение и быть разрубленным на четыре части, — вспылил Пит.
— Думаю, что могу избавить вас от этого. У меня тут есть одно маленькое устройство...
Ал указал на стол. Там, на угасающих угольках жаровни стояла реторта и большой сосуд с водой. А наполовину в том и наполовину в этой был опрокинутый вверх тормашками сосуд меньших размеров.
— Даже в эти варварские времена известна азотная кислота, — пояснил Ал. — Ее называют здесь «аква фортис». Азотная кислота при соединении с медью дает азотную окись, которая скапливается в реторте над огнем. В трубке, тянущейся от реторты к сосуду, находятся влажные железные стружки. Газ, проходящий по трубке, становится закисью азота. Как видите, трубка на конце изгибается вверх, чтобы выпустить закись азота в сосуд, стоящий вверх тормашками горловиной в воде. Это удерживает его от проникновения в воздух.
— Вся ясно, как грязь! — простонал Пит. — Здорово, братец! Закись азота — это же веселящий газ! — Внезапно Пит замолчал и с подозрением уставился на Ала. — Черт побери, теперь я все понял! Теперь я узнал вас, профессор Акер! А я-то все время ломал голову! Но как же вы оказались здесь раньше меня, когда вы находились рядом с Майхеймом до самой моей переброски в прошлое? Именно это и не давало мне покоя!
— Мой дорогой мальчик, — продолжал алхимик, — в то время, как доктор Майхейм в спешном порядке собирает в твоем доме свое Кресло Времени — невозможно было перевезти твое тело в университет, не рискуя вступить в серьезный конфликт с властями, — он настоял, чтобы я вернулся в прошлое, чтобы спасти тебя от неприятностей, пока Кресло не будет завершено и не сможет перенести обратно нас обоих. Он сказал, что я должен сделать это из благодарности тебе за те услуги, что ты оказал мне во времена фараона. Так я тут и появился. Майхейм сумел отправить мое сознание в это время без законченного Кресла времени, так же, как отправился ты, хотя, чтобы перенести нас назад, ему все же требуется закончить свои работы. Доктор Майхейм рассчитал точный потенциал электрического заряда, который послал тебя сюда, затем дал мне разряд чуть сильнее. Я оказался здесь за три дня до твоего прибытия и был начеку, ожидая слухов о появлении в наших краях незнакомца.
— Но вы оставили меня наедине с королем!.. — закричал Пит.
— Потому что я всего лишь бедный алхимик и не могу, в отличие от тебя, ходить, куда мне вздумается. Но если бы тебя убедили остаться здесь, я мог бы следить за тобой и вызволять из любых трудностей, какие могли возникнуть. — Ал буквально сочился самодовольством. — И, кажется, моя помощь потребовалась прямо сейчас.
Пит что-то проворчал, возвращаясь мыслями к Ланселоту и закиси азота. Затем уставился на реторты и принял внезапное решение.
— Ну, уж не знаю, — сказал он. — Может, этот Мерлин и впрямь умен. И я знаю, кто такой Ланселот. Если уж встретиться с ним в честном бою, то мне кажется неправильным прибегать ко всякому там жульничеству. Поэтому, думаю, что я должен отвергнуть ваше предложение.
И Пит вышел из комнаты, а ошеломленный Акер глядел ему вслед, и в его взгляде было нечто похожее на восхищение...
Пит почувствовал себя таким маленьким. На другом конце луга на лошади сидел Ланселот, выглядевший невероятно мощным, а в глазах его сиял фанатичный свет справедливости и достоинства.
Какой добродетельный паинька, подумал Пит, но эти мысли не заставили копье в его руках выглядеть более грозно. Судебный поединок должен начаться через минуту. А через две минуты, подумал Пит, со мной будет покончено. Он полюбовался своим полированным шлемом, прежде чем надеть его.
Именно тогда Мерлин, ухмыляющийся в предвкушении победы, подошел к Питу, схватил его за воротник доспехов, зло улыбнулся и бросил внутрь доспехов какой-то порошок. Зрители, заполнившие все трибуны стадиона, со страхом забормотали. Мерлин накладывал заклятие на обреченного сэра Камференса.
Захваченный врасплох Пит презрительно оттолкнул в сторону этого фокусника.
— Заклинание? Вздор! Лицом к лицу... до самого конца... удар...
Ударили кимвалы. Поединок начался! Ланселот помчался по полю с копьем наизготовку. Пит поспешно надел шлем, опустил забрало и собрался уже поднять копье... Но тут внезапно задергался. Он дергался и корчился все быстрее и яростнее, а доспехи грохотали, словно скелет отплясывал на оловянной крышке. Пит отчаянно скреб железными пальцами по пластинам доспехов, словно хотел почесаться. А Ланселот летел на него.
Затем, отплясывая безумную джигу, Пит вылетел из седла и грохнулся на землю, а его противник промчался в облаке пыли к билетной кассе, стоявшей в противоположном конце стадиона. Беззащитная касса разлетелась, как охапка лучины для растопки. Ланселот развернул коня, чтобы увидеть удивительное зрелище.
