Часть II. Небесье

Илва попала в Небесье, как попадают все – прилетела из родного Княжграда менять молодое тело на звонкую монету. Монет мена сулила не много, но и предложить что-то особенное женщина не могла: и внешности заурядной, и молодости не самой первой – двадцать два года исполнилось. Да и знала за собой хвори, о каковых предпочла умолчать. Мена ведь тому выгодна, кто перехитрить сумеет.

Как все, Илва выстояла очереди сначала во Дворце Прошений, затем в Госпитале. Как всех, её ощупывал и осматривал лекарь – мужчина, женщин-лекарей мало, они самых богатых да благородных дам пользуют. Менщица Илвы ни особо богатой, ни благородной не была, потому терпела. И была вознаграждена, когда лекарь без всякого снисхождения объявил об Илвиных хворях.

– Ах ты ж паскудница! Ах ты ж хитрованка облезлая! Ишь, удумала чего – монеты за товар подпорченный получить! – Тётка-трактирщица вцепилась бы Илве в косы, а то и глаза попыталась бы выцарапать, случись подобное в Наземье. Но в Небесном Госпитале разговор совсем иной. Лекарь даже голос повышать не стал:

– А ну, толстозадая, хватит слюной брызгать. Говори коротко – подтверждаешь мену?

– Да на кой она мне сдалась – такая мена?! Я и задарма её болячки не возьму!

– Тогда пошла вон.

– Как так – «вон»? Я ж за проезд заплатила…

– Вон. Или блюстителей позвать?

Трактирщица хапнула ртом воздух, выпучила глаза, будто здоровенная жаба – платье её как раз и было болотно-зелёного цвета. Повернулась к Илве:

– Ну, паскудница, подожди, вернёмся в Княжград, там уж я…

Лекарь потянулся к приделанному рядом со столом шнурку. Тучная, неповоротливая трактирщица вылетела из кабинета, точно из болтострела запущенная, откуда прыть взялась? Тем не менее лекарь за шнурок дёрнул. Звонка слышно не было, но Илва не сомневалась – он сейчас звонит именно там, где надо. Ей сделалось страшновато.

– Мне тоже – вон? – спросила.

– Разумеется, – кивнул лекарь. И, развернувшись на стуле, указал на дверцу в противоположной стене. – Вон – туда.

Илва посмотрела на шнурок, вспомнила надменные рожи блюстителей, коих успела повидать в Небесном Городе, и передумала переспрашивать, пошла, куда велено. За дверью была ещё одна комнатка, на лекарский кабинет или лазаретную палату не похожая. Белые стены, белый потолок. И пол белый, хоть, ясное дело, не извёсткой беленный. Тому, что в небесных домах окон зачастую нет, Илва уже не удивлялась. Из мебели в комнатке стояли лишь стол да два стула. Она подумала-подумала и присела на один.

Илва ждала, что лекарь последует за ней, но вместо лекаря в комнатку зашёл представительный господин в золотисто-бордовом камлотовом сюртуке, с завитыми в колечки усами.

– Илва Кватик? – поинтересовался с ходу.

– Да, это я.

Илва хотела вскочить, но господин жестом остановил её. Уселся на второй стул, бросил на стол кожаный портфель.

– Что ж ты, Илва, господ Небожителей обхитрить думала?

– Нет, что вы! Я…

– А знаешь, какая пеня с тебя за это положена?

Илва знала. Прошептала едва слышно:

– Шесть серебряных марок…

– Молодец, умеешь считать. Раз знаешь, тогда выкладывай.

– У меня нету…

– А? – Господин наставил на Илву правое ухо, даже ладонь к нему приложил рупором. – Громче скажи, не слышу.

– У меня нет столько монет. Но я отработаю! Я работящая, я всё, что прикажете, делать могу!

– Что ж ты, такая работящая, в Княжграде монет не заработала? Впрочем, не важно. Значит, ты согласна потрудиться в Небесном Городе для возмещения пени? А если я предложу тебе остаться насовсем?

Остаться в Небесном Городе?! И это «наказание» за неудавшийся обман? Илва боялась верить собственным ушам. Хотелось бухнуться на колени и расцеловать доброму господину его лакированные штиблеты. О пятилетней дочери, о муже, которого называла любимым – во всяком случае до того, как закончились выменянные им монеты, – даже не вспомнила.

