Глава 23
– Сколько? – не отрываясь от листа бумаги, спросил Тилль.
Его поведение напоминало действия маленького ребенка, который держит руки перед лицом в надежде сделаться невидимым для окружающих. Между тем Армин, усевшийся на свою кровать, пока Беркхофф читал, по-видимому, решил дать ему отсрочку от экзекуции. Во всяком случае, он не нанес удара, а только переспросил:
– Что ты имеешь в виду?
– Сколько денег тебе заплатят за то, что ты меня пытаешь? – уточнил Тилль и, внимательно посмотрев на Армина, подчеркнул: – Обычно подобные вещи сюда вовнутрь с воли не попадают. Следовательно, сей документ тебе кто-то дал. Кто приказал тебе меня убить?
Армин ничего не ответил, а только встал.
Тогда Беркхофф, которого не оставляло чувство, что его совсем недавно кастрировали при помощи двух кирпичей, выпрямился и быстро, словно пулемет, проговорил:
– Ты ведь здесь пожизненно? Верно? Так что тебе нечего терять. Мне тоже.
– И что?
Тогда Тилль решился попытать свою удачу, несмотря на возможность попасть пальцем в небо.
– А как насчет твоего отца? Он еще жив?
– Почему это тебя интересует?
– Просто если он еще жив, то я могу внести в это некоторые коррективы.
– Ты? – переспросил Армин и громко захохотал, схватившись руками за поясницу, словно старик, мучившийся болью в спине. – Ты даже не выйдешь из этой камеры живым! Чего уж говорить о возможности приблизиться к дому престарелых!
«В доме престарелых, говоришь, – подумал Тилль. – Отлично, значит, его старик еще жив».
– Тем не менее я могу его убить, – заявил Беркхофф, решив сразу все поставить на одну карту.
Он сильно рисковал, поскольку если Армина вопросы мести больше не интересовали, то он зря израсходовал бы свой единственный джокер, так и не добившись примирения с этим психопатом.
– Как? – поинтересовался Вольф, и Тилль облегченно вздохнул.
– У меня есть нужные контакты. Контакты и деньги.
– Дерьмо у тебя, а не контакты, если ты даже не можешь организовать здесь для себя одноместную палату.
Произнеся это, Армин схватил левую руку Беркхоффа и вывернул пальцы так, что Тилль вынужден был развернуться на девяносто градусов и присесть на колено, чтобы не дать ему сломать их.
– Стой, стой, клянусь тебе, – завопил он. – У меня есть телефон!
– Чепуха!
– И все же! Когда поедет автобус?
– Чего?
– Библиотечный автобус. Когда он придет?
– Ты издеваешься надо мной?
– Нет! Мои люди спрятали в этом автобусе мобильник. Могу тебе его показать. Мы вместе сделаем один звонок и с твоим отцо-о-о-о…
Тут Тилль не выдержал и закричал. Два его пальца оказались неестественно скручены – еще бы на один миллиметр дальше, и оба сломались бы, как зубочистки.
– Мобильник? Здесь? На острове?
– Да!
– И он работает?
– Клянусь!
– Настоящий?
Хватка Армина немного ослабла. Вольф скептически ухмыльнулся, но в то же время призадумался. Это явилось еще одной передышкой для Тилля, который из опасения повредить себе пальцы боялся даже вздохнуть. Тем не менее он продолжал говорить:
– Да, да, это правда! И он работает!
– Хорошо. На эту ночь я даю тебе отсрочку, а за это ты завтра отдашь мне свой телефон.
– Договорились, – заявил Тилль.
– Но я все равно сломаю тебе пальцы.
Пульс у Беркхоффа участился еще больше, а на лбу выступили капельки пота.
– Нет, нет! Подожди! Пожалуйста! Если я пострадаю, то завтра меня переведут от тебя. Не делай глупостей! Одумайся!
Однако в ответ Армин только усмехнулся и сказал:
– А мне наплевать. Риск того стоит. Я все равно тебя достану, ублюдок. Даже вне своей камеры. Ты – детоубийца! А потом, сломаны ведь будут всего только два из десяти. Так что расслабься!
В этот миг Тилль услышал сухой треск, а через мгновение его пронзила острая боль, которая, казалось, родилась в глубине самого сердца.
