Глава двадцать восьмая. Беги, мясо, беги!
– Господа, от ваших беспокойных мыслей мормоки никак заснуть не могут. – неожиданно раздался недовольный голос Гульберта Уеса. – Угомонитесь, прошу вас! Дайте другим нормально отдохнуть!
Неслышно подойдя к пещере, где сидели пленники, голый «мэр» остановился у двери, еле заметно белея огромным животом сквозь толстые прутья ржавой решетки.
– К слову, если кто-то из вас мечтает, что я сейчас открою засовы, а вы тут же скопом на меня наброситесь, то зря. Дураков нет. Я здесь постою.
– Гульберт Уес, будь ты проклят! – воскликнул Андрей Андреевич. – Нас что – действительно завтра сожрут?
– Нет смысла по этому поводу так сильно расстраиваться. Отнеситесь к неизбежному философски – у большинства существ в этой Вселенной жизнь рано или поздно заканчивается. Так какая, в сущности, разница как это произойдет…
– Скотина!
– Между прочим, не только вам предстоит завтра испытать глубокие эмоциональные переживания. – обиженно заметил Гульберт Уес. – Мне вот, к примеру, завтра придется первый раз рожать…
– Что?!
– А вы думали, я просто брюхо наел? Нет – это тринадцатый месяц беременности. Сроки подошли… Завтра на празднике мормоки сделают мне кесарево сечение и на свет появится маленький Гульберт Уес. – «Мэр» вздохнул и с некоторой мечтательностью в голосе продолжил откровенничать. – Когда-нибудь нас – Гульбертов Уесов, станет много. И тогда мы вернем этому миру величие. Но уже на путях гармонии, всепрощающей родственной любви, и единения с природой…
– Как это отвратительно…
– Злые вы. Ладно пойду. И хватит наводнять ментальное пространство своими бредовыми мыслями о побеге – сбежать отсюда у вас все равно не получится…
– Слышали? – спросил Андрей Андреевич, когда Гульберт Уес удалился.
– Что? – вяло отозвался Ломбоцит Боп.
– Мормоки спать собираются. – Дымов постарался, чтобы его голос прозвучал как можно многозначительнее. – Вот если всем навалиться… Ну, когда они дрыхнуть начнут…
Андрей Андреевич намекал на новую попытку выломать решетчатую дверь. Впрочем, без особой надежды. Ломбоцит Боп в отчаянии уже пару раз пробовал – без толку.
– Кажется, у нас действительно ничего не выйдет. – тихо произнес Крембалет каким-то странным заикающимся голосом. – Кажется…
– Что кажется? – разозлился Андрей Андреевич.
– Кажется, я его вижу…
– Кого?!
– Мормока… Тварь мохнатая – сидит, нас стережёт…
Как и все уроженцы Кашкодранска, Крембалет обладал не только прекрасным слухом, но и острым зрением. Понемногу адаптировавшись к темноте, Крембалету стало казаться, что он видит какое-то существо – страшное, косматое, с длинными острыми когтями… Оно сидело на полу – у противоположной стены небольшого зала, напротив решетчатой двери и, похоже, дремало.
Андрей Андреевич, Ломбоцит и Лоханкер также начали вглядываться сквозь решетку, однако без всякого результата – сколько они не пялились во тьму, так ни черта и не увидели.
Время шло.
В пещере, где находились пленники, царила гнетущая тишина, пронизанная страхом и унынием.
Только один Дымов беспокойно бродил из угла в угол, ощупывая шершавые стены. В одном месте пещеры он неожиданно обнаружил каменную кладку… Для чего ее тут сложили? Может, она закрывала проход куда-то дальше?
– Так, только не думать! Только не думать! – пробормотал Дымов и вдарил что есть силы по кладке ногой.
Один камень предательски дрогнул…
– Только не думать! – чуть не закричал Дымов, зажимая себе рот рукой.
– Андрей Андреевич, ты что там – с ума сходишь? – с беспокойством спросил Крембалет.
Ничего не ответив, Дымов нашел в темноте Ломбоцита Бопа и вцепившись в гиганта, потащил его за собой:
– Ломбоцит, голубчик, молчи и ни о чем не думай… Хорошо? Просто разбегись и вдарь… Только от души – как будто Гульберта Уеса хочешь насмерть завалить!
– Андрей Андреевич, да что с тобой в самом деле? У тебя с головой точно все в порядке?
– Не думай – бей! – чуть не срываясь на крик, яростно прошипел Дымов.
С первого удара раздался каменный треск, со второго кладка подалась и пошла глубокими трещинами, а с третьего рухнула…
Держась за руки, несчастные пленники ринулись в образовавшийся проем.
Первым бежал Крембалет, зорко вглядываясь во тьму, за ним Ломбоцит Боп, далее Андрей Андреевич, и замыкал цепочку старик Лоханкер.
Во мраке подземелий раздался ужасающий вой… Проснувшиеся мормоки узнали о побеге.
Скоро за спиной пленников послышался топот десятков ног, сопровождаемый яростными криками, дикими взвизгами, и звериным рычанием… Какофония звуков катилась нарастающей волной из подземных глубин и с каждой секундой становилась все ближе и громче – погоня неотвратимо настигала беглецов.
Узкий туннель, по которому мчались пленники каннибалов, уходил вниз по дуге, еще глубже под землю…
– Все, больше не могу! – задыхаясь, прохрипел обессилевший нийский историк, в приступе слабоволия делая попытку опуститься на землю.
