Глава 14
Глава четырнадцатая
Не скажу, что я получил большое удовольствие, повествуя о своих похождениях. Гордиться там особо нечем, да и потряхивать меня начало потихоньку. Отходняк нагрянул. Но при этом я ничего не забыл, более того, добавил немного личных логических выкладок. Сейчас не время выяснять, кто мы с Николаем друг другу есть, после в шпионов играть станем, если доживем. А сейчас дело надо делать, то, что одно на двоих. Опять у нас с ним симбиоз образовался, поневоле в судьбу верить начнешь.
– Кисло, – сообщил мне Николай. – Этот красавец пока бежит впереди нас, насмешливо помахивая палочкой лидера, что обидно, но не смертельно. Ничего, нагоним.
– Насчет «не смертельно» сомнительное утверждение. – Я просунул указательный палец в разрезы футболки. – Меня вот чуть на ленточки для бескозырок не располосовали, между прочим. И по моему кровавому следу сейчас мчатся охотники, трубя в рога. А то и еще чего похуже… Какие-нибудь гончие Смерти. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.
– Я тебе сразу сказала – он своими препаратами закинулся, – въедливо заметила Мезенцева. – А они у него наверняка галлюциногенные!
– Цыц оба, – скомандовал Николай, набирая чей-то номер. – Не до вас сейчас.
Прямо отец-командир. И не пошлешь его сейчас куда подальше, придется замолчать.
– Стас, это Нифонтов, – отрывисто бросил в трубку оперативник. – Ты когда вернулся? Вечером? Ага. А сейчас ты где? Если спрашиваю, значит надо! У девки, что ли? В участке? Вот там и оставайся. Да елки-палки, там у вас что, диванов нет? Тоже не аргумент, хорошая грязь на пятые сутки сама отваливается. Стас, ты жить хочешь? Нет, не хорошо, а вообще. В целом. Даже не так – в принципе? Ну вот. Сиди в отделе, жди меня.
– Это тот Стас, что нам тогда на кладбище помогал? – уточнил я.
– Он самый, – подтвердил оперативник. – Толковый парень, мы с ним пяток взаимовыгодных операций уже провели. Ему «палку» в отчет, мне лишние запросы не писать. Сотрудничество, однако. И мне совершенно не хочется того, чтобы отдел в моем лице потерял столь ценного конфидента.
– Кого? – уточнила Мезенцева.
– Соратника, – пояснил Нифонтов, увеличивая скорость. – Книжки читай, Евгения. Это интересно и полезно, много новых слов узнать можно.
– Ты думаешь, этот хрен с горы до Стаса добраться может? – обеспокоился я.
– Это не я думаю, это ты мне сообщил, – невозмутимо отозвался оперативник. – Колдун же упомянул одного вашего общего знакомого, который на время скрылся из его поля зрения. Это Стас, без вариантов. Все остальные участники той осенней операции уже мертвы, а Стас – нет. Я же тебе рассказывал, что он за каким-то злодеем в Красноярск летал и только вчера вечером вернулся в Москву, так что о нем речь шла. Хорошо хоть успел его перехватить, он как раз домой собирался.
– Думаешь, этот черт его там ждет? – оживился я. – Так, может, мы его там и хап!
– Это вряд ли, – покачал головой оперативник. – Ловушку он наверняка поставил, это точно. Причем какую-нибудь немудрящую, но при этом очень эффективную, в предыдущих случаях это сработало безотказно. Но сам колдун светиться не станет, не того пошиба жертва, чтобы всё лично контролировать. Стас всего лишь человек, чего на него время тратить? Ты – другое дело, ты главное блюдо. А остальные – гарнир, не более.
– Главное блюдо, – вздохнул я. – Мясо с кровью. Коль, а как думаешь, Ряжская меня продала? Она же знала, что Эдуарда не существует.
– Не факт, – помолчав, ответил тот. – Он запросто ей мог глаза отвести. Ряжская твоя вообще, скорее всего, никакого Эдуарда и не видела, перед ней сидел ее старый знакомец, как там его?
– Виктор.
– Вот-вот. А вообще, реализована задумка отменно. Уморить Савву, а после накачать его солнечным светом, да так, что никто ничего не заметил – это сильно. Не в смысле родных и близких покойного, а позже, уже на кладбище. Савва ведь наверняка перед умруном в первую же ночь предстал, и тот ни сном, ни духом.
