Вместо того, однако, чтобы ехать домой, Дон и Джина повернули в пустыню по дороге, проходившей мимо Индейского холма. Джина взглянула в сторону невидимого в ночи дома Фрилоков. Дон притормозил: «Не желаешь ли туда подняться и поохотиться на призраков?» – с натянутой веселостью спросил он.

«Нет уж, спасибо!» – решительно ответила Джина.

«Боишься?»

«Нет, больше не боюсь. Я не боюсь призраков, но атмосфера в этом доме… – она схватила Дона за руку. – Почему бы мне там не нравилось? В конце концов, именно там я решила выйти за тебя замуж».

Дон горестно рассмеялся: «Ты, наверное, думала, что подцепила нормального, приятного будущего директора компании».

«О нет! – откликнулась Джина. – То есть, ты был достаточно приятным и, в общем и в целом, нормальным молодым человеком, но я уже тогда понимала, что ты никогда не погрузишься в безопасную рутину повседневной службы».

«Разве ты не решила меня забыть, когда поступило преждевременное сообщение о моей смерти?»

«В каком-то смысле… Но я почему-то не верила. Чувствовала, что ты появишься».

«Что ж, твои предчувствия оправдались… Хотя я провел три года, о которых лучше не вспоминать. Кажется, я был тогда не в своем уме… Ммф!»

«Что такое?»

«У меня уже вылетели из головы все русские и китайские выражения, которые я так старательно запоминал. Теперь я не смог бы, наверное, попросить по-русски стакан воды».

Он повернули на боковую дорогу, проехали километра три по темной пустыне, остановились и вышли из машины.

Наступила ясная, тихая ночь; в небе мерцали созвездия, в воздухе терпко пахло полынью и креозотовым кустарником.

«Нам давно пора спать», – заметил Дон.

«Знаю, – Джина прижалась к нему. – Но сейчас я не смогла бы заснуть… После всего, что сегодня случилось, – она взглянула на небо. – Смотри, Дон! Сколько звезд! А за ними – галактики, все дальше и дальше, без конца… Может ли потусторонний мир быть таким же огромным, как наш?»

Дон покачал головой: «Придется задать этот вопрос во время следующего сеанса».

«И где этот потусторонний мир, Дон? В нашем воображении? Или везде вокруг нас? Где-нибудь в другом измерении?»

«Мы можем только догадываться. Не думаю, однако, что это воображаемый мир, или что существует множество других измерений. По крайней мере измерений, формально или математически связанных с нашим».

«Но этот мир существует – а значит, он где-то существует, как заявил знаменитый исследователь оккультных явлений, профессор Дональд Бервик!» Улыбнувшись, Джина взглянула Дону в лицо.

«Верно! Где именно он существует? Вот в чем вопрос. Возможно, для того, чтобы это узнать, нам придется там побывать».

Джина повернулась к нему и с притворной строгостью подняла брови: «Имейте в виду, господин Бервик: мне не хотелось бы заниматься слишком рискованными экспериментами. Например, умирать раньше времени ради того, чтобы докопаться до истины».

Дон рассмеялся: «Нет, пока что я не собираюсь умирать». Он поцеловал ее: «Жить гораздо приятнее… Может быть, однако, существует какой-то способ пройтись на цыпочках по границе между двумя мирами, если можно так выразиться. В состоянии полного ступора или бессознательно. Даже во сне».

«Дональд! – воскликнула Джина. – Сны! Неужели ты думаешь…»

Дон рассмеялся: «Это было бы забавно, не правда ли? Если бы каждую ночь каждый из нас совершал небольшую экскурсию в потусторонний мир? Нельзя сказать, что это невозможно или немыслимо… Мир снов, несомненно – внутренний мир подсознания. Он существует, он ощутим – в нем мы слышим и видим, даже чувствуем запахи и вкус. Но сны… – Дон задумался и рассмеялся. – Я хотел сказать, что сны – порождения индивидуального опыта и памяти, что они не могут иметь отношения к потустороннему миру… Но потом я вспомнил ответы дýхов на первый вопрос».

Джина взяла его за плечи и слегка встряхнула: «Если потусторонний мир и мир снов – одно и то же, я не хочу, чтобы ты туда уходил. Потому что там случаются ужасные вещи».

