Глава 13
Глава тринадцатая
Все, что я успел сказать, разглядев происходящее, было:
– Что за хрень?
Сказать успел, осознать – нет, потому что вслед за этим раздался оглушительный взрыв, а за ним последовала вспышка невероятно яркого, ослепляющего света.
Сгустившийся до крепости кулака Брюса Ли воздух отбросил меня в сторону, а после проволок по аккуратно подметенной дорожке, в аккурат к трону Хозяина Кладбища, который, как я успел заметить до того, как вообще перестал что-то видеть, успел прикрыть то, что можно было счесть его лицом, полой своего длинного, черного балахона.
Сразу целый хор воплей рванул мой слух, заставив не только ослепнуть, но и оглохнуть. Это были крики ужаса, если и не поразившие мое привыкшее ко всяким извивам судьбы воображение, то, как минимум, заставившие пожалеть тех, кто их издал.
И самое главное – что вообще произошло? Что, мать вашу так, случилось? Почему этот свежеупокоенный Савва рванул, как бомба в предместьях Хиросимы?
Данный вопрос, как выяснилось, занимал не только меня. Впрочем, это было и не слишком удивительно, на месте здешнего Хозяина я бы тоже хотел получить ряд ответов на остроактуальные вопросы. Жалко только, что в данной ситуации я на своем месте, и оно ничего хорошего мне не сулит.
Я выплюнул изо рта пару веточек и клок травы, попавшие туда во время моего скольжения по дорожкам (халтурят служащие, не так уж они и хорошо подметены), и только хотел встать на ноги, как на мою грудь навалилась неимоверная тяжесть, сдавив грудную клетку так, что в нее воздух почти перестал попадать.
С трудом проморгавшись, я понял, что лучше бы мне этого не делать. Первое, что разобрали мои слезящиеся глаза, была жуткая, неземная чернота, клубившаяся в капюшоне Повелителя мертвых, который навис надо мной. Если вернее – это увидел один глаз. Второй ничего не мог различить, потому что сине-стальной коготь, венчавший указательный палец правой руки умруна, практически уперся в зрачок.
Это было страшно. Правда – очень страшно. Всё сразу.
– Ты-ы-ы! – с лютой ненавистью провыл умрун. – Убить меня решил? Приятеля своего на мой трон подсадить? Этого неудачника, который профукал всё, что имел!
Когти его левой руки, как бритвы, прошлись по моему плечу, разрезав и футболку, и кожу под ней, но боли я почти не почувствовал, все ощущения забили страх и адреналин.
– Нет! – с трудом вытолкнул из себя ответ я. – Нет! Мне самому непонятно…
– Что непонятного?! – рявкнул умрун. – Накачать тень мертвого солнечным светом и взорвать может кто угодно. А такому, как ты, это вовсе раз плюнуть! Но до чего ты нагл! Сам пришел! Хотел увидеть мою конечную смерть? Ошибся, ведьмак, ошибся!
Накачать мертвеца солнечным светом? Никогда о таком не слышал, хотя принцип этого действия мне более-менее ясен.
Твою мать! Колдун! Его работа. Это он залил в покойного Савву солнечный свет, а после просто запрограммировал его, сообщив мертвецу слово-активатор. Ох, как же красиво все разыграно! Есть у этого гада стиль, есть. Трудно отрицать очевидное.
Теперь ясно и то, откуда взялось имя Виктор. Не было никакого третьего компаньона, зовущегося Эдуардом. Его в принципе не существовало. А в «Серой утке» я общался с потомком Кащея. Он пришел на меня посмотреть и сделал это неимоверно красиво. Ох, как он, должно быть, потешался над моей самоуверенностью и жадностью. И каким же дураком я наверняка выглядел!
Даже сейчас мне, лежащему с почти раздавленной грудной клеткой, истекающим кровью плечом и практически одноглазому, стало нестерпимо стыдно за собственную глупость и недальновидность. Правы были древние – если боги хотят наказать человека, они отмеряют ему гордыни без счета.
Одно жалко – не получу я, похоже, ответов на ряд вопросов. Например – почему Ряжская, которая наверняка отлично знала Виктора, место которого занял колдун, ничего по этому поводу не сказала? Или он настолько здорово умеет отводить глаза, прямо с колес?
