Некоторое время спустя. Провинция Дофар. Тумраит. 02 декабря 1949 года

Транспортный четырехмоторный Гастингс — жестко коснулся полосы в прибрежном Мирбате, и сэр Роберт проснулся.

За спиной — остались все безумие, весь гибельный фанатизм Шук-Абдаллы, с ее заговорами, убийствами, перестрелками, племенами, безумцами всех видов и мастей, думающих что они и только они знают ту самую, сокровенную дорогу к счастью своего народа и готовых ради этого счастья перебить всех, кто этому мешает. Отморозки из Идарата и отморозки из Таухид и Джихад — много ли различий между ними? И что они несут на своих знаменах, поливая все перед собой пулеметным и автоматным огнем — не одну ли и ту же шахаду?

Вспомнились слова сэра Уинстона Черчилля про мусульман. Он писал в Речной войне, книге, изданной в 1902 году — вся эта книга была как руководство к действию, и одновременно — как предостережение неосторожным на Востоке. Сэр Роберт помнил больше половины ее текста наизусть.

Как ужасны те законы, к неукоснительному выполнению которых ислам обязывает своих приверженцев. Помимо доходящего до безумия фанатизма, которое для человека опасно, как бешенство для собаки, в их среде наличествует, вместе с тем, какое-то ужасное, фаталистическое безразличие ко всему на свете.

Привычка к расточительству, неряшливые методы ведения сельского хозяйства, застойный характер торговых связей и ненадежность частной собственности существуют везде, где последователи Пророка правят или живут.

Вырождающийся сенсуализм лишает эту жизнь того изящества и утонченности, которые обычно следуют за достоинством и благочестием.

Тот факт, что по закону Мохаммеда каждая женщина принадлежит какому-либо мужчине в качестве его абсолютной собственности, — причем не имеет значения, является ли она ребенком, женой, или наложницей — этот факт, вне всякого сомнения, отдаляет момент исчезновения рабства до тех самых пор, пока ислам не перестанет быть мощным фактором, влияющим на жизнь людей.

Отдельные мусульмане могут быть носителями исключительных человеческих качеств. Тысячи из них становятся отважными и преданными солдатами королевы: все они готовы с честью умереть за нее. Однако, религия, которую они исповедуют, оказывает парализующее воздействие на их социальное развитие. На земле не существует силы более реакционной, чем эта. Ислам — это воинственная и прозелитская вера, которая еще очень далека от заката. Она уже распространилась вплоть до Центральной Африки, оставляя бесстрашных воинов ислама везде, где бы ни ступила ее нога; и если бы христианство не было защищено прогрессом науки, той самой науки, с которой оно когда-то тщетно боролось, современная европейская цивилизация могла бы пасть, как пала в свое время цивилизация древнего Рима.

Все тоже самое. Ничего не изменилось. И ничего не изменится. Никогда…

У летного поля — оно утопало наполовину в песке, наполовину в морской мелкой соли, которую надувало с берега — ждали две машины. Штабной Хамбер и Шерп, вооруженный спаркой танковых пулеметов. У Хамбера — стоял Баскомб но не в обычном для него костюме, а в форме майора Британской индийской армии и с черными очками на носу. Еще и пистолет — Кольт-Веблей в штатной, рыжей кожи кобуре с клапаном на боку. В таком виде — он больше был похож не на служащего Его Величества, а на бандитского главаря из доков.

— Как ты? — спросил Баскомб

— Нормально… — сказал сэр Роберт, испытывая боль от того, что не было трости

— Рад, что ты выбрался целым… — сказал Баскомб — поехали…

— Что-то произошло? — спросил сэр Роберт — опять что-то в Шук Абдалле?

— Нет, теперь уже здесь — безапелляционно заявил Баскомб — поехали, поживее. У нас тут — чрезвычайная ситуация…

Конвой состоял из четырех машин, замыкал ее — полноприводный легкий бронеавтомобиль Хамбер с крупнокалиберным пулеметом. В штабном автомобиле этой же марки — сидели они. Сэр Роберт обратил внимание, что двери усилены пластинами броневой стали изнутри — всю обивка ободрана, а сталь приварена. Крайний раз, как он тут был — этого не было.

— При обстреле ныряй вниз… — коммандер Баскомб заметил, куда он смотрит — если успеешь.

— Все так плохо? — поинтересовался сэр Роберт

— Хуже некуда.

— Русские?

— Да нет, не они. Племена на грани восстания. С той стороны — потоком течет оружие, перебрасываются инструкторы, в мечетях муллы, которых раньше никто не видел. Ваххабиты повсюду, они есть даже в Мускате. Нам объявили джихад.

Коммандер помолчал.

