Горы, регион Дофар. 1949 год, точное время неизвестно
Велехов пришел в себя… точнее, это нельзя было называть этим термином, он просто в какой-то момент начал осознавать себя как сотника Григория Велехова, казака Донского казачьего войска. До этого — его воспоминания состояли из разных цветов и оттенков, света, тьмы — но ничего не складывалось в общую картинку и не давалось осознать себя. Он просто плыл, плыл как одинокий пловец по бескрайнему морю забвения, то ныряя с головой, то вновь — выныривая на поверхность из благословенного покоя.
Был день. Низкий каменный свод — нависал над ним, обещая защиту: бурый, каменный монолит. Под ним — было что-то не твердое и не мягкое, он сам не мог понять, что это. Едва заметно — тянуло дымом.
Где он? Это плен?
Он пошевелился… руки не были связаны, он это почувствовал сразу бы. Но это ничего не значило, местные — могли и не связывать руки. Сами горы — были тюрьмой, он не смог бы пройти по горам и выйти на блокпост, не зная, куда идти. Могли и не связывать… он знал места, где были рабы и трудились они без какой-либо охраны. Куда бежать рабу? Кому он нужен?
Он попробовал подняться — но не смог: не было сил, и голова сразу закружилась. Он понял, что ранен и встать не сможет.
Значит, его кто-то спас и принес в пещеру. Кто?
Свои? Или чужие?
Мусульмане — тоже могли. Могли позариться на выкуп — англичане выкупали своих за золотые соверены, поэтому для племен найти британца было большой удачей, это обещало всему племени нежданный заработок. Может, хотели обменять на кого-то своего — а может, это просто было дружественное племя, которое потом вернет казака командованию в обмен на благодарность и помощь. Такие тоже были… не могло быть так, что все друзья или все враги. Были и друзья и враги.
Друзья и враги. Враги и друзья. Самое сложное было понять — кто есть кто. Кто есть друзья. Кто есть враги…
Он прислушался. Где-то неподалеку — разговаривали люди. Они говорили не на английском, не на арабском, не на русском, не на местных диалектах, которые Григорий научился различать. Их язык — не был похож ни на один из этих языков.
Где он…
Потом — он услышал шаги, разговор. Показалось, что промелькнуло русское слово.
Снова шаги. Лицо в поле зрения. Бородатое лицо…
* * *
На следующий день — бородач пришел не один. Он пришел, когда Григория вынесли из пещеры и положили на солнце.
Человек, который пришел проведать его — присел рядом с ним. Он был чуть выше среднего роста, худощавым, с обветренным, загорелым лицом, бородой. На груди — непривычная экипировка, торчат жестяные прямые магазины автомата.
— Кто вы? Вы русский? Вы говорите по-русски? — спросил он на русском, но со странным, похожим на местный, акцентом. Так говорят люди, которые долго говорили на чужом языке.
Русский?
Григорий покачал головой. Человек — показал смертный медальон… армейского образца.
— Мы нашли это у вас? Это ваше?
Григорий — ничего не ответил
— Я майор воздушного флота, князь Шаховской. Старший офицер здесь. Вы понимаете это?
Григорий — тупо смотрел на него.
— Как вы здесь оказались? Вы со сбитого самолета? Или украли?
Григорий — опять ничего не ответил…
Шаховской — по крайней мере, себя он называл именно так — видимо, потерял терпение, резко встал.
— Как он?
— Серьезные ранения, контузия, господин майор. Потеря крови…
По крайней мере, не врет. Действительно, майор.
— Чем его?
— Два пулевых. Автоматные. И осколки — граната или даже авиабомба.
— Он русский?
— Как знать, Ваше благородие. Не правоверный, это точно. А так… чужая душа потемки. Одет как местный.
— Вытащишь его?
— Все в руках Аллаха… Инфекции нет, иншалла встанет.
Странная группа. Мусульмане, разговаривающие по-русски. Разведка?
