«Я ее убью».

Я стоял в казино в окружении разгоряченных, болтливых, забывчивых смертных и изо всех сил старался подавить искушение превратить это место в кромешный ад. Где она? Я уже был наверху и стучал в дверь ее номера, но, как и сказал Уэс, там никого не было. Ни ее, ни солдата. Я звонил на одноразовый телефон, который дал ей Уэс, и оба раза меня переключало на автоответчик. То есть она либо оставила его в номере, либо намеренно меня игнорировала.

Желание превратить что-нибудь в дымящуюся горстку пепла становилось все сильнее, и я снова начал передвигаться по казино и выискивая рыжие волосы и зеленые глаза. Обычно Эмбер очень сильно выделалась в толпе, и ее было сложно потерять из виду. Но в казино в Вегасе, с его мерцающим светом, бесцельно бродящими людьми и сбивающими с толку планировками этажей, найти кого-то было практически невозможно. Поэтому мы и приехали именно сюда. Здесь можно спрятаться от «Когтя» и Ордена. Но теперь эта хитрость работала против меня. Какая ирония. До чего же это раздражает.

«Черт, Эмбер. Где тебя носит?»

Я зарычал и еще раз обошел казино, прежде чем снова вернуться наверх. У меня нет на это времени. Мне нужно спешить в тот заброшенный отель, искать детенышей-беглецов. Важно найти их прежде, чем до них доберется Орден Святого Георгия. Чем больше времени я торчу здесь, тем ближе к ним подбираются бойцы Ордена. Вокруг казино не было солдат Ордена, так что я сомневался, что Эмбер и орденец попадут в неприятности. Я подозревал, что непокорному детенышу просто стало скучно и она либо затравила солдата, либо убедила его пойти с ней. Меня раздражало, что она потерялась. Но то, что она заодно с этим солдатом, доводило меня до белого каления. Я понимал, что это ничем не обоснованно. Она не моя. Я не хочу этого, хоть все мои чувства и говорят об обратном. Меня должны беспокоить куда более важные вещи: мои детеныши, моя сеть, безопасность Эмбер. Уэс прав, с тех пор как в моей жизни появилась Эмбер, я забыл о том, что по-настоящему важно. Но что-то в рыжей девчонке меня привлекало. Это глупо, опасно, из-за этого нас всех могут убить. Но я ничего не могу с собой поделать. Нравится мне это или нет, но Эмбер глубоко запустила свои когти в мое сердце, и мне оставалось либо смириться с этим и сдаться, либо как-то с этим жить. Будь я проклят, если сейчас оттолкну ее.

Я безуспешно обыскал казино, рестораны и бесчисленное множество магазинов. Наконец, я поднялся на крышу. В ярко освещенном бассейне плавали люди, но их было мало, и Эмбер среди них не было. Я обошел бассейн и прошел к дальней стене, туда, где в ночном небе сияли небоскребы.

А потом я увидел их. Они стояли возле перил. Я услышал, как Эмбер бормочет что-то, увидел, как она опустила глаза, как солдат повернул ее лицом к себе. Он сказал что-то, она улыбнулась…

А потом он поцеловал ее.

Внутри меня что-то оборвалось. Мой дракон яростно вскрикнул и встал на дыбы. Во мне поднялись волны злости и ненависти, от которых глаза застлало красной пеленой. Я понял, что иду по крыше, услышал свой крик. Солдат поднял голову, и я изо всех сил ударил его по лицу.

Он увернулся: мой кулак скользнул в миллиметре от его головы. Эмбер вскрикнула. Орденец быстро отступил назад и поднял кулаки. Это был очевидный призыв к драке, и дракон с ревом принял вызов.

Я ощерился и приготовился сделать выпад, но, прежде чем я успел сдвинуться с места, кто-то схватил мою руку.

– Райли, ты что творишь? Прекрати!

Я кипел от ярости. Я хотел броситься в атаку, принять свою истинную форму, порвать его на маленькие кусочки, а потом сжечь их дотла. Мой дракон взвыл от бешеной ярости, он хотел его испепелить. Солдат сейчас слишком далеко, и он готов к атаке. Так что вместо него я обратил свою злость на Эмбер.

– Что я творю? – я резко повернулся и вырвался из ее хватки, а потом обратил на нее гневный взгляд. – А ты что творишь, Искорка? Меня не было час, один час, и когда я возвращаюсь, ты… – мой голос оборвался, я не мог подобрать слова и в отвращении укусил губу. – Он человек, – выпалил я. – Он не просто человек, он солдат Ордена Святого Георгия. Убийца драконов! Я думал, что, когда мы уедем из Кресент-Бич, с этим маразмом будет покончено.