– А Виктора наверняка уже в живых нет, – добавила Женька. – Да и Михаил, полагаю, не жилец. Кащеевичи свидетелей не оставляют, в их досье так и написано. Фамильная традиция. Не потому, что чего-то боятся, а просто так, по привычке. Если с ними соприкоснулся хоть краями, всё, заказывай заупокойную.
– Тебе страшно? – хмыкнул Колька и весело глянул на Мезенцеву. – И мне тоже. Очень-очень.
– А мне страшно, – признался я. – Не сильно, но есть такое. Слышали бы вы его голос, эти интонации… Знаете, он прямо как со страниц Лавкрафта сошел, эдакая тварь из-за хребтов безумия. Потому его обязательно убить надо.
– Мне сейчас по всем канонам следовало сказать: «обязательно убьем», – невесело отозвался оперативник. – Но я воздержусь от подобных фраз. Но при этом отмечу, что всё возможное мы для этого сделаем, просто потому что выбора нет. Или мы его, или он тебя. А я к тебе привык, Смолин, ты не самый хреновый обитатель мира Ночи. А уж как вон та рыжая…
– Нифонтов, еще хоть слово… – процедила Женька, и демонстративно полезла под куртку, где у нее на боку висела открытая кобура.
– Приехали, – иезуитским тоном почти пропел Николай, останавливая машину недалеко от шлагбаума, за которым виднелось типовое здание самого обычного РУВД. – Выходим, выходим. Интересно, у них там автомат с кофе есть?
Насчет кофе – не знаю, а вот недовольный Стас обнаружился прямо у входа в здание, на лавочке. Он зевал, как котенок, и смотрел на нас без особой приязни.
– Если всё это была только шутка, я вас всех сейчас «закрою» на пятнадцать суток, – без приветствий и без тени юмора сообщил он нам. – Не посмотрю, что коллеги. А с тобой, приятель, вообще проблем никаких не будет, особенно учитывая внешний вид.
«С тобой» – это со мной, в смысле.
– Валяй, – согласился Николай. – Хоть отосплюсь в заточении, а то третий день как Савраска бегаю. То одно, то другое, то вон, «фэбсов» поморили. Ну тех самых, которые по осени уцелели после пожара. Теперь, выходит, все участники той операции на том свете. А, нет, один остался. Ты.
– Уже интересно, – моментально подобрался полицейский. – А кто же ими так распорядился?
– Да все тот же персонаж, – охотно ответил ему Николай. – Тот, который тебя в том году еще и на кладбище приласкал. Вон на щеке след до сих пор виден.
– И печень после недели три ныла, – подтвердил Стас. – Вернулся, стало быть, голубь? Вот и хорошо. Я в должниках ходить не люблю, это не совпадает с моими принципами. А это, значит, он нашего приятеля так отделал?
– Да нет, это он в другом месте изволохался, – отмахнулся оперативник. – Через забор перелезал, а там «колючка», вот и подрался весь.
– Думаешь, он меня у дома ждет? – деловито уточнил Стас. – Так, может…
– Не может, – из голоса Николая тоже пропала томность. – Кроме смерти нелепой, но мучительной, ты там сейчас ничего не найдешь. Потом кое-кто из наших туда съездит, всё осмотрит, а до той поры вам обоим хорошо бы из города свалить. Нечего вам в Москве делать сейчас.
– Только «за», – подключился к разговору я. – Тем более что это совпадает с моими планами. Одно плохо – мне, небось, тоже домой соваться нельзя?
– А что тебе там нужно? – спросил Нифонтов. – Нож при тебе, зелья кое-какие тоже. Если денег надо – одолжу.
– Как минимум – переодеться. – Я оттопырил драную футболку. – Не в таком же виде ходить?
– Майку я тебе дам, – успокоил меня Стас. – У меня в сумке, в багажнике есть еще пара чистых, я с собой их в Красноярск брал. Другое дело, куда нам с тобой затыриться, да еще за городом? В Москве – не проблема, у меня есть пара мест, где нас даже УСБ не сыщет, но за МКАДом… Разве что тряхнуть какого барыгу из местных на предмет ключей от дачи? И еще – как надолго эта канитель? У меня так-то служба. Нет, пара дней после командировки положена, благо отчет я уже написал, да еще пара в запасе имеется за особые заслуги, но больше никто не даст. Лето, время отпусков, народу не хватает.