— Ты был прав. Все началось с того беспредела в Шук Абдалле и так и не прекращается. Они вышли из-под контроля…

— Они никогда не были под нашим контролем… — сказал сэр Роберт — они просто использовали нас. А мы с радостью позволяли это делать…

Коммандер ничего не ответил. Конвой катил по прибрежной дороге — и соленые волны бились о берег…

В Салалахе — резко повернули на север. Дорога уходила в горы, в таинственный, загадочный и опасный мир, в котором нет места слабым. Был сезон дождей, сырость — висела в воздухе, зеленый ковер покрывал землю — через пару месяцев он будет безжалостно выжжен солнцем как факелом огнемета, но пока природа буйствовала в своем изобилии, и если у вас было немного воображения — вы могли представить себе как выглядел рай земной. До изгнания…

Сэр Роберт догадался, что они едут в Тумраит, последний форпост на этой земле, который твердо контролировала британская армия.

Нападение — произошло совершенно неожиданно. Головная машина — легкий грузовик типа Ретривер уже скрылся за поворотом — как вдруг справа, с той стороны, на которой сидел сэр Роберт, в зеленке — полыхнула вспыщка и что-то, оставляя за собой след серого дыма полетело к колонне. Из зеленки — хлестнули винтовки и автоматы, лопнуло лобовое стекло, и упал на руль водитель, а машина свернула вправо натолкнулась на камень и остановилась. Коммандер — несмотря на возраст с проворством ящерицы выбросился из обстреливаемого седана и растянулся на земле — а сэр Роберт последовал за ним. Свистели пули, били из нескольких стволов — и им вразнобой отвечали несколько револьверов и пистолетов. В хвосте колонны — горел бронеавтомобиль, что-то с треском взрывалось. Дверь была открыта — и труп бронеходчика, наполовину выбравшегося из кабины лизало неправдоподобно яркое бензиновое пламя…

— Оружие есть?!

— В багажнике…

Стараясь не высовываться, сэр Роберт подобрался к багажнику, открыл его и выдернул СТЭН. Магазин был уже снаряжен, он зарядил оружие — но стрелять не стал. Это — для самообороны. Самый последний шанс. По обочине — рассыпались, стреляя в сторону зеленки, солдаты военного эскорта из головной машины.

Нападение — закончилось так же внезапно, как и началось, боевики, расстреляв по паре магазинов, скрылись в зеленке, даже не пытаясь добить уцелевших. Командир эскорта — приказал не пытаться преследовать боевиков в зеленке: в незнакомых горах без поддержки могла пропасть целая рота. Через несколько минут появился небольшой, патрульный самолет — это был самолет арткорректировщик, вместо дымовых ракет ему под крылья подвесили ракеты с белым фосфором и дали пулемет наблюдателю — для таких случаев как этот вполне достаточно. Самолетик — деловито прожужжал над ними, покачал крыльями и начал нарезать круги над горами, охраняя их. Охрана пострадавших конвоев — была даже более важным делом, чем преследование банд, ведь после нападения — обычно приходила другая банда. Грабить.

Еще через час с небольшим — появился патруль Девятого уланского полка. Его командир, рыжий и отчаянно беззаботный первый лейтенант Алекс Хантингтон-Уиттли полазал по зарослям и нашел заряд, состоящий из нескольких килограммов взрывчатки, присыпанной камнями и заложенной так, чтобы камни сыграли роль поражающего элемента. Скорее всего — целью был головной грузовик с солдатами но мина не сработала — и потому нападавшие отказались от мысли спуститься на дорогу и добить уцелевших, а предпочли уйти. А может быть, они и с самого начала не собирались драться насмерть — подорванные машины, расстрелянные солдаты — две минуты огневого налета и руки в ноги. Еще несколько британских солдат — пополнят скорбную статистику.

Коммандер Баскомб — с нечастным видом стоял у расстрелянной машины и пинал колесо. Труп водителя уже вытащили и прибавили к тем, кто лежал на обочине, накрытый брезентом. Трупов было шесть…

— На нас? — спросил сэр Роберт

— Шайтан их знает. Может, и слышали чего. А может — просто дали денег. Добро пожаловать в Мирбат…

— Эй! — первый лейтенант подошел, держа в руках легкую автоматическую винтовку бельгийского производства, видимо трофейную — сейчас уходит грузовик. В нем найдется пара мест, если вы, конечно, не предпочитаете ехать с комфортом.

Радостного в этом было только то, что даже в таком аду — люди сохраняли оптимизм и чувство юмора…

Тумраит, город, притулившийся рядом с одноименным вади — сейчас оно было полно быстро бегущей, грязной воды, по нему проплывали камни, деревья и даже вздутые трупы крупного рогатого скота — держался благодаря британскому гарнизону, державшемуся в старом, хорошо реконструированном форте и нескольких передовых аутпостах, вынесенных из города, но находившихся на удалении достаточном, чтобы из города могли быстро подать помощь на атакуемый аутпост. С помощью девятого уланского — они добрались до главного гарнизона и даже отдали должное мастерству местного повара, приготовившего потрясающе вкусное блюдо из коровьего рубца (горцы, кстати едят коровьи внутренности сырыми, еще теплыми). Потом с попутным конвоем — они добрались до одного из аутпостов, прикрывавшего дорогу на Мудай и называвшийся среди своих Кохай-Пойнт. Очевидно, здесь несли службу офицеры Британской индийской армии, и на месте — сэр Роберт убедился в этом. Командовал постом немолодой майор из пятьдесят четвертого Сикхского, а в подчинении у него в основном находились неприхотливые гуркхи из Мадрасского полка и пенджабцы из Армии границы. Ни одного местного — на аутпосту не было, а сам аутпост — представлял собой несколько связанных между собой ходами сообщения укрепленных огневых постов на склонах холмы, каменный забор, который постоянно подновляли и укрепляли и дурные казармы, которые вынуждены были строить в два этажа — из-за крутизны склона.

