Мир номер один. Реальность. Настоящее и ненастоящее, или Так будет всегда

— Я почему-то ЗНАЛА, Кира Юрьевна, что застану вас именно здесь!

Мадам Серый Волк, Светочка, черт бы ее побрал и унес туда, где ей было бы самое место, даже не постучала! Да и зачем стучать, если дверь не заперта! Я сам же ее и не запер, когда Кира вошла! И она тоже не повернула задвижку, потому что не думала и я не думал… и вот теперь ЭТО! Стоит и сверлит нас глазами, хотя мы уже одеты. Но ее не обманешь, у нее чутье звериное, она же, блин, АНАЛИТИК! И точно знает, что к чему… кто к кому… что Кира просто ОБЯЗАНА быть у меня!..

— Вы мне нужны! — бросает хозяйка всего сущего вокруг, поливаемого безжалостным октябрьским дождем, и добавляет: — Срочно!

— Мой рабочий день, конечно же, не нормирован, но, согласно трудовому законодательству, должен начаться только через полчаса, — неожиданно сухо говорит Кира, игнорируя сверлящие интонации и сверлящий же взгляд патронессы.

— Кира Юрьевна, — Светлана сбавляет обороты, и теперь ее голос почти просящий, — у нас тут чрезвычайная ситуация, иначе я вас не побеспокоила бы! Где бы вы ни находились!

Однако под ее просительным тоном явно прослушивается нечто иное. Она все-таки не может удержаться, чтобы не задеть Киру, но куда больше ей хочется зацепить меня. Да-да, Светочка, все мужики — козлы, я знаю!..

— Один из наших гостей, похоже… скончался! — добавляет Светлана. На меня она уже не смотрит. Она впилась взглядом в Киру, даже дышать, кажется, перестала.

— Что?! Кто? — Кира сразу взяла себя в руки. — Что случилось, Светлана Владимировна? И кто… умерший?

Светлана вздыхает. Вернее, очень длинно и долго выдыхает.

— Пойдемте, — говорит она. — Нужно, чтобы вы осмотрели тело до приезда полиции и машины из морга, чтобы все как положено. Он лежит… — Она делает крохотную паузу, во время которой стреляет взглядом, словно снайпер, — и снова в Киру! — Лежит… у себя в номере. Дверь была чуть открыта, горничная заметила. Видимо, сердце прихватило, запаниковал, не подумал, что лучше не вставать, а сразу позвонить, вскочил, может, телефон не рядом лежал, а может, хотел выйти и позвать на помощь и даже дверь успел открыть — но упал прямо на пороге… и умер! Вот такие неприятности… Хорошо, что остальные пока не знают! Для любого пансионата смерть одного из постояльцев — загубленный сезон… да и заведению плохая слава. Надеюсь, Лев Вадимович, дальше вас эта информация не пойдет, — это уже сухо и корректно мне. — Сейчас приедут из полиции, так положено, хотя мне очень бы этого не хотелось! Однако мне пошли навстречу, приедут в штатском и без лишнего шума… Но ВЫ все-таки осмотрите его! Кира Юрьевна, чтобы все как положено! И заключение напишите…

— Но я не патолог… — слегка сопротивляется Кира… — и даже не терапевт!

— Ничего… ничего! Вы же наш штатный врач… общего профиля… и с дипломом! Не абы кто, со степенью! Да, и… нужно до того, как приедут, карточку заполнить… что обращался… болел! Помощь получал!

— Лучше этого не делать, — говорит Кира. — Если он действительно был серьезно болен, то я в любом случае должна была отправить его в стационар. Кроме того, могут проверить следы от инъекций и кровь на наличие остатков лекарственных препаратов. Нет, я ничего заполнять не буду! Простите, Светлана Владимировна, но я не буду вносить никаких фиктивных данных! — твердо говорит Кира. — Ни в какие карточки! Если ОН ко мне не обращался!

— Ну, возможно, вы и правы. Не нужно этого, оно и вправду лишнее. Но как врача я была просто ОБЯЗАНА вас вызвать, не так ли?

Уже в дверях Кира бросает какой-то непонятный, умоляющий… ГОВОРЯЩИЙ о чем-то взгляд… И у меня вдруг возникает четкое ощущение, что все происходящее сейчас, в отличие от того, что здесь было до внезапного явления Светланы, — все это НЕНАСТОЯЩЕЕ!

