Глава 29

В недалеком прошлом

Детектив-инспектор Мелани Сандерс посмотрела на часы, а потом попыталась привлечь внимание официантки. Она не любила поднимать руки и повышать голос. Проработав одно лето в ресторане, когда еще была в выпускном классе, Мелани запомнила, какими грубыми могут быть люди.

Через несколько минут, когда официантка закончила расставлять четыре полных английских завтрака на столике у окна, детектив откашлялась. Женщина наконец повернулась к ней:

– Простите. Что-нибудь еще?

– Нет. Хотя да. Простите, но, если вы не слишком заняты, я хотела бы еще кофе.

Официантка озадаченно наклонила голову набок.

– А я вас не могу знать?

– Не думаю. – Мелани вытерла пальцы бумажной салфеткой, а двое мужчин, сидевших за соседним столиком, обернулись в их сторону. Один из них замер с целой сосиской на вилке.

– Просто ваше лицо показалось мне знакомым. И прическа. Минуточку… – По лицу женщины можно было понять, что на нее снизошло озарение. – Вы были в телике. По поводу дела в Тэдбери.

Мелани в ужасе сделала официантке жест рукой, показывая, что той надо говорить потише.

– Простите. Вы здесь что, под прикрытием?

– Нет, нет, – Мелани взглянула на зрителей, которые наконец-то вернулись к своим завтракам, и мужчина с сосиской откусил громадный кусок, залив жиром всю свою майку. – Просто удивительно, что вы меня узнали.

– Я запомнила вашу прическу. Еще подумала, какая она миленькая… Я подумываю сменить свою и хотела бы такую же. Ступеньками, но не слишком длинно. А еще я подумала: здорово, когда женщина-офицер полиции хорошо выглядит. Как та блондинка, как же ее зовут, в том сериале про серийного душителя… Ну, вы знаете, о ком я. Которая симпатичная.

– Простите?

– Ой, ну вы, конечно, помоложе, чем она. Но у нее тоже классная прическа, и потом, по жизни большинство интервью в телевизоре дают мужчины. Ну и как, вы там всё раскрыли? Жуткий случай. Хотя что-то такое в нем было. Я о парне, которого убили. По мне, так слишком хорош. Прямо как актер или что-то в этом роде…

– Я не имею права обсуждать свои расследования.

– А. Ну да. Конечно. Так, значит, вы часто появляетесь в телике? А не нервничаете?

– Нет. – Посмотрев на дверь, Мелани стала подниматься, потому что заметила кстати вошедшего Мэттью. – Знаете, пожалуй, не надо второй кофе. Сейчас позже, чем я думала.

– Вы уверены?

– Да, спасибо, – Мелани положила монетки на стол. – Сдачи не надо.

– И вам спасибо. А можно спросить, где вы стрижетесь?

– Э-э-э… меня стрижет подруга. – Ложь.

– Жаль.

В дверях Мелани схватила Мэттью за руку, развернула и вытолкала назад на улицу.

– Ты что делаешь? Там дождь.

– Прости, но здесь мы оставаться не можем.

Оказавшись на улице, Мэттью, в своей фирменной парке, состроил гримасу:

– В чем дело? Что, кофе несвежий?

– Обещай, что не будешь смеяться?

– Обещаю.

– Меня там узнали.

– По появлениям в суде?

– Нет, по телевизионным материалам о деле в Тэдбери.

Мужчина так и покатился от хохота.

– Прости, прости. Я же забыл, что ты у нас теперь известный детектив-инспектор.

Его щеки были сплошь покрыты веснушками и вызывали много шуток, пока они вместе учились в школе полиции. Там Мэттью был настоящей звездой. Никто даже не сомневался, что он обязательно войдет в программу для имеющих высокий потенциал развития. Мэттью был проницателен, обладал хорошим чувством юмора и выделялся в толпе – светлые, почти белые, волосы и высокая тощая фигура. Они стали близкими друзьями, и Мелани была здорово разочарована, когда сразу же после учебы их направили в разные концы региона. Они продолжали регулярно встречаться за кружкой пива и каждую неделю писали или звонили друг другу, обмениваясь информацией. О своих победах. И о своих поражениях. А потом Мелани неожиданно запаниковала – ей показалось, что она посылает ему ложные сигналы, потому что Мэттью стал смотреть на нее как-то нервно. И хотя он ей нравился, действительно нравился, она никогда не думала о нем в таком аспекте. Никогда.

