Мертвый город

Арсентий прижался спиной к бревенчатой стене дома и попытался успокоить дыхание. Получилось не очень – сердце продолжало стучать, как конь копытами во время бешеной скачки, легкие горели после пробежки. Поднял глаза, посмотрел на солнце, уже клонившееся к закату. Стоило бы поспешить, в ночи твари видят лучше людей.

– Как думаешь, оторвались? – так же тяжело дышал рядом брат Василий, еще один послушник из Богоявленского монастыря.

– Вряд ли. – Арсентий присел на корточки и заглянул за угол.

Мертвяки оказались даже ближе, чем он надеялся, – скучковались на площади, которую два мастера по нечисти перебежали минуту назад. Осматривались, втягивали носами воздух, стараясь учуять, куда спряталась добыча. Они выглядели почти как люди, только в крови и с жуткими ранами, а в движениях их было что-то чужое, пугающее. И глаза неживые, как будто нарисованные. Арсентий попробовал было сосчитать, сколько их там, но на третьем десятке сбился и плюнул на это дело.

– Похоже, загнали мы себя в ловушку. – Он оглядел высокие стены домов вокруг и недобро ухмыльнулся. – Придется теперь через них пробиваться. У тебя сколько стрел осталось?

– Восемь, – ответил Василии, осмотрев колчан. – А у тебя?

– Тринадцать. – Арсентий погладил пальцами спинку лука, а потом перекрестился. – Богородица, не оставь сыновей твоих!

– Аминь! – закончил Василий. – Вот что, Арсентий! Просьба у меня к тебе будет: когда побежим, оставь одну стрелу. Если что, не дай мертвяком стать, а? Лучше уж от стрелы, чем такое!

– Василь, ты это дело заканчивай! Оба прорвемся. – Арсентий снова заглянул за угол, прикидывая, как лучше бежать. Но тут одна из тварей повернулась в его сторону и заревела.

– Давай! – скомандовал Арсентий, вскочил на ноги и помчался в сторону площади. На бегу натянул лук, и серебряный наконечник вонзился точнехонько меж глаз мертвяка, судя по одежде и тучному телосложению, еще недавно бывшего обычным купцом. Тот было задергался, хватаясь за лоб толстыми пальцами, но почти сразу же с протяжным стоном завалился на спину без движения. Арсентий выстрелил еще три раза, и еще три твари заорали, падая на землю, забились в конвульсиях. Еще двоих завалил Василий, бежавший по стопам товарища.

– Бегом! – Поняв, что путь почти свободен, Арсентий бросил лук в саадак за спиной и рванул дальше.

Хорошо, что мертвяки не отличаются сообразительностью – увы, это единственная их слабость. На бегу Арсентий выхватил из сумки длинную серебряную цепь, раскрутил. Перепрыгнул через застреленного мертвяка, поднырнул под руку стоящего рядом – этот еще недавно был кузнецом, даже не успел снять засаленный фартук. Послушник махнул цепью по обнаженному плечу. Не убил, но обожженную серебром руку тварь отдернула. Потянулась другой лапой, но черная молния, упавшая с неба с громким карканьем, заставила мертвяка отшатнуться, а когда ворон когтями разодрал кожу на лбу и по очереди вышиб клювом оба глаза, бывший коваль завопил и, судорожно размахивая конечностями, повернулся совсем в другую сторону.

Воспользовавшись передышкой, предоставленной ему вороном, послушник вновь бросился вперед. Еще пара встала перед ним, потянули лапы. Молодая красивая женщина и высокий худой мужчина, похожий на слугу из богатого дома. Арсентий зажал цепь в зубах, дернул из колчана лук и две стрелы, влепил их в голову мертвякам почти в упор. Есть. Рванул дальше.

– Арсентий! – раздался за спиной истошный крик. Послушник резко остановился, обернулся и еле слышно застонал. Василий попался – три мертвяка крепко держали его за руки, еще два вцепились в ноги. Он пытался вырваться, но хватка у тварей была поистине мертвой.

– Держись, Василь! – Арсентий трижды натянул лук, сбивая тех, кто висел на товарище. Но пока стрелы летели, еще четверо ухватились за одежду Василия, а пятая тварюга, сжав с двух сторон его голову, с силой тянула ее вверх и назад.

– Арсентий! – вновь закричал попавший в беду товарищ голосом, который бывает у человека только в момент крайнего отчаяния. – Арсентий! Стреляй! Христом-богом молю, стреляй!

– Василь, держись! – Арсентий натянул лук до уха, прикидывая, кого из мертвяков лучше сбить первым. Но тут шея Василия хрустнула. Он задергался, становясь таким же мертвяком, как и окружающие, – глаза остекленели, лицо посерело. Остальные твари, увидев это, в тот же миг отпустили пленника, повернулись к Арсентию, который, чувствуя, как на глазах выступают слезы, выстрелил в лоб тому, кто еще мгновение назад был его другом.

Остальные мертвяки, не обращая внимания на то, что новообращенный упал, ломанулись в сторону живого. Арсентий вновь бросился бежать – мчался не оглядываясь, слыша за спиной рычание и шаги, чувствуя сладковатый трупный запах. Влетел в узкий переулок, до заветной двери оставалось шагов с тридцать. Но они нагоняют, двигаются, несмотря на кажущуюся неспешность, быстрее человека. Послушник остановился, вставил концы цепи в щели между бревен в стенах домов по обе стороны прохода, натянул ее на уровне живота. Недалеко отбежал, замер с луком в руках.

Первые двое мертвяков появились почти сразу же, но резко остановились, обжегшись о цепь. Арсентий выстрелил, и их тела упали поперек прохода. Следующих это не остановило, прошли прямо по дергающимся собратьям, поднырнули под цепь. Он выпустил оставшиеся две стрелы, отбросил в сторону опустевший колчан. Увы, большого преимущества добиться не удалось – застреленные твари хоть и создали преграду остальным, но слишком маленькую, чтобы задержать мертвяков надолго.

