105

Валит плотный тяжелый снег, и расстилающийся перед сидящим за рулем Хессом белый ландшафт кажется бескрайним. На трассе, где в обе стороны курсировали снегоочистительные машины, ехать было еще терпимо, но когда он свернул с Е47 на шоссе к Вордингборгу, ему, чтобы не впаяться в идущие впереди автомобили, пришлось снизить скорость до черепашьих двадцати километров в час.

На пути из Копенгагена через Зеландию Хесс позвонил в окружные отделы полиции, соответственно в Риссков и Нюборг, но, как он и опасался, это ему не сильно помогло. Меньше всего информации он добыл по делу об убийстве в Рисскове в 2001 году. Та история приключилась восемнадцать лет назад, и полицейские в Орхусе никак не могли взять в толк, какого дьявола он интересуется этим давнишним делом. Вот и отправили его звонить в три разные инстанции, пока наконец одна оперативница не сжалилась над ним и не поленилась заглянуть в дело. Она-то и поведала, что оно было признано «висяком» и по этой причине отправлено подальше от глаз начальства. Сама оперативница к делу отношения не имела, но согласилась зачитать отрывки из заключительной его части. К сожалению, ничего полезного для себя Хесс из этого не извлек. Жертва, одинокая мать, попросила кого-то из знакомых присмотреть за годовалой дочкой, потому как пригласила на обед друга. Прий-дя в оговоренное время, тот обнаружил ее лежащей на полу в гостиной с ножевыми ранениями, оказавшимися несовместимыми с жизнью. Двумя годами позже дело спустили на тормозах, а на самом деле положили под сукно за отсутствием подозреваемых и реальных следов преступника.

По-иному обстояло дело с убийством в Нюборге в 2015 году. Жертвой оказалась мать трехлетнего мальчика. Следствие по делу все еще продолжалось, поскольку отец ребенка, бывший сожитель убитой, являлся основным подозреваемым и находился в розыске, но скрывался от полиции, по-видимому, в Паттайе. Предположительно он совершил убийство как на почве ревности, так и из-за денег. Экс-сожитель был «связан с рокерами». Версия местного инспектора уголовного розыска заключалась в том, что он следовал за бывшей подругой на машине и увидел, как она встречается с одним женатым профессиональным футболистом, с которым завела роман. На обратном пути ее вынудили остановиться на обочине, после чего нанесли ей удар неустановленным орудием, которое, пройдя через левый глаз, поразило мозг. Хесс и представить себе не мог, что бывший сожитель жертвы, скрывающийся, вероятно, в Таиланде, каким-то образом причастен к убийствам, которые он сам расследовал. И поэтому спросил инспектора, не проходили ли по этому делу другие подозреваемые из окружения женщины, помимо близкого друга, бывшего сожителя и родственников. По словам собеседника, таковых не было, и вообще Хесс почувствовал, что инспектор истолковал его вопрос как завуалированную критику в свой адрес, и оставил эту тему.

В заключение Марк решил порасспросить инспектора о предмете, висевшем на зеркале заднего вида в машине жертвы, однако начал издалека:

– Кто-нибудь из тех, кому ты показывал на допросах фото с места преступления, обратил внимание на наличие в машине предметов, вызвавших у них удивление?

Вопрос инспектора явно поразил:

– Откуда ты знаешь? И почему спрашиваешь?

– Ты можешь ответить?

– Мать жертвы удивилась, что на зеркале заднего вида в машине жертвы висел каштановый человечек. Ей это показалась странным, поскольку у дочери с детства была аллергия на орехи.

Инспектор не любил оставлять непроясненные вопросы без ответа и не поленился попробовать разгадать загадку. На его запрос в детский сад сына убитой ему сообщили, что в последние несколько недель дети его группы изготавливали каштановых человечков. И можно предположить, что мать, несмотря на возможную аллергическую реакцию, сама поместила произведение сына в машине. Хесса аж передернуло. Версия инспектора на первый взгляд казалась правдоподобной; Марк же ни на миг не усомнился в том, что она неверна. Ну кого, скажите на милость, может поразить каштановая фигурка в сентябре или октябре месяце?! Да наверняка никого. Хессу показалось, что его вопрос вызвал у инспектора новую волну сомнений и самокритики, и поспешил погасить ее. Зачем разжигать страсти, ведь речь-то идет всего лишь о версии…

Не имея возможности дальше копаться в этих историях здесь и сейчас, Хесс поворачивает на юг в надежде переговорить с кем-нибудь о деле «Мён, 31 окт. 1989». Мён, к счастью, находится в юрисдикции управления полиции округа в Вордингборге, так что, по крайней мере, он не попадет в снежный занос в самой глухой провинции. В то же время Хесс уже начинает жалеть, что затеял эту лабуду. По этой же причине он так до сих пор и не связался ни с Тули́н, ни с Нюландером. Поднимаясь по скользким, занесенным снегом ступеням к входу в здание вордингборгского отдела полиции, Марк сильно сомневается, что ему сегодня вообще понадобится звонить им. Да, в аэропорту его посетило озарение, но потом он постепенно осознал, какую сложную задачу поставил перед собой. Даже если окажется, что терроризировал и убивал женщин в течение столь долгих лет один и тот же преступник, им потребуется минимум столько же времени, чтобы доказать это, сколько ему – для того, чтобы эти злодеяния совершить. Если, конечно, его версия верна.

В дежурке вордингборского отдела Хесс пересказывает уже ставшую привычной придуманную им легенду, объясняет, что сотрудничает с отделом по расследованию преступлений против личности копенгагенского управления и ему необходимо побеседовать с местным начальником. В отделе царит суета сует по причине гололедицы на дорогах, где сегодня аварии случаются одна за другой. И все же находится одна добрая душа, которая подсказывает ему, где найти Бринка.

Хесс входит в неприбранный офис открытого типа, где рыжий мужик лет эдак шестидесяти и с центнер весом, с оспинками на лице, надевает пальто, продолжая разговор по телефону:

– Оставь свою хрень там, если она не заводится. Я сейчас буду!

Мужик завершает разговор и шагает к выходу, даже не делая попытки посторониться и пропустить Хесса.

– Могу ли я поговорить с Бринком?

– Я ухожу, так что придется подождать до понедельника.

Марк спешно достает свой полицейский жетон, но Бринк уже вышел в коридор, застегивая на ходу молнию парки.

– Это важно. У меня всего пара вопросов по одному делу и…

– Ясен перец, но у меня уик-энд. Обратись в дежурку. Уверен, они тебе помогут. Всего хорошего!

– Я с этим в дежурку обращаться не могу. Речь об одном убийстве на Мёне в восемьдесят девятом году.

Крупная фигура Бринка останавливается посреди коридора. Мгновение он стоит спиной к незваному гостю, но когда поворачивается к нему, Хессу кажется, будто Бринк увидел перед собой привидение.