– Я… я… да, я согласна! Я полы мыть буду, мусор убирать, отхожие места чистить, только оставьте меня здесь!

Господин оскалился в улыбке.

– Ты правильно угадала свои обязанности. Будешь делать всё, что перечислила, и многое другое. Зато на верхнем ярусе, в апартаментах самих господ Небожителей! Соображаешь? Работать на верхнем ярусе – дело ответственное и секретное. Потому для тех, кто туда поднимается, в Наземье возврата нет. Никогда. Разумеется, мены у тебя будут наилучшие, какие только бывают. Кушать будешь сытно, спать мягко – об этом и говорить не стоит. Но вниз – никогда. Поняла меня? Хорошо обдумала?

О чём думать-то? Что ждало её внизу, вдобавок с хворями? Всё больше нищать, жить впроголодь? Ждать, пока оказавшееся никому не нужным тело состарится, превратится в рухлядь? Или пока муж не зашибёт в пьяном угаре? Нет уж, лучше сбежать от этого навсегда. Илва кивнула.

– Да, господин, я хорошо обдумала. Я не хочу возвращаться в Наземье!

Господин посмотрел на неё внимательно, расстегнул латунный замочек на портфеле, извлёк бумагу и наливную ручку. Расправил лист на столе, примерился. И жирно перечеркнул крест-накрест.

Илва охнула: бумага-то – её именная грамота!

– Как же я без неё теперь?

Усатый господин деловито написал поперёк портрета: «На верхний ярус». Скосил глаза на женщину, хмыкнул:

– Тебе она не понадобится. В архив пойдёт. – Сунул в руки перо. – Подпиши!

Илва старательно, как когда-то учили в школе, вывела печатные буквы: «Илва Кватик». Вновь страшновато стало от осознания – всё, закончилась её наземная жизнь!

Господин отобрал грамоту, ручку, спрятал в портфель. Встал, посмотрел на Илву.

– Чего ждёшь? Пошли.

– К Небожителям?

– К ним успеешь. Для начала надо твои болячки вылечить.

В небесном Госпитале Илва провела три недели. В палате лежали ещё пять таких же, как она, молодых женщин, отныне работниц верхнего яруса. Ни одна точно не знала, что ждёт её наверху, каковы они, апартаменты Небожителей? Этого даже лекари не знали. Даже блюстители, что не одну жизнь водили менщиков на серединный ярус. Оставалось судачить да строить домыслы. Впрочем, надолго в лазарете никто не задерживался. То ли лекари в Небесье были на диво умелыми, то ли хвори у женщин оказывались не такими уж страшными.

В день, когда Илву признали здоровой, за ней снова пришёл усатый господин. Сюртук в этот раз на нём был не золотисто-бордовый, а брусничный. Следом за ним шли два блюстителя в полной выправке. Илва ожидала, что они поведут её к лестнице с самодвижущимися ступенями. Однако едва она повернула к выходу из Госпиталя, как усатый господин поймал её за локоть.

– Ты куда собралась?

– К лестнице, на серединный ярус которая…

– И что ты забыла на серединном? Я же говорил, на верхнем работать будешь.

Илва растерялась. Чтобы с нижнего попасть на верхний, через серединный идти следует, разве не так? Но переспрашивать не решилась. А её вели всё выше по этажам Госпиталя, пока она и со счёта не сбилась. Палата, где она лежала, располагалась на третьем, а вот уже и пятый миновали, и шестой… или седьмой?

За очередной дверью госпитального коридора не оказалось. Квадратная площадка, огороженная высоким, в полтора человеческих роста забором, и прямо над головой – непривычно низкое, белёсое небо. Илва знала, что никакое это не небо, а перекрытие яруса. Значит, вышли они на крышу Госпиталя. А дальше куда? Лестницы вверх нет. Ничего нет, кроме единственной двери, в какую они и вошли.

Усатый пересёк площадку, остановился у рукояти, вделанной в забор, потянул за неё, заставив опуститься. Илва ожидала, что сейчас отворится потайная дверца. Или люк в полу? Да хоть что-то должно было случиться!