Отчаянным рывком на пределе сил послушник добежал до двери и со всей силы забарабанил в нее.

– Михаил, открывай, чтоб тебя! Свои! Арсентий! – За дверьми послышались тихая возня и перебранка. Понятно, они не уверены, что послушник, пока ходил в город, сам не стал мертвяком. Только ему от этого не легче, твари уже преодолели препятствия и вот-вот доберутся. Арсентий выхватил из ножен меч и повернулся к упырям лицом – да, многих он с собой не утащит, но не сдаваться же без боя.

В это мгновение за спиной стукнул засов, сильные руки втянули его в полумрак кожевни, в которой вчера поселились богоявленские братья. Заломили руки и одновременно приложили ко лбу прохладный серебряный крест.

– Гриня, он живой! – закричал один из близнецов, а второй бросился вперед и захлопнул дверь перед носом твари, собравшейся было заскочить в дом вслед за Арсентием.

– Город мертвый. – Брат Арсентий сидел на корточках возле стены. Рядом на полу примостились Гриня и Федька, ученики-близнецы, которым не так давно исполнилось девятнадцать. – Мы почти до кремля дошли, везде одно и то же. По домам, может, и сидят заперевшись, а на улицах только эти.

– Что, ни князя, ни дружины? Все мертвяками стали? – Федька протянул баклажку с водой, Арсентий жадно приник к ней, хватал тепловатую влагу большими глотками.

– В кремль мы не прошли, их там слишком много.

– А Василий где?

– Отбегался, – перекрестился Арсентий. – Прими, Господи, душу раба твоего.

– Мертвяком стал?

– Ненадолго. Ладно, что тут у вас?

Гриня приложил глаз к одной из щелей между досками двери, но тут же отпрянул – снаружи резко ударили с такой силой, что, казалось, весь дом затрясся. Близнец выбранился под нос, схватил лук и стрелу, выстрелил через щель. Снаружи послышался громкий вопль.

– А потому что не суйся, – рявкнул Гриня в сторону двери и повернулся к Арсентию. – Кисло у нас. Только мы двое остались и Михаил. Но он уже не ходок и не боец – ногу перебило.

– А остальные? – Арсентий поднял на ученика глаза, посмотрел с недоумением.

– Все там, – Гриня указал подбородком на дверь. – Мы пробиться из города попробовали.

– А нас, стало быть, решили не ждать?

– Да мы вас еще после полудня ждать перестали, – пожал плечами Федька. – Думали, что вы уже всё. А уж когда ворон вернулся…

Федька указал на черную птицу, которая сидела на верстаке, поглядывая на Арсентия с укоризной.

– Он почти все время со мной был, – невесело улыбнулся послушник. – Бился как сокол.

Со второго этажа, опираясь на костыль, грубо смастеренный из древка от копья, спустился брат Михаил. Среди мастеров по нечисти он был самым старшим и самым опытным, в Богоявленском монастыре занимал второе после настоятеля место, единственный из присутствующих был пострижен в монахи.

– Михаил, там все плохо, – поднялся Арсентий. – Мы почти весь город прошли…

– Я слышал, не повторяй. – Монах присел на бочку посреди комнаты, вытянул замотанную тряпками ногу. – Есть мысли, что дальше делать?

– Да что же вы не угомонитесь-то? – Гриня выстрелил через щели еще трижды. – Нет нас дома!

– Гриня, стрелы береги! – окликнул его Арсентий. – Сколько у вас осталось?

– Колчана с полтора. – Федька показал пальцем на запас оружия, выставленный вдоль стены. – А у тебя?

– Весь пустой. Ни стрел, ни серебра.

– Хорошо ты прогулялся, – ухмыльнулся Михаил. – Тварей-то сколько приговорил?

– Не считал. Все равно их там немерено осталось. – Арсентий оглянулся вокруг. – Пожевать есть чего?

Федька без слов протянул полбуханки черствого хлеба и шмат сушеной говядины. Арсентий с жадностью набросился на еду.

– Ты не налегай так, дядька Арсентий. – Гриня присел на корточки рядом. – У нас и снеди с гулькин нос осталось.

– А ты что, надеешься долго прожить? – ухмыльнулся Арсентий, дожевав. – Михаил, ты-то хоть знаешь, что это за напасть?

– Я тоже такое впервые встречаю, – покачал головой монах. – Очень странные они – вроде как мертвецы, но двигаются почти как люди. Убивают, такое ощущение, по приказу – потому что как только убитый становится одним из них, сразу теряют к нему интерес.

– Мне тоже так показалось, – согласился Арсентий. – Выглядит так, будто они просто хотят всех живых в городе изничтожить и своими сделать.

– Вот именно. Что мы еще знаем?

– Стали не боятся, – с серьезным видом добавил Федька. – Я одному ноги отсек, но он за мной на руках пополз.

– Согласен, – покивал Михаил. – Зато серебро не терпят.

– Мой меч берет. Но цепью сподручнее, – сложил руки на груди Арсентий. – А еще огонь хорошо действует. Если удается подпалить, горят, как факелы, и даже не догадываются к воде ломануться.

– Хорошее замечание, мы с огнем не пробовали. В общем, загадочная история, надо признать. И все-таки, что дальше делать предложишь?

– Мне видится несколько возможностей, – ответил Арсентий, пораздумав несколько мгновений. – Первая, самая дурная – сидеть здесь, но рано или поздно они нас выковыряют. Вторая – прорываться из города, а потом пытаться снаружи спалить это мертвячье гнездо со всеми обитателями. Но нельзя забывать, что в городе и живые могут оставаться. И третья…

– Ну, не томи. Говори, что задумал? – Михаил посмотрел из-под низко опущенных бровей.

– В кремль двигать надо, эта зараза оттуда пошла. Сдается мне, что тот, кто мертвяков поднимает, как раз там сидит.

Некоторое время в кожевне царила тишина, порой прерываемая рычанием мертвяков на улице. Потом брат Михаил осторожно переставил с места на место поврежденную ногу и откашлялся.

