Вывезти Эдаль из тюрьмы, не привлекая внимания – распоряжение великого князя вполне соответствовало планам самого Бед-Дуара, – не получилось. Едва кабриолет выехал за тюремные ворота, как с места тронулась закрытая чёрная карета, стоявшая неподалёку. Генерал прибавил скорости, резко свернул на первом же перекрёстке – карета не отставала. Значит, в самом деле преследователи. Князь Ульмер решил подстраховаться? Или, что вероятней, это наёмники Небесья – донос успел-таки достичь ушей госпожи Ва-Лои. Бед-Дуар постарался выжать из кабриолета всю прыть, на какую тот был способен. Он нёсся по безлюдным утренним улицам, словно волк, убегающий от загонщиков. И не мог убежать – мотор у кареты был на удивление мощным. Бед-Дуар поворачивал, притормаживая в последнюю секунду, и вновь набирал скорость, но оторваться дальше, чем на три сотни футов, не получалось.

Остался позади Верхний Город, затем – Нижний, замелькали узенькие кривые улочки Предместья. Здесь уже появились первые прохожие, и Бед-Дуару пришлось нажимать на клаксон, разгоняя ротозеев. Чёрная карета неслась молча, не обращая внимания, успевали людишки увернуться из-под её колёс или нет. Кажется, одному или двум бедолагам не посчастливилось.

Кабриолет вылетел на прямой широкий тракт, уходящий на север. Испуганно шарахнулись лошади, опрокидывая набок встречную арбу – какой-то селянин вёз товарец на рынок. Ещё несколько домишек, а далее – гладкая как стол равнина до самого горизонта. Ни укрыться, ни затаиться, лишь гнать и гнать машину, пока не закончится заряд в батареях.

Лешего тебе – «пока не закончится»! На прямой карета догонит кабриолет в два счёта. Ударит в крыло, сбросит в кювет, и те, кто внутри, исполнят приказ, каким бы он ни был. Бед-Дуар выругался бы вслух, если б не женщина за его спиной. Эдаль сидела, забившись в самый угол, примолкшая, испуганная. Понимала, чем может закончиться эта погоня. Нет, шалите, господа! Командующим он стал не из-за мужественной рожи и не из-за бравой выправки!

На последнем перекрёстке Бед-Дуар резко провернул руль влево, еле-еле прижав педаль тормоза. Кабриолет обиженно завизжал, его швырнуло на обочину. Эдаль охнула, взмахнула руками, тщетно пытаясь удержаться на сиденье. Ничего, двери крепкие, из машины не вывалится, а несколько синяков – это не страшно.

Серая штукатурка стены промелькнула в каком-то дюйме, но в поворот они вписались. Карете придётся сбросить скорость, чтобы не врезаться, и погоня чуть отстанет. А вон ещё один замечательный переулок. Повернуть, пока преследователи их не видят, и может быть, удастся затеряться среди улочек и двориков Предместья.

Эдаль выпрямилась на сиденье, вынула платочек, промокнула сочащуюся из носа кровь. И Бед-Дуар передумал поворачивать, прибавил скорость. «Может быть» – не годилось. Да и не хотел он прятаться, будто мышь.

Чёрная карета вырулила в переулок. Теперь – пора!

– Держись! – рявкнул.

Снова вывернул руль, однако педаль тормоза вдавил до конца. Из окон кареты казалось, что кабриолет опять рванёт во всю мочь, но Бед-Дуар педаль тормоза не отпустил. Обернулся, скомандовал: «На пол! Живо!», выхватил из-под сиденья болтострел, распахнул дверцу, вывалился из машины, не дожидаясь, когда она остановится.

Он встал посреди мостовой, поднял оружие. Покосился на сидящего у стены дома огромного абрикосово-рыжего кота. Шикнул: «Брысь!» Кот фыркнул возмущённо, но в дыру под дверью убрался.

Кот успел вовремя – чёрная карета влетела в переулок. Водитель притормозил ровно настолько, чтобы не врезаться в стену – преследователи боялись, что жертва сумеет оторваться, ускользнуть. Они пока не знали, что роли поменялись.

