Глава 5

Проснулся в потёмках, слева горел небольшой костёр. Постанывая, начал подниматься, ожидая, что в любой момент меня раздавит боль. Собравшись с духом, посмотрел на левую руку. То, что я увидел, было целой и невредимой конечностью – там, где недавно зияла сквозная дыра, теперь бугрился шрам. Я повернул плечо, посгибал руку в локте, повращал ей. Чувствовались легкие отголоски травмы, но терпимо.

– Проснулся? Не наигрался? – окликнула меня Адель.

Я резко повернул голову и увидел её у огня. Она выглядела усталой, но широко улыбалась, поднимаясь мне навстречу. Адель обняла меня, взяла за руку и подвела к костерку. Присев у огня, я взял миску с едой, вместе с деревянной ложкой и кивнул ей в знак благодарности. Зачерпнув кашу ложкой, сунул её в рот... И чуть не выплюнул всё обратно.

– Тебе не по нраву? – уловила мое состояние девушка, – я нашла эту крупу, или как там она называется, в одной из котомок стражников, залила водой из ручья и грела в котелке. Да, немного подгорело, но я впервые готовлю.

– Нет-нет, что ты! Всё очень вкусно! – я не осознавал, насколько проголодался, пока не заставил себя проглотить первый кусочек каши. Он был чуть теплым, склизким и горелым, но организму требовалась подпитка, и я глотал их один за другим, запивая водой из ручья.

Пока ел, Адель объяснила, что произошло:

– Только я победила Рина, как увидела, что охранник собирается проткнуть тебя мечом. К счастью, мне удалось убить его до того, как он это сделает, но к тому времени, как я добралась до тебя, ты уже потерял сознание. Ты быстро терял кровь, а рука казалась сломанной... – она чуть помолчала, содрогаясь от воспоминания о кровавом месиве, – Я думала, ты умрёшь! Как могла, перевязала раны и наложила шину. Ты проспал несколько часов. Может добавки? Я читала, что исцеление может отнять много сил и надо усиленно питаться.

Я отрицательно покачал головой. Дальше мы сидели в тишине, лишь тихонько потрескивал костёр перед нами; каждый думал о своём.

– Лошади, ищейка? Мы убили всех солдат, но не думаю, что это обезопасит нас. – прервал я молчание.

– Следопыт скрылся, как только увидел, что стража проигрывает. Он, наверняка уже в Норосе и отец уже знает о твоих способностях. В этот раз он пошлёт за нами опытных людей. Одного, может двух, и вряд ли мы сможем их победить. А лошади частью разбежались, частью их увел ищейка, я не успела их поймать. Да и не умею. Я вообще практически ничего не умею – за меня почти все делали слуги. Отец говорил, что самостоятельная работа расхолаживает и для черного труда есть прислуга.

– Так что же нам теперь делать? – задал я вопрос вслух, желая отвлечь её от невеселых мыслей.

– Вообще-то есть одно дело. Незавершенное. Мы не всех солдат убили, того что ты оглушил я не добила. В запале боя смогла бы, а так – нет. Я, к слову, после того боя поднялась на целый ранг, до этого мне потребовались годы, чтобы достичь пятого ранга. Годы упорных тренировок и медитаций. Похоже, что убийство других людей со способностями – это быстрый способ возвыситься. Она слегка вздрогнула, её лицо побледнело при воспоминании о забранной жизни.

– У тебя не было выбора. Или мы, или они. Пусть это тебя не беспокоит. Где он? Пойдём, покажешь.

Стражник лежал за валуном спеленатый, словно младенец, не в силах даже выпрямиться или сесть, и лишь зло таращил глаза. Я попросил Адель освободить его рот от плети, и, выслушав поток грязной ругани, предложил ему заткнуться.

– Что ты будешь делать?

– Спросим, что ему известно о планах твоего отца.

– Он не скажет или соврёт. Ты же мальчик, а не палач, чтобы пытать его!