А еще…
Нет, ну какая ерунда в голову лезет, а? Может, это у меня такая защитная реакция организма?
– Сладкая – умрун засунул в начавшую багроветь тьму капюшона свой коготь, с которого капала моя кровь. – Но твоя душа повкуснее будет!
– Это не я! – покопавшись в голове, я не нашел ничего лучшего, чем данную банальнейшую фразу. – Это Кащеевич все устроил! Он на меня давно зуб точит!
– Мне все едино, – филином ухнул Костяной Царь, снова зачерпнув моей крови. – Два десятка моих подданных пылью стали, и ответишь за это ты!
Ну одно хорошо – не один я избитыми временем, сериалами и книгами фразами объясняюсь. И еще – из тех же источников мне прекрасно известно, что если героя сразу не убили, то у него есть шанс выпутаться. Разумеется, при условии, что этот самый герой будет действовать по уму. Правда, в этом плане все обстоит не сильно хорошо, с умом у меня, судя по тому количеству глупейших поступков, совершенных только за один вчерашний день, дела обстоят не очень.
Хорошо хоть сразу нож в ход не пустил. Не выработался у меня пока такой инстинкт.
– Подданных жалко, – просипел я. – Но их не вернешь. А мои услуги еще пригодиться могут. И потом – вы меня сейчас… кха-кха… Снимите коленочку с груди! Дышать совсем не моххху-у-у!
– А? – крутанул капюшоном умрун, но просьбу мою выполнил, колено убрал.
Правда, сильно легче мне от этого не стало. Следом за этим он цапнул меня за горло, и я взмыл вверх, на почти трехметровую высоту.
Одно хорошо – теперь обоими глазами могу видеть. Коготь у зрачка – то еще удовольствие, доложу я вам!
– Услуги, значит? – в капюшоне, в черноте, алели угольками два багровых огня. – В слуги ко мне запросился? Оно понятно – как Хозяйка наша мимо тебя прошла, да плащом своим задела, все сразу по-другому видится. Так, ведьмак?
– В слуги не пойду, – ответил я чуть задушено. Ну а что? Раньше мне на грудь коленом давили, теперь горло когтистой лапой жмут. Не жизнь, а душегубка.
– Имеешь право, – согласился умрун с веселыми нотками в голосе. – Пожалуйста. Не хочешь идти в слуги – пойдешь ко мне в гости. Вон туда, в мой дом. Тебе понравится.
Клянусь, я услышал, как довольно ухнул мрак, клубившийся у входа в склеп. Он явно был рад визитеру в моем лице.
– Ведьмаки никогда никому не служат, кроме своей чести, своих братьев и того, кому они отдали профессиональную верность, – выпалил я невероятно нелепую фразу немного дрожащим голосом. Что я там говорил про отсутствие у меня страха? Врал, по ходу. Себе любимому и врал, упиваясь тем, насколько стал крут. В данный момент я из последних сил давил в себе желание заорать в полный голос, и пообещать этому существу всю возможную преданность и лояльность, только бы не отправиться с ним туда, в черноту, в оживший сумрак. Я спинным мозгом, всеми своими инстинктами, старыми и новыми, чуял, что там меня ждет что-то куда более скверное, чем смерть. Что там пытка вечностью, из которой не будет выхода никогда.
Но пока я держался, пусть и из последних сил. Не из упрямства, не из гордости или ведьмачьих традиций, которые, к тому же, мне были не сильно известны, просто чуял еще и то, что начни я орать, как чаши весов немедленно качнутся не в мою пользу. Откуда взялась эта уверенность – понятия не имею. Просто знаю, и всё.
– Красивые слова. – Коготь умруна прошелся от моего горла вниз по груди, добрался до пупка, сдвинулся чуть правее, и вот уже там вонзился в мое тело, проникая все глубже и глубже. Это было больно. – Но что они стоят тогда, когда у тебя заживо вырезают печень? Вырезают и съедают на твоих глазах. Ты еще жив, а твоя душа, твоя жизненная сила переходит в другого человека. Или не человека, что, по сути, дела не меняет.
