Горы, недалеко от Шук-Абдаллы. Долина Атак. 17 сентября 1949 года
От автора: перед тем как рассказывать дальше, я расскажу вам одну притчу. Встретились на берегу реки скорпион и лягушка. Скорпиону надо было на тот берег, и он угрожал ужалить лягушку, если та не перевезет его. Лягушка — могла перевезти скорпиона на тот берег на своей спине — но боялась того, что как только одна достигнет того берега, скорпион ее ужалит. Но скорпион поклялся Аллахом, что не сделает этого. И лягушка решилась плыть.
Когда они выплыли на середину реки — скорпион ужалил лягушку. "Зачем ты это сделал?!" — вскричала лягушка, чувствуя, как немеют от яда мышцы: — "Ведь мы оба сейчас утонем!" А скорпион грустно улыбнулся и ответил: "Потому что это Ближний Восток…"
* * *
Это место — в долине Атак — отстояло от Шук-Абдаллы, столицы княжества не более чем на пять миль. Обычные для этих мест горы, долина, кишлаки, расположившиеся у одной из немногих торговых дорог и живущие как за счет торговцев, так и за счет примитивного сельского хозяйства. Все так, как всегда, как везде, как было сотню лет назад — и как, наверное, еще сто лет будет.
Совсем не то место, в каком полагалось бы быть Абу, повелителю княжества. Но он был сейчас именно здесь…
Потому что он был ничуть не глупее англичан, даже умнее. Он был умнее даже сэра Роберта Брюса, хотя сэр Роберт пришел к тем же самым выводам. Его отличала звериная хитрость и способность выживать в самых экстремальных условиях, в самой агрессивной среде. Он понимал, что находить общий язык следует, прежде всего, со своими врагами — ведь друзья и так остаются друзьями, а вот проблему с врагами надо решать, пока не поздно. И самое главное — племена должны быть друзья ему, а врагами — англичанам. Тем самым англичанам, которые привели его к власти — теперь, разгромив племена юга, они стали сильны, а, следовательно — и опасны.
И почти сразу после победы, выждав лишь для того, чтобы племена успели похоронить своих мертвых — он сказал, что желает видеть шейхов племен на нейтральной земле. Для того, чтобы оговорить условия мира… Надо сказать, что шейхи такого не ожидали — ведь они подняли мятеж, а мятеж всегда карается смертью, и не только своей — но и смертью всего рода, чтобы не осталось мстителей. Но Абу — предложил встречу на нейтральной территории и отправил заложников из числа родственных ему племен — а это было серьезно. Несмотря на поддержку англичан — Абу не мог выжить без поддержки одной из трех влиятельных племенных групп Сейяр, Аль-Дохар или Джа’ада, И если заложников в результате вероломства Абу убьют — он лишится поддержки клана и рано или поздно погибнет.
Встречались при свете фонаря — летучей мыши, подвешенного на потолок мадафы — качающийся свет высвечивал суровые, с печатью горя лица. Абу был в своей тарелке — помимо прочего он был великолепным оратором. Этому искусству он научился в Мекке.
… Подлый предатель и вероотступник Касим… — сказал он, и слова его гремели подобно каменным глыбам, катящимся по склону — это он подбил вас на мятеж. Вы думаете, что я ничего не знал об этом? Да я узнал ровно в тот самый час, когда вы замыслили подлое предательство и удар мне в спину! Как вы думаете, откуда я узнал, в какой именно день вы пойдете?
Старейшины молчали. Был только один ответ на те вопросы, которые задавал Абу — среди них, среди тех, кто внимал Касему и кто готовил в поход войска на столицу — был предатель. Для здешних мест — дело неслыханное, здесь предательство воспринимается особенно остро.
— Почему вы пошли за Касемом? Что он пообещал вам того, чего не мог дать я?
…
— Что он вам сказал?!
…
Абу понизил голос
— Быть может, он сказал вам то, что я спутался с англизами? Что неверные топчут землю, самим Аллахом предназначенную для правоверных?
…
— … так вот что я вам скажу. Неверные — хитры и сильны. И если бы я, с помощью Аллаха не обманул их, не усыпил бы их бдительность — знаете, что было бы с нами со всеми?
…
— Неверные прислали бы самолеты, и они пролили бы на нашу землю желтый дождь. Никто из вас — не остался бы в живых…
Старейшины зашептались. Хотя это было и на британской земле — но там проживали родственные племена. А историю с хлоропуском в Дофаре — помнили до сих пор. Уцелевшие — рассказывали ужасы, которые походили на рассказы о конце света. А потом умирали, выхаркивая свои легкие. И умерли — все до единого…
— Вот что было бы с вами, не обмани я англизов…. Но теперь…
Абу выдержал мелодраматическую паузу
— Англизы думают, что они сильны. Что они хозяева на этой земле, и что они купили меня с потрохами. Ха-ха-ха…
Смех Абу был таким, что даже многое повидавшие старейшины почувствовали легкую оторопь. Замогильный смех.