– Мысль у тебя, похоже, правильная. Только вот как туда пробиться? Вас трое всего, а я не ходок.

– Я, пока по городу шастал, понял – они, конечно, очень опасны. Но главное их оружие – страх. Как только жертва цепенеет – всё, догонят и зажрут. А мы их не боимся. Правда, я не очень представляю, с чем мы столкнемся внутри кремля.

– Ну, до кремля еще добраться надо, а они вон, уже ждут снаружи, – Михаил указал на дверь, – обложили.

– А если по крышам? – предложил Гриня с блеском в глазах. – Я сверху смотрел, дома почти рядом стоят аж до торговой площади. А там и до кремля рукой подать.

– Хм, неожиданно, – Арсентий потер ожог на лице. – Но да, может и сработает.

– Хорошо, доберетесь вы до торжища, а что дальше? – задумчиво произнес Михаил.

– Пока не знаю. Надо на месте смотреть. Но сидеть тут точно бесполезно.

Брат Михаил подал рукой знак Федьке, тот подскочил и помог подняться. Вместе они подошли к дверям, и монах через щель выглянул наружу, задумчиво почесал бороду.

– Значит, сделаем так. Как только вы двинетесь по крышам, эти сразу ломанутся за вами. Лазать вроде не могут, но и спуститься не дадут, да еще и других подтянут. Их надо отвлечь.

– Это ты на себя намекаешь?

– А есть другие предложения? Вам там каждая рука пригодится, а мне до кремля все одно не дойти. – Михаил положил ладонь на плечо Арсентия. – Да ты не переживай, я уже давно смирился с тем, что здесь останусь. Только вот жизнь хотелось бы не зря отдать.

– Ты можешь запереться здесь, отсидишься.

– Не глупи, Арсентий. Тогда вы точно не прорветесь.

– Михаил, не надо! Мы вернемся за тобой, когда все закончится!

– Давай делай, что нужно, брат! – Монах тепло улыбнулся товарищу. – А я сделаю то, что я должен.

– Нас и так слишком мало…

– Все! Это не обсуждается! Собирайтесь.

– Спасибо, брат! – Арсентий обнял товарища. – Встретимся в другом мире!

– Постарайтесь сделать так, чтобы встреча произошла попозже. – Михаил обнял послушника в ответ, потом отстранился, достал из сумки серебряную цепь, такую же, как та, что Арсентий оставил в переулке. – Ну что, парни, приступим, помолившись?

Брат Михаил коротко выдохнул, кивнул, и Гриня резко скинул засов, дернул на себя дверь. Стоявшие наготове Арсентий с Федькой вскинули луки, и две тетивы быстро-быстро запели в унисон, словно кто-то заиграл на гуслях веселую плясовую. За несколько секунд они расстреляли весь запас стрел, но на земле осталось лежать десятка с три мертвяков. И тогда монах, сильно хромая, шагнул во двор, а послушники бросились по ступеням вверх.

Когда они вылезли на крышу через заранее подготовленное отверстие, Арсентий не удержался – посмотрел на происходящее в переулке. Михаила твари обступили со всех сторон, но он не подпускал их к себе, вращая цепь в воздухе с такой скоростью, что она почти была не различима взглядом.

– Храни тебя Бог, брат! – Арсентий, глаза которого были наполнены болью, перекрестил Михаила, потом подтолкнул близнецов, так же завороженно смотрящих в переулок. – Погнали! Он нам не так много времени подарил, чтобы зазря его тратить. – И сам первый перепрыгнул на кровлю соседнего дома.

В вечерних сумерках они бежали по конькам крыш, перескакивали, не сбавляя скорости, проулки между домами. На ходу послушник подумал, что все-таки им очень повезло оказаться в мастеровой части большого города – тут дома строили почти впритык, – а не в купеческой стороне, где строились отдельными подворьями, с огородами и широкими проездами. И тем не менее несколько раз ему приходилось ловить за руку кого-то из близнецов, не долетевших до соседней крыши. Да и сам Арсентий дважды только в последний момент успевал вцепиться в край и подтянуться на руках. Верный ворон летал над ними кругами, время от времени снижался, особенно когда кто-то оступался, словно бы хотел подхватить и помочь. Но, разумеется, сделать ничего не мог, поэтому только досадливо каркал.

Твари были на улицах повсюду. Шастали между домами небольшими группами, выискивали живых. Кое-где иногда слышались крики и стоны, очень быстро сменяющиеся ревом мертвяков.

Вскоре послушники добрались до последнего дома – трехэтажного, с большим двором и пристройками. Похоже, тут был постоялый двор для приезжих торговцев. Замерли на краю, оглядывая окрестности. Кремль и торговая площадь лежали перед ними как на ладони.

– Ну что, отдышимся, спрыгиваем, и туда бегом? – Гриня присел на конек крыши, опираясь на копье, которое сжимал в руках, посмотрел вниз.

– Ноги переломаешь – и всё, отбегал, – покачал головой второй близнец.

– И что тогда делать будем? Сидеть и надеяться, что все само закончится? Или по воздуху полетим, как ворон? А то, может, он нас и перенесет?

– Вниз спустимся, но по-другому. – Арсентий взял у Грини копье, подцепил одну из досок крыши. Федька просунул в образовавшуюся щель рукоять топора, болтавшегося до этого у него на поясе, вместе они поднажали, и доска со скрежетом отошла. Старший послушник склонился над дырой и еле-еле успел отпрянуть, потому что изнутри вылетела стрела.

– Тихо, православные! Мы живые, Христом Богом клянусь.

– А если живые, какого лешего по кровлям скачете? – раздался изнутри грубый голос. – Мы уж подумали, что эти к нам лезут. Крышу не ломай, сейчас лаз открою.

Вскоре рядом скрипнуло, несколько досок откинулись в сторону, и в образовавшемся отверстии появилась голова человека с взлохмаченными седыми волосами и бородой – он смотрел на гостей недобрым взглядом, в руках сжимал боевой лук, переводил наконечник стрелы с одного послушника на другого. Арсентий демонстративно перекрестился, и только тогда человек показал взмахом руки, что они могут спуститься.