По низу живота, щекоча его, потекла струйка крови, пока слабенькая, но если так дело продолжится, она скоро превратится в ручеек.
– Приятного аппетита, – почти «отключаясь» от боли, страха, эмоций и зашкаливающего адреналина, прошептал я. – Надеюсь, моя печень на вкус будет не так плоха.
Бум! Я шлепнулся все на ту же дорожку, крепко приложившись позвоночником о ее камни.
– Значит, ведьмак, ты утверждаешь, что меня чуть не убил один из Кащеевичей? – рыкнул Хозяин кладбища, направляясь к своему креслу.
– Не совсем вас. – Я попробовал сесть, оперевшись руками в камни. Получилось плохо. – Говорю же – этот ублюдок непосредственно на меня зол еще с прошлого года, я ему случайно дорогу перешел, сам того не зная. Но его частности не интересуют, он решил мстить, и вот результат.
Мне вдруг стало смешно. А ситуации-то похожи, Хозяину кладбища тоже по барабану, что удар наносили не по нему, виноват все равно я. И главное, всё по Покону. Я принес сюда беду, значит, за нее и отвечу.
– Что за времена настали? – удивленно гукнул умрун. – Прикончить сокола ради того, чтобы раздавить букашку?
– Ему что вы, что я – разницы нет, – прижал майку к животу я, чтобы хоть немного остановить кровотечение. На плече рана вроде не подтекала особо, а вот там сквозило по полной. – Если надо будет, он половину города с золой смешает. Точнее, смешал бы, будь на то его воля. Он хоть колдун и знающий, но на такое силенок у него не хватит.
– То его заботы. – Костяной Царь уставился на меня. – А вот что с тобой делать?
Тем временем на дорожку из-за деревьев потихоньку начали выползать тени, стремительно менявшие цвет с небесно-голубого на сероватый. Они почуяли пряный запах свежей крови и не могли более сдерживать себя. Их лица, еще мгновение назад обычные, те, что им оставила милостивая Смерть, забирая Жизнь, трансформировались в жуткие маски, за которыми уже было не различить бывших людей.
Вот только этого мне и не хватало.
– Еще чутка – и делать ничего не надо будет, – сообщил я умруну, теперь уже с полным правом обнажив серебряный нож. – Сожрут меня сейчас ваши подданные и косточек не оставят. И вашего разрешения на это не спросят.
Ну да, трюк дешевый, но сработал же? Один взмах умруновой длани – и тени веером разлетелись по кустам.
– Три моих приказа, – громыхнул голос Хозяина Кладбища. – Ты выполнишь три моих приказа. Беспрекословно, безропотно и со всем усердием. После я сочту твой долг уплаченным.
– Нет, – покачал головой я, собрал все силы и встал на ноги. – Ведьмаки никогда никому не служат.
Глупость? Возможно. Это ведь отличный шанс уйти отсюда живым и относительно невредимым. Не сомневаюсь, что год назад я бы согласился на подобное предложение почти не думая. Ведь собственная жизнь – она дороже всего? А обещание – что? Его можно и не выполнять. Особенно если точно знаешь, что это жуткое существо никогда не покидает своих владений. Что оно со мной сделает там, за кладбищенской оградой? Там, где даже ночью светло как днем, где шумит город, который никогда не спит.
Но то год назад, когда я думал, что здесь, в Ночи, все устроено так же, как и в моей прежней жизни. Что данное слово ничего не стоит, и задача каждого живущего под небом одинакова – прожить жизнь так, чтобы тебе было хорошо. Лично тебе, а не кому-то еще. Потому и поступать надо так, как выгодно тебе. Нужно соврать – соври. Нужно схитрить – схитри. Стыд не дым, глаза не выест.
Оно где-то, конечно, верно. Но где-то там, а не здесь. Слово «стыд» детям Ночи неведомо, что да, то да, но вот все остальное… Если я дам слово и не сдержу его, то смело можно меня записывать в покойники. Я для них всех буду все равно что мертв. Здесь слово держат всегда и долги отдают с процентами, таков закон. Таков Покон.
