Глава 19
Дэнни, всхлипывая, тянула Генри за рукав прочь от горящего посередине улицы джипа.
– Генри, мне тоже очень-очень жаль! Но прошу тебя, прошу! Нам надо уходить.
Генри оттолкнул ее ладони, освободился от хватки.
– Это я виноват, я втянул Бэрона в это дело.
Он вытер слезящиеся от дыма глаза. Вонь горящих покрышек, смешанная с вонью горящей плоти, выворачивала наизнанку желудок.
– Я же просил тебя вернуться домой…
Генри замолчал, услышав звук подъезжающего автомобиля.
– Генри! – крикнула Дэнни прямо в ухо снайпера. – Уходим!
Лучи фар машины «Гемини» пробивались сквозь дым и пламя. Снайпер увидел гроздьями повисших на автомобиле, готовых к бою солдат, установленный на нем скорострельный пулемет «М134 Миниган».
Окончательную способность к действию ему вернули грохот выстрелов и звон битого стекла за спиной. Дэнни расстреляла витрину магазина спиртных напитков и потащила его к укрытию. Девушка едва успела втащить его внутрь магазина до того, как автомобиль остановился. Солдаты попрыгали на землю и, целясь, разбежались веером.
Преследователи дружно открыли огонь, Генри и Дэнни одновременно бросились на пол.
Пули разносили вдребезги бутылки, разбрасывая по сторонам брызги алкоголя и осколки стекла, ломали и обрушивали полки, разбивали на кусочки дверцы холодильных ящиков, уничтожая их содержимое.
Не поднимая головы, буквально вытирая пол лицом, Генри и Дэнни проползли по-пластунски в глубь магазина. Пулеметный огонь кромсал стены, вырывая ошметки гипсокартона и дерева, они падали на пол, смешивались с алкоголем и битым стеклом. «Так они, чего доброго, перережут здание пополам, – подумал Генри. – Надо уходить, пока вся постройка не обвалилась».
Он взглянул на Дэнни, смахнул с ее щеки влажный кусочек прилипшей бумаги. Царапины от битого стекла сами собой продезинфицируются пролитым алкоголем. В голову лезла всякая ерунда – лишь бы не мысли, как он сможет жить после того, что случилось с Бэроном.
Генри скатал горечь утраты в маленький комочек и засунул его в тот же угол, где уже хранилась скорбь по Джеку Уиллису и Монро. Надо взять себя в руки, чтобы то же самое не случилось с Дэнни Закаревски, образцовым агентом без единого взыскания, бывшей подсадной аспиранткой факультета морской биологии. Она давала присягу служить родине, а родина превратила ее в горелый пончик. Дэнни не заслужила такой участи. Может, теперь жалеет, что не пошла изучать морскую биологию. Генри – тот действительно жалел.
Девушка, обернувшись, улыбнулась. Генри мысленно поклялся, что не позволит, чтобы ее жизнь закончилась на полу разгромленного магазина бухла, он сам и она выберутся отсюда живыми. Дэнни вернется домой, проживет долгую, насыщенную жизнь, а для него достаточно дожить до того момента, когда он выстрелит в чертову рожу чертова Клэя Верриса.
Они доползли до склада. Дверь черного хода – тяжелая, армированная. Все понятно: город маленький, укрепленная дверь с тылу, спереди никаких жалюзи. Интересно, застрахован ли владелец магазина от внутреннего терроризма? Вряд ли. Большинство страховок не покрывают ущерб от войны или форс-мажора. «Гемини», несомненно, все починит и заделает воронку посреди улицы. Им, наверно, не впервой.
В торговом зале рухнул еще один ряд полок, несущие стены скрипели и стонали, они не рассчитаны на пулеметный огонь и скоро больше не смогут ничего нести. Генри потянулся к рычагу двери, кисть едва не скосило пулеметной очередью. Сволочи в точности знали их местоположение и не давали поднять голову. Если здание не рухнет и не погребет их заживо, то солдаты либо устроят засаду на выходе, либо прикончат их внутри магазина.
Генри сообщил свои соображения Дэнни с помощью шепота и языка знаков, после чего потянулся к рычагу во второй раз. И опять руку пришлось отдернуть – по металлу защелкали пули.
Однако на третьей попытке стрельба не возобновилась. Генри невольно улыбнулся. Четыре тысячи выстрелов в минуту – страшная штука, но боеприпасы при этом быстро кончаются. Пока пулеметчики перезаряжали, Генри открыл дверь, и они с Дэнни, пригибаясь, выскользнули в переулок за магазином.
* * *
Клэй Веррис, стоя на посыпанной гравием крыше масонского храма в самом центре делового квартала Гленвила, принимал доклады об обстановке по рации, одновременно наблюдая за боевыми действиями на улице визуально. Он видел в бинокль, как солдаты обошли магазин спиртных напитков с обеих сторон и заняли позиции в переулке позади здания, чтобы поприветствовать Генри и Закаревски, если те смогут выйти наружу. Он не рассчитывал, что они выйдут, – их прежде скосит пулеметным огнем.
Задняя дверь магазина распахнулась. Больше Веррис ничего не смог разглядеть – Броган и Закаревски вышли наружу ползком. Если привстанут, получат гостинец от солдат в засаде. Что твои Бутч Кэссиди и Санденс Кид, только в кино эта сцена подраматичней.
Торжествовал он недолго. На фоне стаккато из четырех тысяч ударов в минуту в исполнении М134 послышался вой полицейских сирен. Малочисленный отряд полиции Гленвила спешил на помощь. Копы держали патрульные машины у себя дома, так нередко бывает в маленьких городах. Участок закрывался в девять вечера, после чего экстренные звонки переводились на домашний номер начальника полиции Митчелла. Перепуганные граждане, должно быть, оборвали ему телефон жалобами на вспыхнувшую на главной улице третью мировую войну.
Веррис собирался позвонить начальнику полиции сразу же после приземления самолета с Генри Броганом, но его отвлек неожиданный подростковый кризис сына. Крайне важно не дать Митчеллу с его увальнями мешаться под ногами на поле боя. Если кто-то из них пострадает, окружные власти начнут расследование, и куда оно заведет, никто не возьмется предсказать. По меньшей мере, масса неудобств гарантирована.