Судя по всему, он уже принял правила игры и теперь просто расставлял все по своим местам. Вот это адаптивность у человека, только позавидовать можно. Мне бы так!
– Сейчас что-нибудь подыщем. – Николай потряс рукой, в которой был зажат телефон. – Не переживай.
– Ничего искать не надо, – заявил я. – Ко мне на дачу поедем. Точнее – к моим родителям.
– Какой хитроумный и непредсказуемый ход, – хмыкнул Стас. – Саш, а тебя в подобном раскладе ничего не смущает? Например, то, что в подобных местах нас будут искать в первую очередь?
– И пусть ищут. Главное ведь не это, главное – найдут или нет. А там – не найдут. От отчего дома до леса два шага в припрыжку, а там Лесной Хозяин, который обещал меня в случае чего спрятать. И тебя, раз уж ты теперь моя компания, укроет. Так что нас там Таманская дивизия при прочесывании лесного массива не найдет.
– Кто его обещал спрятать? – уточнил Стас у Нифонтова. – Лесник? Нет, они ребята хваткие, помню…
– Юлит, как всегда, – так, будто меня рядом и нет, сообщил оперативник напарнице. – Какой-то свой интерес у него есть. Но идея хорошая, мне нравится. Я этот поселок помню, там народу много живет, в том числе и детей, что очень хорошо. И лес в самом деле рядом.
– При чем тут дети? – изумился Стас. – Когда таких, как он, подобные мелочи останавливали? Или этот злодей – гуманист? Убивает только взрослых и половозрелых граждан?
– Не поверишь, но это так, – кивнул Нифонтов. – По-другому нельзя. И тем, кто ему служит – тоже.
– Сейчас расплачусь, – фыркнул полицейский. – Ладно, тогда я метнусь к шефу, предупрежу его, чтобы меня особо не искали.
– Все равно не понимаю, – сказал я, глядя на спину удаляющегося от нас Стаса. – Почему он вот так сразу нам поверил? Раньше, помню, он скептически ко всему относился.
– Во-первых, у него все в порядке с инстинктами, – пояснил Николай. – Более того, они у него отменные. А самое главное – он им верит, и правильно делает. Во-вторых, мы успели поработать вместе, как я уже говорил, и он уже видел кое-что такое… Ну, ты понял, я так полагаю? И, наконец, он точно знает, что крутясь близ нас можно заработать очередные очки в глазах руководства. Дела по прошлогодним проделкам колдуна никто не заводил, но «фэбсы» на него до сих пор здорово злы, и тот, кто притащит его живым или мертвым, может рассчитывать на слово «молодец», похлопывание по плечу и звонок от руководства чекистов к его собственному руководству. Дружбы между этими ведомствами сроду роду не имелось, но подобные вещи всегда высоко оцениваются, поднимают ставки в начальственных глазах. Орел-молодец ведь не там служит, а здесь. Вот и выходит, что МВД опять всем нос утерло. Так что у Стаса прямой резон держаться поближе к нам.
– А я против, – хмуро заявила Женька. – Прав Стас, глупо ехать в то место, которое официально засвечено.
– Мезенцева, ты иногда меня поражаешь, – вздохнул Николай. – Если колдуну надо будет, он наших приятелей сыщет, уж поверь. Есть способы и методы, пусть затратные, но для него принцип важнее. Только дома и стены помогают, да еще местный лешак у Сашки в должниках, а это такой козырь, что его перебить трудно. Плюс рядом будет Стас, который сначала стреляет, а потом спрашивает, кто в дверь постучал. Тут удачно вышло, конечно, прямо как по заказу. Так что от колдуна нашего друга лес укроет, а от загонщиков этих, которые меня, признаться, здорово смущают, доблестная полиция защитит.
Ну, чего замолчал? Продолжай. Говори о том, что пока невесть кто будет охотиться на нас, вы будете следить за ними.