По очереди послушники спрыгнули в темное помещение, которое действительно оказалось гостевым двором. Хозяин, впустивший их, назвался Жмыхом. Он стоял в стороне, по-прежнему недоверчиво оглядывая внезапных пришельцев, рядом с ним чадила масляная лампа.

– Ну сказывайте, что тут забыли? – ворчливо спросил Жмых, нахмурив брови.

– Нам на ту сторону площади надо, к кремлю. Пройдем через твой двор?

– А толку? Там только вой и крики. Лучше помогите нам из города уйти.

– А много вас тут?

– Трое осталось. Я, кухарь княжий да еще женщина молодая, из приезжих.

– Кухарь – это хорошо, очень хорошо. А что за женщина?

Она вышла из тени и посмотрела на Арсентия с грустной улыбкой. На вид женщине было слегка за двадцать, но вдовий платок на голове показывал, что к этому возрасту она пережила многое. Какое-то время послушник всматривался в ее лицо, казавшееся таким знакомым, пытаясь вспомнить, откуда он знает эти васильковые глаза. Потом сообразил, представил себе ее младше лет на десять, и сердце послушника сжала старая боль.

– Здравствуй, Яромир! Не думала, что доведется свидеться.

– Весняна? Да уж, неожиданная встреча. – Он помолчал в раздумье, а потом повернулся к близнецам: – Вот что, парни, в кремль мы сейчас не пойдем. Сперва надо их из города увести.

– Дядька Арсентий, да пойми же! Если мы их даже до ворот доведем через весь город – а что дальше? – Федька несильно сжал плечо старшего товарища. – Ты что, думаешь, мертвяки внутри стен запрутся? Нет, уже завтра эта зараза по всему княжеству расползется.

– Да это понятно. – Арсентий потер шрам от ожога на щеке. – А если у нас не выйдет? Они тут до утра не дотянут.

– Значит, надо, чтобы вышло.

– Тогда лучше вы двигайте в кремль, а я их выведу.

– Пойдем мы, и что? Без тебя там никак не совладать. Гринь, ну скажи ему.

– Дядька Арсентий, я не понял! Ты что, такую потеху пропустить собрался? – Гриня помахал в воздухе руками, как будто наносил кому-то удары мечом.

– А эти пусть опять запрутся и молятся, чтобы у нас все вышло, – продолжил настаивать Федька.

– Ой, не знаю, – покачал головой Арсентий. – Ладно, подумаем. Эй, Жмых, где твой кухарь?

– Тут я. – К ним подошел человечек невысокого роста с бегающими водянистыми глазками. Он, не скрывая страха, смотрел на странных незнакомцев и почему-то особенно боялся ворона, который чистил перья на подоконнике.

– Ты кремль хорошо знаешь? Сможешь показать, как пройти внутрь сподручнее? Желательно в княжьи покои? Только чтобы не через главный вход?

– Конечно, знаю, кому же знать, как не мне! Каждый день на кухарне бывал, а оттуда уже в княжью трапезную еду носили. Я же не просто кухарь, я же…

– Можно покороче, человече? – прервал его Арсентий. – У нас времени кот наплакал, скоро совсем стемнеет. Как твою кухарню найти?

– А зачем нам кухарня, дядька Арсентий? – удивился Федька.

– Головой думай, мастер по нечисти. Через главный вход мы не прорвемся, там их больше всего будет. А если обойдем, то, глядишь, и получится пробиться.

– Если сразу за воротами направо повернуть, первое строение будет кладовая. Вам туда не надо, – кухарь разлил на столе немного кваса, принялся пальцем чертить схему двора. – За ней дверь широкая, с накатом – ну, чтобы бочки закатывать внутрь сподручней было. Вот это кухарня и есть.

– Добро. А внутри там как? – Арсентий взмахом прогнал ворона, который перелетел на стол и с любопытством изучал рисунок.

– С другого конца есть еще одна дверь, туда уже готовую снедь уносили. По пролету пройдете шагов сто, а там уже всход на второй уровень, за ним и трапезная.

– Понял. – Арсентий повернулся к хозяину. – Кони во дворе остались?

– Не знаю, не смотрел. Раньше бились, ржали, когда нечисть только поползла. Сейчас затихли – то ли сдохли, то ли попривыкли. В конюшне, сами гляньте.

– Добро. Значит, так делаем. Как только мы уйдем, опять запираетесь внутри. Сидите тихо. Если мы справимся, то вы услышите – упыри замолчат. Если нет, то…

– Вы уж справьтесь, сынки, а?

– Да мы бы и сами того хотели.

– Яромир, постой. – Весняна окликнула Арсентия уже почти у дверей. – Два слова дай сказать.

– Говори, только быстро. – Он старался не смотреть на девушку.

– Возьмите меня с собой.

– Куда взять? – нахмурился послушник.

– В кремль. Я могу помочь.

– Весняна, мы туда не в гости к князю идем квас пить. Нам очень повезет, если живыми вернемся.

– Яромир, ты не понял. – Девушка посмотрела послушнику прямо в глаза, и опять что-то задрожало в его душе. – Я. Могу. Помочь.

– Ты что, тоже? – Арсентий замер, не веря в ее слова. – Как и она?

– Мы сестры, это нам обеим передалось, – Весняна с улыбкой пожала плечами.

– И ты уже все умеешь?

– Не все. Но кое-что могу. Я вам пригожусь.

Арсентий подумал, потом взмахом ладони велел ей идти за ним. Осторожно открыл дверь, осмотрелся, вышел и зашагал к конюшне. Близнецы и Весняна двинулись следом.

– Ничего рассказать не хочешь, дядька Арсентий? – зашептал Федька, когда они дошли до середины двора.

– Что рассказать?

– Ты эту женщину откуда знаешь?

– Она из старой жизни, еще до монастыря. Младшая сестра моей жены.

– А там она чем поможет?