Веррис нажал кнопку на гарнитуре рации.
– Господин Митчелл? Это – Клэй Веррис. Придержите ваших людей. Мы ведем бой с группой террористов, представляющих собой потенциальную биологическую угрозу.
– Твою мать! – вырвалось у Митчелла в нарушение всех инструкций о переговорах на полицейских радиочастотах. Веррис не собирался на него жаловаться.
– Федеральные власти уже поставлены в известность.
– Вас понял. Держите меня в курсе, Клэй.
– Так точно, сэр, – ответил он таким тоном, словно говорил «таков мой долг». – Я вскоре представлю вам отчет. Благодарю вас.
Клэй отключился прежде, чем Митчелл успел поблагодарить «Гемини» за спасение Гленвила от злобных террористов или начал предлагать помощь. Впрочем, последнее было маловероятно. Когда нужно сделать так, чтобы гражданские не лезли, куда их не просят, достаточно упомянуть потенциальную биологическую угрозу, и их как ветром сдует. Даже наблюдать не станут. Никто в трезвом уме не желает оказаться рядом с зараженным вирусом Эбола. Что если он чихнет, а ты стоишь по ветру? Митчелл, поди, забился под кровать с трехлитровой банкой антисептика для рук и пятилитровым бочонком бурбона.
Вот только где черти носят Младшего?
* * *
Генри и Дэнни лежали на земле под прикрытием перевернутых мусорных баков, солдаты «Гемини» выстрелами не позволяли поднять голову. Может быть, после того, как Младший не справился с заданием, Веррис решил прийти и расправиться с ними лично? В любом случае у Генри было достаточно времени, чтобы на слух определить позицию каждого стрелка. Он знаками объяснил свой план Дэнни и был рад, когда девушка быстро его поняла.
Они молча, только шевеля губами, отсчитали: три, два, один.
Вперед!
Встав спина к спине, они быстро поразили свои цели – три, два, один.
«Ага, пулемет не ровня меткому стрелку», – мысленно сказал Генри. Они с Дэнни перебежали к соседнему зданию. Новое здание было покрупнее и покрепче магазина спиртного, огнем из М134 его не развалить. Генри выстрелом сбил замок, но как только он открыл дверь, раздался еще один выстрел. Дэнни вскрикнула от боли и упала на колени, в бедре зияла неровная, кровоточащая дырка.
Генри оглянулся на магазин спиртного и увидел, что один из бойцов выполз из-за мусорного бака и снова целится.
С яростным восклицанием Генри всадил пулю в лоб солдата, потом втащил Дэнни в дом.
* * *
Плечо Младшего чертовски болело. Когда он выкатился из джипа, огнестрельная рана снова открылась. Спасибо криворукой медичке, обрабатывавшей рану на борту самолета.
Младший попросил ее извлечь чертову пулю и закрыть дырку. Она же настаивала, чтобы он разделся и надел больничный халат. Он не собирался идти к отцу в чертовом больничном халате. Медичка до хрипоты спорила с юношей о гигиене и стерильности, доведя его до белого каления. В конце концов, он сам выковырял пулю острием боевого ножа. А медичке сказал, что если откажется зашивать рану, он и это сделает сам – с помощью швейной иглы и нитки для чистки зубов.
Младший ждал нового наезда, но врачиха всего лишь обреченно вздохнула и попросила, чтобы он хотя бы снял рубашку – одну рубашку, которую потом может снова надеть – и лег. Вместо швов она использовала клей, но все равно сделала инъекцию лидокаина, – он не успел ее остановить. Врач сделала еще несколько уколов, сказала, что антибиотиков, однако Младший почуял, что там было что-то еще – боль сразу же пошла на спад.
Медичка, вероятно, считала, что оказывает добрую услугу. На самом деле медикаменты только мешали управлять ощущениями. Действие болеутоляющих средств начало заканчиваться, а привычные методы сдерживания боли не срабатывали. Таблеток с собой ему тоже не дали, так как подразумевалось, что он по прибытии сразу же отправится в лазарет к настоящему врачу, как будто он какой-то неженка-гражданский, требующий госпитализации из-за пустяковой раны!
И все же не следовало лезть на крышу масонского храма с больным плечом. Однако Младший знал: его отец стоит там, наблюдает, чтобы все видеть лично. В другом месте его не достать – предупредит охрана.
Боль еще терпима, юноша почти полностью ее отодвинул, теперь она скорее была фоновым шумом, чем ревущей сиреной. А вот настроение испортилось, в этом состоянии ему претило выслушивать всякое дерьмо вроде «ах, как я тебя люблю, сынок!». Особенно после выстрела из РПГ.
Один вид Верриса, стоящего на возвышении и взирающего на Гленвил сверху, что твой фельдмаршал, решающий судьбу мира на поле брани, вызывал у Младшего острое желание дать ему в морду.
«Хрен тебе!» – подумал Младший, вытаскивая пистолет.
– Останови своих людей, папа. Немедленно!
Веррис обернулся, увидел оружие в руках сына и буквально просиял.
– Ты правильно поступил, что ушел от Брогана.
– Я струсил! И меня от этого тошнит!
Мнимый отец покачал головой.
– Я слишком много от тебя требовал, – произнес он успокаивающим, миролюбивым тоном. Отец в который раз его обрабатывал. Младшему захотелось ему врезать. – Теперь я это вижу. Однако это вовсе не означает, что ты…
– Он не заслужил, чтобы в него стреляли из гранатомета, папа! Никто из них не заслужил.
– Какая разница, что он заслужил? Он должен умереть, – ответил Веррис все тем же бесконечно миролюбивым тоном, но с легким намеком на то, что его терпению существует предел.
– Ты отзовешь этих клоунов или как? – спросил Младший. Пульс в плече стучал, словно у него появилось второе сердце, разгоняя по телу волны яростной боли.
– Нет. Но это можешь сделать ты. Сделай выстрел и займи мое место – и все дела.
Веррис развел руки в стороны. В одной руке он держал рацию.