Впрочем, чего я злюсь и сам себе противоречу? Только-только ведь размышлял о симбиозе.
В этот момент у меня в кармане задергался телефон, умудрившийся пережить все треволнения минувшей ночи. Минувшей – потому что она уже, по сути, закончилась, небо подернулось розоватой дымкой, и наступил тот краткий светло-серый миг, когда точно и не скажешь, какое время суток на дворе. Еще не утро, уже не ночь…
– Родька? – удивленно ответил я на вызов. – Ты чего?
Мой слуга, разумеется, выучился обращаться с телефоном, но до этого момента никогда мне не звонил. Он хоть и корчил из себя продвинутого горожанина, в душе все же оставался сторонником обычного общения. Того, когда собеседник рядом находится.
– Хозя-я-яин! – жалобно проныл мой помощник. – Ты где? Ты когда вернешься?
– Не пугай меня, Родион, – потребовал я. – Что случилось?
В трубке что-то стукнуло, более всего это по звуку напоминало подзатыльник.
– Ай! – взвизгнул Родька. – Больно же, Вавила Силыч! Да говорю, говорю. Тут какие-то двое в дом наш залезть хотели, у двери копошились, железки в замок пихали! Сами чернявые, в куртках коротких, и матерятся через слово, причем умело так. Варнаки, короче.
– Новое дело, – озадачился я и тут же поймал внимательный взгляд Нифонтова. – Коль, у меня квартиру вскрыть пытались.
– И вскрыли? – уточнил оперативник.
– Так понял, что нет, – ответил я и адресовал тот же вопрос слуге: – Копались, и чего?
– Ну… – замычал было слуга, но Вавила Силыч, похоже, стоявший рядом, снова взбодрил его. – Короче, у подъездных такая штука есть, шнурок електрический. Он одним концом, значит, в розетку втыкается, а с другого проволочки голенькие торчат. Против, значит, как раз таких лиходеев. Еще с того века он у них лежит, с лихолетья, как Кузьмич сказал. Вот мы втроем этот шнурок в ход и пустили. Там один как раз замок ковырял железочкой длинной, к ней, стало быть, електричество подвели. Так его затрясло всего так, что ужас просто. В дугу выгнуло!
– Молодцы, – похвалил я его. – Правильно действовали, по уму. Чего же тут виноватиться?
– Так это… – засопел Родька. – Хитник как отдергался, так на ногах и не удержался, да с лестницы кубарем полетел. Убился он, похоже. Насмерть. Его товарищ на себе из подъезда вытаскивал, на плечах. В машину уложил, после уехал.
– И черт с ним, – оборвал его я. – Труп на лестнице не валяется – уже хорошо. А этим вперед наука. Так что – хвалю за сообразительность и решительность.
– Я такой, – немедленно приободрился Родька. – Я могу. Знаешь, хозяин, мы как только этих лиходеев увидели, я сразу Вавиле сказал – надо их от дома нашего отвадить. Ружжа нет, но мы их по-другому! Да и не простой это проводок, там не только сила електрическая имеется, но и кое-что еще!
– Понеслась телега по кочкам. – Я глянул на оперативника и отрицательно покачал головой, давая понять, что все в порядке. – Значит так, Родион. Меня несколько дней не будет, сохранность дома на тебе. По чужим квартирам не шастать, телевизор целыми днями не смотреть. Ясно?
– А если еда кончится? – опасливо поинтересовался он. – И тогда никуда не вылезать?
– Голубя поймай и сожри! – рявкнул я. – А лучше нескольких, тебе все жильцы только спасибо скажут. Эти твари каждое утро по отливу топочут, да еще и урчат. Соли у нас запас большой, где сковородка лежит, ты знаешь.
– Суров, – сообщил Женьке Нифонтов, даже изобразил аплодисменты.
– Вавиле Силычу поклон, – продолжил я. – И смотри у меня!
– Смотрю, – пискнул слуга и, похоже, нажал кнопку «отбой».
– Может, заехать к нему, продуктов завезти? – вдруг спросила Мезенцева. – Ну не голубей же ему, в самом деле, есть?
– А? – опешил я. Каких эмоций за последние часы я только ни испытал, но удивление – впервые. – Ты сейчас серьезно?