— Вытащи его, Камиль, Он может знать, что происходит в окрестностях.
— Все в руках Аллаха, Ваше благородие…
Послышались шаги — этот странный офицер ушел.
* * *
Тропа. Странное, непрекращающееся чириканье птиц. Раскалывающаяся голова. Запах крови…
Резкий, словно щелчок кнута — выстрел. Еще один…
Ни руки, ни ноги не чувствуешь… как невлашные. Только острый запах крови… вот его чувствуешь очень хорошо…
Может, это твоя кровь.
Еще один выстрел — совсем рядом. И кажется, рядом кто-то есть. Какая-то странная темнота в глазах… ничего не увидеть.
— Все?
— Так точно…
Русский язык. Голоса какие-то странные… может, это от шума в голове. Но язык русский. Точно русский.
— Как нам быть дальше…
Знакомый голос. Знакомый… только не вспомнить, кто. Увидеть бы…
— Как и раньше. Центральный совет назначит дату выступления…
— У нас нет и половины тех сил, какие были.
— Предатели нам не нужны. Они знали на что шли. Те же, кто остался в живых — теперь не ослушаются…
— Вы правы, уважаемый…
— Груз — сбросят через три дня. На точке четыре. Будет четыре контейнера…
— Понял, уважаемый.
Сбросят? Как сбросят? С парашютом?!
— Дополнительный огнезапас, о котором вы говорили — все получите по требованию. Извольте организовать стрельбы. Это пригодится в будущем.
— Понял, уважаемый. Аллаху Акбар.
— Аллаху Акбар.
— А что с этими делать, уважаемый?
— А что делают грабители?
— Забирают все ценное, снимают обувь и бросают в пропасть.
— И вы сделайте также…
— Понял, уважаемый…
* * *
Через какое-то время — он начал поправляться.
Его дважды переносили из одной пещеры в другую — на носилках. Он видел людей, которые это делали — невысокие, бородатые, с узкими глазами, похожие на воинов степи. Они точно не были арабами — арабы такими не бывают. Все переходы совершались в одно и то же время — вечером, на грани дня и ночи. Смутное время… время теней… время шайтанов.
Благодаря лечению — а лекарь пользовал его какими-то народными средствами, в сочетании с белым порошком антибиотика — раны начали затягиваться. Напиток, который он пил — придавал ему силы. Он смог встать и пойти, сначала опираясь на стенку, потом уже — свободно. Он все еще чувствовал недостаток сил, чтобы сражаться — но был достаточно сильным, чтобы выдерживать переходы вместе со всеми.
Того самого офицера, русского офицера — какое-то время не было, потом он снова присоединился к ним. Григорий успел услышать, как он говорит с теми странными людьми, что лечили и кормили его на их языке. Он заметил и его оружие — необычного вида автомат с магазином, вставляющимся прямо в рукоятку и толстым цилиндром вместо ствола, обмотанным брезентом. Такого оружия — у казаков никогда не было, у них были автоматические винтовки и пулеметы.
Закончив говорить со старшим из тех странных степняков — человек подошел к нему. Григорий — сидел на нагретом за день камне и грелся.
— Выздоровел? — спросил он
— Выздоровел — ответил Григорий
— Кто вы и откуда? — спросил человек — как вы здесь оказались? Кто вы такой?
— Человек божий — степенно ответил Григорий — обделан кожей.
— Вы казак Григорий Мелехов, Ближневосточного, затем донского Казачьих войск. Уроженец города Захле, проживаете в станице Вешенской Области Донского Казачьего войска. Дальше продолжать? Или не надо?
— Отчего же не продолжить… Ваше Благородие.
— Всю информацию о вас — передали по радио, я специально справлялся. Вы носили с собой смертный медальон. Забрать не хотите?
Григорий принял протянутый медальон, вместе с ним — на одной цепочке был образок. Георгий Победоносец. Оберег воинов.
