Склад, принадлежащий Дмитрию Бородину, поражал воображение. Только основное здание размером могло конкурировать с хорошим аэродромом, вся же площадь, которую занимали склады, ангары и рабочие корпуса различного назначения, тянула на солидный заводской комплекс советских времен. Как позже оказалось, заводу территория раньше и принадлежала. В девяностые завод обанкротился, имущество пустили с молотка, Борода его к рукам и прибрал. Так, мимоходом. Потом, когда смутные времена прошли, произвел реконструкцию и начал заниматься металлом.

За высокий кирпичный забор пустили полковников не сразу. Пришлось не только удостоверения предъявить, но и разрешения от самого Бородина дождаться. Охранник на пропускном пункте виновато улыбался, но внутрь без одобрения хозяина так и не пропустил. А когда разрешение было получено, выдал Гурову и Крячко бейджи, на которых черным по белому было прописано «Гость», пояснил, что без бейджа ходить нежелательно, так как на всей территории дежурят охранники, и вывел их через узкий коридор во внутренний дворик, из которого вела всего одна калитка, дальше позволил идти самостоятельно. Людей на территории видно не было. Они успели дойти до головного здания, когда им навстречу попался первый человек.

Увидел он их издалека. Притормозил, точно пропустить решил, но потом вдруг развернулся на сто восемьдесят градусов и быстро скрылся меж двух корпусов. Гуров и Крячко переглянулись. Лицо мужчины показалось им смутно знакомым, но вот где именно они встречали мужчину, вспомнить не смогли. Да и времени на это не осталось. С крыльца им призывно махал рукой высоченный детина. Видимо, Бородин не рассчитывал, что полицейские смогут самостоятельно отыскать его кабинет, поэтому отправил провожатого.

Провожатый, рослый детина, приветствовать гостей не стал. Произнес единственную фразу, приглашая внутрь, и дальше всю дорогу молчал. Зато Бородин встрече как бы даже обрадовался, но здороваться тоже не стал. Предложил располагаться, где кому удобнее. Крячко сразу взгромоздился на подоконник, Гуров выдвинул свободный стул из-за стола, переставил его ближе к Бородину, сел и представился:

– Полковник Гуров, Лев Иванович, Московский уголовный розыск. Это мой напарник, полковник Крячко. А вы, как я понимаю, владелец этого предприятия, Дмитрий Бородин, верно?

В ответе данный вопрос не нуждался, поэтому Бородин лишь коротко кивнул. Получив подтверждение, Гуров задал первый вопрос:

– Скажите, Дмитрий, вам знакомы эти люди? – Лев перечислил фамилии всех участников тайного договора, включая фамилии Волкова и Паршина.

– Есть такое дело, – не стал отнекиваться Бородин. – В одном бизнесе варимся.

– Отлично. Тогда ответьте на следующий вопрос: каковы ваши отношения с этими людьми? Можно прямо по списку. Семибратов?

– Погодь, слышь! Кончайте! – остановил Гурова Бородин, сбиваясь с официального обращения на привычный говор «по понятиям». – Я понял, отчего вас кроет. Братаны эти – «бесмены», и живут они скупкой лома. Напрямую к металлургическому комбинату ни у одного из них выхода нет. Значит, я для них вроде как посредник. На мои склады гонят весь лом, который сдают вашим гаврикам частные лица и региональные организации.

– Меня интересуют не деловые, а личные взаимоотношения, – пояснил Лев.

– Личных отношений с мужчинами не поддерживаю. Я, знаете ли, натурал, – пошловато пошутил Бородин. – А если серьезно, то принцип бизнеса таков, что исключает дружбу с партнерами. Дружу я с другими людьми, если вам это интересно.

– Тем не менее год назад вы достаточно тесно общались с Сергеем Якимушкиным и Русланом Мухамбетовым.

– Во-первых, с Якимушкиным и с Мухамбетовым бытовуху не перетирали, решались в основном вопросы делового характера. Во-вторых, сам я с ними не общался, за «стрелку» и «базар» отвечал мой помощник. Так что, как видите, никаких личных отношений и тесного общения.

– И вы не встречались с покойным Волковым, не возражали против отъезда Паршина? – принялся перечислять Гуров.

– С Волковым точно «стрелы» не было, а за Паршина тогда уже компаньон рулил.

– Якимушкин? – уточнил Лев.

– Он самый. Беспокойный типок, – выдал Бородин нелестную оценку напарнику Паршина. – Ни дня на месте усидеть не может, точно жидкость торпедную себе в прямую кишку заливает. С ним у нас по поставкам металла договоренность была.

– Договоренность документами подтверждали? – успел вклиниться Крячко.