Немолодой майор — уступил им для разговора свое помещение в казарме. Было душно, в стекла, которые не были разбиты каким-то чудом, ошалело бились мухи. На столе — была фотокарточка: красивая, черноволосая женщина и четверо детей. Женитьба на местной — до сих пор была серьезным проступком и, наверное, из-за этого честного британского служаку убрали в отдаленный гарнизон, откуда он не вылезет до самой пенсии. Или до самой смерти…

— Спрашивай… — коммандер неаккуратно присел на грязный подоконник — а про то, что в Шук Абдалле, это я и без вопроса могу рассказать. Британского влияния там больше нет. Когда тебя вывозили — в Шук Абдалле началось ваххабитское восстание. Британцев — кого не успели вырезать, выгнали. Не пускают даже миссионеров: за попытки проповедовать христианство — смерть. Абу погиб в Адене при перестрелке на Племенном совете, это подтверждено.

— А русские?

— Русским плевать. Иногда мне кажется, что они с самого начала знали, чем все кончится. Теперь — ваххабиты правят там бал

— А Идарат?

— Идарат силен ближе к Адену, там, где есть хоть какая-то цивилизация. Сейчас — они сцепились друг с другом и рано или поздно — там начнется гражданская война. И поделом им — с ожесточением закончил коммандер — я жду не дождусь того дня, когда эти твари вырежут друг друга до последнего человека. Тогда можно будет делать с этой землей что-то полезное.

— Но меня то вы вызвали не из-за этого, верно?

— Верно — коммандер вынул из своей кожаной офицерской портупеи пачку наскоро сшитых листов — ознакомься. Потом поговорим…

Остаток дня — до ужина, который подавали довольно рано — сэр Роберт Брюс провел, знакомясь с розыскным делом. Дело получило название «Цветок короны», что это такое — он не представлял.

Началось все — примерно полтора года назад, когда флотские радисты и дешифровщики — засекли странные сообщения, которые казались просто помехами в эфире, они продолжались всего несколько секунд — и на них вообще не обратили бы внимания, если бы не молодой выпускник Черного дома, желавший чем-то прославиться и потому обращавший внимание на все странности и несуразности. В Черном доме — он был не обычным курсантом, его дядя был подключен к самым секретным программам. Так он узнал о работе русской группы Штеттерляйна, которая экспериментировала с новыми, более безопасными для тайных агентов способами связи с центром. Ни для кого не секрет, что после предателей основная опасность для заброшенных агентов — сеансы связи. Если передавать информацию небольшими порциями — агент становится менее полезен, если большими — сеансы могут длиться часами. Любая контрразведка прослушивает эфир, в любом крупном городе по улицам ездят неприметные машины прослушивания, методом триангуляции пытаясь поймать работу передатчиков и определить его местонахождение. И даже если не определят в этот раз — шпион постоянно вынужден менять места передачи, его подозрительные действия — незнакомый человек, незнакомая машина, массивный чемодан — могут привлечь внимание местных и сильно поспособствовать провалу. Изобрести способ передачи больших пакетов информации за относительно короткие промежутки времени — значит сильно осложнить работу контрразведки и совершить переворот в шпионском деле. По слухам — группа Штеттерляйна экспериментировала с записью информации на магнитофон, а так же размещением приемников на гражданских самолетах, летающих по регулярным маршрутам. Так — молодой выпускник Черного дома получил знания, какие не должен был получать в силу режима секретности — но применил их с пользой для Британии. Его привлекло внимание, что помехи начинаются в конкретные временные промежутки, и промежутки эти отмечены с точностью до четверти часа — обычное дело для флота и ВВС, меряющих время именно этими отрезками. Оп раздобыл магнитофон с регулируемой скоростью воспроизведения, записал эти помехи, начал экспериментировать — и через несколько дней нашел скорость, на которой улавливалась математическая последовательность. А это — было признаком используемого шифра…

Наличие в пределах доступа агента с новейшей аппаратурой — было подарком небес, флот и разведка отнеслись к этому более чем серьезно и начали поисковые мероприятия. Вот только найти группу было не так то просто — она скрывалась на дикой территории, контролируемой лишь условно, среди племен.

Тем не менее — поисковые мероприятия производили, посылали фоторазведчики, чтобы хотя бы понять, что искать. Удалось установить, что группа действительно русская и понять, куда она передает информацию — на самолет — фоторазведчик, контролирующий границу. Развернулась дискуссия, кто-то пытался продвинуть идею сбить этот самолет и посмотреть, что в нем будет. Но по здравому рассуждению от той идеи отказались: экипаж вряд ли знает, от кого он принимает сигналы и где они находятся — а нарваться на ответ может было очень даже запросто. И понятно какой — собьют британский самолет, а может и не один.