Настоящее и ненастоящее… Настоящее ненастоящее! О чем говорила Кира, когда ворвалась ко мне вся мокрая?! Она же о чем-то хотела мне рассказать! Уж не о том ли, что случилось еще до того, как умершего нашла горничная? И КТО умер? И почему она была вся мокрая? И отчего Светочка еще и сейчас косится на ее не совсем еще просохшие брюки, понизу очень явно заляпанные грязью? Да, любопытство сгубило кошку… и теперь принялось за меня!

Кира все медлит, все не хочет уходить… но Серый Волк держит ее зубами, которые даже не железные… это капкан… стальные, титановые, космические технологии, неразжимаемый сплав! «Она знает, что сделает все, что от нее сейчас потребуют, — с тоской думаю я. — Если будет нужно — подпишет, а если надо будет промолчать — промолчит… Потому что ДОЛЖНА. Обязана. Мы все кому-то за что-то должны… всегда. А долги — они со временем только растут…»

— Занятия состоятся как всегда, Лев Вадимович! — светским голосом говорит-утверждает величественная в своей непоколебимости хозяйка всего: пансионата, полей для гольфа, поливаемых безжалостным дождем, лунок, куда катятся послушные, направляемые твердой рукой мячики, форели, с сознанием исполненного долга заглатывающей крючки… Лошадей, послушно берущих на себя вину в ломании руки… Женщин, подписывающих и заполняющих фиктивные карточки болезни, когда это необходимо… и меня, которым тоже можно управлять… в отведенное договором время. Да не волнуйтесь, буду я в библиотеке, как положено, ровно в десять! Войду, улыбнусь тем, кто остался: восьмерым Золушкам и Золотой Рыбке… и два часа буду нести очередную чушь, она же разумное, доброе, вечное, потому что так велела хозяйка СИТУАЦИИ.

Которая поймала, застукала, ВЫЧИСЛИЛА нас… Легко взяла след, пахнущий преступными розами и осенней листвой, кофе, и долгими разговорами, и мимолетными касаниями, и весьма определенными взглядами…

Она на лету схватила, поймала НАСТОЯЩЕЕ в призрачном, в только-только начинающемся, которое я сам долго считал иллюзорным, эфемерным, неважным… а она с ходу все поняла! И теперь ТОЧНО знает, как и куда повернуть, что сделать, что написать, кому дать и куда надавить, чтобы это, которое еще вчера было живым человеком, а сегодня утром уже стало помехой всему: бизнесу, делам, настроению, — чтобы ЭТО тихонько убрали… увезли… и бал может продолжаться! Несмотря на дождь и тот столик, за который сегодня никто не сядет, ни один из оставшихся не уедет. Она сможет их занять. У нее есть сценарии на все случаи, даже на тот, что произошел этой ночью. Наверняка есть. Она же мастер разруливать непредвиденное и держать все под контролем… Да, все, кроме погоды… и восемь Золушек с Золотой Рыбкой в придачу ей в помощь!

Это ОНА была здесь настоящим сказочником, никак не я! Только не я — со своими жалкими листочками, на которых жили бумажные герои. У нее-то все герои были более чем настоящими! Даже если один из них внезапно скончался… ничего, заменим!

Кира ушла, подчиняясь неизбежному. Она ушла, а я остался — в чужих стенах, которые я не вправе буду покинуть еще почти три недели, со своим жалким писательским скарбом — мыслями в голове и двумя стопками страниц на столе. Стопками, одна из которых была не моя… и из которой пропали две главы. Впрочем, все, что пропадает, рано или поздно находится. Вещи не исчезают — они просто… меняют хозяев? Да, именно так! На более успешных и умных! Разумеется, если это тоже успешные и умные вещи. А мое: глупое, никчемное, ничего не стоящее — оно даром тут никому не нать! Никому, кроме меня самого. И Киры. Странно, что ей все это нравится: я и мое. Я — такой, какой есть, и сказки.

Настоящее и ненастоящее.

Но иногда настоящее также становится ненастоящим — как случилось только что на моих глазах. А сказки прорастают зернами того, что происходит здесь и сейчас, но не перестают быть сказками. Просто они рассказываются немного иначе… Что ж, это всегда происходило… во все времена.

Так что твори, Стасов! Играй со словами, когда за стенкой лежит труп… это не важно. Потому что каждую секунду за какой-то стенкой в мире кто-то умирает и кто-то или что-то рождается. Человек. Идея. Сказка. Ненастоящее и настоящее. Любовь и смерть. Любовь и ненависть. Любовь и мудрость. Любовь и зло. А также в паре с Любовью многое! Очень многое! Например, глупость. Раскаяние. Сожаление. Страх.

Но первой в этом списке всегда остается Любовь.

Потому что так будет ВСЕГДА.