– Я вырос на рассказах отца, а он болтал о многом, особенно когда выпивал, да и жизнь на улицах, знаешь ли, не подразумевает мягкости характера. Думаешь легко выжить, одному, не примыкая ни к одной из уличных банд?

Несмотря на внешнюю браваду, внутри я трусил. Мои слова больше всего предназначались для ушей стражника и девушки.

– Будешь смотреть или уйдёшь?

– Уйду.

– И уши прикрой.

Я уставился на стражника, нервно валяющегося у моих ног. Тяжело было убедить себя, но мне это удалось. В конце концов, эти подонки желали моей смерти, а конкретно этот проткнул меня мечом.

Дважды.

Я оторвал кусок его штанины и заткнул ему рот, приступая к делу. Оттиском, морщась от мычания солдата и противного хруста костей, ломал ему пальцы.

Когда стражник начал плакать и обмочился, я решил что с него хватит.

– Прости, но пощады не будет. Но обещаю: ты получишь лёгкую смерть.

Стражник кивнул и поведал мне довольно занимательную историю, впрочем, о ней я и так догадывался. Граф Юльм Мэлбар, решил, что тех двух охранников прикончила его дочь, которой я понравился. При этих словах я позволил себе улыбку. После я её похитил. Я, раз встретив, совратил её, разрушил все его планы, уведя её с собой. Он решил, что мы направляемся в соседний крупный город Анкрим – столицу нашего княжества.

Мы действительно обсуждали такую возможность. Город лежал на нашем пути в Академию, и миновать его, значит плутать по безлюдным землям долгие недели.

Больше ничего интересного он не сказал, и я свернул ему шею, даровав легкую смерть. Я держу свое слово.

– Ну что там? – не желая смотреть мне в глаза и теребя подол куртки, спросила Адель, как только я вернулся.

– Всё нормально. – ответил я, похлопав её по спине.

Она улыбнулась мне, но я понял, что улыбка была вымученной.

– Рассказать тебе?

– Нет.

Я решил, что смена темы, вероятно, будет лучшим решением.

– Мы всё ещё направляемся в Академию в Эскусе?

– Да, – сказала Адель, – думаю, нам пора. У нас впереди несколько тяжёлых дней пути.

– Выдвигаемся с рассветом. Пока собери, пожалуйста, вещи и ложись – тебе надо отдохнуть. Я постою на страже.

Пока Адель, собирала свой нехитрый скарб, сосредоточился на вару. По ощущениям я приподнялся ещё на две ступени. Не удивительно – те двое, с которыми я сражался, были намного сильнее стражников, убитых мной в Норосе. Также я убедился в том, что разрушая чужой источник, ты получаешь больше энергии. Похоже, то, что сказала Адель, было правдой.

Я отошёл подальше, чтобы проверить возросла ли мощь навыков, и убедился в этом: сила и дальность кулака улучшились, как и хватка и длительность оттиска.

Я был бы в полном восторге, если бы ещё и поглощение работало, как следует, но бой принёс больше вопросов, чем ответов. Я решил что навык скрыт из-за того что я инициировался сам, да ещё и в санкари, без должных знаний, как это правильно делать. А пробуждается поглощение в минуты наивысшего напряжения, когда кровь бурлит в венах или когда я на грани гибели и тело не хочет умирать.

Огонь начал угасать. Из сгоревшего дерева вырывались лишь маленькие язычки пламени. Это умиротворяло.

Чтобы он окончательно не потух, подкинул пару веток. Адель, закончив сборы, прилегла на добытом плаще, повернувшись спиной к огню и вскоре крепко заснула. Я же продолжал бодрствовать, находясь в странном полутрансе.

Девушка проснулась спустя пару часов. Мы перетаскали трупы за валун, чтобы их не разглядели с дороги; доели остатки провизии и тронулись в путь. Или Боги были на нашей стороне, или ещё какое чудо, но мы достигли стен Анкрима без происшествий.