Ничего не происходило. Она удивлённо повертела головой из стороны в сторону и вдруг услышала металлический лязг. Вначале тихий, далёкий, он с каждой секундой делался громче, словно приближалось что-то большое. Но кроме забора вокруг по-прежнему не было ничего!

– Что это?! – не выдержав, крикнула Илва.

Усатый обернулся к ней… и переменился в лице:

– Ты что стала?! Отойди!

«Куда отойти»? – хотела спросить испугавшаяся не на шутку женщина, но тут блюститель схватил её за плечо, швырнул в сторону так, что она чуть носом в забор не въехала. В следующий миг сверху обрушилась толстенная металлическая колонна, подмяв место, где Илва стояла только что.

– Ты что ворон ловишь?! – Усатый подскочил к ней, замахнулся, готовый отвесить оплеуху.

– Я не видела… – Илва представила себя под колонной, раздавленную, в луже крови, с выскочившими наружу кишками и мозгами. Ноги сделались ватными, она начала сползать по забору. – Я не знала, что оно сверху упадёт… Вы не сказали!

– Глаза открывай, когда по Небесному Городу ходишь, если хоть до одной мены дожить вознамерилась. – Господин не ударил. Схватил за руку, не позволил упасть. – И ушки на макушке держи. Поняла?

– Поняла. Я буду глядеть и слушать в оба. – Она собралась с силами, выпрямилась. – Я доживу до мены!

– Вот и хорошо. Ступай, кого ждёшь? – Усатый кивнул на колонну.

Та была пустотелой, и теперь в ней зияла дверь. Да это же лифт! Ей не нужно идти на серединный ярус, домчится прямиком на верхний. К Небожителям… Илва вошла в кабину, и дверь за её спиной тотчас задвинулась, закрывая вход. Плоская эфирная лампа, прикреплённая к потолку, давала достаточно света, чтобы оглядеть помещение. Но оглядывать оказалось нечего – будто стоишь внутри большого металлического стакана.

Пол дрогнул, толкнул в ноги, колонна начала подниматься. Вновь сделалось страшно. Куда страшнее, чем лететь в дирижабле. В дирижабле просторно, людно, и небо, и землю можно увидеть в окошки. А здесь – и впрямь как в стакане… Правильнее сказать – как в гробу. Колонна лязгала, вздрагивала, вибрировала, и казалось, что она вот-вот оторвётся и рухнет вниз, на крышу Госпиталя, расплющивая пассажирку в лепёшку.

Но колонна не оборвалась, благополучно закончила подъём, остановилась. Дверь снова сдвинулась, позволяя выйти. Илва шагнула наружу и лишь потом огляделась. Она стояла на небольшой площадке из жёлтого с алыми прожилками камня. Вокруг – белоснежные стены без окон и дверей, над головой – высокое лазоревое небо. Как давно она не видела настоящего неба! На мгновение Илве показалось, что она каким-то непонятным способом опустилась в Наземье. Но разумеется, никакое это не Наземье. Самый верхний ярус Небесного Города.

Илву встречали двое: молодой высокий мужчина в чёрном с серебряным позументом костюме и босоногая простоволосая женщина в короткой белой тунике. Они стояли вроде бы рядом, но тем не менее сразу угадывалось расстояние. Такое всегда бывает между вельможей и слугой, – когда ты родилась и выросла в Княжграде, заметишь его мгновенно, даже если они вздумают нарядиться в одинаковое платье. Мужчина был вельможей, и узкая золотая корона с цветком из рубинов и сапфиров на пепельно-серых вьющихся волосах была вовсе не обязательна, чтобы понять это. Достаточно взгляда серых глаз из-под кустистых бровей, плотно сжатых губ, еле заметно скривившихся в презрительной усмешке.

Илва открыла рот, чтобы поздороваться, но не успела. Незнакомец шагнул к ней и быстро защёлкнул на запястье чёрный браслет.

– Твой пропуск на Небеса, – усмешка стала явственнее. – Не вздумай его снимать. Впрочем, это тебе всё равно не удастся.