Одновременно с этим — разведка вела дело о неких тайных операциях, связанных с использованием, предположительно русскими, управляемого оружия для уничтожения тренировочных лагерей боевиков на территории Договорного Омана — лагерей, которые организовала и поддерживала британская военная разведка — МИ-9. Почерк был один и тот же — ночной, предельно эффективный удар мощной бомбой или ракетой. И в том и в другом случае — удар был только один, речь не шла о бомбежках — только один заряд, направленный с предельной точностью. Британцев это интересовало хотя бы потому, что управляемое оружие планировалось применять против кораблей Флота Его Величества — и если достать образцы, понять, как оно действует, на каких принципах управляется, насколько оно точно — это огромное дело и подспорье в будущей войне. Сэр Роберт встречал эту информацию не в первый раз — он уже знал об ударах русских, но считалось, что они производятся путем закладывания взрывчатки. Еще тогда сэру Роберту казалось это неправдоподобным — откуда в горах взять столько взрывчатки, как ее транспортировать (мулами? На горбу?) и как незаметно разместить на цели? Но только за несколько месяцев до сего дня — кому-то пришло в голову, что неизвестный передатчик в горах, удары по лагерям, организованный террор — все это есть дело одной и той же группы.

За этой группой — развернули настоящую охоту, видимо, чувствуя ее, она сместилась к самой границу русской территории и крайние передачи — были именно оттуда, с пограничной зоны. Ликвидировать группу — удалось совершенно неожиданно и отнюдь не британскими силами — она вступила в столкновение с княжескими стражниками в султанате Вахиди, занимающимся контрабандой и бандитизмом. Неизвестного белого могли и убить, но оставили в живых, потому что приняли его за пилота сбитого британского самолета, все племена знали, что британцы выкупают своих за настоящие золотые монеты. Стражники, найдя белого — явились к британскому советнику-резиденту в столице, сообщили, что у них в плену белый и потребовали денег. К счастью — советник-резидент оказался достаточно сообразительным, чтобы не послать ходоков куда подальше. Так — неизвестный белый оказался в Омане, в руках британской военной администрации. Удалось опознать его достаточно быстро — он оказался хорошо известной в Адене личностью…

Захваченный — оказался князем Владимиром Шаховским, майором военно-воздушных сил, если ему не присваивали звания по секретному протоколу. Летчик, летал на стратегическом бомбардировщике, затем на истребителе. Два с лишним года назад — он исчез из Адена после авиакатастрофы. Официально — уволен с государственной службы с сохранением пенсиона и всех положенных привилегий. И каким-то образом, он оказался здесь.

Сэр Роберт перелистывал страницы дела, вложенные в тонкую картонную папку. Разведка КВВС ведет формализованные дела на всех пилотов противника, особо обращая внимание на пилотов разведывательных самолетов и бомбардировщиков. Так — удалось установить личность этого человека, хотя дело было явно неполным.

Такое ощущение, что читаешь свое собственное досье….

Сэр Роберт оторвался от чтения. Ему было за сорок, он был стреляным, битым и травленным волком, хорошо знал как мир армии, так и мир разведки. Описанное пленение группы — было достоверным и правдоподобным, но для гражданского человека, а не для военного. Он же знал — шансов на то, что ситуация будет разворачиваться именно таким образом а не другим — минимально. Ни один из них — не жаждал попасть в плен. Тем более — в плен к дикарям. Все понимали, что для белого человека это жестокая и мучительная смерть. Если русский был вооружен — а он не мог не быть вооружен — почему он не застрелился. Оглушило? Почему его не застрелили другие, когда стало понятно, что дело проиграно? Сам сэр Роберт — несомненно, застрелился бы. И застрелил бы любого их своих людей и простил бы застрелить его, коли пришлось бы такое. Такова жизнь. Таков их мир. Они знают, на что идут — и врагу не сдаются. А этот русский летчик — оказался наследным дворянином. Князем! Это первые дворяне после Императора, их рода настолько высокородны, что они могут сочетаться браками с правящими домами и это не будет мезальянсом!

Так почему же он попал в плен живым?

Сэр Роберт подумал, и нашел только одно обстоятельство, которое могло бы все объяснить. Его элементарно предали. Свои — чужих бы он не подпустил к себе близко.

А если свои предают своих, если русские предают русских, если русский таким образом оказывается в плену у англичан — то можно вполне обоснованно предположить, что среди русских есть британский агент. Причем — на достаточно высоком уровне, что дает ему возможность принимать решения.

Что-то еще… какая-то мысль мелькала в голове, но сэр Роберт не мог оформить ее.

Русского привезли сюда. Усилили охрану. Пока не допрашивали, как следует. Говорить он отказывался. Есть — ел.