– Твой домашний любимец поганка еще та, это есть, – отведя глаза в сторону, пробубнила Женька. – Но он же живой. Ему теперь что, с голоду пухнуть? Он ведь на самом деле из дома ни на минуту не уйдет, подчинение хозяину есть его суть.
– Жень, у этого куркуля по уголкам и закуткам столько харчей припасено, что в нашей квартире можно ядерную зиму пересидеть, – рассмеялся я. – Одних круп на тонну, если не меньше. Чудо, что мыши до сих пор не завелись. Видела бы ты, какой склад он на антресолях устроил! У меня там кроме новогодней пластмассовой елки сроду ничего не лежало, а теперь и сахарок, и пшено, и гречка, и… Я сам не знаю, что еще, но оно там есть!
Слава богу, разговорил вроде. Хоть, конечно, между нами все и закончено, но это не повод друг на друга крыситься? Были любовниками, станем приятелями, одно другого не отрицает.
– Кто это был? – влез в разговор Нифонтов. – Он их разглядел?
Я пересказал все, что услышал.
– Молодец твой Родион, – похвалил в итоге Николай слугу. – И информация хорошая, полезная. Кусочек для паззла. Вот как его весь сложим, так до цели и доберемся. Кто доживет, понятное дело.
– Звучит оптимистично, – вздохнул я. – Бодро. Умеешь ты мотивировать. Если из органов погонят, можешь даже онлайн-курсы вести по данной теме.
Мезенцева хихикнула, но тут же снова придала лицу хмурое выражение.
– Держи, – подошел к нам Стас и протянул мне светло-серую футболку. – Должна быть впору. Ты, кстати, жирок-то за полгода хорошо растряс, молодец. Переодевайся, да погнали, чего ждать? Скоро планктон на работу поедет, нет у меня желания в пробках стоять. Мне бы уж хоть куда-то приехать да кости бросить. Там толком не спал из-за разницы во времени, и тут тоже все не слава богу.
– Ты на колесах? – уточнил у него Нифонтов и довольно кивнул, увидев, как Стас показал на потрепанный серебристый «форанер». – Самое то.
Пока я переодевался под внимательным взглядом Мезенцевой, которая скривилась при виде разрезов на моем плече, оперативник поведал моему нежданному спутнику о ночном происшествии.
– Может, залетные, – вынес свой вердикт Стас. – Я так понимаю, Сашка уже известен в определенных кругах, а значит, многие в курсе, что у него денежки появились. Хотели просто «хату» выставить, вот и всё. Дождались, пока свалит, и полезли. Откуда им знать, что у него не квартира, а теремок, в котором сказочные персонажи живут? Кстати, потом познакомишь меня с этой парочкой, я им расскажу, что людей бить током в двести двадцать вольт – это перебор. Сто десять – еще туда-сюда, а такое напряжение – чересчур. Шокер им купи, что ли? Эффект тот же, а «жмура», если что, утилизировать не придется. Всё, пошли грузиться, пока я не уснул.
– Телефон, наверное, надо отключить? – спросил я напоследок у Нифонтова. – Да?
– А смысл? – вздернул брови вверх он. – Если захотят найти – найдут. Но там им вас взять будет сложнее, никто войну в поселке затевать не станет, я же уже про это говорил. И потом – сейчас не девяностые, не забывай. Значит, загонщики, кем бы они ни являлись, будут ждать момента, когда вы дадите им шанс сделать свое дело тихо. Ваша задача им такой возможности не предоставить.
– Стратег, – ухмыльнулся Стас. – Хорош нам по ушам ездить, мы не первоклассники. Главное, сам не оплошай и не подставься. Уверен, на тебя у этого упыря тоже что-то да припасено.
– К бабке не ходи, – в тон ему ответил оперативник. – Всё, валите.
И только когда мы уже выехали на Ленинский проспект, я сообразил – а Ряжская-то? Про нее мы с Николаем так и не пообщались. А ведь она наверняка что-то знает или видела.
– Слушай, а старики твои не удивятся, меня увидев? – поинтересовался в этот момент у меня Стас. – Они вообще у тебя как на такие нежданные визиты смотрят?