Из чего сделан браслет, Илва понять не смогла. Лёгкий, почти не ощутимый, он плотно обхватил руку, словно прилип к ней. Даже потрогать боязно. Незнакомец развернулся, пошёл к двери – в стенах, окружающих площадку, всё же была дверь, Илва просто не заметила её сначала. Дверь отворилась, пропуская его, захлопнулась опять. И как только захлопнулась, женщина в тунике преобразилась. Напряжение исчезло из её позы, застывшая маска на лице растаяла. Она улыбнулась, шагнула ближе:

– Привет! Я знаю, тебя зовут Илва. А я – Мариса. Добро пожаловать на верхний ярус Небесного Города.

Илва тоже постаралась вежливо улыбнуться:

– Добрый день, Мариса. Тот господин, что был здесь, он кто?

– Это господин Небожитель Ге-Нали, самый главный. Он всегда встречает новеньких.

Небожитель?! Илва приоткрыла рот от изумления. Она много раз слышала, как выглядят Небожители – в переливающейся сполохами одежде, разглядеть которую невозможно. Тем более невозможно разглядеть их лица. Многие вообще сомневались, что у них есть лица. А, оказывается, Небожители ничем не отличаются от людей? Едва ступив на верхний ярус, она узнала одну из тайн. Сколько их ещё узнать предстоит? Не удивительно, что прислужниц не отпускают назад в Наземье – разболтают!

Илва подумала на миг, что и Мариса может оказаться Небожительницей, но тут же увидела чёрный браслет на руке. Нет, это такая же работница, как она сама. К тому же была Мариса не молодой и красивой как мужчина в чёрном, а самой обыкновенной женщиной лет под тридцать. Правда, для бедняков Наземья тридцати лет не существовало: сперва ты юный, а потом – пожилой. Значит, не соврал усатый господин, в Небесье любая работница живёт постепенно, затем меняется назад и снова живёт.

– Пойдём! – Мариса взяла её за руку. – Мне велено показать тебе ярус и научить всему, что ты должна будешь делать. Жить тоже будешь со мной в комнате, пока не привыкнешь. Потом тебе выделят отдельную.

Илва послушно пошла за новой знакомой. Уже в дверях не удержалась, спросила:

– Мариса, а ты сколько раз менялась?

– Пока ни разу. Небожителям не нравится, если у прислужницы меняется облик. После мены нас отправляют работать на серединный ярус.

Работа, порученная Илве, была несложной: убирать и мыть улочки-коридоры и площади-залы, чистить фонтаны и скверы. Она не ленилась, старательно доказывала, что не солгала, назвавшись работящей. Её ведь не обманул усатый господин – кормили в Небесье вкусно и сытно, комната, которую ей выделили, была пусть невелика, зато чистая и уютная, с удобной мягкой и красивой мебелью. Прошёл год, и её повысили в должности – из уборщицы Илва стала старшей уборщицей. Теперь ей разрешали убирать личные апартаменты Небожителей. Те мало чем отличались от хором столичных вельмож. Да и сами Небожители на этих вельмож походили.

Ещё через год Илве доверили «стёртышей». Когда она первый раз вошла в огромный, засаженный диковинными деревьями и цветами сад под хрустальным куполом и увидела голых парней и девушек – как на подбор молодых, красивых, здоровых и притом беспомощных, словно младенцы, – она удивилась: что они здесь делают? Зачем в Небесье эти недоумки? Неужели для того, чтобы заботиться о них? Ей объяснили: стёртыши вовсе не люди. Они запасные тела для господ Небожителей, чтобы те могли менять облик так часто, как захотят. Илва изумилась, но тут же прикинула – почему бы и нет? Она уже знала, что Небожителям тоже требуются молодые тела. И они обеспечили себя ими ловко и хитро: платить за мену не нужно, раз недоумки живут на их иждивении – меняйся, когда захочешь, хоть каждый день! Одно удивляло: где они столько недоумков набрали? В Наземье иногда рождались дети с ущербным разумом, но их умерщвляли, едва порок становился очевидным – ущербные не годятся для мены. А если б и годились, то всё равно вырастали они уродами. Но кто тогда эти, в волшебном саду?

