2
– Вот тут и творится волшебство, – сказал Йоган, помогая ей взобраться в маячную комнату. – Так, что у нас здесь?
Точно за дверью, обращенной на запад, на деревянной опоре размещались цилиндры разных размеров. Они состояли из нескольких сланцевых колес, посаженных на центральный штифт, с контурами, разделяющими окружность каждого колеса на равные части. Йоган выбрал один из цилиндров среднего размера и вставил его поперек держателя на верстаке. Раздался щелчок. Быстро – сказывался опыт – он набросал послание в контурах, идущих поперек цилиндра – по одному символу в каждом отделении, – вращая барабан, когда добирался до конца каждого контура. Закончив, он вытянул из цилиндра небольшой блокирующий стержень, надписанные колеса свободно прокрутились. Сбросив положение колес наугад, он вернул блокирующий стержень и записал десятизначный номер нового положения барабана.
– Тут будет короткий код, – пояснил Йоган.
Выдернув цилиндр из держателя, он вышел на восточный балкон. На парапете был установлен каркас, поддерживающий массивную систему огненных сфер. Все, кроме одной, повернуты внутрь – неактивное положение.
– Пожалуй, лучше тебе прикрыть глаза, – предложил он.
Куарра остановилась в дверях, наблюдая за работой Йогана. Он запустил вращение, и система, сверкая, ожила. Блеснул один оранжевый огонек, затем другой, посылая свет далеко на восток, в сгущающуюся тьму. После первого сигнала руки Йогана заметались от одной заслонки к другой, открывая и закрывая огни – белые, золотые, оранжевые, зеленые. Когда-то она учила, что они означают, – это была часть базовой подготовки. Но только профессионал мог посылать сигналы так же быстро, как опытный аланциарский связист. Около пяти минут ушло у Йогана на передачу адресного кода, а после он приступил непосредственно к сообщению.
– А ты хорош.
– Практика, – отозвался он, изредка поглядывая на цилиндры с шифрованным текстом. – Многовато мороки для того, чтобы просто сообщить: Белмер Кеттан неделю будет спать на полу таверны, прибыл его сменщик.
– Ты не упоминал мое имя?
– Ни к чему, – улыбнулся Йоган, а его руки продолжали работу. – Ты просто еще один безымянный боец Великой цели.
«На этих выходных наши „великие цели“ могут разниться», – подумала Куарра, понадеявшись, что в этих огнях ее румянец не слишком заметен.
Отвернувшись от резких вспышек, она разглядывала пустую комнату. С учетом наблюдателей, сигнальщиков и фонотипистов штат большинства материковых сигнальных станций насчитывал не менее четырех работников. А многих, передававших сигналы в нескольких направлениях, и того больше. Начиналось это с системы предупреждения, а стало информационным хребтом государства. По сети передавалось все: от прогноза погоды до обновлений оперативных данных флота. Шли десятилетия, враг так и не появился, и многие начальники стали использовать сигнальную сеть для передачи личных сообщений – как они с Йоганом. Сеть была одним из величайших достижений современности, но нагрузка на нее все возрастала, и Куарра ожидала, что Военный кабинет прикроет отправку личных сообщений в любую минуту.
«Ладно, – подумала она. – Сейчас-то я здесь».
– Где работает мыслевестник? – спросила она.
– Иногда здесь. Иногда на балконе или во дворе, – ответил Йоган, вернувшись. Передача сообщения завершилась, он начисто протер цилиндры влажной тряпкой. – Внизу есть уединенная комната для медитации, но это, кажется, для таких, как ты, значения не имеет.
– Верно. – Она вспомнила. – Ты не можешь использовать Силу.
– Меня вполне устраивает мой способ передачи посланий. – Он указал на дверь. – Закат?
Вот так Куарра оказалась на западном балконе, высоко над шумящим прибоем. Ее жизнь сейчас шла сама по себе. Сознательных решений она больше не принимала. Снаружи, как и обещалось, между низкими облаками и горизонтом полыхало оранжевое солнце.