– Ведьма она. Ворожить умеет. – Он пошел дальше, не глядя на Федьку, стоявшего с открытым от удивления ртом. Распахнул ворота, огляделся. Повезло – около десятка коней, дрожавших от страха, замерли в стойлах.

– Седлать не станем, нам только торжище переехать. Гриня, – он показал парню на большие ворота постоялого двора, – по моей команде распахнешь. Потом сам на коня – и за нами.

Мертвяки, бродившие по площади и ее окрестностям, резко подняли головы, услышав лошадиный топот и испуганное ржание. Почти сразу же они рванули в сторону всадников, почуяв на конских спинах добычу, но, разумеется, не смогли догнать животных, обезумевших от страха.

– Давай, соколик, не подведи, – подгонял своего жеребца брат Арсентий. – Давай, родимый!

Соколик не подвел. И послушник почти домчался до ворот кремля, когда сзади раздался истошный женский крик. Услышав его, Арсентий сразу же осадил коня и обернулся. Лошадь под Весняной заупрямилась, испугавшись, – крутилась на месте, стараясь сбросить всадницу, громко ржала, почуяв приближающихся мертвяков.

– Вы двое – внутрь. Мы догоним, – крикнул Арсентий близнецам, а сам пришпорил коня и бросился к девушке. Твари уже подбирались к ней, неотвратимые, как сама смерть. Послушник летел к Весняне, понимая, что не успевает. Стоптал троих – к сожалению, не до конца, они поднялись на ноги за его спиной. Выхватил из ножен меч с изогнутыми серебряными полосами на клинке, свесился с седла вправо и снес голову одному. Попробовал достать второго, но тот оказался быстрее, увернулся от удара.

Ее уже окружили, вцепились в подол платья и косу, потянули из седла. Весняна быстро взмахивала руками, и с пальцев ее сыпались искры – одежда на двух тварях загорелась. Они задергались, пламя стало перескакивать с одного мертвяка на другого. Но загоревшиеся с ревом отбежали в сторону, начали кататься по земле, а их место вокруг нее тут же заняли новые.

Арсентий пробился к девушке в тот момент, когда мертвяки догадались повалить лошадь. Весняна в падении закричала от ужаса, но коснуться земли не успела – послушник подхватил ее, перебросил через седло перед собой. Ударил коня по крупу плоскостью меча и принялся рубить без остановки налево и направо, как когда-то в младшей дружине учили бить с седла, попав в окружение пеших воев.

Мертвяки вокруг визжали и орали, пытались дотянуться до него или до девушки, которая визжала и орала на седле немногим тише, чем твари. Арсентий на мгновение отчаялся пробиться, но тут конь смял двух стоящих перед ним и понес наметом без препятствий. Одним бешеным рывком скакун преодолел расстояние до ворот, влетел внутрь кремлевского двора и, послушный сильной руке, повернул в нужную сторону. Туда, где около двери с накатом близнецы сцепились с еще одной группой тварей, перекрывшей им дорогу.

Спрыгивая с коня, Арсентий с гордостью отметил про себя, что парни, стоявшие спиной к спине, орудовали цепями очень слаженно и били тварей как одно целое. Все-таки неплохо он их успел поднатаскать. Жаль только, от этого мало было толку – чтобы полностью завалить упыря, его надо либо порубить на мелкие куски, либо голову снести, а цепью и то и другое сделать крайне непросто.

– Дядька Арсентий, ты там где бегаешь? – закричал, увидев их, Гриня, улыбавшийся во все зубы. – Ты так все веселье пропустишь.

– Да мне там тоже скучать не довелось. – Послушник аккуратно снял с коня Весняну, поставил на ноги рядом. – Ты как? Можешь их запалить?

Весняна закрыла глаза и сосредоточилась – на высоком лбу выступила капелька пота – и, сложив руки ковшом, направила их в сторону толпы упырей. Арсентий ожидал, что сейчас с ее ладоней слетит пламя, но ничего не происходило. Он уже скривил лицо, поднимая меч, но вдруг приближающиеся к ним мертвяки отпрянули. Одежда на них вспыхнула, обжигая мертвые тела, они с ревом развернулись, бросились в толпу собратьев, распространяя огонь. И вскоре уже все твари катались по земле, стараясь затушить пламя, быстро пожирающее их плоть.

– Слышь, дядька Арсентий! – Гриня ладонью смахнул пот со лба. – А она что, с самого начала так могла? Мы бы их всех давно!

– Вряд ли. – Послушник подхватил на руки девушку, без сил падавшую на землю. – Теперь она не скоро это повторит.

– Ага. Хорошо, что она вовремя это сделала. Только вот это…

– Что?

– А вон с теми как поступим? – Гриня указал пальцем еще на одну группу упырей, приближавшихся со стороны ворот. В отличие от всех предыдущих, эти были снаряжены в добротные кольчуги, у некоторых на головах поблескивали шлемы. Судя по всему, княжьи гридни не избежали участи других горожан. – Есть предложение храбро сбежать.

– Поддерживаю! – Арсентий забросил Весняну на плечо и помчался к дверям кухарни. За ним затопали близнецы.

– И что дальше? – Федька осмотрел груду мебели, которую они навалили на двери изнутри. – Долго их это не сдержит.

– А может, здесь будем оборону держать? – Гриня подцепил ножом кусок запеченного с кашей поросенка, бросил в рот, быстро прожевал, запил вином из стеклянного кувшина. – Гляньте, сколько еды пропадает.

– Когда ты уже наешься, Гриня? – покачал головой Арсентий. – Нет, надо двигаться дальше. Ищем княжьи покои. Ты как? – Он опустился на колени рядом с девушкой, бледной, как ее льняная рубаха, выглядывающая через расстегнутый ворот платья. – Идти сможешь?

– Да, – ответила она, а потом внезапно улыбнулась: – А знаешь, мне теперь и умирать не страшно. Потому что сбылась главная мечта моей юности. – И пояснила, видя его недоуменный взгляд: – Чтобы ты меня от смерти спас, а потом на руках унес.