– Ну, сейчас ты начнешь рассказывать сказку под названием «дело-не-в-тебе-а-во-мне», – сказал он однажды, очевидно раненный реакцией на попытку поцеловать ее. Это случилось несколько лет назад, в Эксетере, после впечатляющего паб-кролла. Мелани оказалась слишком пьяна, чтобы возвращаться домой, и Мэттью отдал ей свою кровать, предварительно сменив простыни и пододеяльник, а сам отправился спать на диван на первом этаже. Утром он приготовил на завтрак отличные яйца-пашот. Слегка «сопливые» – такие ей нравились больше всего.

Они остались друзьями. Много работали. Продолжали обмениваться информацией и жалобами на жизнь, а потом Мэттью неожиданно вышел в отставку.

Мелани понадобилось какое-то время, чтобы понять, что же произошло в действительности. Она делала всё, что было в ее силах, чтобы отговорить его, но у нее ничего не получилось. На свою беду, Мэттью оказался слишком компетентным, слишком мягким и слишком нравственным. Он винил себя в смерти подростка. Мальчишку засекли на краже в магазине, и Мэттью преследовал его. Убегая, тот влетел прямо в высоковольтный провод.

И ничего из того, что говорили ему Мелани и другие, не заставило его отказаться от своего решения. Мэттью открыл свое детективное агентство в Эксетере. Для него это было катастрофой. Мелани так и сказала ему, в бешенстве от того, что человек был готов потратить весь свой талант на то, чтобы совать свой нос в чужие дела.

С тех пор Мэттью везло. Он женился. На действительно очаровательной женщине по имени Салли. Мелани она нравилась, и инспектор была рада за Мэттью.

Но…

Теперь наступила его очередь тащить ее через улицу в кофейню прямо за углом, где он заказал кофе, а Мелани задумалась над тем, сколько времени Мэттью проводит в захудалых кафе, шпионя за людьми. Она всё еще хотела, чтобы он передумал. Вернулся на службу. Не может же он быть доволен своим нынешним занятием?

– Ну и в чем дело, Мел? К чему вся эта спешка?

– Я по поводу Тэдбери.

– А я думал, что там всё уже давно решено и подписано. Домашняя разборка, с какой стороны ни посмотри.

– Кто тебе это сказал? И почему ты вообще об этом спрашивал?

– Я сам какое-то время занимался там рутинным расследованием. – Мэттью смотрел в чашку.

– Да уж, наслышана… Один из моих свидетелей видел, как ты делал фотографии.

– А откуда ты знаешь, что это был я?

Мелани погладила его по голове и сняла пылинку с рукава парки:

– Тебе надо с этим что-то делать. Я – серьезно. Особенно если ты работаешь недалеко от дома.

Мэттью опустил палец в пенку на кофе и с шумом облизал его, а потом глубоко вздохнул.

– Мне моя парка нравится.

– Так зачем надо было фотографировать? – Мелани улыбнулась.

– Да так, пустяковый случай. Надо было проверить кое-кого из местных. Машины. Номера.

– Значит, кто-то проверял для тебя регистрационные номера в Системе? Не уверена, что мне это нравится, Мэт.

– Да ладно тебе, – Мэттью состроил ей гримасу. Он выполнял проверку на случай мошенничества или финансовых нарушений в прошлом – стандартная процедура для его обычных расследований. – Послушай, Мел. Это мое дело в Тэдбери… Тебе ничего не надо о нем знать. Рутина. Обещаю, что позвонил бы тебе, если б в этом была необходимость.

– Так ты не работал на Джил Хартли? Не следил за ее мужем?

– Нет. Как уже сказал, я бы сообщил тебе, если б здесь была какая-то прямая связь.

– Значит, речь идет о косвенной связи?

Он посмотрел на нее. Она посмотрела на него.

– Я этого не говорил.

– Да ладно тебе, Мэт. Я не хочу давать делу официальный ход.

– Не говори так. Ведь это я, Мел.

– Ладно. КСУП удовлетворена. Мой босс тоже. Джил Хартли всё еще в коме, и высока вероятность того, что в какой-то момент ее отключат от аппаратов, а это значит, что предъявлять обвинение будет некому…

– Тогда в чем проблема?