– Коралловые отмели на юге еще красивее. У нас есть весельная лодка – увидишь утром. – Йоган появился рядом с бутылкой и стаканом. – Из тайника Белмера. – Он налил Куарре. – Прости, стакан всего один. Белмер пьет из бутылки, – подмигнул он и сам сделал глоток.
– Так вот чем вы тут занимаетесь, парни, – произнесла она. – Вы просто сидите здесь круглый год, пьете…
– И переписываемся с замужними женщинами.
– …пьете и переписываетесь с замужними женщинами, пока Великий враг таится под водой. – Она сделала маленький глоток и улыбнулась. – Знаешь, а я ведь военный комендант. Могу и рапорт написать.
– Положусь на свою удачу.
Солнце поблекло, и облаков уже не было видно. Поднялся ветер, и Куарра бочком подошла ближе к перилам, где он пил.
– Ты никогда не был женат?
– Нет, и ты это знаешь. Мы выяснили это во втором письме.
Куарра усмехнулась. О своем семейном положении она рассказала только в двенадцатом.
– Наверное, сложно завести семью на краю мира.
– Край мира, – повторил Йоган, повернувшись к океану. – Мне это нравится.
– Прости, это задевает тебя?
– Нет ничего плохого в том, чтобы служить здесь. Это передовая. – Сжав ее плечи, он развернул Куарру к океану. – Видишь – там буй. Именно оттуда две тысячи лет назад пришел Вестник. Где-то там, за ним, скрывается величайшее зло, какое Кеш когда-либо видел. Зло, о котором мы знаем. Я могу быть на материке, передавать чьи-то заурядные письма – или я могу быть здесь и каждую ночь говорить миру о том, что пока еще все в порядке.
– Сильно. – Она допила и поставила стакан на перила. – Ты писал мне об этом однажды. – «Нет, даже несколько раз, – вспомнила она. – Это хорошая причина, чтобы служить именно здесь».
Он кивнул.
– А сейчас, – проговорил Йоган, поставив бутылку, – почему ты здесь?
Куарра рассмеялась:
– Меня призвали, как и всех остальных!
– Я не об этом. – Он повернул ее к себе, взгляд его темных глаз был серьезен. – Что ты делаешь здесь?
– Что… – Куарра запнулась, опешив от перемены тона. – О чем ты?
– Думаю, женщина твоего положения может найти дело и поинтереснее, чем болтать с рядовым офицером Сигнального корпуса на краю мира.
– Может, мне хотелось увидеть океан?
Он улыбнулся, но не засмеялся.
Она выдохнула и пробормотала:
– Брю.
– Брю. Что твой муж снова натворил? Что-то с Учебным управлением, я думаю.
– Он учит стариков стеклодувному делу.
– Ну, это…
Куарра отвернулась, когда Йоган замолчал, подбирая слова.
– Я уверен, у него с ними много работы, – сказал он наконец.
– Учитывая головные боли? – Куарра слабо улыбнулась. – Брю ненавидит это. Они ветераны, но, несмотря на отставку, они все же должны делать что-то для Цели, как и все мы. Так что этих капризных старикашек отправили на завод, и каждый из них считает, что он лучше Брю. И почему бы им так не считать, если у Брю вообще никакого звания нет… – Голос Куарры становился все тише.
– Но он приспосабливает людей к какой-то работе. Все, что можно сделать, разве нет?
– Нет. – Она покачала головой. – Или да. Возможно, это все, что он может, но он никогда не узнает, потому что не пытается. Брю хороший отец, он прилично содержит дом, несмотря на мою постоянную занятость…
– Но он не тот мужчина, за которого ты бы снова вышла.