Что за херня? Младший смотрел то на Верриса, то на рацию. Отец предлагает, чтобы он убил его? Младший допускал, что с отцом придется вступить в рукопашную, оглушить его. Но чтобы убить? Неужели он не шутит? Не может же он желать собственной смерти?
Многие годы Веррис был резок, суров, неуступчив, властен, деспотичен и подчас беспощаден, но в этом всегда прослеживался определенный смысл, пусть даже извращенный, как, например, в его стремлении уничтожить Генри. Дикость. И вся эта затея с клонированием тоже полная шиза, однако до сих пор Младшему удавалось уследить за ходом мыслей отца. До сего момента.
Веррис расставил руки еще шире – вот он я, стреляй.
– Ну? – спросил он.
Младший никогда не совершал бессмысленных поступков и не собирался изменять правилу. Он вернул пистолет в кобуру.
Ожидание на лице Верриса сменилось разочарованием. Младший не особо расстроился. Если Клэй считал, что играет роль доброго отца, оставалось только гадать, каким он себе представлял отца злого.
Веррис сейчас увидит, что хороший солдат способен поступать правильно, не стреляя в командира. Младший осторожно приблизился и протянул руку за рацией.
Веррис с невероятной быстротой сунул свободную руку сзади под рубашку Младшего и рывком уложил его на гравий.
– Нет уж, – сказал Клэй и легко, почти танцуя, отступил в сторону.
Юноша вскочил на ноги, пытаясь не обращать внимание на оглушающую боль в плече, чувствуя, как усилилось кровотечение.
– Любящий, заботливый, реальный отец, – повторил Младший осуждающим тоном.
Веррис бросился вперед и нанес плотный удар правой, от которого у Младшего клацнули зубы. Парень попятился, но устоял на ногах. Он не успел поднять руки, Веррис снова подскочил к нему и обеими руками схватил за горло. Младший ответил тем же.
Ему показалось, что он сжимает пучок извивающихся змей, состоящих из хрящей и мышц, стремящихся выскользнуть из его хватки. Батя был в отличной физической форме и силен, как черт, – не руки, а стальные обручи. Если не вырваться, любящий, заботливый, реальный отец сломает ему трахею и, пожалуй, сбросит его с крыши.
Зрение потускнело. Если он сейчас упадет, Веррис окажется сверху, наступит конец. Слава богу, чувство равновесия пока не подводило Младшего, он опустил руки, въехал носком в подъем ноги Верриса и одновременным движением ударил по его рукам снизу, сбивая хватку. Отец отпрянул, они сцепились взглядами.
«Больно? – мысленно спросил его Младший. – Полезешь опять, будет еще больнее».
Веррис не полез. Хмыкнув, он демонстративно повернулся к нему спиной и стал смотреть на улицу, всем видом показывая, что ему недосуг повторять однажды преподанный урок.
Младший наклонил голову и бросился вперед. Оба упали, пропахав глубокую борозду в гравийной посыпке. Словно раскаленным стержнем проткнуло плечо, Младший, стиснув зубы, подавил вскрик. Веррис вывернулся из-под него и воткнул в рану большой палец.
Парень отскочил, Клэй немедленно попытался схватить его за плечо еще раз. Младший сбросил его с себя, откатился в сторону и начал подниматься на ноги, как вдруг бок взорвался от боли, окружающий мир накрыла белая вспышка. На мгновение ему показалось, что отец жахнул его электрошокером. На самом деле он получил кулаком по почке.
Младший упал на спину, Веррис опять надавил на рану большим пальцем. Кровь проступила сквозь повязку и ткань рубашки, рана еще больше открылась, но Младший и тут не вскрикнул. Он ударил Верриса сбоку по локтю, отбив его руку в сторону. Парень попытался провести захват на излом, Веррис свободной рукой успел бросить ему в лицо горсть гравия и пыли.
Отчаянно протирая глаза, Младший лягнул Клэя обеими ногами, но удар пришелся в воздух – Верриса там уже не было. Превозмогая острую боль в плече, Младший сделал перекат и попытался встать, Клэй снова его опередил. Парень ударился о гравий головой, ободрав кожу в нескольких местах. Он сел, по затылку текла кровь. Веррис ударил его локтем в лицо, челюсть мотнулась в сторону, наступила темнота.
Когда к нему вернулось зрение, Младший обнаружил, что любящий, заботливый отец оседлал его и кулаками превращает его лицо в мясной фарш, приговаривая: «я пытался» – удар – «сделать из тебя» – удар – «мужчину»…
«Лучший отец года», – подумал Младший, собирая последние силы, чтобы доказать Веррису, что может быть мужчиной без его помощи.
Вскинув ноги, Младший захватил сгибом колена шею Верриса и сковырнул его набок. Вскочив, юноша увидел оставленный им раньше автомат. Одним непрерывным движением он подхватил оружие, развернулся на носке и врезал прикладом прямо по ухмыляющейся роже.
Веррис отлетел назад, зашатался, но устоял на ногах. Младший перехватил автомат и направил на него ствол.
– Ну? – сказал Веррис. – Валяй! Цель на мушке! Стреляй!
«Он того заслужил», – подумал Младший. Черт! Веррис буквально сам напрашивался, но юноша все равно не мог заставить себя выстрелить.
Почему?! Какого черта он медлит?
А пошел ты… Младший развернул автомат и ударил Верриса прикладом в лицо еще раз. Клэй, не издав ни звука, рухнул на гравий. Младший закинул автомат на плечо, подскочил к краю крыши и по-паркуровски спустился на землю.
* * *
Как только парень скрылся, Веррис поднялся на ноги. Последний удар слегка оглушил его, но был нанесен не в полную силу. В последний момент рука Младшего дрогнула. Пацан не только не смог в него выстрелить, но даже ударить как следует боялся. Слагать с себя отцовские обязанности пока еще рано.
Веррис посмотрел в левую сторону. На соседней крыше стоял одинокий солдат «Гемини». Тело хорошо защищено кевларом последнего поколения, лицо скрывает компактный противогаз с очками ночного видения. Идеальный воин, мечта любого командира, о существовании которого никто пока не подозревает. Лучшего момента, чтобы испробовать его в деле, не придумать. Веррис кивнул солдату и качнул головой в сторону улицы.