Потому – никаких трех приказов. Я не знаю, что придет в голову этому созданию. А если первым из них будет пойти и убить его собрата? Того, которого я числю если не своим другом, то точно одним из наставников, пусть даже он сам про это и не догадывается? И дело тут не во внутреннем благородстве, откуда ему взяться? Просто… Не хочу я этого делать.
– Ты точно ведьмак? – поинтересовался у меня Костяной Царь. – Ваш брат всегда вроде смекалистым был, а ты ведешь себя как дурачок с ярмарки.
– Согласен, – не стал спорить я. – Но ответ менять не стану. На абы что, мне неизвестное подписываться не желаю. Мало ли какая вам фантазия в голову придет? Может, вам пожелается личное кимоно нашего президента себе под пижаму приспособить, и вы меня его добывать отправите.
Пара призраков в кустах весьма отчетливо хихикнули.
– Чего мне пожелается? – озадачился Костяной Царь. – Ась?
– Неважно. – Я чуть пошатнулся, немного присохшая к животу майка дернулась, тело пронзила вспышка боли. – Не люблю я котов в мешках, короче.
– Упрям ты. – В голосе умруна мне послышались уважительные нотки. Хотя – вряд ли. Показалось небось. – Будь по-твоему, ведьмак. Вот тебе моя последняя цена – ты отпустишь те десять душ, на которые я тебе укажу. Без вопросов и сомнений. Я указал – ты отпустил. Но если я и сейчас услышу твой отказ, то пеняй на себя, ты и впрямь тогда отправишься со мной в склеп. Простить безданно, беспошлинно я тебя не могу, ты принес в мой дом зло. Вольно ли, невольно – мне безразлично. Оно пришло с тобой, и ответ держать тебе.
– Десять душ, – задумчиво произнес я, уже зная, что соглашусь. – Это можно. Это то, ради чего я на свете живу. Но одно условие у меня все же есть.
Костяной царь раздраженно хлопнул рукой по подлокотнику кресла, но промолчал.
– Все эти души должны обитать в пределах ваших владений. Здесь, на этом кладбище.
– А где же еще? – язвительно осведомился у меня Костяной Царь. – Экий ты потешный!
Мне показалось, или в его голосе я уловил нотки разочарования и наигранности?
– Если так – то я принимаю на себя эту обязанность, – громко заявил я. – Обязуюсь отпустить указанные вами десять душ, находящихся в вашей власти и обитающих в ваших владениях. Закрепляю это обещание ведьмачьим словом, и да будет мне свидетельницей Луна.
– А теперь пошел прочь! – рыкнул Хозяин кладбища. – И знай – я не желаю видеть тебя на своих землях до той поры, пока ты мне не понадобишься. В этом случае я пошлю тебе весточку. Ты понял, ведьмак? Не суйся в мои владения, тут тебя ждет смерть. Я лично тебя не трону, ибо теперь ты мой должник, но и мешать своим подданным, которые вечно голодны, не стану. Поспеши, до выхода далеко, а я скоро уйду в склеп, и тогда тебе не поздоровится.
Покидая аллею, я бросил взгляд назад, и по моей спине пробежал холодок. Крови из ран на дорожку натекло немало, и сейчас ее, уже подсохшую, жадно слизывали с камней два-три десятка серых теней. Мало того – время от времени они кидали скверные взгляды в мою сторону.
Когда пробирает нужда, каждый из нас способен на многое. Я вот, например, даже без помощи Орепьего-третьего, который то ли оказался одним из тех, кого разнесло в пыль заклинанием колдуна, то ли просто под шумок смывшегося куда подальше, добрался до выхода с кладбища, не заплутав в его аллеях и переходах. Память хвалить смысла нет, очень уж велики владения местного Хозяина, чтобы тут все переплетения тропинок запомнить, надо кучу времени потратить. Никакие таблички-указатели не помогут. Нет, сработал инстинкт самосохранения.И пусть ноги передвигались с трудом, саднили разодранные плечо и живот, в висках стучало так, что голова дергалась, как у припадочного, а рюкзак волочился по земле, но минут через десять мне таки удалось выбраться через прутья ограды, согнутые в дугу неподалеку от главного входа.
– О-ох, – промычал я, оседая на асфальт сразу же после этого, и прислоняясь спиной к прохладному камню, в которые и были вделаны те самые прутья. – Капец какой-то!