— Вопрос не в том, кто вы, — сказал офицер. — Вопрос в том, с кем вы?
— Известно, с кем. Казаки два раза не присягают.
— Как вы здесь оказались? Отбились от конвоя? Я слышал о нескольких разгромленных конвоях.
— Да…
— Номер конвоя. Дата выхода?
Григорий вытер лоб
— Простите, Ваше Благородие, не помню. Память отшибло совсем.
— Но конвой помните.
— Конвой помню. Прижали нас… в горах.
— Кто был старшим по званию в конвое?
— Слепцов… Михаил.
— Ближневосточного?
— Донского, Ваше Благородие…
Офицер какое-то время сидел молча, потом — резко встал
— Поправляйтесь, казак. Если будет возможность, мы переправим вас на Большую землю.
— Благодарствую, Ваше Благородие.
Офицер ушел, кажется разбираться с рацией — а Григорий остался сидеть, добирая остатки тепла от камня. Он притворялся — на самом деле, амнезии у него не было, он прекрасно все помнил. В том числе и то, как оставшихся в живых после безумной атаки на Шук Абдаллу казаков — встретила засада на одной из троп и Мишка Слепцов, понимая, что иначе не спастись — столкнул его с тропы, давая хоть какой-то шанс уцелеть. И он уцелел… его не нашли — а вот он зацепился за растущее на склоне дерево, и провисел там достаточно, чтобы слышать. В том числе и разговор тех, кто устроил эту засаду — разговор на русском языке.
Доверять нельзя было никому…
* * *
Еще через пару дней — офицер появился снова.
— Я снова навел справки. Возможно, вы говорите правду. Михаил Слепцов погиб при нападении банды на конвой, идущий из Адена.
Григорий ничего не ответил
— Вас не интересует, почему я вам по-прежнему не верю?
— Верить… не верить… дело ваше, Ваше Благородие.
— Слепцов погиб по дороге из Адена на север, из Адена. Вы знаете, где вас нашли?
— Не могу знать, Ваше Благородие.
— Султанат Верхний Авлаки, это восток федеральных земель.
— Не знал, Ваше Благородие…
— Знаете, где мы сейчас? Княжество Вахиди, пограничная зона с Договорным Оманом. И у меня возникает вопрос — как вы попали из гор близ Адена — к самой границе. Вас даже в качестве раба или заложника не могли сюда привезти. Какой смысл везти вас так далеко — если за вас планировали получить какие-то деньги, они не могли их получить нигде кроме Адена.
Григорий простецки пожал плечами
— Не могу знать, Ваше Благородие.
— Будь это другое место и другие обстоятельства — раздраженно сказал офицер — я бы выгнал вас из отряда. Вы не говорите всей правды, и я это знаю. Но вы русский, а обстоятельства у нас…стесненные скажем так. Поэтому, вы можете оставаться с нами, по крайней мере, до тех пор, пока не прибудет вертолет и у меня не появится возможность отправить вас. Но предупреждаю — за вами будут следить. И не приведи вас Господь оказаться не тем, кем вы себя выдаете. Не приведи только Господь…
— Я казак, Ваше Благородие…
— Что?
— Я не русский, Ваше Благородие. Я казак…
* * *
— Черт бы все побрал. Черт побери!
Князь Шаховской — раздраженно пнул камень, входя в пещеру.
— Камень есть камень… — философски заметил Камиль — разве он виноват.
— Все не так… — князь достал небольшой нож и отрезал небольшой кусок от лежащего прямо тут длинного пласта провяленной, соленой козлятины, сунул в рот — все не так
— Скажи, нет Бога кроме Аллаха, и на одного Аллаха мы уповаем. А если с тобой произошло что-то плохое, то скажи — это предопределено Аллахом, и он сделал, как пожелал.
— Я христианин.