— Хвала Аллаху, милостивому, милосердному, Царю в день суда, достаточно нам Аллаха как хранителя и не нужен нам никакой другой хранитель помимо Аллаха Всевышнего. Скоро придет час, когда к вам придут англичане. Придут те, кто убивал наших сыновей. Придут от имени того, кто толкал вас на мятеж. Придут, и протянут руку дружбы — но дружба эта будет лицемерна и тот кто пожмет эту руку — будет не мужчина и пойдет против самого Аллаха!
Абу снова выдержал мелодраматическую паузу
— Я знаю, что воины вашего народа погибли, и нет никого, кто смог бы сдержать хищников, которые скоро ринутся на ваши земли, хватать куски того что плохо лежит. И на мне — нет обязанности защищать вас как вассалов, потому что вы предали меня, и принесли клятву верности узурпатору и поддонку Касиму, который живет как кяфир и дает деньги в рост. Но я, Абу, правитель княжества Бейхан, клянусь в том, что в тот день, когда вы принесете мне головы этих англизов — вы заслужите мое прощение. И если кто будет просить ваши земли, я откажу им в этом, а если кто попробует взять их силой, армия из Шук Абдаллы придет вам на помощь. Такова будет цена, которую вы уплатите за ваше предательство. Убейте англичан, которые придут к вам, убейте всех до единого и принесите мне их головы.
Шейхи молчали. Потом один из них заговорил
— О несравненный. Англизы уже говорили с моим сыном о желании встретиться.
— Тем лучше. Встретьте убийц ваших детей самым достойным образом. Таким, как и принято встречать убийц в наших горах
Абу встал с места
— Я все сказал.
Потом — он стоял у выхода, а каждый, кто выходил — униженно целовал его руку с княжеским перстнем. Никто не думал о чести, о гордости… там, где земля почти не дает урожая, там, где смерть зачастую — избавление — никто не думает о гордости… для того, чтобы быть гордым, надо сначала быть сытым… жестокая правда жизни. После того, как большинство племенного ополчения, да что там говорить — большинство мужчин погибли в долине Мариб, сожженные адским огнем с самолетов — было не до гордости. Все помнили историю племени Шахра, которое долгое время сражалось с португальцами и потеряло почти всех своих мужчин и из племени воинов — превратилось в племя рабов. В племенной иерархии они опустились с первой строчки на последнюю и дошли до того, что их мужчины не имели права брать женщин из других племен, а за женщин Шахра — полагалось платить самый маленький выкуп — а то и вовсе не платили. Ни про какую справедливость тут речи не шло — те из племен, что отсиделись в стороне во время войны, сейчас унижали и угнетали Шахра. Так будет и сейчас — проигравших обязательно затопчут, отнимут их земли, возьмут их женщин вторыми и третьими женами, а то и рабынями. Но если Абу, князь княжества Бейхан не разрешит этого — то этого и не будет. Потому что только Аллах — или шайтан знает — кто за ним стоят, и откуда прилетят другие самолеты, если кто-то посмеет его ослушаться.
Не время для чести. Не время и не место…
* * *
Авто, несмотря на то, что это был тяжелый армейский Додж — слегка качнулось, как только Абу разместил в его кузове свои обширные телеса. Устроившись на сидении, он широко, во весь рот зевнул.
— Поехали…
Али открыл небольшое окошечко, которое отделяло бронированный кузов от водительского места…
— Поехали.
После того покушения — Абу заказал себе бронированную машину. Но так как Роллс-Ройс доставить сюда было крайне затруднительно — пришлось купить бронированный кузов, обычно используемый почтовым ведомством для перевозки ценностей и установить на обычное шасси Доджа. В бронированном кузове не было особых удобств, приходилось передвигаться по-спартански — но приходилось терпеть. Когда у человека столько врагов — вытерпеть можно многое…
— Все прошло хорошо, светлейший? — осведомился Али. сидевший напротив. Он имел право задать такой вопрос — Абу доверял ему и часто использовал как слушателя.
— Более чем… — Абу кашляюще засмеялся — более чем. Если люди не умеют повелевать — им остается научиться подчиняться.
Машина уже шла, подпрыгивая, когда под колесо попадал камень.
— Ты хорошо знаешь англизов? — вдруг спросил Абу
Али вздрогнул — но вида, что испугался — не показал
— Мне часто приходится иметь с ними дело, светлейший… — сказал он. использовав обтекаемую формулировку
— И что ты думаешь про англизов?