– Нормально смотрят, – ответил я. – Да их там нет, они в городе сейчас и раньше выходных не заявятся. А если я им скажу, что сам на даче и клубнику полью, то вовсе не поедут. У бати аллергия на цветение трав, он в июне терпеть не может туда кататься. А если приезжает, то сразу начинает лечиться народными средствами, что маме очень не нравится. Ей тогда в воскресенье самой приходится за руль садиться, потому как батя после лекарства только к понедельнику отходит. Ну и выхлоп на всю машину ого-го какой!
– Хорошая хворь, – одобрил Стас. – Удобная!
Хоть Николай меня еще раз и заверил в том, что ничего родителям не угрожает, мне всё равно за них было боязно. Но в городе им точно будет безопасней, чем рядом со мной, потому, наверное, я так и поступлю.
Что хорошо в родительской даче, так это ее расположение. Солнышко только-только закрепилось на небе, поливая яркими летними лучами божий мир, а мы уже вовсю колесили по узеньким поселковым улочкам, причем перед этим даже успев заскочить в круглосуточный придорожный маркет, где накупили с запасом еды и пива. Ну и водочки взяли пару пузырей. Лучше пусть будет. Например, как антисептик. Да и шпикачек мы взяли три упаковки. Не с пивом же их употреблять?
– Как сказал бы мой родитель – социалистический реализм, – сообщил мне Стас, обозрев родительские загородные хоромы. – Как по мне – лучший дачный вариант, сам в таком произрастал в школьные годы чудесные. В доме всегда прохладно, и пахнет правильно – деревом, яблоками и мышами. Ароматы детства. Давай, растопыривай ворота, машину внутрь загоним, нечего ей на улице стоять. Если тут местная шантрапа такая же, какими мы с тобой были, то от нее чего угодно ждать можно.
Сыскарь даже завтракать не стал, он почти сразу завалился на облюбованную им тахту, стоящую на первом этаже, засунул длинноствольный, явно не табельный пистолет под подушку и заснул. Спал он как младенец, без храпа и рыка, знай только посвистывал тоненько носом, словно в соломинку дул. И лицо, обычно жесткое, не сказать жестокое, стало почти мальчишеским. Мы же с ним ведь ровесники, если не ошибаюсь?
Да и я решил составить ему компанию. Поспать надо обязательно, после такой ночи нервам разрядка нужна, они не канаты, могут не выдержать. Вот только сначала Ряжской позвоню. Не угомонюсь я, пока с ней не пообщаюсь.
– Миша умер, – сняв трубку после первого же гудка, без приветствия сообщила мне Ольга Михайловна. – Представляешь, Саша? Сегодня ночью.
– О как, – отозвался я, данной новости совершенно не удивившись. Этого следовало ожидать. – И от чего?
– Не знаю пока, – всхлипнула женщина. – Буквально десять минут назад звонила Роза, его жена, она и сообщила. Мы с ней хорошо знакомы, еще с девяностых. Не буду же я у нее детали выведывать? Не по-христиански это. И Виктора никто найти не может.
– Кого? – насторожился я.
– Витю, – повторила Ряжская. – Который вчера с нами в ресторане был. Ты забыл, что ли?
В общем, все вчера видели Виктора, кроме меня, как я и предполагал. Черт, хорошее заклинание есть у колдуна в арсенале, позавидовать можно. Вот бы такое выучить! Только это вряд ли. И делиться он со мной им не станет, да и не смогу я его воспроизвести. Я ведьмак, а не практикующий маг, тут особый дар нужен, которого у меня нет и не будет. По Покону не положено.
– Стало быть, информация, что я добыл, теперь стала никому не нужной трухой. Обидно. Столько трудов псу под хвост.
– Боюсь, что да, – подтвердила Ольга Михайловна. – И это еще одна печаль для Розы. Если Виктор не появится, то она без копейки остаться может, штрафные санкции за невыполнение договора никто ведь не отменял. Хотя надо бы его посмотреть. Может, там какой форс-мажор предусмотрен, может, потянуть получится. Тогда и твоя информация понадобится. Да, половину гонорара я тебе, конечно же, отдам, а вот со второй придется подождать.
– Само собой. Ну не зверь же я дикий, все понимаю.
– Саша… – Голос женщины прозвучал необычно робко. – Только не обижайся, но я не могу не спросить. Ты точно тут ни при чем?