Да, мы решили не менять маршрут – надо было отдохнуть, помыться, сменить одежду, купить провиант или даже лошадей. Ночевать мы не планировали. Кроме того, Адель говорила, что отец пошлет за нами, скорее всего человека или двух, из ближнего круга, чтоб не привлекать внимания. А в большом городе нам будет легче затеряться, главное не привлекать внимание.

Запасы съестного закончились пару дней назад. Даже я, привыкший к тому, что перекусить удавалось не каждый день, сильно страдал от голода, что уж говорить об Адель. Вот почему, несмотря на риск, мы направлялись к воротам города. Поначалу я возражал, говоря, что за ними, скорее всего, следят. После того как Адель пригрозила, что пойдет одна, я наконец уступил её требованиям.

Сначала мы хотели ночью с помощью оттиска перелезть через стену, но были слишком истощены, да и её высота не вызывала оптимизма. Потому я смотрел на приближающиеся стены города с телеги крестьянина, что за десяток медных монет согласился нас довезти. Был уже поздний вечер, и солнце, опускаясь к горизонту, рисовало на небе пурпурные полосы. Я очень устал и проголодался, всё тело ужасно болело. Адель было еще хуже, чем мне, ведь она была аристократкой и никогда раньше не испытывала настоящих неудобств.

Стражник бросил на нас беглый взгляд и, приняв за крестьянских детей, взял обычную подать и пропустил внутрь. Стоило только миновать ворота, мы спрыгнули с телеги и, не прощаясь, растворились в толпе, входящей в город.

– Куда направимся? Ты бывала тут прежде? – спросил я у подруги, лишь мы остались наедине.

– Да. Когда отец представлял меня князю и его семье. Сначала мы должны найти лавку, где ты сможешь купить одежду... Да и мне обновить гардероб не помешает. – девушка тяжело вздохнула. – Потом гостиницу или таверну, где мы сможем переночевать и перекусить, – при этих словах у Адель заурчало в животе.

– Провести ночь в городе, пока не доберемся до Эскуса, довольно рискованно. Мы не планировали этого.

– Да, – рассеянно ответила Адель, заглядывая в витрины магазинов, мимо которых мы проходили, – но я передумала. Мне нужна ванна, и я ни за что не буду спать на твердой земле, вместо того чтобы спать в кровати. В конце концов, кто из нас высокородный? Ты стал много себе позволять, Тинар. – вернулась старая Адель, о которой я уже стал забывать, – О, это место выглядит многообещающе!

Я испытал некий стыд, когда Адель толкнула дверь небольшого магазина одежды и вошла. Раньше меня бы и на порог в такие места не пустили, опасаясь, что я что-то испачкаю или украду.

Три часа спустя мы вдвоем уплетали дымящуюся похлебку в местной харчевне под названием "Кабан и брюква". Это была первая таверна, где мне довелось побывать.

Мы заплатили за две комнаты и ванну. После сборов, которые заняли у Адель непомерно много времени, мы спустились в общий зал, где заказали обильный ужин.

Оторвав кусок от лежащего рядом со мной ломтя хрустящего хлеба, я окунул его в похлебку, намочил соком и сунул в рот. Не мог припомнить, когда в последний раз еда была столь восхитительна.

Адель, сидевшая напротив, пыталась соблюсти приличия, когда официантка принесла дымящиеся тарелки. Но после того, как откусила первый кусочек, полностью сдалась и запихивала тушеное мясо в рот, как одержимая.

Я прикончил свою миску, собрав с донышка хлебом весь соус, и подозвал служку.

– Да, молодой господин, чем могу помочь? – спросил он с улыбкой на лице.

Мне было дико непривычно и неуютно от того, что люди здесь, стали обращаться ко мне «господин». Виной тому моя новая красивая рубашка, чистые штаны и кожаные сапоги. Я тщательно смыл всю въевшуюся грязь и подстригся. Ещё прикупил себе большой нож, что сейчас висел в ножнах на поясе — единственное оружие с которым я умел обращаться, и которое было разрешено простолюдинам. С другой стороны, велурам и санкари оружие без надобности.