Солдат в маске перепрыгнул через край крыши и скачками пробежал по стене с легкостью атлета, бегущего по ровной дороге. Он понесся по земле размашистыми шагами, словно зависая в воздухе. Подскочив к хозяйственному магазину, солдат, не сбавляя темпа, взбежал по стене на крышу здания.
Веррис ухмыльнулся. Сегодня все получат урок, а Младший – еще один. Осталось выяснить, кто доживет до конца дня.
* * *
«Для такого маленького города в Гленвиле довольно большой хозяйственный магазин», – подумал Генри, затягивая жгут на бедре Дэнни. Жгут самопальный – разорванный на лоскуты фартук, отвертка в роли ворота и кусок бечевки. В магазине таких размеров могла найтись аптечка с настоящим комплектом для остановки кровотечения, но искать ее не было времени.
Генри помог девушке подняться на ноги и доковылять до середины торгового зала, подальше от входа. Здесь имелись, по крайней мере, еще один запасной выход и аппарель для доставки грузов – вдвоем все направления атаки не перекроешь. Надо где-то окопаться, чтобы потом отвезти Дэнни в больницу. Разумеется, если они выйдут отсюда живыми – этот вариант Генри относил к разряду сложных, но не безнадежных, до тех пор, пока пуля не попала в бедро Дэнни.
Снайпер украдкой взглянул на агента. По личному опыту он знал – жгут доставляет адскую боль, но девушка даже не пискнула, лишь изредка отрывисто втягивала ртом воздух.
В конце длинной полки с цветочными горшками и мешками с черноземом Генри заметил табурет-стремянку на колесиках.
– Отдыхай, – сказал он. Снайпер помог Дэнни прилечь на стремянку, потом, пригибаясь, выглянул в правый и левый конец торгового ряда, за которым они прятались. Магазин выглядел пустым, он не увидел и не услышал ничего подозрительного, однако Генри был уверен, что их не оставят в покое. Командуй он операцией, поставил бы здесь пару своих людей. Они с Дэнни проникли внутрь отнюдь не на цыпочках, их противник хорошо представлял себе, где они прячутся. Проклятье!
Получится ли пробраться к оружейному отделу до того, как их накроют бойцы «Гемини»? Крутое боевое оружие тут не продают, хоть из дробовика по коленям – и то какая-никакая оборона. Похоже, придется идти одному…
Нет, лучше покинуть магазин вместе. У Дэнни больше шансов выжить в движении, чем окопавшись в отделе оружия.
– Нам надо уходить, – сказала Дэнни, слезая со стремянки.
– Не слезай. Я – пешком, ты – на колесах.
Он покатил стремянку поперек торгового ряда, придерживая девушку за плечи.
– Может, пересесть в тележку для покупок? – со слабым, судорожным смешком предложила Дэнни.
– Нет уж. Мне всегда попадаются тележки с дефективными колесами. Просто бесит!
Дэнни издала еще один неуверенный смешок. Они подошли к следующему поперечному торговому ряду, Генри осмотрел его. Пока никого. Здесь начиналось царство проводов и товаров для электриков. На пластмассовом щите красовалась улыбающаяся лампочка с надписью в облачке текста: «Всегда заземляйся!»
– Чистый дзен, – процедила сквозь сжатые зубы Дэнни.
– Как скажешь. – Генри остановил стремянку посредине прохода, потому что оба услышали тихий скрип резиновых подошв на плитках пола.
Генри пригнул голову Дэнни рукой и сделал несколько выстрелов сквозь стеллаж прямо перед собой. Осколки пластмассы и ошметки резины брызнули во все стороны, полка упала, по ту сторону на пол грохнулось два тела. Генри заглянул в дыру – оба готовы. Он опередил противника, не дав ему выстрелить, – это хорошо. Плохо, что теперь все вокруг знали их точное местоположение.
Дэнни хотела встать, но Генри опять – на этот раз мягче – вынудил ее не покидать место.
– Ты услышал шаги? – спросила она. Снайпер отрицательно покачал головой. – Значит, пришли заранее и ждали.
– Тогда почему они в нас не стреляли? – спросил Генри.
Дэнни пожала плечами.
– Хотели помериться силами?
У Генри застыла кровь в жилах. Предположение Дэнни не так уж вздорно. За пределами «Гемини» никто не имел понятия, что у Верриса на уме и как он собирался использовать солдат под своим командованием. Подготовка отличного солдата куда сложнее изготовления отличной мышеловки, и если у Верриса получится, мало не покажется.
– Генри? – позвала Дэнни. В ее глазах читалось больше беспокойства о спутнике, чем из-за ранения в бедро. Лицо обескровлено, девушка сидела на стремянке ссутулившись. Если не оказать медицинскую помощь вовремя, он ее потеряет, они оба это понимали. Наверняка боится, но не показывает виду, корчит из себя крутую.
«Мне пригодился бы такой партнер», – подумал Генри. Монро – молодец. Был молодцом, поправился Генри, ощутив укол совести. Однако, Дэнни Закаревски – настоящий термояд.
– Сколько у тебя осталось патронов? – спросил ее Генри.
– Пять или шесть, – извиняющимся тоном ответила она.
– Ладно, давай сделаем вот что, – объявил он, откатывая Дэнни к концу стеллажа, откуда между полками с предохранителями был виден следующий ряд. – Стой здесь, прикрывай проход. Я поищу, как отсюда выбраться…
Дэнни неожиданно цепко схватила его за рукав.
– Извини, но ты без меня никуда не пойдешь. – Девушка сняла автомат, положила его на пол и достала пистолет. – Я не позволю, чтобы ты погиб в одиночку.
Генри ощутил прилив нежности. Нет, какова? Чертова львица!
– Разрешаю проверить жгут, – добавила она.
Генри проверил. Жгут пока еще держался. Кровь она не теряет, но боль не прекратится. Надо выбираться, пока ее не доконал болевой шок.
– Прости меня, Дэнни, – вырвалось у него.
– За что?
– За то, что втянул тебя в это дерьмо.