Усатый господин дал ей отличный совет: держи ушки на макушке, а глаза широко открытыми. Разумеется, она никого ни о чём не расспрашивала – кто много спрашивает, тот быстро переселяется вниз, Небожители не жалуют докучливых и любопытных. Илва получала ответы, не задавая вопросов: она умела слушать и запоминать. Особенно ловко получалось запоминать то, что для её ушей не предназначалось. В своих чертогах господа Небожители не были так осторожны, как на серединном ярусе, часто не замечали притаившуюся в уголке прислужницу. И выбалтывали секреты один за другим.

Самый главный Илва узнала на четвёртый год своей жизни на верхнем ярусе. При мене человек вовсе не переходит из одного тела в другое, как уверены в Наземье. Всё куда сложнее и куда проще. Сложнее, потому что человека сперва пересаживают в друзу неведомых кристаллов, а уже оттуда – в другое тело, предварительно так же освобождённое. Проще – потому что сделать это мог не только Небожитель, а кто угодно, лишь бы под рукой оказалась пара менных друз.

Остальные секреты нанизывались на главный, точно бусинки на нитку.

Во-первых, Небожители – не боги, такие же люди, как и наземцы. Да, они знают много хитростей, умеют то, чего не умеют другие. Но главное умение, мена – всего лишь тайное ремесло, а не чудо.

Во-вторых, у Небожителей есть аппараты, чтобы разговаривать друг с другом на расстоянии, и аппараты, наблюдающие, что делается в разных местах Небесья. Но узнавать друг друга в любом обличье аппараты не помогают, потому Небожителям приходится носить короны с отличительными знаками из драгоценных каменьев.

В-третьих, стёртыши не рождаются недоумками, их делают такими из безродных бедняков, прилетевших в Небесье меняться. Достаточно продержать человека полтора-два месяца в друзе, как он начинает глупеть, «стираться». Стёртыши словно вешалки для дорогой одежды: наряды не бросишь на пол, испортятся, и тело не оставишь без человека, тоже испортится. Тело без человека – труп. Стёртыши умели есть, пить, двигаться, справлять нужду – но только когда им велишь это делать. Они даже говорить умели, отвечали на простые вопросы: «хочешь кушать?» или «хочешь спать?». А если не понимали, что от них требуется, то таращились с извечно счастливой улыбкой. Да, стёртыши были вполне счастливы: есть, спать и оправляться – других желаний для них не существовало.

Украденные секреты будоражили фантазию. Вот бы узнать, где добывают менные кристаллы! К сожалению, об этом господа Небожители в своих разговорах не упомянули ни разу. Должно быть, из самых дальних стран их привозят, куда без собственного дирижабля не добраться. Но если невозможно наладить добычу, то хотя бы украсть несколько штук и то хорошо, – Илва выследила-таки, где кладовая с друзами. Оставалось придумать, как вернуться в Наземье, а там – открыть собственную менную лавку, заработать гору золота…

Фантазия была глупой, Илва это и сама понимала. Не позволят ей заработать. Чуть прознают о друзах – убьют, отберут. Охочих до такого ремесла много найдётся! А если по-иному поступить: продать друзы кому из вельмож или самому великому князю – купят ведь? Купят. А потом опять-таки убьют, чтобы секрет сохранить. Как ни крути, а получалось, что друзы, найди Илва способ привезти их в Наземье, будут стоить ей жизни. Оставалось вздыхать и продолжать убирать, мыть, чистить и довольствоваться малым – сытым житьём и ожиданием следующей молодости, а вслед затем переселением на нижние ярусы.

Но неожиданно она раскрыла ещё один секрет.

Марисе, в отличие от Илвы, работать в небесном саду не доверили, она так и оставалась старшей уборщицей. Подруга не скрывала, что для Небожителей она не только убирает. Илва завидовала ей, но что тут поделаешь? Мариса хоть и была на шесть лет старше, но лицо и фигуру от рождения получила как раз такие, на какие мужчины падки. А Небожители все – кроме госпожи Ва-Лои – мужчины. И когда однажды Мариса вбежала в её комнатку и поделилась новостью, Илва позавидовала ещё сильней.

– Илва, я мену заработала! Я давно ждала, когда мена будет, мне же в этом году тридцать пять исполняется! А всё равно неожиданно получилось. Господин Небожитель Ге-Нали вызвал к себе и сказал, что пора! – Она так и светилась от радости. Ещё бы!

– И когда же мена?