Пока все…

Сэр Роберт Брюс — поужинал жареной бараниной, после чего они с коммандером — вышли на свежий воздух. Свежим его назвать можно было очень относительно — как и всегда в сезон муссонов небо затянули тучи, хорошо, что не было дождя. Пропитанная влагой почва — хлюпала под ногами.

— Как? — спросил коммандер, глядя на малочисленные огоньки Тумраита, справа от аванпоста.

— Черт… такое ощущение, что читаешь свое собственное досье.

— Именно поэтому, мы тебя и вытащили оттуда. Нам нужен кто-то, кто смог бы расколоть его — и быстро.

Сэр Роберт иронически поднял брови

— Вам нужен палач?

— Нет, черт возьми! Мы понимаем, что это грубо и чертовски неэффективно. Человек, ради того, чтобы облегчить боль, скажет любую ложь, которая ему придет в голову. А может быть, он натренирован на пытки и будет молчать, пока не откажет сердце. Нам же нужна правдивая информация — и как можно быстрее.

Сэр Роберт — кивнул головой на дыру в земле.

— Почему он здесь?

Баскомб невесело улыбнулся.

— Не догадываешься? Русские ищут его. Он командовал разведывательно-диверсионной группой, за ним чего только нет. Русские — пришлют людей, чтобы захватить или убить его. Один дьявол знает, как поведут себя горцы…

Сэр Роберт скосил глаз на стоящих в стороне, вооруженных винтовками горцев. Ночная смена, ждут развода

— А корабль? Там найдется место…

— Корабль торпедируют. Русские подлодки, их видели по всему побережью и мы не можем найти матку. Все это — очень серьезно.

— Именно поэтому тут столько гуркхов?

— Да. Мы не знаем, кому доверять.

Ситуация…

— Сколько он тут?

— Меньше недели.

— Что на самом деле он здесь делал?

Баскомб замялся

— Не врать — резко сказал сэр Роберт — иначе, ищите другого дурака. После того, что произошло в Шук-Абдалле, мне чертовски хочется подать в отставку. И оставить тебя и всех твоих боссов — разгребать всю эту кучу дерьма.

— Он был офицером разведывательно-диверсионной группы, заброшенной сюда. Они занимались террором, взрывали и убивали. У них было снаряжение высшего качества. Такого у нас нет. Они действовали под видом боевой группы Идарата и успели немало наделать, прежде чем нам удалось схватить его.

— А остальные?

Баскомб с несчастным видом покачал головой

— Ни одного?

— Нет.

— Чертовы идиоты…

— Черт возьми, что ты от меня хочешь?! — взорвался Баскомб. — Горцы повелись на награду, но им показалось, что офицера достаточно и остальных — они перебили. Господи, хорошо, что этого — оставили в живых.

— Что еще? Не может быть, чтобы ты сорвался с места только из-за обезвреженной разведывательно-диверсионной группы. Что-то есть еще.

— Есть — подтвердил Баскомб — но если я скажу тебе это, после этого, я буду вынужден тебя убить…

— Я не могу шарить вслепую. Что касается убить — многие пробовали. И не получилось. Не хочешь испытать удачу?

Баскомб пригладил отросшую бородку

— Хорошо… — решился он — мы считаем, что этот русский имеет отношение к тому, что мы называем Полярный свет.

— Что это?

Баскомб понизил голос

— Управляемое оружие русских. Самолетного базирования, наземного базирования. Разные физические принципы, на которых основано наведение — телевизионный, радиолокация, возможно, маяк. Мы мало знаем об этой программе — а этот русский должен знать много. Мы считаем, что он участвовал в наведении управляемых бомб и ракет на цели. Именно этим — а не подложенными бомбами — объясняются последние взрывы в регионе. Мы не знаем о том, чего достигли русские. С какого расстояния — они могут запускать ракеты на цель. Как далеко продвинулась их работа по самонаведению, смогли ли они адаптировать немецкую головку самонаведения торпеды на ракету или бомбу. Каковы размеры цели, в которую они способны попасть. Что будет, если оборвать канал управления. Черт, мы ничего не знаем достоверно, понимаешь? А он… если он знает, хоть десятую часть того, что нам нужно — это все уже не впустую. Понимаешь?

— Да… — сказал сэр Роберт — понимаю.

— Наши авианосцы. Наши крейсера — все теперь под ударом. Мы не можем их использовать, пока мы точно не знаем возможностей русских. Судьба империи, судьба нашего морского доминирования поставлена на карту.

Самое печальное — это и в самом деле было так, Баскомб если и преувеличивал — то совсем на чуть. Позиция лидера — плоха тем, что против него играют все. Англия — уже сто с лишним лет была лидером на море. Но если кто-то осмелится проверить…

— И что ты предлагаешь? Допрашивать его?

Баскомб улыбнулся

— Нет

— А что тогда?

— Ну… всякое бывает. Например, разоблачили предателя

— Предателя? Господи, да ты шутишь…

Баскомб продолжал улыбаться, как хорошо поевший крокодил

— Вовсе нет. Ты — известная фигура. Человек, который имеет отношение к громкому провалу в Шук Абдалле. За тебя взялась контрразведка.