— Они сильны, эфенди.
— Сильнее меня?
Абу любил такие вопросы
— Нет, эфенди…
— Почему же? У них есть самолеты… корабли.
— Да, но у них нет вашей предусмотрительности, эфенди…
Абу довольно рассмеялся
— Клянусь Аллахом, мой друг, ты нравишься мне все больше и больше. У тебя большое будущее. У них нет предусмотрительности, это верно. Но знаешь, что у них есть?
— Что же?
Абу улыбнулся улыбкой хорошо пообедавшего крокодила.
— Принципы. Они весь мир сводят к своей системе координат. Они не познают его и не пытаются понять. Они думают, что весь мир — должен быть таким, каким они хотят его видеть. Но скоро они узнают, что мир совсем не таков…
Последние слова — прозвучали зловеще. Особенно из уст правителя княжества Бейхан, у которого руки по локоть в крови.
* * *
Тем временем — охрана Абу столкнулась с неожиданной проблемой.
Кортеж состоял из трех машин, главная — была в центре. Первая машина шла с опережением главной метров на тридцать на ней была фара— искатель и совмещенный с ней пулемет. Но это не помогло вовремя обнаружить груду камней на дороге — машина уткнулась в нее бампером и остановилась, всех бросило вперед.
— Ишак, какой ишак! — заорал офицер
— Я не виноват! Я не виноват! — крикнул в ответ водитель
Луч фары, который смотрел раньше на горы — теперь смотрел вперед.
— Шайтан…
Гора камней высилась перед ними — как будто шайтан наложил тут кучу им на вред. Они не подумали о том, что это может быть засада.
— Что это, о Аллах.
— Бросай камни! Бросай!
— Сейчас, эфенди!
— Да не туда! Осел!
Подъехала главная машина, остановилась. высветив фарами корму первой.
— Что здесь происходит?! — высунувшись, заорал Али
— Камни упали на дорогу!
— Что?!
Ответить он не успел — на головной машине с хлопком погас прожектор — и тут же, по металлу забарабанили пули.
— Стреляют!
Али захлопнул дверь — машина была бронированная. Она сама — была защитой.
— Ложитесь на пол!
Он открыл окошко для переговоров с водителем
— Сдавай назад, быстро!
Водитель с хрустом переключил передачу и нажал на газ — ровно для того, чтобы врезаться в третью машину. От удара — их сильно тряхнуло.
От головной машины — застрочил автомат и тут же — замолчал
— Аллаху Акбар! — крик тоже оборвался
Где-то на склоне — мимолетная вспышка высветила ночь и комок огня — устремился к замыкающей машине. От взрыва — вылетели все стекла, вышибло двери…
Кто-то еще пытался сопротивляться — но их выбивали по одному. Страшно было и то, что выстрелы совершенно не было слышно — из темноты летели пули, разя наповал, но откуда они — никто не видел.
Потом — стрельба прекратилась. В третьей машине — с хлопком рванул бензобак, пламя вспыхнуло с новой силой.
— Они ушли? — прохрипел Абу. — Ушли?
— Я не вижу их, эфенди…
— Предатели…
Сам Абу много раз предавал — и потому испытывал большую ненависть к тем, кто предал его. Сами мы — никогда не примеряем то, что делаем мы — к себе. Хотя и в Библии и в Коране сказано: какой мерой меряете, такой и вам будут мерить.
Из темноты — показывались призраки — осторожные, не похожие даже на людей из-за бесформенных накидок, в которых если присесть — человек становится похожим на камень. Держа автоматические винтовки, они обходили машины, держась так, чтобы не перекрывать линию огня друг другу и добивая тех, кто уже был мертв и тех, кто вот-вот встретится с Аллахом короткими очередями. Они не рисковали.
Двое — подошли к машине с бронированным кузовом, которую освещало пламя горящей третьей машины, встали по обе ее стороны, направив винтовки в темноту. Затем третий человек — подошел и постучал по дверце машины.
— Не открывай… — сказал Абу, правитель княжества Бейхан
Али — толкнул дверь, и автоматная очередь почти в упор изрешетила того, кто подошел к машине. Двое с оружием — повернулись и бросились бежать.
— Они уходят… — сказал Али
Абу — принялся громко молиться, так и лежа на полу бронированного кузова.
Али, начальник стражи — достал самозаряжающийся фонарик, потряс его. Луч света — высветил оскаленное лицо лежащего у бронемашины человека, на котором тюрьма навсегда оставила свой отпечаток. Ему не долго — пришлось пробыть на свободе. Движению — нужны иконы. А не вожаки… их и так слишком много.
Соломон…