– Какие документы? Пришли братаны, назвали цену, я им – условия. Они час подумали, потом согласились. Вот как эта система работает.

– В общих чертах мне понятно. Якимушкина и Мухамбетова оставим на время, – кивнул Гуров и без перехода спросил: – С Волковым когда в последний раз встречались? Меня интересует конкретная дата и конкретное время.

– Прощупываете, не я ли помог господину Волкову похоронить себя под грудой металла? Смешно. – Губы Бородина скривила саркастическая улыбка. – Вы бы хоть вещи своими именами называли, что ли. Я ведь не пацан на школьной скамье, проявите уважение.

– Хорошо, хотите откровенности, пусть будет так, – согласился Лев. – Есть мнение, что Волкову действительно помогли уйти из жизни. Поэтому мы здесь.

– Я догадался, – съязвил Бородин. – Дошло до меня и то, что прощупываете вы всех, кто в одной связке в то время был. И вот что я скажу: не то ищете. Не то и не там. Волков ваш правила техники безопасности по бороде пустил, в этом его проблема, а не в том, что он врагов себе нажил. Знаете, сколько таких «косяков» на моих складах в первый год работы было? Пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы пересчитать. А все потому, что люди от природы тупы и ленивы. Им лень лишний раз котелок на башку нахлобучить. Лень проверить крепеж на подъемной лебедке. Лень отрегулировать рычаги, чтобы те как следует держали вес груза. И чтобы заставить людей работать, соблюдая правила, нужно иметь железный характер и нехилый авторитет. У Волкова вашего ни того, ни другого не было. Я доступно излагаю?

– Вполне. – Гуров понял, что дальше разговора с Бородиным не получится, и поднялся, собираясь уходить. Представление о Бородине как о человеке он для себя вынес, так что задерживаться дольше необходимости не было. – Думаю, мы друг друга поняли.

– Вот и отлично. – Бородин не стал скрывать, что понял, какие выводы сделал из его заявления полковник. – Тогда бывайте!

– Как давно, говорите, вы с Якимушкиным виделись? – вдруг подал голос Крячко, глядя не на Бородина, а во что-то за окном.

– Сроки я не называл, – напомнил тот. – Якимушкин – никчемный бизнесмен. Информацией о таких типах я голову не засираю. Если хотите, можете подтянуть бухгалтерию, там ведутся записи. Должна сохраниться и история поставок Якимушкина. Я говорю о тех поставках, которые прошли после того, как он остался без партнера.

– Странно, – протянул Крячко. – Готов поклясться, что только что видел Якимушкина в вашем дворе.

– Вы слишком долго о нем думали, вот он и мерещится вам на каждом углу, – заявил Бородин. Он поднялся с места, давая понять, что время полковников вышло, и вдруг добавил: – Вам бы выспаться как следует. Может, тогда и глюки пройдут. – В голосе его звучало участие, но глаза оставались холодными.

Гуров подал знак Крячко, чтобы тот закруглялся с вопросами. Стас еще раз взглянул в окно, соскочил с подоконника и присоединился к нему. Руку для рукопожатия Бородин не подал, но Лев этого и не ждал.

Гуров и Крячко покидали территорию Бороды с чувством неудовлетворенности. Откуда у этого чувства ноги росли, напарники могли только предполагать. Они понимали, что по большому счету Борода из своего кабинета их выставил. Технично избавился от нежелательных гостей и их вопросов. Ничего не сказал, ничего не подтвердил. Казалось, он вообще никак не отреагировал на приезд столичных полковников.

И все же надежда оставалась. Не зацепи они Бороду совсем, не стал бы он их так быстро спроваживать. Значит, если они правильно разыграли карты, скоро должна прийти реакция. Зашевелится Борода – они на верном пути, а не зашевелится – что ж, будут искать дальше.

– Послушай, Лева, про Якимушкина я ведь правду сказал, – вдруг заявил Крячко. – Тот мужичок, который шел нам навстречу, а потом вдруг развернулся и обратно пошел, это Якимушкин был.

– Якимушкин? – Лев наморщил лоб, пытаясь вспомнить лицо того человека. – А что, вполне возможно.

– Слушай, я, пока мы у Бороды были, дважды его на территории видел. У того желтого здания и еще возле ангара металлического. В этот ангар он вошел, а как выходил, я не видел.

– Хочешь выяснить, прав или нет? – догадался Гуров.

– Почему бы и нет? Испытаем судьбу, – загорелся Крячко.

Не сговариваясь, они свернули к металлическому ангару. По дороге им никто не встретился, у дверей ангара людей тоже не было. Гуров дернул дверь, та с тихим скрипом открылась, и он вошел. Крячко протиснулся следом. В ангаре стоял полумрак. В огромном помещении не было ни одного окна и всего четыре тусклые лампочки по углам.