– Нет, – твердо заявил я. – Сами рассудите – какой мне смысл гробить собственного заказчика? Изюм в чем?
– Просто я не верю в совпадения, – пояснила Ряжская. – Особенно когда они каким-то образом связаны с тобой.
Я всегда говорил, что она умная женщина. С первого дня. Выводы-то почти верные, только в деталях маленько ошиблась.
– В этот раз вы ошиблись, – по возможности мягко заверил я ее. – Это просто случайность, которая не имеет никакого отношения к закономерностям.
– Знаешь, о чем я думала перед тем, как ты позвонил? – произнесла Ряжская. – О том, что, может, зря я тогда в банке не дала ход твоему заявлению об увольнении.
– В чем же дело? – удивился я. – Оно лежит у вас в клатче. Достали, завизировали да и переслали в банк с курьером. Дмитрий Борисович человек исполнительный, к тому же не приветствующий хаос и рефлексию во вверенном ему учреждении, потому с огромным удовольствием он отправит данный документ по инстанциям. День-другой, и дело в шляпе, мы разойдемся с вами, как в море корабли.
– И эта мысль мне тоже не нравится, – вздохнула Ряжская. – Почему – не скажу, но не нравится, и все. Ладно, надо собираться. Жизнь, смерть, цунами, техногенные катастрофы – это все лирика, которая хороша в меру. А вот бизнес пренебрежительного отношения к себе не терпит, он и отомстить может.
– Звериный оскал капитализма, – вспомнился мне лозунг из каких-то древних журналов, которые я в детстве листал тут, на даче. Они и по сей день на чердаке валяются. – Удачи!
– Когда за деньгами заедешь? – как бы между прочим спросила Ряжская.
– При случае. Я заранее позвоню, вы не волнуйтесь.
– Была охота, – фыркнула она, и связь прервалась.
Веселые дела. Я хотел было сообщить о произошедшем Нифонтову, да тот оказался недоступен. Тогда я просто написал ему смску, после, по уже устоявшейся привычке, практически на автомате, воткнул ведьмачий нож в дверную притолоку, поднялся на второй этаж, где мигом и заснул, как только щека коснулась подушки.
Из забытья меня вырвал сигнал будильника, который я, поднимаясь наверх, поставил на четыре часа дня.
Война войной, но мандрагыр мне все равно нужен. И сегодня тот самый день, когда его брать лучше всего. Я бы даже на сон плюнул и поперся в лес прямо с утра, но в заметках Филофея, одного из моих предшественников, жившего на рубеже восемнадцатого и девятнадцатого веков, было четко сказано: «брать корень сей потребно ближе к закату, когда он того уже не ждет, и в землю, подобно червю, не уйдет».
Филофей, судя по записям, был ведьмак обстоятельный и знающий, потому не верить ему у меня поводов не было.
Стас все еще дрых. Будить его не стал, зато быстренько написал короткую записку, в которой изложил, что от такой жизни мне пришла в голову мысль свалить в лес, но если он по пробуждении задумает разжечь мангал, что стоит во дворе, то, может, я и вернусь. После отрезал кусок «краковской» колбасы, который немедленно сунул в рот, прихватил кругляш «столичного» хлеба, деревянный нож, что всегда лежал у меня в рюкзаке, телефон, да и подался за порог.
Поселок жил своей привычной жизнью. Где-то гомонила детвора, где-то играла музыка, на перекрестке улиц, находящемся неподалеку, стояли и судачили тетя Саша, тетя Маша и тетя Фира, которых я знал с детства. Сколько их помню, они все наговориться не могут. Мне кажется, если бы их, не дай бог, посадили лет на десять в тюрьму, так они и после освобождения еще бы часа три после этого стояли у ворот и о чем-то беседовали.
В доме Светки были распахнуты окна на втором этаже. Не иначе как тещенька за цветочками своими любимыми приехала ухаживать, да молодость поддерживать, используя глупость местных перезрелых девиц.
И ладно, каждый крутится как умеет. Тем более что договор между ведьмами и ведьмаками никто не отменял. Пока она меня не тронет – пускай живет.
У входа в лес я еще раз глянул на поселок, вздохнул поглубже и шагнул под прохладную сень высоких берез.