Хорошо, что вокруг никого нет. Думаю, увидь меня случайный прохожий, нервный срыв ему бы был гарантирован. Сами посудите – с кладбища выбирается основательно испачканный грязью молодой человек в залитой кровью футболке. И какие тут могут быть варианты? Только два. Перед ним либо непосредственно зомби, либо их самая первая жертва, так сказать «пациент ноль». И в том, и в другом случае это повод заорать в полный голос.
Но, на мое счастье, зрителей не оказалось.
Зато зазвонил телефон. Если это Мезенцева, то она выбрала самое то время. Мне как раз на кого-нибудь поорать охота.
– Да, – буркнул я в трубку, даже не глянув на экран. – Чего надо?
– Похвалить тебя, – дружелюбно ответил мне мужской голос. – Ты оправдал мои надежды.
Как я удержался от того, чтобы не сорваться на крик и матерную ругань – вообще не понимаю. Это был он! Лже-Эдуард. Я сразу узнал его голос, моментально.
А номер не определился. Жаль.
– Как родился, так сразу перед собой цель поставил – радость тебе доставить, – собрав в кулак все силы, что у меня остались, невероятно сердечно ответил я. – И вот она – сбыча мечт.
– И даже настрой, смотрю, такой прямо боевой, – похвалил меня колдун. – А по тебе не скажешь. Видок-то у тебя так себе. Вон весь в крови да в грязи. Не понравилось, как видно, обитателям кладбища мое световое шоу, да? Я так и думал. И Хозяин местный, поди, сдох? Для него дневной свет, тот, что был собран сразу после затмения, все одно что для человека укус кораллового аспида. Ох, наверное, зла после этого на тебя была его прислуга! Это же они тебя потрепали? Но, повторюсь – ты молодец, выбрался.
Он меня видит. Но откуда? Вернее всего, он где-то в автомобиле сидит, только где именно? Тут припаркованных машин десятки, центр же. И он может оказаться в любой из них.
А я сижу под фонарем. Так сказать – весь вечер на арене клоун Пепка.
– Я так для себя решил, – тем временем продолжал вещать колдун. – Если ты и вправду такой дурачок, каким мне показался, то тебя совсем не жалко на корм душам пустить. Ну а если все же ошибка вышла – то славно, дальше веселее будет. Потому и Хозяина я сразу решил убрать, он тебе не по зубам, особенно если разгневается. Что если бы он порвал бы тебя на лоскуты между делом? У этой публики скверный характер. Сначала они дают тебе то, что ты просишь, а после начинают подбираться к твоей душе. А мне это не нужно. С кем я тогда забавляться стану? Ну а души – это так, мусор. Сколько-то толковый ведьмак сквозь них пройдет, а если те его съедят, то и жалеть не о чем. Скажем так – это было твое тестовое задание, и ты его выполнил.
Не стану я его печалить, не скажу, что умрун уцелел. Может, этот разумник теперь на кладбище сунется, думая, что оно теперь беспризорное, и с Костяным Царем нос к носу столкнется. Тот сразу поймет, кто к нему пожаловал, и уж точно не спустит с рук свою обиду.
Я прижал трубку к уху здоровым плечом, стараясь не пропустить ни слова, а сам начал шарить в рюкзаке. Наученный горьким опытом, я захватил с собой малый лекарственный набор. Проще говоря, это были зелья, которые могли купировать боль и вылечить несильные ожоги, отравления или не очень опасные и глубокие раны.
Хлопнула пробка, я выплеснул в рот янтарную, пахучую и довольно приятную на вкус жидкость. Порезы на плече и животе в тот же миг изнутри словно степлерными скрепками сщелкнули, отчего я, естественно, зашипел от боли.
– Какой примитив, – ехидно отметил колдун. – Настойки, микстуры, зелья. И это в наше время! Ну ладно эти ортодоксы, твои новые приятели-ведьмаки, но ты-то? Ведь плоть от плоти нового века – и туда же.
– Чем богаты – тем и рады, – прохрипел я, держась за живот, в который, казалось, воткнули раскаленную иглу. – Искусству волшбы не обучены, извините уж нас, дураков.
