104

Путь до центра города кажется ей неимоверно долгим, и преодолевает она его не без затруднений. Когда выпадает возможность, выезжает на соседнюю полосу, а на Треугольной площади и в районе Королевского сада даже проскакивает перекресток на красный свет. В голове у нее теснятся воспоминания. Что-то она помнит хорошо, что-то – смутно и отрывками. Такое ощущение, что все они должны собраться у нее в голове, чтобы появилась возможность составить цельную картину. Подъехав к министерству, Роза решает припарковаться так, чтобы не привлекать излишнего внимания. Ей удается найти свободное место на парковке, и она бегом мчится к заднему входу. И вдруг вспоминает, что позабыла пропуск, однако охранник узнает ее и пропускает в здание.

– Лю, мне нужна твоя помощь.

В министерском кабинете ее секретарь проводит встречу с двумя молодыми девушками-юристами, как помнит Роза, только недавно принятыми на работу. Лю ошеломлена появлением министра, а ее собеседницы за столом замолкают.

– Да, конечно. Мы поговорим позже.

Лю прощается с молодыми сотрудницами, и те, выходя из кабинета, с любопытством косятся на Розу. Что и неудивительно, ведь она как была в тренировочном костюме и грязных кроссовках, так и заявилась в таком одеянии в министерство.

– Что случилось? С тобой все о’кей?

Приятно, конечно, почувствовать искреннюю озабоченность Лю, но Розе сейчас не до этого.

– Где Фогель и Энгелльс?

– Фогель сегодня не объявлялся. А у Энгелльса совещание где-то здесь, в министерстве. Вызвать его?

– Нет, все равно. Думаю, мы сами разберемся. У нас ведь есть доступ к муниципальным архивам дел об изъятии детей и реестру временно замещающих семей?

– Да… Но зачем тебе это?

– Мне нужны сведения по делу одной приемной семьи. Оно заведено в местном совете Одсхерреда. По-моему, в восемьдесят шестом году, если не ошибаюсь.

– Не уверена, что дела за те годы оцифрованы.

– А ты попробуй! Ладно?

Лю явно ошарашена, и Розе становится ее жалко.

– Лю, не спрашивай, зачем мне это надо. Просто помоги.

– О’кей. – Та садится за клавиатуру уже стоящего на столе ноутбука, и Роза смотрит на нее благодарным взглядом. Вводит свой логин на страничку архива местного совета Одсхерреда и получает доступ к материалам. Роза садится на стул и придвигается ближе, чтобы видеть монитор.

– Фамилия приемных родителей Петерсен, – подсказывает она Лю. – Они проживали в Одсхерреде на Церковной улице, тридцать пять. Отца звали Поуль, он школьный учитель, а мать, Кирстен, была художником по керамике.

Пальцы Лю летают по клавиатуре, и на экране появляется запрос Розы.

– Нет, ничего нет. А у тебя их номера гражданской регистрации есть?

– Нет, номера не помню, но у них еще до этого уже была приемная дочь, Роза Петерсен.

Лю начинает набирать названный Розой номер, но вдруг останавливается и смотрит на нее.

– Но ведь это же твой…

– Да. Ищи дальше. Я не могу сейчас говорить, о чем идет речь. Просто доверься мне.

Лю неуверенно кивает, продолжает поиск и вскоре находит нужные данные:

– Приемная дочь Роза. Урожденная Юуль Андерсен. Приемные родители Поуль и Кирстен Петерсен…

– Введи их регистрационные номера и поищи одно дело за тысяча девятьсот восемьдесят шестой год.

Лю возобновляет поиск, набирает их номера, но через несколько минут качает головой:

– За восемьдесят шестой ничего нет. Как я и говорила, оцифровка еще не завершена, так что может…

– Посмотри за восемьдесят седьмой или пятый. У нас в семье тогда появился мальчик, и с ним его сестра.

– Как звали мальчика или…

– Не знаю. Они недолго у нас пробыли. Несколько недель или месяцев.

Пока они обменивались репликами, Лю ввела все данные и теперь внимательно вглядывается в монитор.

– Кажется, нашла. Восемьдесят седьмой год. Токе Беринг… И его сестра-двойняшка Астрид.

Роза видит на экране странички акта гражданского состояния с длинной сопроводиловкой. По допотопному шрифту можно догадаться, что изначально запись была сделана на пишущей машинке. Однако имена детей Розе ни о чем не говорят. Как и упоминание, что они близнецы. Но она уверена, что именно их ей и надо разыскать.

– Похоже, они провели у вас три месяца, а потом их поместили в другое место.

– Куда именно? Мне надо знать, что с ними произошло.

Лю отодвигается от компьютера, чтобы Роза сама могла просмотреть странички журнала на экране. Хартунг внимательно читает. Три страницы машинописного текста сотрудника отдела соцзащиты заставляют ее содрогнуться. По лицу текут слезы, к горлу подступает тошнота.

– Роза, что с тобой? Мне это не нравится. Может, Стиину позвонить, или…

Роза качает головой. Она едва переводит дух, но все же заставляет себя прочесть текст снова. Теперь – для того, чтобы уяснить, что в нем самое главное для нее. Понять, чего добивается от нее изготовитель каштанового веночка, на что хочет сподвигнуть ее. Или она уже опоздала? Неужели чудовищный смысл его послания в том, что все произошло из-за того случая? И в наказание ей всю оставшуюся жизнь пребывать с этим ощущением?

На сей раз Роза обращает внимание на каждую деталь и лихорадочно перебирает подробности, надеясь, что они подскажут, как ей действовать. И – вот удача! Она видит название места, куда были помещены близнецы, и понимает, что ехать ей нужно именно туда. Это должно быть там. Хартунг поднимается, стараясь запомнить указанный в журнале адрес.

– Роза, расскажи, пожалуйста, в чем дело.

Она не отвечает на вопрос Ли. На ее мобильник, оказывается, поступила эсэмэска со «скрытого номера». Это эмодзи в виде приложенного к губам пальца. Понятно, Розе следует молчать, если она не хочет потерять надежду все-таки узнать, что же произошло с Кристине.