– В Эмме Картер.

– А что с ней не так? – Мэттью, изменившись в лице, наклонился ближе.

– Тебе знакомо это имя?

– Я этого не сказал, – он отхлебнул кофе и прищурился.

– Интуиция, Мэт. Она была последним человеком, который видел Джил перед ее стычкой с мужем, и она шарилась по больнице без всякой на то причины. Что-то тут не так.

– И что?

– И я спрашиваю своего старого друга, о котором очень высокого мнения, не знает ли он что-то, что может мне помочь?

– Я уже сказал, что веду рутинное расследование.

Теперь он смотрел на Мелани, не мигая.

– А может быть, всё-таки подумаешь, Мэт? Может быть, мне всё-таки надо что-то знать?

– Мел, ты же знаешь, что у меня теперь всё по-другому. Полицейской пенсии больше нет. Приходится управлять бизнесом. Создавать репутацию. Думать о конфиденциальности…

– Мэт, умер человек.

– И эксперты сказали, что «отсутствуют признаки вмешательства третьих лиц».

– Значит, тебя это настолько волновало, что ты сам проверил?

Мэттью не отвел взгляда, как будто пытался решить для себя какую-то проблему.

– Послушай. Мне необходимо еще кое-что узнать. Как только я это сделаю, обещаю, я тебе позвоню, Мелани.

– Ладно, – ей сразу стало легче. – Договорились. А пока… Как там поживает очаровательная Амели? Уже говорит?

– Так случилось, что свое первое слово она произнесла совсем недавно.

– Класс. И это было «папа», как ты и думал?

– Нет.

– Не повезло, Мэт. Значит, «мама»?

– Нет, – по лицу Мэттью было видно, что он над ней издевается, и Мелани нахмурилась.

– Тогда что же это за слово?

– Ну, на сегодняшний день она соблаговолила произнести слово «папа» ровно два раза. Но когда я говорил «нет», я имел в виду, что нам приходится быть осторожными. Очень осторожными. Потому что первое и самое любимое слово моей дочери – это… «НЕТ»!

Они рассмеялись и мгновенно забыли о Тэдбери и Эмме. Мэттью достал телефон и стал показывать последние фото дочери.

Сегодня, 19.15

Доктор и его жена пьют кофе. Марк вернулся из туалета и сидит, глядя в пространство, когда раздается звонок его телефона.

Я вздрагиваю. Мне хочется услышать новости, но я не хочу слышать плохих. Какой-то голос у меня в голове говорит Марку, чтобы он не отвечал на звонок.

«Не позволяй им сказать это!»

Но Марк просто смотрит на меня, а потом встает и проходит в тамбур между вагонами, чтобы беспрепятственно поговорить.

Доктор улыбается мне. Я прижимаю руки к губам, как будто молюсь.

– Я уверен, что всё будет в порядке. В больнице работают хорошие люди. Отличные специалисты.

Я киваю, не доверяя собственному голосу.

Возвращается Марк; мне кажется, что его не было целую вечность. Он убирает телефон в карман, и я вижу, как побледнело его лицо. Я пытаюсь осмыслить тот факт, что муж садится совершенно молча.

– Ну, и какие новости?

– Натан в пяти минутах езды. Он опознает мальчиков и сразу же нам перезвонит.

– Так это звонил Натан?

– Нет, – Марк как-то странно и коротко выдыхает. – Это звонили из реанимации. Они только что говорили с Натаном.

– Из реанимации? А это что значит? Почему реанимация? Это что, всегда так после операции? Что, всех после операции помещают в реанимацию? – Я смотрю на врача, но отвечает мне Марк.

– У одного из мальчиков осложнения. Какая-то респираторная реакция на обезболивающее.

– О, боже!..

– Они внимательно за ним следят. Сейчас там всё немного нервно. Меня просили перезвонить.

– Понятно. Реанимация. Понятно… – Почему-то я начинаю качаться. Взад-вперед. И сама осознаю, что в этом нет ничего хорошего. Заметив, как доктор обменивается взглядом с женой, понимаю, что мне это совсем не нравится.

И я делаю глупейшую вещь. Беру у Марка его телефон, чтобы кое-что посмотреть в Сети.

Кое-что, от чего мне становится еще хуже.