– Это ж не ты, а я за тобой следила.
Не будь она ранена, он бы обнял ее так, что затрещали кости.
– Все равно прости, – сказал, не отрывая взгляда от ее раны.
– Я не сожалею.
Теперь настала очередь Генри удивляться.
– Серьезно? Если открутить время назад, к тому моменту, как мы встретились на пристани, когда я предложил посидеть в «Пеликан-Пойнт», ты бы все повторила?
– Ну уж на хрен, – нервно усмехнулась Дэнни. – Я не идиотка. Просто я не сожалею о том, что сделала. А сейчас давай прорываться, чтобы выпить вместе еще раз.
Улыбка Генри улетучилась. Он услышал, как в глубине магазина открылась дверь, хотя не ясно, была ли это та, через которую они вошли, или другая, которую он мог бы обнаружить, если бы Дэнни его отпустила. Генри молча сжал ее ладонь, она – его. Прислушавшись, снайпер уловил тихий звук шагов четырех или пяти человек. Дэнни потянула его за рукав вниз, одними губами прошептав: «Ложись!» и сама скатилась со стремянки на пол. В этот момент по ним открыли огонь с трех разных направлений.
Пули вдребезги разбивали товар, на кусочки разносили стеллажи, полки каскадом валились на пол – день для торговых заведений Гленвила выдался неудачный. Генри оттащил Дэнни назад, ей было трудно ползти с раненой ногой. Стрелков было пятеро, они приближались, поливая все вокруг автоматными очередями. Грохот стоял оглушительный, лупил по ушам, по голове, по всему телу. Трое солдат стали окружать Генри и Дэнни. «Надо вытащить ее отсюда, – в отчаянии думал Генри, отстреливаясь. – Отвезти в больницу, пока не потеряла сознание или пока чертов жгут не пережал ногу до такой степени, что ее придется ампутировать».
Увы, но он расстрелял боезапас полностью, остался всего один патрон.
Внезапно один из солдат «Гемини» упал, из шеи струей хлынула кровь. «Молодец, Дэнни», – подумал снайпер и передвинулся так, чтобы два других стрелка оказались перед ним на одной линии. Он прицелился. Последняя пуля пробила глаз первого солдата и попала в глаз второму. Раздались сухие щелчки – патронов больше не осталось ни у Генри, ни у Дэнни.
Генри перевел дух.
– Ты – прекрасный партнер, Дэнни.
Девушка кивнула, ее лицо тут же скривилось от боли. Они взялись за руки, наблюдая за медленным приближением двух уцелевших солдат. Солдаты на время прекратили стрелять, но держали автоматы на изготовку. Странно, у противника кончились патроны, а они берегут боеприпасы? Или хотят взять их живыми для Верриса?
Дэнни такой участи не заслужила. Если в мире существует справедливость, ее жизнь не должна оборваться, не успев толком начаться.
Внезапно раздались две автоматные очереди – за спиной солдат. У Генри отвисла челюсть, бойцы упали на пол как подкошенные, не успев понять, что уже мертвы. Прошло еще несколько секунд, прежде чем он сообразил: солдат «Гемини» перестрелял Младший. Парень подошел к паре, лежащей посреди разгромленного магазина, и подал им несколько свежих магазинов.
Руки Генри машинально перезарядили оружие, не дожидаясь команды мозга. Вот и славно – он был слишком растерян, чтобы думать. Смерть столько раз приближалась к нему и всякий раз отворачивала в сторону – теперь он не мог прийти в себя.
– Э-э… спасибо, – с опозданием пробормотал Генри.
– Присоединяюсь, – добавила Дэнни с таким же ошарашенным видом.
Младший скорчил гримасу.
– Извините, я бегом бежал.
– Ночка выдалась та еще, – вяло проговорил Генри. – А где…
– Ты в порядке? – спросил Младший, заметив рану на ноге Дэнни.
– Еще взбрыкиваю. Другой ногой.
Сердце Генри перестало колотиться, дыхание успокаивалось. Впереди ждет работа, надо спасать Дэнни.
– Сколько их там еще?
– Не знаю.
– А что с Веррисом?
– Временно выбыл.
– Но он жив?
Младший пристыженно кивнул.
– Ладно, – сказал Генри. – Сейчас новые придут. Помоги мне поднять ее.
Дэнни замахала руками и замотала головой.
– Нет. Мне надоело от них бегать. А тебе? – Она достала боевой нож из ножен на щиколотке.
Генри взглянул на Младшего, парень кивнул. Они взяли по автомату и легли на живот, Генри – лицом к задней части магазина, Младший – на шесть часов, Дэнни прикрывала направление на три и девять часов. В наступившей тишине Генри два раза постучал по прикладу, Младший – три раза. Они изумленно переглянулись.
Дэнни хлопнула каждого по спине и жестом показала – смотреть в оба! Генри улыбнулся, готовясь к новым подаркам судьбы.
На этот раз атака последовала сверху.
* * *
Раздался треск, посыпались осколки стекла. Прикрыв лицо ладонью, как козырьком, Генри взглянул наверх. Черная фигура спускалась по тросу, стреляя на ходу. Генри, Дэнни и Младший бросились в разные стороны. Снайпер успел заметить ботинки Дэнни, нырнувшей за стеллаж с рабочим инструментом. Младший как сквозь землю провалился. «У пацана больше всех шансов выбраться из этой переделки живым, – подумал Генри. – Дэнни, вероятно выберется с моей помощью, но дырка в ноге все равно может ее прикончить».
Новый противник почему-то преследовал его одного.
Пули загнали Генри в конец прохода, где он свернул за длинную вереницу полок. Притормозив, он увидел, как боец стреляет по бокам сквозь стеллажи на случай, если Генри по дурости решил проскочить мимо него по соседнему ряду. Киллер, топча обломки, поливал огнем все пространство вокруг себя. Генри воспользовался грохотом, чтобы зайти ему в тыл, и дал короткую очередь в спину бойца.
Киллер слегка дернулся, мигом развернулся и ответил сторицей. Генри бросился прочь по проходу, перепрыгнул через поваленные стеллажи, подошвы поскользнулись на осколках пластика. Падая, Генри сгруппировался и сделал несколько быстрых кувырков, пули вырывали куски напольного покрытия, взметая бетонное крошево.