– Эй, есть кто живой? – выкрикнул в пустоту Стас.

В дальнем углу закопошились, и Лев двинулся в направлении звука, а Крячко остался у двери на случай, если придется отрезать путь к отступлению. Вдруг в боковом проеме, метрах в десяти от него, мелькнула тень.

– Эй, там! Серегу позови, два часа его вылавливаю, – закричал Стас, делая вид, что гулять по территории складов для него привычное дело. Бейдж с надписью «Гость» он предусмотрительно снял.

Из проема выглянул человек. Это был не Якимушкин. Он подозрительно смотрел на Крячко, точно прикидывал, насколько тот физически крепче.

– Слушай, друг, если это какая-то шутка, то она слишком затянулась, – делая шаг вперед, с напором проговорил Стас. – Не нужен заказ, так позвонил бы. Думаешь, мне заняться больше нечем, как по складам скакать и вас выискивать? Зови Якимушкина или сам бабки гони!

– Не знаю я никакого Якимушкина, – выдал мужик.

– А мне по барабану, – взревел Крячко и двинулся на мужика. – Я с тебя бабки стрясу, а с Серегой ты сам потом разбирайся.

– Да пошел ты! – Мужик тоже разозлился. – Сейчас охрану позову, и будут тебе бабки.

– Ну, попытайся, испытай судьбу, приятель!

– Эй, эй, полегче, чего бузишь, мужик? – послышалось из бокового коридора.

Крячко перевел взгляд по направлению звука и в дверном проеме увидел Якимушкина. Тот на ходу продолжал увещевать разгневанного Стаса.

– Приехал по делу, так и веди деловой разговор. Чего кулаки-то сжимать?

– Вот он где, – торжествующе произнес Крячко. – Я уж решил, ты прятаться от меня вздумал. Иди-ка сюда, дружок, перетрем проблемку.

– Это что за клоун? – обращаясь к Якимушкину, спросил мужик.

– Без понятия, – ответил Якимушкин. – Ты иди, Игорян, я тут разберусь.

Игорян осуждающе покачал головой и скрылся в подсобке. Якимушкин дождался, пока за ним закроется дверь, и, обращаясь к Крячко, повторил вопрос Игоряна:

– Ну и что ты за клоун?

– Да обычный клоун, – жизнерадостным тоном выдал Стас. – Полковник Крячко, Московский уголовный розыск. Цирк заказывали?

Это заявление подействовало на Якимушкина, как выстрел стартового пистолета на бегуна. Он дернулся влево, дотянулся рукой до двери и с силой толкнул ее вперед. Не дожидаясь, пока та захлопнется, развернулся и помчался по коридору.

– Куда? – успел крикнуть Стас, но ответа, разумеется, не получил.

Выставив вперед ногу, он принял удар двери на ступню. Та отскочила назад, и Крячко рванул в проем.

– Лева, бегом сюда! – прокричал он на ходу. – Давай в обход, уйдет ведь, гад! – И помчался по узкому коридору, в конце которого уже хлопала входная дверь.

Гуров отреагировал мгновенно: в три прыжка он достиг боковой двери и выскочил в коридор как раз в тот момент, когда Крячко достиг выхода. На улицу они выскочили практически одновременно. Затормозили, осматривая двор.

– Вот он! – крикнул Стас, указывая рукой влево.

Якимушкин бежал по прямой, двигаясь по направлению к высоченному забору.

– Обходи справа! – поторопил Гуров и сам бросился наперерез Якимушкину.

До забора Якимушкину оставалось метров сорок, он значительно опережал полковников. «Черт, и почему я не взял оружие?» – на ходу подумал Стас и прибавил скорость. Расстояние медленно, но сокращалось. Гуров теснил Якимушкина влево, Крячко вправо, но тот будто не замечал погони. Шел бодро и уверенно. «Интересно, как он собирается уйти от преследования, если впереди забор в два с половиной метра высотой? – пронеслось в голове у Гурова. – Перепрыгнуть, что ли, надеется?»

Но прыгать Якимушкин не собирался. В одной из секций забора оказалась калитка, а рядом аккуратная кодовая панель. Он подбежал к ней, быстро набрал нужный код, толкнул калитку наружу и выскочил за забор.

– Стой, гад! Не смей закрывать! – надрывался Стас. До калитки ему оставалось каких-то пять-шесть шагов. – Стой, стрелять буду!

Калитка с тихим щелчком вернулась на место. Стас не успел затормозить, врезался в металлическую панель, больно ударившись плечом, но задержать движение калитки ему не удалось. Со злости он пнул дверь ногой и начал давить все подряд кнопки на панели. Минуту спустя к нему присоединился Гуров. Тяжело дыша, он остановился возле забора и теперь наблюдал за бессмысленными попытками напарника.