Тормоза отчаянно завизжали. И в тот же миг брызнули осколки лобового стекла, выбитого тяжёлыми болтами. Раз! Два! Три! Карета вильнула в одну сторону, в другую, ударилась радиатором в стену, развернулась, перегородив переулок, замерла. Бед-Дуар отшвырнул разряженный болтострел, метнулся в сторону, под защиту кабриолета. Вовремя: дверь салона распахнулась, на мостовую выскочил кто-то в коротком чёрном плаще-накидке и чёрной шерстяной шапочке, закрывающей половину лица. Бед-Дуар едва успел пригнуться. Болт ударил в стену над самым ухом, срикошетил, увяз в задней дверце кабриолета.

Выстрелить вновь убийца не успел. Второй болтострел, тот, который постоянно прятался под плащом, уже был в руках генерала. Болт, куда короче и легче своих только что отработавших собратьев, но от этого не менее смертоносный, вошёл «черношапочному» точно в переносицу.

Остальные болты Бед-Дуар выпустил в чёрную сердцевину салона, справедливо полагая, что там скрывается ещё кто-нибудь. Выхватил шпагу, прыгнул. Первый убийца не успел завалиться на мокрую грязную брусчатку, а он уже был в дверях кареты.

Внутри оказалось двое. Одному болт угодил в правое плечо, он корчился, скрипел зубами, пытался одной левой поднять тяжёлое оружие. Клинок с хрустом вошёл ему в горло, разом прекращая тщетные усилия. У последнего из убийц сдали нервы. Он заверещал благим матом, распахнул вторую дверь, выскочил, опрометью бросился прочь. До спасительного угла было всего двадцать шагов. Но и они оказались чрезмерно большим расстоянием. Бед-Дуар вырвал оружие из руки сползающего с сиденья трупа, выпрямился, прицелился, спустил тугую пружину. Из проулка убийца всё же выскочил, но уже с болтом между лопаток.

Однако дело было пока не сделано. Новички часто гибнут в последний миг, когда бой закончен и противник разбит. Разбит, но не мёртв. Генерал распахнул переднюю дверь, отшатнулся, чтобы не попасть под болт. Отстреливаться было некому. Возница лежал, упираясь размозжённым лицом в руль, второй бандит корчился на сиденье, пытаясь зажать дыру в груди. Внутри у него клокотало, булькало, по подбородку густо стекала кровь. Бед-Дуар протянул руку, сдёрнул шапочку-маску. Он почти догадывался, кем окажутся его преследователи, кто в этом городе трусов и интриганов решился встать у него на пути. И очень хотел ошибиться в своей догадке.

Он не ошибся. В карете сидел Ариб, полковник княжьей стражи, приятель по многочисленным пирушкам. Вероятный преемник на должности командующего.

– Почему ты здесь, Ариб? Твои люди должны охранять дворец!

– Приказ великой княгини… – на белом, восковом лице полковника был ужас, – …доставить ей головы изменников…

– Изменников?! С каких пор приказы княгини стали важнее приказов великого князя?

– Князь Ульмер мёртв… зарезан в своей постели час назад…

Бед-Дуар отшатнулся невольно. Он думал, что интригу плетут два игрока, он совсем выпустил из внимания княгиню Бриану, отвёл ей роль разменной пешки. А не стоило!

– В самом деле измена. Не твоих ли рук это дело, Ариб? Что княгиня посулила тебе? Должность командующего? Себя в придачу?

– Она сама… Я только… снял караул…

«В дворцовый караул поставь людей, которых не жалко». Князь Ульмер сам подписал себе приговор. Потому что не жалко Бед-Дуару было тех, кому он не доверял. Как оказалось, не зря. Стало противно, победа потеряла пряный вкус. Бед-Дуар брезгливо скривился и провёл лезвием шпаги по горлу несостоявшегося преемника.

Когда он вернулся в кабриолет, Эдаль боязливо посматривала в заднее окошко. Лишь после того, как машина тронулась с места, решилась спросить:

– Вы их убили? Всех?

Он кивнул, не оборачиваясь.

– Кто это был?

– Княжья стража, разумеется. Сплоховали, мерзавцы, расслабились. Давно в настоящем деле не были.

В условленном месте их поджидал невысокий человечек, закутанный в длиннополый плащ с капюшоном. Бед-Дуар притормозил, открыл дверь, впуская человечка на переднее сиденье. Тот отбросил капюшон, оглянулся, окинул женщину цепким взглядом.

– Доброе утро, – растерянно пробормотала Эдаль.