— Вот почему ты не можешь добиться покоя в душе, друг. В исламе все проще. Положение верующих удивительно, если происходит что-то хорошее, то они получают тем самым награду от Аллаха и если происходит что-то плохое, они проявляют смирение и получают от Аллаха награду за свое смирение.
— Расшифровал? — спросил Шаховской, мучая зубами жесткий как подметка, но питательный и восстанавливающий солевой баланс в организме кусок мяса.
— Да, друг. Возьми.
Князь взял тонкий листок бумаги с расшифровкой, посмотрел на свет. Зло выругался.
— Черт бы все побрал. Шайтан забери…
Возможностей эвакуации вертолетом нет. Приказано пробиваться к самому побережью, где будет возможность эвакуировать их подводной лодкой. Для чего — приказано вступить в контакт с местными отрядами Идарата, они должны вывести вас к самому побережью. Любой из тех, кто знает обстановку здесь — знает, какая это глупость. Федеральные земли — это горы и тонкая полоска плодородных и пригодных для жизни земель у побережья. Плотность населения там максимальная, укрыться негде, тем более такому отряду. Пираты, контрабандисты… кого там только нет. И появлению русского отряда — они не обрадуются.
Но приказ есть приказ.
— Готовь людей к переходу. Я пойду, поговорю с этим… казаком. Что-то он мне не нравится…
Но поговорить еще раз с этим казаком не получилось. Потому что казак исчез и даже киргизы — не могли понять, как так получилось.
* * *
Границы здесь как таковой не было. Это было одно из немногих мест в мире, где была сухопутная граница между двумя смертельными и непримиримыми противниками, Британской Империей и Российской Империей. И граница — никак не была демаркирована, ее просто не было, этой границы…
Князь Шаховской выделил треть своего отряда в головной дозор, и вел его лично. Багыш — возглавлял вторую, большую часть отряда, которую он вел на удалении больше мили протоптанной дорогой. Его сил — могло хватить для стычки с небольшим племенным отрядом или группой контрабандистов — а вторая часть — поможет, если придется вступить в бой с регулярными частями британской армии. Князь промышлял в этих горах больше двух лет и прекрасно знал о расположении и имеющихся силах британских колониальных частей. Самый опасный из них — ГП, горный полк, представляющий собой рядовой состав из горцев из Северо-западной пограничной провинции и гуркхов, небольшого и воинственного народа на службе Британскому Престолу, при офицерском и унтер-офицерском составе, набранном из Шотландских полков, а так же Пешаварской стрелковой бригады, почти легендарной части Британской Индийской Армии. Опасность представляют так же части САС — 21САС и 22САС — полки полковников Лейкока и Стирлинга, соответственно. Но все они расположены дальше на юг и юго-восток, ближе к обитаемому побережью. Сюда — они выбираются только для кратковременных операций, после чего — немедленно отступают к расположению. Здесь нельзя оставаться, здесь нельзя строить аванпосты и крепости — местное население дикое и озлобленное, не признает чужаков, оно будет атаковать постоянно, пока чужаки не уберутся с той земли, которую считают своей. Или пока не падет в бою последний из тех, кто может держать оружие…
Следопыт — крикнул орлом — рыболовом — и все попадали на землю. Князь пополз вперед.
— Что там…
— Справа, эфенди. На гребне…
Князь поднес бинокль к глазам…
— А это еще что за придурки…
Несколько человек стояли на гребне — никакой горец так делать не будет, чтобы его было видно на фоне неба. Одеты они были в некое подобие военной формы, и у них было оружие.
— Кто они такие…
— Они не местные, эфенди…
Один из тех, кто стоял на гребне — начал сигналить зеркальцем. Для князя, бывшего пилота, помнившего световую азбуку Морзе, прочитать послание труда не составляло.
— Придурки… — князь достал серебристый алюминиевый портсигар из набора выживания, раскрыл его так, что он стал треугольной формы, с отполированной до блеска решеткой-жалюзи, сдвигающейся нажатием кнопки. Отсигналил свое послание. Шевеля губами, прочитал ответ.