– Потому и не обучены, что дураки, – парировал колдун. – Да и нельзя таких, как ты, к нему подпускать. Вы всё уничтожите. Всё, что собиралось веками.
– Это да, – согласился я, открывая второе зелье, то, которое я называл «антидот». Не нравится мне это жжение в животе, кто знает, какая зараза на когте у умруна была? А если трупный яд? Плечо он мне поверху взрезал, а вот брюхо изрядно расковырял. – Даже не сомневайся. Убью я тебя обязательно. Сожгу по всем правилам, и пепел по ветру развею. Чтобы и следа от тебя на земле не осталось.
– Дай бог нашему теляти да волка поймати, – рассмеялся Кащеев потомок. – С радостью посмотрю, как у тебя это получится. Но пока я решаю, что произойдет дальше, а не ты. Но надежду терять все же не стоит. А вдруг? Да и мне интереснее будет.
– Пять секунд, – попросил я его и одним глотком осушил пузырек, после чего выкатил глаза и задышал ртом. Это зелье приятным вкусом не отличалось, наоборот, отменная была гадость. – Уффф! Что ты там про надежду говорил?
– Советовал тебе не опускать руки. Иногда и оленю удается поддеть на рога охотника. Или на какое-то время даже скрыться в лесу, как один наш с тобой общий знакомый. Но раньше или позже все равно победит тот, у кого в руках ружье.
– А, так у нас тут охота затевается. – Я оперся рукой на стену и с трудом поднялся. – Вон оно чего!
– Мой отец был большим любителем данной забавы, – поделился со мной колдун. – Увы, его сожгли в доме, когда мне было всего тринадцать лет, но кое-что из его рассказов я запомнил. У меня вообще отличная память, ведьмак.
– А чего же тебя к нему за компанию не определили? – расстроенно поинтересовался я. – Вот все же халатно у нас на Руси относятся к работе. Вечно куда-то спешат, ничего до конца довести не могут.
– Ну вот не досмотрели, – рассмеялся колдун. – На твою голову. Так вот, относительно охоты. Сначала зверя надо поднять, и это я уже сделал, вон ты какой сейчас красивый! Вроде бы бодришься, а на деле первую кровь тебе уже пустили. Но это только начало. Теперь в дело вступят загонщики и заставят тебя как следует побегать, так, чтобы все силы из тебя вышли, все желание сопротивляться грядущему.
– А что там грядет? – уточнил я. – Ну надо же знать?
– Встреча с тем, кто поставит точку в твоем существовании, – охотно объяснил колдун. – Загонщики ведь и нужны для того, чтобы выгнать дичь на охотника и поставить ее под выстрел. Но ты не надейся, легко ты не отделаешься. Один выстрел – это скучно. Я хочу, чтобы ты осознал, что смерть – это заветная возможность избавиться от невозможно ужасной жизни, это привилегия, которую можно расценивать как награду. Но это мы вперед ушли, сейчас об этом говорить рано. А пока – беги, ведьмак. Беги! Загонщики уже рядом!
– Как же много пафоса, – сказал я, но слова ушли в никуда. Колдун повесил трубку.
Вот скотина. И все-таки – как же это он Ряжскую-то провел?
Или – не провел, и она часть его плана? Добровольная помощница? Если так, то даже и не знаю, хорошо это или плохо. Одно предельно ясно – если это так, то она не жилец в любом случае, этот хмырь ее под конец наверняка прикончит. Да и черт бы с ней, но до того, как она умрет, можно попробовать из нее что-то вытрясти. Но, разумеется, займусь этим не я, пусть Нифонтов тоже маленько поработает.
А лично я валю из Москвы. Сегодня же. Не знаю, кого этот змей пустил по моему следу, и знать не хочу. Сейчас так точно. Раны затягиваются, но лучше мне от этого не становится. Да и переварить произошедшее нужно.
Но для начала мне надо покинуть это место. Может, эти загонщики прямо сейчас сюда нагрянут? Вряд ли, конечно, но тем не менее. Да и эта паскуда на меня глазеет, что отдельно выбешивает. Плюс – видок у меня тот еще. Полиция наверняка в эти края время от времени заглядывает, потому как кладбище статусное, и им показываться на глаза не стоит. Наверняка в отдел заметут.