– Ты погоди умирать. – Арсентий встал и подал ей руку. – Не знаю, как ты, а я из этого города собираюсь выбраться живым.

Словно в ответ на его слова послышался громкий удар в дверь, потом еще один – мертвяки пытались добраться до добычи. Без обсуждений все четверо быстро двинули по проходу, который вскоре завершился лестницей вверх, как и говорил кухарь. Сжимая в руках оружие, они друг за другом поднялись, замерли возле закрытой двери в трапезную. Арсентий знаком показал всем сохранять тишину, а сам прислонился ухом к двери, стараясь понять, происходит ли что-либо по ту сторону. Но там царила тишина.

– Пошли. – Он осторожно приоткрыл дверь.

Трапезная, судя по всему, была брошена в разгар обеда – столы ломились от блюд и напитков в кувшинах, над столом летали аппетитные запахи мяса, хлеба и меда. Гриня аж застонал при виде такого изобилия. В свете найденных на кухне масляных ламп, чадящих горьковатым дымом, зал выглядел очень необычно – всё вроде на месте, а людей нет.

– Странно все это! – пробормотал Арсентий, но тут же выхватил меч, услышав внизу, на кухне, грохот, за которым почти сразу последовали уже ставшие привычными рычание и визги.

– Завал наш порушили, черти, – вздохнул Федька. – Ты вот что, дядька Арсентий, – бери девушку, и дальше двигайте. Мы их тут придержим пока. Да, Гринь?

– Знамо дело, – второй близнец улыбнулся одной стороной рта. – Давай, дядька Арсентий, найди виновника. Если не сумеешь нас спасти, так хоть отомсти. За нас и за всех братьев.

– Вы это чего придумали? Вместе пойдем.

– Не теряй времени, наставник! – Федька улыбнулся старшему товарищу. – Пора бы уже привыкнуть, что мы не дети, которых оберегать нужно. Идите, мы справимся.

– Берегите себя, парни! Не подставляйтесь зазря! – Арсентий хлопнул Федьку по плечу, обхватил запястье Весняны и потащил ее в сторону княжьего трона во главе стола. Сразу за троном виднелась резная дверь, которая должна была вести в княжьи покои. – Оттуда начнем.

Как только они вошли в очередной темный проход, сзади раздались шум и грохот – это Гриня с Федькой двигали мебель, готовясь к обороне. А вскоре послышались глухие удары, визги тварей и громкая брань близнецов.

Арсентий двигался вперед, подсвечивая путь лампой и сжимая тонкую женскую руку, прохладную и немного влажную от страха и волнения. Но вдруг Весняна резко замерла, глядя на двери впереди.

– Вот там он. Это очень сильное колдовство и очень злое – я чувствую такое.

– Значит, нам туда. Ты как?

– Уже лучше. – Она опять улыбнулась, хотя губы слегка подрагивали. – А ты?

– Готов почти ко всему. – Арсентий вынул меч из ножен. – Вперед?

Девушка кивнула. Плечом к плечу они шагнули в ярко освещенный зал, в котором раньше местный князь собирал знатных людей для совета.

Князь, впрочем, и сейчас был там – Арсентий убедился в этом, когда глаза слегка привыкли к свету. Он сидел безжизненным истуканом на троне, смотрел перед собой невидящим взглядом. Такими же статуями замерли на лавках вдоль стен бояре и воеводы, а также двое гридней с оружием у главного входа.

А посреди залы, на высоком треножнике, лежал темно-зеленый округлый камень, во все стороны от которого расходились яркие лучи. Около него, скрестив ноги, сидел черноволосый человек в одежде степняка. Он, не отрываясь, смотрел на свой амулет, но, как только послушник и девушка вошли в зал, показал взмахом руки, что видит их.

– А я тут все пытаюсь разглядеть, кто же моих слуг в городе гоняет. – Он говорил по-русски очень правильно и чисто. – Хорошо, что вы сами пришли. Не придется вас искать, чтобы наказать.

– Ты кто? – Арсентий поднял меч, направил острие в сторону чужака.

– Да какая тебе разница? – Он оторвал взгляд от камня и улыбнулся. – Имя свое я все равно не скажу.

– Боишься, что я тебя таким образом себе подчиню?

– Ты – нет. А вот она может. Ну, если захочет и с силой своей совладает. Я же вижу, она еще мало что умеет. – Колдун поднялся на ноги, без страха подошел поближе, и Арсентий увидел, что роста чужак совсем небольшого, едва дотягивает до груди послушника. – На самом деле вы уже мертвы. Я пока вас не убиваю потому, что вы мне очень любопытны.

– Убью! – Арсентий вскинул меч над головой.

– Не убьешь. – Чужак махнул ладонью, и сидевшие до этого без движения бояре быстро вскочили на ноги и вцепились в руки Арсентия и Весняны. – Вот так поспокойнее будет.

Арсентий попытался вывернуться из захвата – бесполезно, как будто в железных оковах оказался. А колдун подошел к трону, опять взмахнул рукой, и князь спешно уступил ему место, а сам замер рядом с троном.

– Тебе, гость незваный, конечно, очень хочется узнать, как я тут все сотворил и что будет дальше с тобой и с твоей спутницей. – Чародей ухмыльнулся от уха до уха. – Не, не дождешься. Давай ты лучше мне о себе расскажешь? Имя свое назовешь, например? Мне очень интересно, что за удалой молодец столько преград преодолел, чтобы до меня добраться. Льстит, понимаешь ли.

– Не говори имя, – прошептала Весняна.

– Тихо ты, – делано разгневался колдун. – Я не с тобой, а с мужчиной разговариваю.

– Зато мне с тобой разговаривать не о чем. – Арсентий опять попытался выкрутиться из захватов, но вновь ничего не вышло.

– Ну как хочешь. Будешь умирать безымянным. – Чужак встал и мягкой кошачьей походкой подошел поближе, опять улыбнулся. – Только вот скучно уже тебя так убивать. Мы с тобой поиграем. Вот скажи, девка эта тебе очень дорога? Ладно, не отвечай, и так вижу.