Стрельба резко оборвалась. Боец бросил автомат. За короткий миг, пока он доставал пистолет, Генри вскочил на ноги посреди отдела красок и лаков. Он начал на ходу хватать небольшие банки с краской и швырять их в преследователя. Несмотря на точные попадания, киллер, казалось, не замечал, как они отлетают от его головы, груди и плеч.
Генри сбросил с полки целый ряд банок, надеясь, что они заставят преследователя оступиться, но тот попросту топтал и отшвыривал их ногами.
«Нужны банки покрупнее», – мелькнуло в голове Генри, когда он поравнялся с полками, на которых стояла пятилитровая тара. Но эти бросать было значительно труднее, к тому же киллер, отбивая их, непрерывно стрелял. Внезапно у него за спиной раздалась чужая автоматная очередь. Боец пошатнулся, сбившись с шага, обернулся и вступил в перестрелку с Младшим, пока у обоих не закончились патроны.
«Отлично, приятель, – подумал Генри. – Посмотрим, что ты еще умеешь помимо неприцельной пальбы».
Генри вернулся в ту часть зала, где стояли лаки. Киллер лупил головой Младшего о двадцатилитровую канистру с жидкостью для гидроизоляции, оставляя вмятины. Генри с разбегу прыгнул, целя в спину солдата обеими ногами, повторив прием, который использовал во время угона мотоцикла в Картахене. Удивительно, но киллер согнул ноги в коленях и отклонился назад под невозможным углом. Любой другой на его месте упал бы навзничь. А этому хоть бы что. Генри пролетел над ним и плюхнулся на Младшего.
Снайпер откатился в сторону – как оказалось, недостаточно быстро. Мощный удар, чуть не попав в голову, угодил по лопатке. Растянувшись на животе, Генри скривился – в спине что-то хрустнуло. Он быстро вскочил, повел плечами, проверяя, нет ли крупных переломов. Двигаться он мог, но боль была адской, причем повсюду. Хорошо хоть болело равномерно, не больше и не меньше. Завтра будет болеть куда больше.
Если он доживет до завтра.
Генри достал нож, краем глаза заметив, что Младший сделал то же самое. Солдат в противогазе ловким движением выхватил сразу два ножа – по одному в каждой руке. Черт бы побрал этот противогаз, когда не видишь лица противника, бой приходится вести наполовину вслепую. Надо подобраться и сорвать гребаную маску. Она была похожа на противогаз с ПНВ, которым Младший пользовался в Будапеште, только компактнее. Прибор ночного видения – это еще понятно, но противогаз-то зачем? Они что, готовят газовую атаку?
Генри сделал один финт, потом другой, чиркая лезвием по воздуху. Младший провел ложный выпад, топнул ногой, как делают фехтовальщики, чтобы отвлечь внимание противника. Солдат в противогазе не повелся. Похоже, его совершенно не смущало, что он ведет бой на ножах сразу с двумя соперниками. Поза лишена настороженности или зажатости. Как будто ему сказали, что Генри и Младший вооружены резиновыми ножами. Генри решил его разубедить.
Он отклонился и быстро сделал несколько шагов вперед. Верзила встал в стойку, все еще не давая Младшему подойти, и приготовился вонзить нож в глотку Генри. В последнее мгновение снайпер скользнул на коленях у него под рукой. Он давно втайне желал опробовать на ком-нибудь этот прием, который видел в кино.
Пол был покрыт не плиткой – обычный бетон со слоем герметика – не идеальная поверхность для картинных подкатов. Бетон содрал штаны на коленях вместе с частью кожи. Прием не из разряда классических – инструктор кравмага вряд ли бы его одобрил, и все же Генри удалось полоснуть киллера ножом по бедру, избежав ранения самому.
К удивлению Генри, боец не издал ни звука – не крикнул от боли, не охнул и даже не крякнул, лишь глянул на глубокий порез, как будто рану нанесли кому-то другому и его это не касалось. По спине Генри пробежали мурашки – куда крупнее мурашей, разгуливающих по могилке. Кто, черт возьми, готовил этого парня? Маньчжурский кандидат? Терминатор?
Младший воспользовался секундной невнимательностью бойца и зашел с тыла. Поняв его намерение, Генри выпрямился и постарался отвлечь киллера на себя, в то время как Младший в прыжке над обломками стеллажа нанес удар двумя ногами. Непостижимо, но за полсекунды до удара киллер пригнулся. Младший перелетел через него, в этот момент киллер выбросил ногу – раненую! – и дал парню хорошего пинка в зад.
Генри тряхнул головой, не веря своим глазам. Младший откатился в сторону, солдат в противогазе двинулся к нему и тут же кувырком назад ловко ушел от удара в пах.
«Ах, ты так значит», – подумал Генри. Ножевая рана в бедре на оказала на бойца никакого эффекта. Он потерял один из ножей, однако Генри не рассчитывал, что это даст ему или Младшему какое-то преимущество. Юноша вскочил на ноги, бросился вперед для захвата и лицом врезался в выставленное колено.
Генри сделал еще один подкат – на этот раз бейсбольный, норовя сбить противника с ног. Но прежде чем он коснулся его, киллер сделал сальто с места, кувыркнувшись в воздухе – скорее небрежно, чем напоказ. Он опустился за спиной Генри и еще раз пнул его по лопатке.
На несколько секунд весь мир накрыла ослепительная белая вспышка, нерв в верхней части спины заголосил чуть не человечьим голосом. «Заткнись!» – приказал Генри нерву, с усилием поднимаясь на ноги. «Вот тебе и краски, и лаки с гидроизоляцией, – подумал он. – Лучше было взять что-нибудь из инструментов». Где их только найти?
Генри неуклюже побежал. Он увидел впереди стойку с дисками для циркулярных пил. «Посмотрим, как ты ловишь фрисби», – подумал Генри с ядовитой улыбкой.
Что-то большое и тяжелое задело его по голове, при падении Генри оцарапал ладони и колени о бетонный пол. Какого хрена!