— И посадила в одну яму с русским?

— Ну… например, ты бежал. Тебя поймали.

— И посадили в одну яму с русским.

— И не опознали. Приняли за дезертира.

— В моем то возрасте?

— Всякое бывает. А другой ямы — тут нет.

Яма — представляла собой просто дыру в земле, глубиной метра четыре, накрытая сверху досками и старым диском от бронетранспортера. Никаких удобств не было, только некоторое количество веток, и сухой, подгнившей травы. Раз в день — вниз спускали некоторое количество воды, грубых местных лепешек, иногда — гороховой каши с какими-то червяками. Это по праздникам. Обратным рейсом — вытаскивали парашу — просто старое ведро. Если нужен был пленник — вниз спускали лестницу и приказывали лезть вверх. Здесь служили гуркхи, поэтому любое неподчинение каралось избиением бамбуковыми палками. Гуркхи, эти маленькие, словно вырезанные из камня суровые воины — не считали пленников за людей: англичан они считали хозяевами, а всех остальных белых — говорящими животными. Если бы кто-то из англичан приказал снять с пленных кожу — эти едва цивилизованные дикари с готовностью взялись бы за свои кривые ножи — кукри.

Пленный — находился внутри зиндана уже несколько дней. Всего один раз — его допросили, и после этого — оставили в покое, будто бы забыли. Иногда — сверху открывали импровизированный люк в виде колесного диска, спускали вниз еду, воду и забирали парашу. Обычно — от отходов жизнедеятельности заставляют освобождаться самих заключенных — но эти были умными и предпочитали лишний раз не рисковать.

Он думал о том, как совершить побег. Бежать… он понимал, что если не сделает это, то покроет себя позором. Но пока — возможности не было. Стены зиндана, куда его кинули — шли вверх даже под небольшим отрицательным углом, земля была такая, что даже при наличии ножа — вырубить или выкопать ступеньки в ней было невозможно — она была настолько высушена, что крошилась и осыпалась в руках. Когда его вели на допрос — его сопровождали не меньше четырех человек, причем все они были не белыми, а какими-то аборигенами. Один раз — он пытался заговорить с ними по-английски — за что получил несколько ударов прикладами по спине и голове. Его поразили озлобленные глаза этих маленьких дикарей…

И вот — в один день… точнее в один вечер, один из сосчитанных вечеров, количество которых он держал в своей памяти и повторял, чтобы не сойти с ума — ведший в его узилище люк открылся. Он встал, ожидая, что внутрь чего-то спустят — но вместо этого вниз сбросили что-то вроде большого и тяжелого мешка. Он гулко плюхнулся оземь, Шаховской прижался к стене, выставив руки на уровень живота для защиты и ожидая всего, чего угодно — но это был всего лишь человек. Избитый человек…

Люк закрылся — и звезда, освещавшая на мгновение его путь — стала опять не видна…

Он осторожно подошел к человеку, перевернул его, всмотрелся… и даже ощупал лицо. Нет, это не один из его людей. Совершенно незнакомый человек.

Но так как воспитание заставляло его помогать даже незнакомым людям — он подтащил незнакомца к стене и устроил поудобнее. Сам лег спать в другом углу узилища…

Проснулся он от кошмара.

Сначала — ему показалось, что кошмар продолжается… в кошмаре он видел, как он провалился в болото. Такие опасные, гнилые заболоченные места в верховьях Нила… там может засосать корову, а человека — запросто. Он бился… но делал этим себе только хуже и хуже. Провалившись в трясину по грудь, он бессмысленно хватался за камышовые стебли и понимал, что все кончено. Хотел кричать…дать знать пацанам, с которым он пришел, чтобы попробовать тут порыбачить — но вместо крика из горла доносилось лишь шипение. Потом — вдруг сэр Роберт понял, что его и в самом деле душат…

Из глаз — сыпались искры, но он был сильнее того, кто провел в заключении уже не одну неделю и потому мог еще сопротивляться. Он дернулся, схватился руками за руки того, кто его душил, попытался разомкнуть замок… не получалось. Тогда он уперся ногами в стенку узилища — и дернулся изо всей силы. Его убийца — потеря устойчивость, и это дало ему шанс. Сэр Роберт — дважды ударил его локтем, а потом — ему все-таки удалось разомкнуть захват. Примерно представляя, где находится голова его врага — он дважды пробил по ней боксерским хуком. Затем — глубоко вздохнул и закашлялся. Горло болело как будто он хлебнул спирта — и все происходило в полной тишине…

— За что… — спросил он по-английски

Противник не ответил, он тяжело дышал где-то рядом.

— Ты… ублюдок… за что?

…

— Спи… еще раз попробуешь… я тебя убью… понял…

Противник снова не ответил.