Я плюнул на асфальт, закинул рюкзак на плечо, и поковылял в сторону моста над Яузой, находящегося неподалеку. Самое то место, чтобы перевести дух. Если что – бултых за парапет, и ищи меня свищи. Утонуть мне русалки не дадут, что же до преследователей – будут девушкам новые кавалеры на дне.
Да и Нифонтову будет меня проще там подобрать.
Как только я скрылся в тени аллеи, ведущей к реке, так сразу оперативника и набрал. Ну да, ночь, но дело-то нешутейное.
– Что, тоже не спится? – вместо приветствия спросил у него я.
– Так себе юмор, – вполне бодро ответил мне Николай. – Как вылазка? Задалась?
– Не то слово. – Очень кстати меня еще и кашель разобрал. – Настолько, что я буду рад рассказать о ней в лицах, причем чем быстрее, тем лучше.
– Даже так? – немного задумчиво произнес оперативник. – А до утра если – не-а? Просто я только-только расплевался с одним ну очень неприятным делом, и хотел хоть несколько часов вздремнуть.
– Можно и до утра, – не без сарказма ответил я. – Но это здорово усложнит мне жизнь. Понимаю, что ты мне ничего не должен, но тем не… Блин!
Просто в этот момент мимо на не очень большой скорости, проехала новенькая «бмвшка» класса «премиум». Поравнявшись со мной, она задорно бибикнула, после прибавила газу, мигнула габаритными фонарями и скрылась в московской ночи.
– Это был он, – сообщил Нифонтову я. – Сначала пообщались, а теперь и увиделись.
Ну слова мои были относительной правдой, только оперативнику этого хватило для того, чтобы его голос потерял некую ночную томность.
– Речь о колдуне? Ты его видел?
– Пару секунд назад, – подтвердил я. – Скотину такую. Резвится он!
– Место назови, – попросил Николай. – Куда ехать?
Как уже было сказано, Москва – город, который никогда не спит, но это утверждение верно только в отношении части его жителей, к дорожным «пробкам» это почти не относится, потому уже минут через двадцать рядом со мной, сидящим на парапете набережной, остановился до боли знакомый «внедорожник». Как видно, не так далеко от этого места Нифонтов занимался своими неприятными делами.
– Да ладно, – это было первое, что я сказал, забравшись в салон машины. – Ты решил меня добить? А как же гуманизм и человечность?
Просто в автомобиле он был не один. Рядом с ним на переднем сидении обнаружилась Мезенцева, которая немедленно уставилась на меня нехорошим взглядом.
– А куда я ее дену? – резонно поинтересовался Николай. – Выкину посреди дороги? И потом – ребята, ваши отношения – ваше дело. Давайте не смешивать соленое и круглое, а тем более не прицеплять к этому всему меня, хорошо? А ты, Сашка, красив, красив. Я тебя когда сейчас увидел, думал, придется в больничку ехать. Это кто тебя так? Наш общий друг?
Мезенцева протянула руку и потрогала мое плечо, которое виднелось под разодранной в хлам и заляпанной кровью футболкой.
– Рубцы поджившие, – сообщила она Нифонтову. – Небось отравы своей уже наглотался. И следы, как от когтей.
– От них и есть, – подтвердил я. – Но если бы не чертов колдун, ничего бы и не случилось. Слушай, давай уже ехать, а? Все по дороге расскажу. И это… Назад поглядывай, не упал ли кто нам на «хвост». По ходу, я теперь дичь, на которую объявили охоту. Слышь, Евгения, твоя мечта сбылась. Моя голова стала призом, и ее мечтают прибить к стенке. Рада?
– Дурак, – надула губы девушка, отвернулась от меня и уставилась перед собой.
– Дурак, – согласился я. – По-другому меня не назовешь.
– Куда едем-то? – словно и не заметив нашей короткой перепалки, осведомился Нифонтов. – К тебе?
– А не знаю, – усмехнулся я. – Теперь мой дом не сильно-то крепость. Как бы не ждали меня там неизвестные пока друзья, те самые загонщики.
– Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, – сказал Нифонтов, нажал на газ, и машина легко двинулась вперед. – Ну, рассказывай.