– Да, я бы хотел ещё свиных ребрышек и кружку тёмного пива, – сказал я.

– Конечно, господин, – ответил официант, забирая миску и пустую кружку, – за всё пять медяков.

Я порылся в кошельке, который когда-то снял с трупа стражника в Норосе, и протянул деньги. Дождавшись, как служка отошёл, я украдкой проверил, сколько монет у меня осталось.

Когда я покинул Норос, у меня было всего сорок золотых, семь серебряных, десять медных монет. После покупок, а также платы за номер и баню у меня осталось тридцать семь золотых и две серебряных монеты. Стражники, которых мы упокоили на дороге, деньгами нас не порадовали. Адель ещё долго возмущалась, после того, как увидела, что я шарю по карманам мертвецов.

Денежная система в нашем Княжестве и сопредельных землях была довольно проста: десять медных монет на одну серебряную, сто серебряных на одну золотую и тысяча золота на один эльг – очень дорогой и редкий металл. Взрослый мужчина, в среднем, зарабатывал около пятидесяти серебряных монет в месяц.

Я непроизвольно поморщился – уже успел потратить полугодовой доход. Адель, только посмеялась, в ответ на мои жалобы о расценках, и когда я увидел, сколько у нее денег, я понял почему. В то время как мой кошелёк был полон золота, её, пусть и не такой пухлый, содержал эльги.

Она, конечно, отказалась платить, когда я, не стесняясь, попросил её об этом, ответив, что у меня есть свои деньги и что настоящий мужчина не стал бы просить леди заплатить, а сам бы заплатил за неё и оплатил её покупки.

Я вырос на улице, и жизнь приучила меня к бережливости. Да и деньги не так уж часто попадали мне в руки. Я не имел ни малейшего представления о том, что делают так называемые "настоящие мужчины", но как по мне, каждый мужчина или женщина сам за себя. Хотя отец что-то говорил о каких-то джентльменах – но, что это слово значило, помню смутно.

Я завязал кошель и подвесил его к новенькому поясу. Оглядев комнату, вдруг заметил человека, который сидел в дальнем углу и, украдкой, бросал на нас взгляды из-под надвинутого на глаза капюшона. Я не стал вскакивать в попытке бегства, вместо этого притворился, что не замечаю незнакомца, но не спускал с него глаз.

– Не вертись, но за нами следят, – сказал я, глядя прямо перед собой.

Адель остановилась, не донеся ложку до рта.

– Кто? Где? – спросила она, сразу же начиная оглядываться.

– Я же сказал тебе не смотреть, – прошипел я.

Адель кивнула, возвращаясь к своему рагу и продолжая есть. Мужчина слегка напрягся, когда Адель начала оглядываться, но, когда она вернулась к еде, расслабился.

– Как ты думаешь, чего он хочет? – спросила она, откусывая ещё кусочек тушеного мяса, – уверен, что он пришёл за нами? Может, ждет кого-то?

Я молча пожал плечами, принимая от подошедшего официанта выпивку и рёбрышки. Мы подождали, пока он отойдет, и продолжили разговор.

– Как поступим?

– Закончим есть, потом поднимаемся в свои комнаты. Если он уйдет так же быстро, как мы, нам придётся бежать.

– А я так надеялась хорошенько выспаться! – Адель разочарованно застонала.

– Ты всегда можешь остаться и попасться, – ответил я, – уверен, ничего плохого не случится с тобой. Сможешь вернуться к своему батюшке, выйдешь замуж за прекрасноликого княжича – укрепишь позиции своего Дома.

Она сделала грубый жест рукой, и я рассмеялся. После этого мы быстро покончили с едой и направились в свои комнаты. Как только мы поднялись со своих мест, мужчина тоже встал из-за стола.

Я вздохнул, когда он это сделал, понимая, что нам поспать этой ночью нам не суждено.