– Не останавливайся, отец – сожрут! – умоляюще крикнул Дымов, не отпуская старика и продолжая тащить его за собой.
Неожиданно впереди замаячил синий свет. С каждым оставленным позади метром, он становился все ярче… Не заметив случайный камешек под ногой Крембалет споткнулся и полетел носом вперед – а за ним и все остальные, вкатившись компанией в круглый зал с высоким куполообразным потолком.
Синий свет сочился холодным огнем из цилиндрических ламп на мраморных стенах, освещая скульптурное трио в центре: огромную каменную женщину с акульими зубами, невысокого усатого мужа – тоже довольно зубастого, и совсем мелкого, но важного мужичка в шляпе такого фасона, что любил носить Крембалет.
Выхода из зала не было.
– Все! Конец! – обреченно выдохнул Ломбоцит Боп.
Однако топот позади неожиданно стих. В следующее мгновение возникшую тишину неожиданно взорвали крики ярости и разочарования.
Похоже, каннибалов что-то удерживало на месте, и они в бессильной злобе начали выть во мраке туннеля.
Поняв, что по неизвестной причине находятся в безопасности, беглецы осмелели и стали бродить по залу.
Потирая ушибленное колено, нийский историк приблизился к статуе карлика в шляпе и вслух прочитал надпись на непонятном языке, высеченную на небольшом постаменте:
– Бикон Олбанский.
– А это Койнан Дол. – Лоханкер указал на изваяние усатого зубастого мужа.
– И что? – без всякого интереса спросил Крембалет.
– А то. Похоже, мы попали в усыпальницу Королевы Бух Гингеммы. Бикон Олбанский и Койнан Дол были ее советниками и любовниками. Когда Королева померла от несварения желудка, их похоронили вместе с ней – живьем, согласно древней римтанской традиции…
– Хм… Если это усыпальница, то где же тогда могильные плиты? – спросил Андрей Андреевич.
– Да, действительно… Непонятно.
– Ну и чего вы добились? – неожиданно встрял в разговор знакомый голос. Это был Гульберт Уес. Он стоял на границе света и тьмы, не заходя в зал. – Бессовестные вы, однако, люди. Заставляете бегать за собой беременного человека.
– Катись отсюда! – зло отозвался Андрей Андреевич.
– Вот-вот – и побыстрее! – Ломбоцит Боп с хрустом сжал крепкие кулаки. – Пока мы тебе ребра не переломали.
– Ваше счастье, что для бедных мормоков, впавших за последнее столетие в полное дикарство, это место табуировано. Да и синий свет они не переносят… – Гульберт Уес нагло скалился. – Но я задал вопрос – чего вы добились своим побегом?
– Пусть это тебя не волнует!
– Вернуться обратно в камеру не желаете?
– Нет!
– Глупо. Все равно вы скоро захотите есть и пить. Я просто подожду, когда вы совсем обессилите, а потом выволоку вас отсюда: за шиворот – по одному. Тебя, ушастый мопс, мы сожрем первым – ты самый большой и мясистый…
– Вот гад! – Ломбоцит Боп рванулся к Гульберту Уесу, но тот быстро отступил во тьму…
– Идите сюда! – неожиданно позвал всех нийский историк. Он стоял у ног статуи Королевы Бух Гингеммы и указывал на малозаметную щель в полу.
– Что это? Неужто проход? – догадался Дымов.
– Да. Предполагаю, под этим залом есть еще один – где и захоронены тела Королевы и ее любовников. – ответил нийский историк. – Надеюсь, здесь имеется механизм, который заставит сдвинуться с места эту плиту…
Все ринулись искать что-то похожее на «механизм» – однако усердные поиски так ничего и не дали. Собственно, в зале усыпальницы, кроме статуй, больше ничего не было – а их они осмотрели и ощупали со всех сторон самым тщательным образом…
Все приуныли, но тут Андрей Андреевич случайно обратил внимание на единственную неработающую лампу. Из любопытства он тронул погасший светильник, и тут же раздался глухой протяжный скрежет – прямоугольная каменная плита у когтистых ног Королевы стала медленно отъезжать в сторону…
Лоханкер оказался прав – спустившись по узкой каменной лестнице, они оказались в маленьком темном зале, где в центре возвышались три могильных плиты. На самой большой плите, зеленевшей мхом, лежала массивная золотая корона, богато украшенная драгоценными камнями. В спертом, слегка влажном воздухе пахло мышами и тленом…
– Тихо! – сказал Дымов. – Слышите?
За стеной, вдоль которой тянулись полки с истлевшей одеждой, потускневшей металлической утварью, и украшениями, тихо журчала вода…
Ломбоцит Боп поднапрягся, и, ухнув, резко двинул в стену плечом. Она тут же рухнула – вместе с прогнившими полками…
– Вперед! – Крембалет ринулся в образовавшийся проем, ведущий в узкий природный туннель, по каменистому дну которого лениво струился ручей…
Спустя какое-то время, проследовав по извилистому туннелю до конца, они выбрались на поверхность недалеко от реки – в стороне от развалин… Шароваррский звездолет-мельница, высоко возвышался над темными кронами деревьев где-то в километре от них…
– Бежим быстрее! – крикнул Дымов.
Солнце садилось.