Он обернулся, увидел, как киллер прицелился еще одной пятилитровой банкой краски, и успел откатиться в сторону до того, как она врезалась ему в лицо. Солдат упорно преследовал Генри, словно у него не было в этом мире задачи важнее.
На ум пришли слова Младшего: «Мне приказано тебя убить».
Может, Клэй Веррис завел целый взвод парней, специально подготовленных, нет – запрограммированных, – для его ликвидации?
Когда, казалось бы, абсурд достиг предела, Генри посмотрел вверх и прямо над собой увидел Дэнни, стоящую на антресольном этаже. А он даже не заметил, что здесь есть верхний этаж. Как она, черт возьми, одолела лестницу с ее ногой? Лицо девушки блестело и было бледным как никогда. Сбрендила от потери крови? Что она придумала?
Словно по сигналу Дэнни перекинула через перила канистру с бензином – прямо на киллера. Как только канистра упала на него, Дэнни сделала выстрел. Канистра взорвалась, киллера охватило пламя.
«Это тебе за Бэрона, сволочь», – мысленно произнес Генри, но тут включилась система пожаротушения.
Вместо того чтобы упасть, как полагается обычному убийце, солдат в противогазе попросту пешком вышел из огня, ни на каплю не растеряв решимости уничтожить все живое вокруг.
У Генри отвисла челюсть, сердце учащенно забилось, он в отчаянии огляделся. Такой огромный магазин, а его загнали в самый конец, к тыльной стене, с пустыми руками, и рядом – ничего подходящего из оружия.
Да уж, действительно пора на покой. Да только пожить на пенсии, похоже, не придется…
Взгляд упал на огнетушитель. О, отлично, подходящая штука. Жаль, что не для него.
А вот то, что рядом, пригодится.
А может, и нет. Генри отогнал предательскую мысль. Ничего другого все равно не было, минуту назад он вообще стоял с пустыми руками. Снайпер схватил орудие и встал спиной к стене. Маневр с канистрой бензина – удачный ход, блестящая идея. Веди он бой с обычным человеком, прием бы сработал. Генри решил узнать, почему огонь не остановил киллера. Даже если при этом погибнет сам.
«О, боже, этот запах! Опять этот чертов запах!» Желудок скрутило узлом, в глотке появился вкус желчи. Генри достиг предела терпимости к чертову запаху. Если его сейчас не убьет киллер, он захлебнется рвотой.
«Нет, я ничего не чую», – приказал он себе, отодвинулся от стены, изо всех сил размахнулся пожарным топором и всадил его в грудь киллера.
Ступни солдата поехали вперед, он грохнулся спиной об пол. Дэнни за это время успела спуститься и подкатила к Генри на табурете-стремянке, Младший тоже появился. Чертов смрад только усилился, хотя лежащий на полу человек больше не горел. Он натужно дышал, но – удивительное дело – не стонал и не плакал. Даже не корчился от боли.
Дождик из спринклеров под потолком прекратился. Генри перевел взгляд на Младшего.
– Надо отдать твоему бате должное. Он умеет готовить солдат.
Генри присел и стащил с лица здоровяка противогаз.
Все застыли.
Парень на полу смотрел на них в смятении, словно увидел нечто вне его понимания. «Он еще много чего не понимает, – подумал Генри. – Принципы и явления реальной жизни, до которых нужно дорасти, ситуации, в которых можно разобраться только с многолетним опытом». Парень же был слишком молод. Для Генри Дэнни и Младший были еще детьми, но этот – настоящий ребенок, поди, и восемнадцати нет. Беда только, что на него смотрел восемнадцатилетний Генри Броган. Или восемнадцатилетний Младший.
Генри не питал иллюзий, что Веррис остановится на одном клоне, однако же доказательство правоты его не обрадовало. У Младшего был такой вид, словно его огрели молотом по голове. Одно дело абстрактная теория, другое – видеть доказательство на полу с застрявшим в груди топором.
«Добро пожаловать в мой мир, Младший, – мысленно сказал Генри. – Приготовься, дальше пойдут странности похлеще».
Его внезапно охватила озабоченность благополучием Дэнни и Младшего, смешанная с виной за то, что он не смог уберечь их от зла. Так, должно быть, чувствуют себя родители ребенка, когда везут его со сломанной рукой в приемную больницы.
Или как чувствовала себя его мать, когда прыгала в муниципальный бассейн Филадельфии спасать тонущего сына.
Она вовсе не видела в нем отца, вдруг понял Генри. Он сам видел в себе своего отца, когда она смотрела на него. Мать не могла спасти его от собственных глупых заблуждений, как спасала от утопления. С ними он должен был разобраться сам, но до сих пор до конца не разобрался.
Все это промелькнуло в уме между двумя ударами сердца. Какой-нибудь мозгоправ решил бы, что наступил катарсис, но Генри находился не в кабинете психотерапевта, а в разгромленном хозяйственном магазине в компании двух клонов, один из которых обгорел и умирал с топором в груди, и женщины-агента, зависшей на пороге болевого шока.
Черт, по количеству одновременных кризисов за первую неделю после выхода на пенсию он наверняка побил мировой рекорд.
Дэнни склонилась над умирающим клоном, с сомнением и ужасом разглядывая его травмы. «Мисс Первая Медицинская Помощь, – мелькнуло в голове Генри. – Даже если бы у нее была с собой тревожная сумка, в ней не нашлось бы ничего, чтобы спасти этого парня».
– Разве ты не чувствуешь боли? – спросила она у клона.
Умирающий, озабоченно хмурясь, посмотрел на Дэнни, потом на Генри и, наконец, на Младшего. Веррис, очевидно, не посвятил мальчишку в семейные тайны. Интересно, как он его называл? Младший № 2? Надежда человечества?
И как его самого после этого называть?
Имя второго клона они уже не узнают. Глаза его закрылись, и он попросту перестал дышать. Как если бы тихо и мирно скончался у себя дома на кровати, а не среди обломков в хозяйственном магазине с ожогами по всему телу и пожарным топором в груди.