— Убью…

Сэр Роберт оперся спиной о стенку зиндана — и закрыл глаза…

Утро — давало о себе знать лучиком солнца, пробивающимся сквозь импровизированный люк. Наверху — слышались отрывистые крики команд, и даже одиночный выстрел — очевидно, что кто-то проверял оружие на пригодность. Никому не было дела до двух арестантов, сидевших в зиндане — гуркхи никогда не интересовались делами англичан и не спрашивали, что происходит. Что должно происходить — то и происходит…

Сэр Роберт — впервые получил возможность рассмотреть русского. Среднего роста, обросший бородой, загорелая кожа… такая бывает, если долгое время проводишь на местном солнце. Моложе его, наверное — хотя не факт. Рваная одежда, похоже военная — но на форму не похожа. Сэр Роберт помнил правила — тот, кто при взятии в плен не был одет в форму регулярной армии, не подпадает под действие Женевской конвенции и сторона, пленившая этого солдата, имеет право делать с ним все, что сочтет нужным. Русский это, наверное, тоже знал.

Голова после вчерашнего болела и горло тоже…

— Зачем ты пытался убить меня? Что я тебе сделал?

Русский ничего не ответил, только зло посмотрел.

— Ты дезертир?

…

— Имей в виду, я ничего не имею против тебя и ничего про тебя не знаю. Мне плевать, кто ты и что ты сделал. Но попробуешь еще раз… и тебе крышка. Я тебя убью… даже если меня потом повесят. Понял?

Русский — опять ничего не ответил.

Через некоторое время… а время тут текло медленно… чертовски медленно — к яме подошли гуркхи и выкликнули русского на допрос. Сэр Роберт остался сидеть в яме… а через несколько минут он увидел улыбающуюся рожу Баскомба, присевшего над ямой.

— Как дела?

— Скверно… он пытался меня убить ночью.

— Убить? За что?!

— Подозревает, наверное, что я работаю на тебя.

— Он что-то сказал тебе?

— Нет… даже то, за что он меня хотел убить. Он не из разговорчивых…

— Я поставлю пост у ямы.

— Перестань — сэр Роберт откашлялся — перестань нести чушь. Как только ты выставишь пост, он все поймет…

— Но он пытался тебя убить! Он русский террорист!

— Это… мои проблемы.

— Ну. Как знаешь. Его приведут часа через полтора… отдыхай. Шоколадку хочешь…

— Съешь ее сам… за Короля и страну. И больше не устраивай этих идиотских допросов. Понял?

— Но как мы будем держать связь?

— Никак. Просто забудь про нас. Не дергай ни его, ни меня. Он либо расколется — либо нет.

— У нас не так много времени…

— Времени у нас достаточно…. — сказал сэр Роберт — вся оставшаяся жизнь…

Русского — как и обещал Баскомб — привели примерно через полтора часа. Сэр Роберт успел поспать — и проснулся, когда русского с шумом сбросили вниз.

— Гребаная солдатня! — крикнул сэр Роберт — срал я на вас! Поняли! Эй, вы передайте своему Королю! Я и на него срал!

После чего — он подобрался к русскому. На том не было никаких видимых повреждений — но он был без сознания…

— Сукин сын…

Он подложил ему под голову свернутый старый плащ, повернув голову на бок на случай, если тот захочет блевать. Сам — сел рядом, чувствуя спиной всю толщу земли, бесконечность которой отделяет его от Родины…

Гребаные горы…

Русский — пришел в себя через пару часов. Сэр Роберт — пытался считать часы — но это было бессмысленно. Можно было только понимать, день сейчас или ночь — по свету, сочащемуся через щелочки в импровизированном люке их тюрьмы. Или по его отсутствию…

Сэр Роберт — тем временем был занят своим делом — он, стоя, ощупывал стены их узилища, в надежде на то, что удастся найти слабое место и сделать что-то вроде лестницы. Услышав, как русский шевелится, он не обернулся

— Хей… — русский отлично говорил на английском — так ты не сбежишь. Не сможешь подняться. Не пробуй…

— Я уже один раз сбежал.

— Эта чертова штуковина… наверху… весит тонну. Ее не сдвинуть…

Сэр Роберт повернулся

— Ты специалист по побегам? Если нет, то заткнись.

Русский пожал плечами

— Спасибо…

— Да пошел ты…

Через несколько часов, когда солнце уже было на закате, сменив свой цвет с ослепительно-желтого на кроваво-красный — им принесли поесть. Кормили их объедками с кухни. Воду спустили вниз в большом бурдюке. Вода была затхлой и пахла какой-то дрянью — но здесь, в горах любая вода была бесценной.

Они съели то, что им дали, и попили воды — сколько смогли выпить. Потом — бурдюк начали поднимать вверх.

— Давно здесь сидишь? — спросил сэр Роберт

Русский не ответил.

Баскомб — решил принять условия игры сэра Роберта — больше ни одного из них не дергали на допрос, и около ямы не выставили поста. О них просто забыли. И подохнут они — или останутся жить — это никого не интересовало…

На десятый и на четырнадцатый день — русского опять забирали за допросы. Каждый раз — его возвращали без сознания — но на сей раз сэр Роберт и не пытался ему помогать. Русского — сбрасывали вниз как мешок с костями — но он приходил в себя. Крепкий малый…

На четырнадцатый день — когда он пришел в себя, он увидел, что его товарищ по несчастью, которого он уже пытался убить — сидит у стены и смотрит на него. Русский пошевелился… потом встал на четвереньки. Закашлялся, сплевывая на пол кровь…

— Чего они от тебя хотят? — спросил сэр Роберт

Русский не ответил. У них вообще были очень странные взаимоотношения.