Пит безумно крутился и катался по траве, срывая с себя доспехи. Затем, под вопли аудитории, он стал срывать с себя и одежду, и лишь когда лишился доспехов и изрядной части средневековых тряпок, то начал успокаиваться. Трава вокруг была усыпана его рыцарскими принадлежностями.
Затем Пит поднялся на ноги, повернулся к королевской ложе и погрозил кулаком Мерлину.
— Зудящий пор-рошок! — прорычал он. — Дешевый трюк, старый, как мир!.. Ну, ладно! Хотел я сражаться честно, но раз ты так... то еще пожалеешь об этом, приятель!
Именно в этот момент алхимик Ал рысцой выбежал на поле.
— Следовало ожидать, что Мерлин выкинет что-то подобное, — задыхаясь, проговорил он. — Вот закись азота. Теперь-то ты от нее не откажешься?
— Давай ее сюда! — рявкнул Пит. — И еще мне нужна веревка. Метров десять, по крайней мере. Подойдет вон та, что держит флаг перед входом на стадион.
Алхимик кивнул и побежал за веревкой. Пит, по-прежнему весьма скудно одетый, забрался на своего Буцефала. Ланселот, удивленный всем этим и совсем сбитый с толку такими неортодоксальными маневрами, снова понесся на середину поля.
Пит изо всех сил швырнул в него копье, точно метательное оружие. Ланселот парировал его собственным копьем, смягчая удар. Послышался лязг, и копье отскочило от его могучей груди. Но прежде чем Ланселот успел восстановить равновесие, Пит уже был тут как тут.
Вытянувшись в седле, Пит поднял забрало Ланселота. Затем изящно, словно разбивая яйцо о край сковороды, раздавил контейнер с закисью азота прямо на лице противника, резко захлопнул его забрало и даже чуток подержал.
Ланселот задрожал, задергался, вертя головой.
А потом взвыл на все поле.
— Ха-ха-ха! — пронесся над зрителями его гомерический хохот, слезы текли по его лицу, но этого не было видно за забралом шлема.
Ланселот корчился от спазмов неудержимого смеха. Он хихикал, стонал и ревел в диком веселье.
— Хо-хо-хо! — вопил Ланселот, и все тело его содрогалось от веселых рыданий, а доспехи гремели в такт его хохоту.
Чем больше он пытался остановить эти болезненные спазмы, тем громче ревел и «веселился».
При виде добродетельного пуританина Ланселота, буквально смеющегося до колик, толпа совершенно сошла с ума.
Использовав благоприятный момент, Пит поскакал ко входу, где встретил Ала и забрал у него веревку. Быстро сделал удавку, затем раскрутил над головой свой импровизированный аркан на манер ковбоя, и метнулся на середину поля.
— Хэй-хо, Сильвер! — закричал он и набросил лассо на своего врага, попав с первого же раза.
Ланселот грохнулся оземь, не переставая корчиться от смеха.
— Хе-хе-хе!.. — уже хрипел он, плача от счастья.
Пит победоносно на глазах изумленных зрителей протащил несчастного Ланселота через все поле и оставил перед королем Артуром и Мерлином, лицо которого стало цвета хорошо выдержанного шартреза.
— Ну, что теперь, Мерлин? — крикнул Пит. — Будешь ли ты продолжать...
Внезапно Мерлин принялся вращаться. Король и Гвиневера тоже стали вращаться, а вместе с ними и вся Вселенная пошла колесом, все быстрее и быстрее, пока не превратилась в мутную стену, окружившую Пита...
Бух!
* * *
Пит обнаружил себя в частной лаборатории доктора Майхейма, занимающей заднюю часть его дома, сидящим в Кресле времени. А рядом с ним шел бурный спор.
— А я говорю вам, доктор Майхейм, что наука на этот раз неопровержимо доказала свою необходимость. Без нее Мэнкс был бы уже мертв. Наука... — И Акер торжествующе вознес палец к небесам, затем захихикал.
Майхейм повернулся к Питу.
— Гм-м... Очнулся, Пит? Ты же не будешь говорить, что наука профессора Акера на сей раз спасла тебя от твоих затруднений? Я не могу поверить ему!
Пит не стал отрицать факты.
— Но это был настоящий сговор. Во-первых, не было бы у меня никаких проблем, если бы профессор не убедил меня сунуться к Артуру со своими проектами. Я просто занимался бы своими делами. Так что это было злая шутка. Меня же могли убить!
Майхейм улыбнулся.
— Гм-м... Да... Истинно, что профессор Акер действительно убедил тебя снискать расположение короля и таким образом косвенно ответственен за то, что ты попал в сложную ситуацию. Но... я слишком хорошо знаю тебя, чтобы утверждать, что сам бы ты ни за что не вляпался ни в какие авантюры.
— Нет, — огрызнулся Пит. — Я просто хотел пожить тихо-мирно, пока бы вы не вернули меня. Так что не было бы никаких проблем.
При этих словах оба ученых улыбнулись друг другу. Акер покачал головой.
— Э, нет, Мэнкс, мальчик мой. Это просто невозможно. Как ты сам любишь говорить, мы слишком хорошо знаем человеческую натуру. Особенно твою натуру!