– На самом деле вышла бы. Это проблема. Двадцать лет назад я начала как простой служащий, потом стала мыслевестником, потом инспектором снабжения, сейчас я военный комендант. Выше военного коменданта только градоначальник. Я тоже не слишком любила свою работу, но всегда искала путь к чему-то лучшему. А вот у Брю не хватает мужества даже на то, чтобы отчитать этих ископаемых, чья власть закончилась еще до Древнего Катаклизма!
У Куарры перехватило дыхание. Она писала об этом, но сейчас не была ограничена в словах. Она не хотела этого делать, не хотела жаловаться на Брю. Это было нечестно по отношению к нему, и не за этим она сюда приехала.
А зачем?
– Знаешь, – проговорил Йоган, – это не так плохо, если относиться к этому правильно. Здесь тоже ничего особенного не происходит, но многое мне нравится, и я могу рассказать об этом. Каждое мое послание отсюда – это маленькая история, если говорить о суждении…
Йоган не закончил фразу, потому что Куарра наконец-то поняла, зачем она здесь. Он не отверг поцелуй. Йоган опирался спиной на балконные перила, Куарра прижалась к нему и поцеловала настойчивее. Сейчас она чувствовала огромное облегчение, находясь здесь и делая то, что делала, после стольких месяцев и стольких слов. Время разговоров прошло.
– Куарра.
Имя мягко прозвучало в воздухе. Он притянул ее ближе. Она повернула его голову и легко коснулась губами щеки, открыла глаза…
…и увидела огромную каплю, выплывающую из тумана.
– Йоган!
Мужчина в панике взглянул на нее, испугавшись, что пересек черту. Однако, увидев ее глаза, он обернулся к океану.
– Что это?
Приближаясь, темная тень становилась четче. Пузатая, округлая, как хорошо поднявшийся – только огромный – бисквит, по высоте не уступающая сигнальной башне. Сверкающий узор казался чуждыми злыми лицами. Что-то болталось под этой тушей: огороженная платформа, никак не меньше пакетботов, что ходят по каналам. И было что-то еще по обе стороны, оно двигалось почти в унисон с ветром. Конструкция в целом была искусственной, но – Куарра чувствовала волнение в Силе – там была и жизнь.
Это был воздушный корабль.
– Их там два! – крикнула она, дергая Йогана за жилет.
– Нет! – закричал он в ответ, указав на облака к северо-западу. – Три!
На долю секунды они прижались друг к другу, ошеломленно глядя на корабли.
– Что нам делать?
– То, что должно. – Йоган отпустил ее и бросился внутрь.
– Подожди. Что ты делаешь?
– Ответ прост. – Он схватил пыльный барабан с самого верха деревянного постамента. Это был самый первый цилиндр, надписанный столетия назад, когда сигнальная станция только открылась, и нес он только одно незашифрованное слово да адресный код мыса Сопротивления.
Там не было кода назначения, послание предназначалось всем.
– Я не посылал срочных сообщений со времен того тайфуна, что пронесся шесть лет назад. – Йоган поспешил на восточный балкон. – Надеюсь, мне поверят! – Орудуя осями, он оглянулся на Куарру, застывшую в дверях. – Куарра, чего ты ждешь?
– В смысле?
– Ты мыслевестник. Сигнальные станции получат сообщение не так скоро. Ты должна позвать!
Она замерла, внезапно осознав, где она и что делала, когда все произошло. Она так старалась сохранить все в тайне. Ее голос дрогнул.
– Но… меня не должно здесь быть.
– Куарра!
У нее не было выбора. Это случилось. ЭТО случилось, если местоимение имело какое-то значение для Аланциара. Возмущение в Силе стало сильнее. Отвратительнее. Темнее.
Теперь Куарра знала, зачем она здесь. Необходимости стоять лицом к материку не было, но она повернулась, закрыла глаза и сконцентрировалась.
валась. Да, на густонаселенном северо-востоке были те, кто ожидал ее вызова и мог его передать. Одно слово. Слово, которого Аланциар боялся два тысячелетия – с тех пор, как Вестник вышел на остров вблизи их берегов.
– Ситхи!