Они долго молчали. «Надо взять их под крыло», – подумал Генри, глядя на ошарашенные лица Дэнни и Младшего. Его задача – помочь им пережить этот кошмар, а потом преодолеть память о нем. Каким образом, он пока не знал. Ни один учебный курс – формальный или неформальный – не содержит инструкций на случай, когда твой клон попытался убить тебя, а ты убил его первым.
– Никак не возьму в толк, чем ты так недоволен? Ведь ты сам послужил прототипом этого проекта.
* * *
Младший перевел взгляд с мертвого клона на заботливого, любящего, реального отца, приближающегося к ним непринужденной, прогулочной походкой. Как если бы заскочил в магазин выбрать рабочий инструмент для нового проекта, да нечаянно захватил с собой самозарядный пистолет.
– Ты в порядке, сын? – спросил он у Младшего.
Парень захлопал ресницами. Какого ответа от него ожидал Веррис? «Да, папа, давай обнимемся?»
Между тем Веррис уже переключился на Генри.
– Знаешь, где мне пришла в голову эта идея? В Хафидже. – Веррис с улыбкой положил оружие на одну из уцелевших полок. – Наблюдая, как ты переходишь от дома к дому, я вообразил: было бы здорово иметь целую дивизию таких солдат, как ты. Тебе это не льстит?
Генри сухо усмехнулся.
– Зря я тебя не убил.
Веррис рассмеялся его словам, как удачной шутке.
– Ты видел то, что видел я – друзей, отправляемых домой в деревянных ящиках либо страдающих от пожизненных увечий, зверства. Зачем с этим мириться, если есть другая, лучшая возможность?
Не спуская глаз с Генри, Веррис приблизился к Младшему.
– Взгляни на то, что мы создали, – указал он на юношу подобно тому, как ведущий телевикторины указывает на главный приз. Младшему захотелось дать ему такую затрещину, чтобы голова оторвалась. – Он соединил в себе часть нас обоих. Ты не считаешь, что родина заслужила иметь твою улучшенную копию?
– У меня не может быть улучшенной копии, – отрезал Генри. – Как и у него, – он кивнул на Младшего. – И у любого другого.
– Вот как? – Веррис огорченно взглянул на труп клона. – Он готовился к отправке в Йемен, идеальный солдат. По твоей вине его заменит человек, у которого есть родители. Человек с восприимчивостью к боли и страху, которую мы стерли у этого солдата, и с такими же слабостями, как у истребляемых нами террористов. И ты говоришь мне, что так лучше?
Младший вспомнил свои собственные слова: «Ты сделал человека из другого человека».
Да, но у человека есть родители. Человек ощущает боль и страх. Если Веррис вытравил эти качества, можно ли то, что осталось, считать человеком?
– Речь идет о людях, Клэй, – возразил Генри. – Ты коверкаешь человеческую природу в угоду эгоистичному идеалу совершенного солдата.
Веррис покивал головой, словно подтверждая, что его мысль, наконец, дошла до Генри.
– Почему бы и нет? Ты только вообрази, сколько американских семей мы спасем? Никому больше не потребуется отправлять сына или дочь на смерть. Ветераны не будут страдать от посттравматического стресса и кончать с собой. Мы смогли бы поддерживать порядок в мире без горя и скорби. Кому от этого вред?
– Ему, – сказал Генри, указав на мертвеца на полу. – И Младшему. И мне. Людей нельзя использовать, а использовав, выбрасывать, высосав насухо, лишив человеческой природы, оставив ни с чем…
– Генри… – Веррис покачал головой, сожалея, что исходный материал для грандиозного проекта создания клонов оказался столь непонятлив. – Это самое человечное из того, что нам удавалось сделать…
Младшему надоел разговор.
– Сколько тут бегает моих копий? – грозно спросил он.
– Нисколько. – Верриса вопрос искренне удивил. – Ты – единственный.
Юноша и Генри переглянулись, оба едва заметно дали понять друг другу, что не верят ни одному слову Верриса.
– Этот – не более, чем орудие. – Клэй небрежно махнул на труп. – Ты же – мой сын, и я люблю тебя, как всякий отец любит своего ребенка.
«Генри прав, – подумал Младший, доставая «Глок». – Зря он не убил Верриса раньше».
– У меня нет отца, – сказал он. – Прощай, Клэй…
Генри мгновенно накрыл ствол ладонью – мягко, но властно, заставив юношу опустить оружие. Младший изумленно глянул на него. Снайпер покачал головой.
– Что с ним прикажешь делать? Сдать его властям? – В душе Младшего кипела ярость, он был готов взорваться. – Ты же знаешь: его не будут судить и лабораторию не закроют. Надо покончить с этим здесь и сейчас!
– Посмотри на меня, – сказал Генри.
Младший не хотел ни на кого смотреть. Он хотел видеть только лицо Клэя Верриса в тот момент, когда нажмет на спуск.
– Посмотри, – повторил Генри спокойно, даже ласково. Юноша подчинился. – Если ты сейчас выстрелишь, сломаешь в себе то, что уже никогда не починишь.
Он уставился в глаза Генри, такие похожие на его собственные глаза, однако Генри видел и знал не в пример больше его. У парня только начало зарождаться понимание, как мало он еще знал. Одну вещь он однако уже усвоил: Генри никогда ему не лгал. И наоборот: Клэй Веррис лгал обо всем на свете, в том числе о себе.
– Не надо, – сказал Генри. – Оставь его. Я сам.
Генри все еще прижимал руку юноши своей рукой – ненавязчиво, но уверенно, не пытаясь перебороть его, но стараясь дать понять, помочь. Упорство схлынуло, Младший опустил пистолет.
– Тебе ни к чему жить с призраками, – сказал Генри, забирая у него «Глок». – Можешь поверить мне на слово.
Он повернулся и выстрелил в Верриса.
Клэй рухнул на пол с аккуратной дырочкой во лбу и здоровенной дырищей на затылке, где пуля вышибла полчерепа вместе с мозгами.
Младший уставился на Генри широко раскрытыми глазами, не в силах что-либо сказать или пошевелиться.
Говорить однако ничего не требовалось. Генри указал большим пальцем на черный вход. Младший кивнул, они подхватили на руки Дэнни.