«Конечно! Но мы просыпаемся каждое утро, целые и невредимые – не правда ли? Не уверен, однако, что мир снов можно уподобить загробному миру. Сны бывают самые разные, и в них все быстро изменяется».

«Откуда ты знаешь, что в потустороннем мире не бывает таких же изменений?»

«У нас есть ответы дýхов на первый вопрос. И другие сведения, в книгах Эдди, Стюарта Эдварда Уайта, Фрэнка Мэйсона. Эти авторы – точнее, дýхи, с которыми они связывались – описывают загробный мир как своего рода Утопию – он прекраснее, величественнее, радостнее нашего».

Джина кивнула: «Это согласуется, более или менее, с тем, что мы слышали сегодня».

«Более или менее. Но заметны и различия. Весьма любопытные различия, – Дон взял Джину за руку; они стали медленно прогуливаться по бледной полосе ночной дороги. – Авторы упомянутых книг – разумные и добросовестные люди, они пытались сохранять объективность. Бетти Стюарта Эдварда Уайта, доктор Макдональд Мэйсона, дух, с которым говорил Эдди – не помню, как его звали, какой-то преподобный священник – все они отзывались о потустороннем мире в сходных выражениях, но между их отчетами были кое-какие расхождения. В частности, они по-разному представляли себе причины и способы загробного существования».

«Судя по всему, следует учитывать предрасположенности медиума, его „связного“ и даже автора как такового».

Дон согласился: «И еще одно соображение. Подумай о том, как свойства потустороннего мира согласуются с развитием современных наук – они никогда не опережают наши представления, хотя иногда отстают от них. Например, дух доктора Макдональда просили прописать лекарство для его медиума, Биба Такера. Он порекомендовал травы, неизвестные в то время, когда проводился сеанс, но применявшиеся за шестьдесят лет до того. Тем не менее, когда в 1920 году Мэйсон спросил его о природе электричества, доктор Макдональд ответил в современных терминах – назвал электромагнетизм одним из проявлений атомной энергии. Это непоследовательно и неубедительно, если допустить, что доктор Макдональд на самом деле был духом умершего человека».

Они остановились. Дон подобрал камешек и швырнул его в темноту: «Если же предположить, что доктор Макдональд – плод воображения автора, господина Мэйсона, медиума Биба Такера и других членов конкретной группы спиритов, все становится гораздо более доступным пониманию».

«То есть, по-твоему, доктор Макдональд был иллюзией – а Молли Тугуд и другие дýхи тоже иллюзорны?»

«Нет. Думаю, что они вполне реальны. По сути дела, я всего лишь выдвигаю гипотезы. Может быть, эти существа созданы, пробуждены к жизни воображением, так сказать… Может быть, именно поэтому вообще появляются призраки, привидения и дýхи. Как только в них начинает верить достаточно большое число людей, они становятся реальными».

Джина молчала – она сомневалась. Дон обнял ее за талию: «Тебе это не нравится, а?» Они стали возвращаться к машине.

«Нет, – сказала Джина. – Твоя гипотеза слишком многого не объясняет. Например, проявления свободной воли. Такие, как слова моего отца. Он сам рекомендовал нам продолжать бурение скважины».

Дон кивнул: «Верно. С другой стороны, однако, учитывай Лью Ветцеля, „связного“ юного Майрона Хогарта. Насколько нам известно, Ветцель существовал только как вымышленный персонаж. Вспомни истории о призраках – о волочащих звенящие цепи привидениях, о женщинах, разгуливающих в саванах, о светящихся монахах, держащих свои головы в руках. Не разумно ли предположить, что они – бесплотно овеществленные порождения человеческих умов? Это вполне возможно».

«Кто бы ни были эти призраки, – отозвалась Джина, – на самом деле я не хотела бы их видеть… Должна признаться, что, несмотря на храбрые заявления, по меньшей мере в двух случаях из трех я просто трясусь от страха… Наверное, нам следует все-таки вернуться домой».

«Тебе холодно?»

«Прохладно… Но это не воздух… Иногда меня пугает то, чем мы занимаемся. Все это полностью оторвано от так называемой нормальной жизни. И все это так тесно связано со смертью. А мне не нравится смерть, Дон».

Он поцеловал ее: «Мне тоже… Поедем домой».