Он прижал ко лбу послушника большой палец – и тот почувствовал, как резко похолодела кожа. Потом колдун опять улыбнулся, взмахнул рукой. Державшие Арсентия бояре тут же отступили и опять уселись на скамьи. И он, не дожидаясь другого момента, вновь собрался рубануть вражину мечом. Но не смог пошевелить не то что рукой, а даже головой или губами. Колдун, видя это, расхохотался. Весняна, по-прежнему стоявшая рядом, сильнее задергалась, стараясь освободиться. Но безмолвные стражи хватку на ее запястьях не ослабляли.

– Ты думал, что мне для этого твое имя нужно? Вот смешной! Эти вот, – он показал на князя, бояр и гридней, – тоже так думали. Когда пригласили меня в терем, чтобы я нашел способ победить соседей.

Он подбежал к трону, залез на него с ногами, повернулся к князю и, продолжая хохотать, плюнул тому в лицо.

– Ты победишь соседей, как я тебе и обещал. Я всегда выполняю обещанное! Ты просил у меня непобедимое войско? Пожалуйста! Уже завтра мои мертвяки пойдут в соседнее княжество и будут убивать. И каждый, кто упадет, сам станет моим рабом. И ты, – колдун постучал пальцем по лбу князя, – ты будешь на это смотреть и радоваться, когда они порвут твоего соседа. Или не порвут, а я его тоже сделаю своей игрушкой. Пока не решил.

Захлебываясь от смеха, злой чародей вскинул руки вверх.

– Только если ты думаешь, князь, что мне интересна твоя победа, то заблуждаешься, как ребенок. Я хочу всю землю очистить от вас. Вы, люди, называете нас злом? Нееет! Это вы зло! Когда-то такие, как я, свободно жили, где хотели. Мы были хозяевами этого мира. И когда появилось ваше племя, решили, что вы не сможете представлять угрозы для нас. Но вы размножались так же быстро, как степные крысы, а потом начали нас теснить.

Арсентий, не оставлявший тщетных попыток заставить тело слушаться, понял, что колдуну очень хочется поговорить. Видимо, давно не было у него слушателей.

– И ведь знаешь, что забавно? Когда вы только начали набирать силу, мои братья хотели вас уничтожить. Но я уговорил их этого не делать – мне было любопытно за вами наблюдать. Потом люди собрались и, набросившись толпой, перебили их всех по одному. А меня схватили и закопали под землю на много лет. Знаешь, каково это – день за днем видеть перед собой только стенку ящика и не иметь возможности ни вылезти, ни умереть? – Лицо колдуна в миг стало злым. – Ну ничего. Скоро я отомщу за себя и братьев, каждого из вас сделаю своим мертвым рабом. А когда не останется ни одного живого, я одним движением лишу вас всех и этого подобия жизни.

Колдун взмахнул рукой, и один из бояр с хрипом повалился на пол, задергался, но спустя несколько секунд затих без дыхания. Довольный собой чародей оглядел зал.

– А вот что мне с тобой, девка, делать? Твоей силы мне не подавить, игрушкой не сделать. А то бы я тут такую забаву затеял, ух! Посмотрел бы, как послушник и ведьма друг друга будут любить во всех возможных позах, а потом убьют.

– Ты прав, меня тебе не покорить, сакатан. – Голос Весняны был полон льда. Колдун, услышав ее, сразу же перестал смеяться.

– Поняла, стало быть, кто я такой?

– Да. Ты древний степной дух.

– Ого! Разбираешься! Да, тебя в живых точно оставлять не стоит. Эй, чужак, – сакатан вновь махнул рукой, – убей ее.

Арсентий с ужасом понял, что против своей воли поворачивается к Весняне и вскидывает над головой меч. Всеми силами послушник пытался противиться злому колдовству, но ничего не мог поделать. Он сейчас одним быстрым и сильным, хорошо поставленным ударом разрубит девушку пополам.

– Яромир, не надо! – закричала Весняна. – Не надо, ты сильнее этого. Ты сможешь это победить. Это же я!

Он видел свою руку с оружием, как будто время начало течь медленнее. Вот меч взмыл совсем высоко и потек вниз, постепенно разгоняясь.

– Яромир! Арсентий! Она же любила тебя! Мы любили тебя! – Весняна зажмурилась, лоб ее вновь покрылся потом, на висках вздулись синие вены. А когда она вновь распахнула глаза, из них ударила такая сила, что послушник на миг покачнулся.

И тут же понял, что опять может сам управлять рукой. Он уже не успевал остановить падающий меч, но смог немного изменить движение – острие только чиркнуло девушку по щеке.

– Что такое? – завизжал сакатан на троне.

Арсентий, уже окончательно пришедший в себя, двумя ударами срубил руки бояр, удерживающих девушку. Повернулся, одним прыжком преодолел расстояние до трона, опять занес клинок, быстро и сильно ударил колдуна. Ожидал увидеть брызги крови, на худой конец – дым и копоть, но не произошло ничего. Сакатан сидел на месте целый и невредимый.

– Ты все-таки очень смешной. Даже жаль убивать, вот честное слово, – опять захохотал тот, а потом резко выкинул ладони вперед, и Арсентия отбросило к дальней стене. Больно ударившись спиной и головой, послушник все же смог подняться на ноги, вновь вскинул вверх меч.

– Все, убить их! – завизжал степной дух. И в тот же миг ожили князь, бояре и гридни, выхватили свои клинки и бросились на Арсентия и Весняну. Большим отчаянным прыжком послушник закрыл девушку собой, заработал клинком, как оголтелый, отбивая целящиеся в него мечи и копья. Рубил и защищался так быстро, как только мог. Но нападавших было слишком много, обложили со всех сторон.

Хлопая крыльями, в окно влетел ворон. Сперва сделал круг над троном и сакатаном. А потом опустился на пол возле яркого камня, мерцавшего на треножнике, запрыгал и очень громко закаркал, словно бы пытаясь привлечь к чему-то внимание хозяина, которому сейчас было совсем не до него.