– Да, – буркнул новый пассажир невпопад, будто услышал не приветствие, а вопрос. Повернувшись к Бед-Дуару, распорядился: – На следующем перекрёстке – налево. До моста прямо и снова налево. Там покажу.

Место для дома Госфен подобрал подходящее – выйти можно сразу на три улицы. Ту, по которой они подъехали, огораживали заборы, надёжно скрывшие кабриолет от соседских окон. Старик повозился у калитки, вошёл. Через минуту створки тяжёлых железных ворот разошлись, пропуская во двор.

Бед-Дуар въехал, остановился. Вылез из машины, помог выйти Эдали. Пояснил:

– Ты пока останешься здесь.

Женщина хотела возразить, но не посмела. Быстро кивнула, пошла к крыльцу. Однако старик перехватил её на полпути:

– Нет, нет! Не сюда.

Взял под руку, повёл к сарайчику в углу двора. Эдаль подчинилась безропотно. Лишь у самых дверей замедлила шаг, оглянулась. Она смотрела на Бед-Дуара так, словно пыталась запомнить его навсегда, на всю оставшуюся жизнь. От этого взгляда ему сделалось зябко.

Едва дверь сарая закрылась, Бед-Дуар принялся переодеваться. Генеральская форма полетела в грязь. Он уже натягивал лётную кожаную куртку с тёплой подкладкой, когда Госфен вновь появился. Теперь за ним шёл парень, невысокий, но широкоплечий, кряжистый. Пальцев на левой руке у него явно недоставало. Наверняка тот самый Трай Горник, «разведчик» в Небесье.

Бед-Дуар открыл багажный ящик, кивнул подошедшим на деревянный короб:

– Забирайте. Да аккуратней, вещь хрупкая.

– Сам знаю, не дурак, – огрызнулся старик.

Вдвоём с парнем они вынули короб, поволокли к сараю. Бед-Дуар хмыкнул. Будем надеяться, что старик не нахвастал, в самом деле знает, как управиться с аппаратом.

Следующий раз Госфен вышел из сарая один. Подошёл, придирчиво оглядел Бед-Дуара. В застёгнутом шлеме, в очках, закрывающих добрую половину лица, узнать того было почти невозможно.

– Готовы? Могу звать?

– Зови.

Но старик ещё колебался. Пошёл вокруг кабриолета, остановился:

– А это что такое?

– Что?

Бед-Дуар сначала не понял. Затем вспомнил – болт так и остался в двери. Ругнулся, подошёл к старику, ухватил за торчащий из металла стержень, рванул. Болт сидел крепко. Пришлось поднапрячься, упереться в дверцу ногой, чтоб его выковырнуть.

– На штырь, должно быть, напоролся. – Бед-Дуар зашвырнул болт в угол двора, колупнул пальцем отверстие. – К лудильщику ехать придётся, ремонтировать.

– Ну да, к лудильщику, – хмыкнул старик. Вздохнул, пошёл в дом.

Парочку «менщиков» ждать пришлось минут двадцать. Ламавина Пуку Бед-Дуар прежде видел. Вторым оказался веснушчатый рыжеволосый увалень. Он то и дело зевал, тёр глаза – видно, только что вытащили из постели. Углядев кабриолет посреди двора и водителя в кожаной куртке, парень присвистнул:

– Это что, за нами?! А едем куда?

– Меняться. Ты ж сам хотел. – Красная морда Ламавина расплылась в ухмылке.

– Так… утренний дирижабль не скоро отчаливает.

– Зачем нам дирижабль? На моём аэроплане полетим.

– К… каком аэроплане? – Парень начал заикаться от изумления. – Откуда он у тебя?

– А ты чего думал, я как ты – солью по деревням торговать стану? У меня хватка знаешь какая? Во! – Ламавин поднял пятерню, сжал её в кулак. – Ежели я решил купцом заделаться, то уж купцом из купцов! Цехмейстером! Уразумел?

Парень и дара речи лишился. Госфену пришлось подтолкнуть его в спину:

– Что стоишь? Полезай!

«Менщики» устроились на заднем сиденье, Бед-Дуар сел за руль и, едва хозяин отворил ворота, тронул кабриолет с места. Покатил к Предместью и дальше – к лётному полю, где ждал приобретённый сегодня ночью и уже снаряжённый аэроплан. Ламавин немного приврал, аэроплан принадлежал не ему. Бед-Дуар записал купчую как раз на имя Орта Фальнара.