— Это свои…
* * *
Встречавших было несколько человек. Один из них бодро сказал, протягивая руку
— Ас саламу алейкум, уважаемые…
Рука повисла в воздухе.
— Ва алейкум — с мрачным видом сказал князь, используя форму приветствия, которой правоверные могли приветствовать неверных — как вы здесь оказались?
— Нас высадили вертолетом.
— Вертолетом?!
Князь просто не мог поверить в это. Что за идиотизм… полный, непередаваемый идиотизм. Он сам и его группа — действует в этих горах уже два года, они знают все тропинки, привыкли к местной пище, отрастили бороды, понемногу разучили язык, умеют делать намаз, они выглядят, одеты и даже пахнут как местные. Так какого черта, какого, простите беса — для обеспечения вывода им прислали в помощь этого… полудурка, иначе и не скажешь.
Верблюжья блевотина. Сыновья шакалов. Дети, родившиеся вне брака…
Они даже и ругались теперь как местные
— И для чего вы нам нужны?
— А разве вам не передали по связи? Мы должны вывести вас на побережье. Там сейчас неспокойно… но полагаю, мы сможем избегнуть… обнаружения, ха-ха. А что, с этим есть какие-то проблемы? Мое имя кстати Даниил. Даниил Сотников, прошу любить и жаловать…
— Вы еврей? — спросил князь
— Да, из Житомира — с выражением обиды на лице сказал посланник Центра — а в чем дело? Вы антисемит? Я, между прочим, жил в Басре. Мой отец там дело имеет, я вольноопределяющимся в разведку пошел!
Спаси нас Бог от друзей… а от врагов уж мы как-нибудь и сами отобьемся.
— Просто много вопросов задаете. Слишком много вопросов. А это кто? — князь кивнул на остальных
— Это наши местные друзья. Они помогут нам пройти через племенные земли…
Один из бородачей — поклонился, прижав руку к груди…
* * *
— На побережье сейчас опасно… очень. Англичане уже пригнали в регион две авианосные группы, и сейчас подходит третья — из Карачи.
— Почему?
— А вы не знаете?
— Представьте себе, нет… — князь подавил ворохнувшийся было приступ раздражения. У евреев было принято отвечать вопросом на вопрос и евреи много и с удовольствием спорили. Наверное, поэтому, в какого стряпчего не плюнешь — еврей.
— В Адене была бойня. Настоящая война, она и сейчас там идет.
— Вот как?
— Да… говорят, был Федеральный совет, и началась стрельба. То ли на нем, то ли после него — чего-то не поделили, и тут же пошла стрельба. Весь город разорили и разграбили. Говорят, перебили всех иностранцев, никто не спасся…
Глядя на мрачное лицо князя, его проводник поправился
— Наверное, все же спаслись…
Князь посмотрел на часы
— Надо искать место для ночлега.
— Разве? По календарю до захода солнца еще час.
— Это по календарю. Надо успеть обустроить стоянку и выставить посты. Кроме того — перед самым закатом идти будет нельзя…
* * *
Они нашли стоянку, не хорошую, и не плохую, рядом была пещера, в которой можно было укрыться, и в которой были заметны следы пребывания здесь пастухов, а растущий в изобилии сухой кустарник — должен был предупредить о подбирающемся враге. В пещере развели костер, используя в качестве топлива сухой овечий кизяк, нашедшийся там и наломанные ветки кустарников. Костер в пещере хорош тем, что его не видно, ночью огонь в горах виден на много миль и привлекает самых разных людей. А вот спать в пещерах нельзя, потому что там, где кизяк — там есть самые разные насекомые — вредители. Спать лучше всего так, как это делают пастухи — на вольном воздухе, с головой укрывшись одеялом. Так тебя почти не видно.