— Простого дезертира они не станут пытать. Они отправят его куда-нибудь… в болота Сингапура или в Мадрас… но пытать не станут. Верно?

…

— Кто ты такой, нахрен?

…

— Знаешь, мне плевать, пусть они тебя и убьют. Но тебя пытают током, парень, я это видел. Хочешь, скажу как вести себя…

Русский озлобленно посмотрел на него

— Откуда знаешь?

— Откуда? Ну… скажем так, когда то я был совсем по другую сторону. И знаю…что к чему. Сказать?

— Да пошел ты!

Сэр Роберт закрыл глаза

— Как знаешь…

На шестнадцатый день — гуркхи, подойдя к яме, выкрикнули уже имя сэра Роберта…

Коммандер Баскомб — сидел в помещении, где проводились допросы и нервно прихлебывал чай из походного котелка. На полу — виделись старые, потемневшие следы крови…

— Каков результат? — спросил он

— Пока никакого — ответил сэр Роберт

— Он не идет на контакт?

— Если не считать контактом то, что он пытался меня убить. Он считает меня подсадной уткой.

— Черт побери…

Сэр Роберт пододвинул стул, присел без разрешения.

— А что ты хотел?

— Что хотел я? Результатов, чтоб их!

— Так скоро?

— Скоро? Больше двух недель прошло. Я приказал провести три усиленных допроса, чтобы сломить его!

— Он так не сломится. Таких людей не сломаешь силой…

— А как его сломить?!

— Отчаянием. Безысходностью. На это надо не две недели — а два месяца. Может и больше.

— Мы не можем столько ждать.

— А в чем дело? На тебя давят?

Баскомб смотрел в пол.

— Я не могу сказать. Могу только сказать о том, что сведения о русских и их наработках в области высокоточного оружия — нам нужны сейчас как никогда раньше. Сейчас решается, будет война или нет. Может, попробовать скополамин?

— Хочешь сказать, что вы его еще не пробовали?

— Сукин сын, ты на нашей стороне или нет! — не выдержал Баскомб — мне нужна не ирония, а результаты.

— Это не ты сидишь в той яме.

Баскомб ничего не ответил

— Результаты будут. Когда — не знаю. Чем больше ты будешь давить и делать глупостей — тем будет хуже.

Сэр Роберт Брюс — очнулся в яме. Он лежал во весь рост, и у него под головой был сложенный старый плащ…

— В… расчете… — просипел он

Русский покачал головой

— Еще нет…

— Помоги… сесть.

Русский сделал то, что было сказано. Когда сэр Роберт сел — голова у него закружилась…так что его чуть не вытошнило. Еще не хватало сотрясения мозга получить.

— Тебя били? — спросил русский

— Сам… не видишь?

— Я думал… ты подсадной. Работаешь на них…

— Идиот… кому нужен… дезертир.

Русский помедлил

— Я … не совсем дезертир.

— Да… ты русский шпион, верно?

— С чего ты так решил?

— Ты… бредил во сне. Говорил по-русски. Я знаю… язык.

Два измученных человека — говорили друг с другом, не глядя в глаза.

— Значит… ты все-таки подсадной…

— Идиот… ты.

— Почему

— Мы с тобой… в одном положении… русский.

…

— Знаешь… почему я здесь…

…

— Потому что я работал на вас… идиот… чертов.

— На нас?

— На… разведку… генерального штаба… Они… раскрыли меня… я… пытался бежать… и попал… сюда.

Англичанин сплюнул на землю слюну вместе с кровью.

— Я… думал что спасся. Меня держали в камере… в Шук Абдалле… но я… кое-с кем договорился… и бежал. Меня… должны были забрать с берега… но вместо русских там были гребаные… томми. Морская пехота… Его Величества. А ты… как сюда попал…

…

— Так же… поди. И ради чего… убивать друг друга? Мы… в одном… с тобой… хе-хе… положении.

— Не в одном. Знаешь, в чем разница?

…

— Ты предатель. Я… воевал за свою страну. А ты… предавал свою. Мы с тобой… не равны. Помни это…

Услышав это, сэр Роберт выругался про себя… дело можно было считать проигранным — русский не купился. Проклятое дворянское благородство… вкупе с русским идиотизмом. И все — избиение, мучения, все — напрасно.

Но что-то — заставляло его продолжать игру. Несмотря ни на что.

— Пошел ты…

…

— Мы с тобой одинаковы. Обоих нас предали… — сэр Роберт говорил все более бессвязно… мне говорили… меня вывезут. Дадут дом… какой-то гребаный город… Сомара… кажется… заплатят деньги… и где все это…

…

— Я сижу в одной яме… с провалившимся… русским шпионом… А русские… просто плевали на нас…