Ее глаза вспыхнули, и она вздернула подбородок.

– Райли, ты не имеешь права…

– Ты дракон, – перебил я, и она нахмурилась. – Ты об этом забыла? И это уже не говоря о том, что он был членом Ордена Святого Георгия. Ладно, не будем вспоминать о том, что он убил черт знает сколько драконов, прежде чем чудесным образом все осознал. Но давай спросим, скольких детенышей он застрелил в спину, когда они убегали от него, – я бросил на орденца насмешливый взгляд, а потом снова повернулся к Эмбер. Она упрямо смотрела на меня. Я зарычал и отвернулся от солдата, увлекая ее за собой, и тихо заговорил:

– Искорка, послушай меня, – я пытался взять себя в руки, но мой дракон в ярости вздымался и требовал возмездия. – Подумай! Он человек, он будет жить столько же, сколько живут люди. Как думаешь, сколько он протянет? Что с ним будет через шестьдесят лет? А через сто? Ты вообще об этом думала?

– Конечно, нет! – зарычала Эмбер. – Сейчас я пытаюсь жить настоящим. Сейчас у меня слишком много сил уходит на то, чтобы выжить и вытащить Данте из «Когтя». А ты? – спросила Эмбер, вызывающе глядя на меня. – А ты вообще думал о будущем?

– Каждый божий день, – ответил я. Она моргнула. – Я каждый день просыпаюсь и думаю о своих пристанищах. Надежно ли они спрятаны, смогут ли детеныши, которых я вытащил из «Когтя», прожить еще один год. Что случится, если я склею ласты, потому что я не знаю, сколько еще мне будет везти. Но дело не во мне, – я бросил еще один взгляд на человека. Не знаю, слышит ли он нас, но даже если и слышит – плевать я на это хотел. – Люди и драконы не могут быть вместе, – настаивал я. – Их жизни по сравнению с нашими – вздох. Как ты считаешь, какое у тебя вообще будет будущее?

Она прищурилась.

– Ой, только не начинай, Райли, – проревела она. – Это все чушь. Признай: ты не хочешь, чтобы я была с Гарретом, потому что он состоял в Ордене Святого Георгия.

Я сжал челюсть. Какая же она упрямая!

– Я это и так знаю, Искорка, – прорычал он. – Я не понимаю, как ты можешь подпускать к себе этого убийцу и не хочешь при этом оторвать ему голову!

– Эй, – солдат подошел к нам. Его глаза были прищурены, тело напряжено, он был готов к драке. – Оставь ее в покое, – просто сказал он. Я бросил на него полный ярости взгляд. – Она не виновата. Это я начал. Если у тебя есть какие-то проблемы, тебе нужно разбираться со мной.

«О, я умираю от искушения, орденец», – злобно подумал я, но Эмбер меня опередила.

– Гаррет, не надо, – сказала она, и я не понял, на кого она злится: на меня, на орденца или на нас обоих. – Я не боюсь ревнивых отступников, а тебе не нужно заступаться за меня перед ним, – она отвернулась от человека и посмотрела мне прямо в глаза. – Я могу о себе позаботиться.

«Ревнивых?»

Я сделал глубокий вдох и шагнул назад, покачав головой.

– У меня нет на это времени, – сказал я, и это было правдой. Проблему с детенышами-беглецами все еще надо было решать, а я уже потратил много времени. – Сейчас я должен был быть совсем в другом месте, – продолжил я, – а я трачу время на вас. С таким же успехом можно размозжить себе голову о стену.

– Ты уходишь? – Эмбер прищурилась. – Снова? И куда на этот раз?

– Подальше отсюда, – резко ответил я, чувствуя себя упрямым юнцом. – В одно очень важное место, если хочешь знать.

Она помрачнела. Я понимал, что сейчас она потребует, чтобы я взял ее с собой.

– Идешь ты или остаешься здесь, – прорычал я, – это неважно. Тут я закончил.

Я развернулся и, не оглядываясь, пересек крышу. Я услышал, как они бросились за мной, и подавил желание повернуться и отправить солдата в нокаут. Во мне говорил дракон, но меня беспокоила не злость, не отвращение. А то, что Эмбер забыла, что сделал орденец. Она еще молода. Она не знает Орден так, как знаю его я, и пока не видела истинное лицо Ордена.

Нет, больше всего меня беспокоило то, что даже после всего, через что мы прошли, мой рыжий детеныш выбрала этого человека… А не меня.