Привычно распределили время дежурства. Князь лег и уснул — завтра трудный день, еще один переход по горам. Завтра, по его расчетам — они должны были выйти к обитаемому побережью, где их заберет подлодка.
Бойня в Адене. Племена перегрызлись между собой. Черт… как это все надоело…
* * *
Проснулся он от крика и раскатисто протрещавшей автоматной очереди. Его Маузер лежал у него под рукой, с досланным в патронник патроном, Шаховской вскочил — но выстрелить не успел. Что-то ударило его с силой атакующего быка — и отправило в беспамятство.
* * *
Пришел в себя он уже днем. Первое, что он почувствовал — неудобство от веревок, трущих руки и ноги. Окончательно он пришел в себя от рева осла — громкий, пугающий звук, способный и мертвого поднять на ноги.
Он с трудом открыл глаза — они были полны соли, пыли и песка. В голове — точно набатный колокол гудел…
Что… происходит?!
Шаги… ноги осла… снова шаги. Он был связан.
Вывернувшись до хруста в шее, он увидел еще кое-что. Колеса грузовика или тяжелого внедорожника.
Это уже дорога. Обитаемая территория.
Голоса…
— Босс, эти ублюдки меня достали. Почему бы просто не пристрелить их и дело с концом.
— Даже не думай об этом, Колди. Если мы это сделаем — нам крышка.
— От этих… сэр…
— От нашего босса. Полковник сказал, что лично разберется со мной, если мы испортим отношения с местными…
— Черт… я не предлагаю испортить с ними отношения. Я предлагаю просто их замочить.
— Заткнись и давай сюда деньги. Те из пояса.
— Сэр…
— Давай, давай… Без разговоров. И ты — тоже.
— Черт бы все побрал…
Снова шаги. Глухой гул двигателя…
— Сукины дети. Чертовы кретины…
— Они взяли для нас этих русских. Если бы не они — мы бы все ноги до ж… сносили, гоняясь за ними.
— Да брось. На пару недель мороки…
— За этими русскими гонялись два года.
— Значит, не те люди гонялись…
Снова шаги. Сапоги — совсем рядом. Ствол винтовки, свисающей вниз. Это была их винтовка! Та самая, Фабрик Насьональ!
Человек присел на корточки перед ним. У него было грубое, бородатое лицо, куртка из ткани, цвета грязного песка, материал был наподобие брезента. Знаков различия нет — хотя, явно, что военный. На нем не было чалмы или положенного военному головного убора — вместо этого, он покрывал голову капюшоном, составлявшим одно целое с курткой. Это делало его похожим на монаха из католического монастыря.
Они смотрели друг другу в глаза
— Рашн? — спросил англичанин
Князь не ответил хотя бы потому, что в горле слишком пересохло, чтобы отвечать.
— Русский…
… Какого черта ты тут забыл, а? Что тебе тут нужно?
…
— Знаешь, я люблю горы. Но нормальные горы, такие как у меня на родине. Чтобы был лес. Ручьи. Звери, на которых можно поохотиться. Рыба, которую можно половить. А не эти гребаные горы, в которых нет ничего кроме пыли и дикарей. И я здесь из-за тебя, сукин ты сын. Так что ты тут забыл? Какого хрена?
— Колди, оставь его! — крикнул кто-то
— Нет… Я хочу знать. Какого хрена мы здесь. Какого хрена он здесь. Какого хрена вообще все это творится…
— Это творится потому, что мир вокруг нас дерьмо, Колди…
— Отстань… отвали. Так что скажешь, русский? Что ты тут забыл.
Шаги.
— Колди!
Англичанин выпрямился
— Сэр!
— Оставь этого русского в покое. Им другие займутся…
— Да, сэр
— Я договорился. Начинай таскать. Скоро поедем.
— Есть, сэр…
Снова шаги. Англичанин, явно гражданский — присев, посмотрел на него. Затем — достал фляжку с водой…