– Прямо сейчас! Я к тебе на минутку забежала, предупредить, что ухожу. После мены я на верхний ярус не вернусь. Ничего, скоро и ты заработаешь. Наверное, на серединном ярусе увидимся.

– Наверное… Как же я тебя узнаю?! Кто твоя менщица?

Мариса пожала плечами.

– Господин Небожитель сказал – сюрприз. Может быть, кто-то из стёртышей?

– Из стёртышей? Которая?

– Не знаю, говорю же. Может, рыжая? Хочу рыжую, у неё грудь красивая… Ой! – Мариса вскочила. – Что я рассиживаюсь тут? Вдруг господин Ге-Нали меня уже ждёт?

Она убежала. До Илвы внезапно дошло – через несколько минут подруга её узнает, чьи тела предлагают Небожители своим прислужницам для мены, ей же ещё долго предстоит томиться неизвестностью. «Держи ушки на макушке, а глаза широко открытыми!» Совет усатого господина не подводил ни разу. Илва решилась, шмыгнула следом за подругой.

Обычным людям, хоть наземцам, хоть жителям нижних ярусов, устраивали мену в Залах Таинств. Однако господин Небожитель Ге-Нали повёл Марису почему-то не к одной из пустотелых колонн-лифтов, пронизывающих Небесный Город. По широкой дуге, огибая сады и апартаменты, они шли к противоположной окраине яруса, туда, где хрустальная крыша сменялась металлической, покатой и низкой, и улицы превращались в коридоры. Что там находится? Менная зала для прислужниц?

В конце концов они пришли. Небожитель отворил неприметную округлую дверь в стене, пропустил вперёд Марису. Вскоре вышел, уже один, быстро зашагал прочь – шпионка еле успела юркнуть за угол. Чёрный браслет прислужницы господин Ге-Нали нёс в руке.

Илва честно просидела в своём схроне час – сколько длится полная мена, она знала отлично. Потом второй – мало ли, что могло задержать Небожителя! Но господин Ге-Нали не возвращался. Это было удивительно и непонятно. Ждать дольше становилось небезопасным – запропастившуюся Илву могли искать. А найти прислужницу проще простого: браслет на руке не только пропуск, но и сигнальная метка, куда более верная, чем колокольчик на шее у коровы. Без всякой надежды на успех она подошла к округлой двери, нажала на ручку. К удивлению, дверь поддалась.

Это была вовсе не менная зала, а крохотная, едва освещённая маленькой лампой комнатка. Марисы в ней не было. Там вообще ничего не было, за исключением люка с приделанным к нему мощным рычагом в противоположной стене. Илва постояла в недоумении, затем решилась, нажала на рычаг. И отшатнулась – из приоткрывшегося люка обдало жаром.

Илва поняла, куда попала. Печь для сжигания мусора! Когда-то она и сама привозила тележки со всяким ненужным барахлом к такой. О том, что сейчас догорает в печной утробе, жутко было и думать, но Илве хватило смелости раскрыть люк шире, заглянуть внутрь. И убедиться, что она не ошиблась. Старое тело Марисы не досталось никому, даже стёртышу… Старое тело?! А где тогда сама Мариса? Господин Небожитель ушёл отсюда один, и менной друзы у него с собой не было. Куда он дел прислужницу?!

Илва попятилась от пышущего жаром зева, прижалась спиной к противоположной стене комнатки. Она всё поняла. Изо всей силы попыталась не пустить в себя увиденное. Не пустить не получалось. Мены не было! Господин Ге-Нали убил Марису и сжёг как ненужный мусор, чтобы она не выболтала тайны верхнего яруса. А перед этим он точно так убивал всех прочих прислужниц, слишком долго мозоливших глаза Небожителям. И её, Илву, убьёт когда-нибудь. Может быть уже завтра… Горстка золы вместо бесконечно долгой жизни – вот что ждало их всех!

Из Небесного Города следовало бежать немедля. Не ради того, чтобы унести и выгодно продать менные друзы. Спасти жизнь, и то в радость! Но как убежать?! Чёрный браслет следит зорко, он сообщит Небожителям о каждом недозволенном шаге их рабыни. Снять его – никак.

Илва съехала на пол и заскулила, словно зверёк, пойманный в смертельный капкан.