– Я сейчас! – закричала из-за спины Весняна и, упав на четвереньки, проскользнула между ног послушника, а потом и нападавших, не успевших понять, что она делает. Вскочила на ноги за их спинами. – Яромир, меч! Кинь мне меч!

Он не понял, что она собирается сделать, но решил довериться. Отбил очередной удар, рубанул в ответ, снося голову бородатому боярину, резко выбросил руку вверх – клинок, взмыв в воздух, полетел, крутясь в полете. Весняна подпрыгнула и не очень ловко, но все-таки схватила рукоять. Ногой сбила на пол треножник, неумело замахнулась и опустила меч на камень, который лопнул с громким хлопком и вспышкой яркого света.

– Нет! – заверещал колдун, вскакивая на ноги. – Вы все равно меня не победите! Я еще вернусь!

Его фигура сперва начала оплывать – как восковая свеча, но намного быстрее, – а потом разлетелась на множество капель, испарившихся на глазах. И как только сакатан исчез, на пол мертвыми повалились остававшиеся еще на ногах бояре и гридни.

Послушник подошел к Весняне, без сил сидевшей возле опрокинутого треножника, помог ей подняться на ноги. Ворон подлетел и опустился на плечо хозяина, несколько раз переступил, выбирая самое удобное положение.

Арсентий сидел на крыльце постоялого двора и с улыбкой наблюдал, как Федька гоняется по двору за Гриней, вылившим ему на голову ведро ледяной воды. Он даже немного позавидовал их легкому отношению к жизни – совсем недавно были на грани жизни и смерти, а сейчас уже резвятся, как малые ребята. А у него на душе скреблись кошки от понимания того, какая напасть на самом деле обрушилась на этот город. И от боли о павших в очередном сражении с нечистью братьях.

С утра, когда оставшиеся в живых городские жители окончательно поняли, что беда миновала, они, сторожко оглядываясь, вышли из домов. Собрались на торжище, с ужасом осознавая, насколько велики потери и как мало людей осталось в живых после вчерашнего несчастья.

Вскоре на площади заполыхали костры, на которых жгли погибших. Вначале собирались было хоронить их по христианскому обычаю, но потом поняли, что могилы для всех павших придется копать не один день. Поэтому едкий дым взвился в воздух, и будет там висеть еще очень долго – пока не сожгут всех. Арсентий с близнецами тоже с утра прошли по городу, разыскали и положили в пламя погибших братьев, прочитали над ними отходные молитвы.

– Дядька Арсентий, а может, все-таки не сегодня в монастырь поедем? – Федьке наскучило догонять беспутного брата, и он подошел к наставнику. – Отдохнем здесь денек-другой? Мы же там тоже намахались, пока в трапезной отбивались.

– Видел, хорошо отбивались, – согласился Арсентий совершенно серьезно. Когда они с Весняной накануне вернулись в трапезную, то увидели, что близнецы там устроили настоящее побоище – весь зал был забрызган ошметками от мертвяков. А эти двое стояли посередине зала, усталые, израненные, но невероятно довольные собой.

– Нет, – покачал головой старший послушник. – Сегодня поедем. Дома отдохнем.

– Сегодня? – зазвенел позади мелодичный голос.

– Так, Федька, нам пора. – Гриня подскочил к брату со спины, обхватил за шею и потащил в сторону. – Видишь, у людей серьезные разговоры намечаются.

Весняна села на ступеньку рядом с послушником. Немного помолчала, а потом повернулась с грустной улыбкой.

– Знаешь, из всех моих знакомых именно тебя я меньше всего могла бы представить в рясе. Яромир, любимец князя! Первый красавец Рязани в шлеме с позолоченным узором. Сколько девушек тогда шептали во сне твое имя? А уж когда ты начинал играть на своей дудке…

– На свирели.

– Да, на свирели. Сейчас играешь?

– Иногда. И я теперь не Яромир.

– Я помню. Брат Арсентий, послушник Богоявленского монастыря, мастер по нечисти, – вздохнула девушка. – Как же я горевала тогда, как убивалась. В один день потеряла сразу троих самых любимых людей.

Арсентий молчал, не зная, что ответить.

– Ты же знал, что я любила тебя до безумия? Смотрел на меня свысока, такой взрослый, такой важный. И я – тринадцатилетняя глупая девчонка. Ведь знал, да?

– Знал. – Арсентий опустил взгляд. – Но для меня существовала только одна женщина – твоя сестра.

– А сейчас? Ты по-прежнему думаешь только о ней, или…

– Весняна, не продолжай. Я сейчас живу совсем другой жизнью.

– Да, я понимаю, – Весняна встала. – Тебе теперь это все не пристало. Ты теперь защищаешь людей от зла. А я – просто вдова дружинника. Советы которой, впрочем, слушает сам князь.

– Каким он был? Твой муж? – спросил Арсентий, помолчав немного.

– Похожим на тебя. Рыжий, упрямый и уверенный в том, что не родился еще человек, который сможет его победить.

– И дети есть?

– Сын. Четыре года, – улыбнулась Весняна и добавила: – Яромиром зовут.

Арсентий молча поднялся, взял ее за руку, легонько сжал своей и посмотрел в глаза.

– Ты прекрасная женщина, Весняна. Ты еще встретишь мужчину, который сделает тебя счастливой.

Она вырвала ладонь из его руки, резко развернулась, направилась в дом, но остановилась в дверях.

– Ты можешь считать как угодно, брат Арсентий. Но твои глаза говорят, что мы еще вернемся к этому разговору.

– Не думаю, – покачал головой послушник.

– Ненавижу тебя! – выдохнула Весняна и скрылась внутри.

Арсентий постоял на месте еще немного, потом встал и направился к близнецам, опять устроившим на дворе какую-то игру с прыжками и гиканием. При виде наставника они тут же остановились, повернулись к нему, ожидая указаний. Правда, глаза у обоих по-прежнему горели задором.