– Оставь, Стас, все равно не сработает, – посоветовал он.

– Черта с два я сдамся! – огрызнулся Крячко. – Тут должен быть простой код. Я видел, он всего три цифры набрал.

– Знать бы еще какие, – начал было Гуров, но тут увидел, как от северного здания отделяется пара бравых ребят в черной спецодежде. На поясе у каждого висела резиновая дубинка, в руках у одного электрошокер. – Закругляйся, Стас, похоже, у нас проблемы.

– Нет, я добью эту сволочную систему, – пыхтел Крячко, не подозревая, что над ним и его напарником нависла угроза. – Пара-тройка комбинаций, и он мне поддастся, вот увидишь, Лева.

– Похоже, увижу это не только я, – протянул Лев. – Стас, назад оглянись. По нашу душу серьезные ребята спешат.

Крячко оглянулся. Парни в черных комбинезонах двигались прямо на них, и лица у них при этом были далеко не дружелюбные.

– Вот гадство! Этот урод нас еще и подставил!

– Только не вздумай оказывать сопротивление, Стас, – предостерег Гуров. – Эти ребята сперва кости переломают, а уж потом будут твое удостоверение изучать.

Дубинки и шокер охранники не применили. Они даже говорить ничего не стали, молча указали направление, куда собирались вести Гурова и Крячко. Те безропотно подчинились, думая, что их отведут к Бородину или, по крайней мере, к начальнику охраны. Но парни в черных комбинезонах довели их до центрального здания и сдали с рук на руки дежурному вахтеру. Десяти минут не прошло, как они стояли на пропускном пункте, где все тот же охранник снял с них бейджи и пожелал счастливого пути.

– Отделались легким испугом, – прокомментировал Лев. – Все могло закончиться куда хуже.

– Странно, что Борода не захотел узнать, что мы делали на заднем дворе его ангара, – заметил Крячко.

– Ничего странного. Начни он расспрашивать, всплывет его вранье. По его словам, он не видел Якимушкина несколько месяцев, а по факту – тот на складах свой человек. Этому придется искать объяснение, а Бороде это зачем? Хотя подставляется он, конечно, капитально. Сделать вид, что ничего не произошло, весьма глупо. Мы ведь можем вернуться и потребовать объяснений.

– А мы вернемся и потребуем?

– Пока не знаю. Надо подумать.

Подумать Лев не успел. Из главного входа выбежал охранник, который регистрировал их перед тем, как пустить на территорию складов, и, энергично замахав руками, скороговоркой прокричал:

– Господа полицейские, не уходите! Дмитрий Станиславович вас зовет!

– С чего это вдруг? – удивился Крячко. – Мы вроде как распрощались.

– Сказал, срочно задержи, – простодушно признался охранник. – Не уходите, пожалуйста, Дмитрий Станиславович не любит, когда его приказы не выполняются.

– Влетит, что ли, если нас не вернешь? – догадался Стас.

Охранник молча кивнул.

– Ладно, веди нас к своему Станиславовичу.

У электронного турникета Гурова и Крячко ждали бравые ребята. Не те, что забрали их от забора, но тоже грозные на вид. Уже знакомой дорогой полковники добрались до кабинета Бородина. Тот встретил их стоя, по выражению его лица невозможно было понять, сердится он или смеется. Казалось, вообще никаких чувств не испытывает.

– Проходите, господа, – нейтральным тоном пригласил он.

Гуров и Крячко молча прошли в кабинет. На этот раз Крячко подоконнику предпочел стул. Уселись, помолчали, поглазели друг на друга. Пару раз Бородин вздохнул, разок зевнул Крячко, после чего беседа началась.

– Охрана доложила, что удалила вас с территории складов, – сообщил Бородин.

– Удалила, – подтвердил Гуров.

– Сказали, что вы пытались взломать кодовую запорную панель, – говорил Бородин осторожно, точно прощупывал полковников.

– Пытались, – кивнул Лев, стараясь держаться тона хозяина кабинета.

– Могу я узнать зачем?

– Это был самый короткий путь с территории складов.

– Вам так срочно понадобилось покинуть территорию, что не хватило терпения дойти до центрального здания? – Бородин в притворном удивлении поднял вверх брови.

– Бросьте, Бородин! – не выдержал игры Крячко. – Вы прекрасно осведомлены о том, почему мы пытались выйти через калитку.

– Знал бы – не спрашивал. – В отличие от Стаса Бородин игру заканчивать не спешил.

– Этим выходом воспользовался Якимушкин, – сообщил Гуров. – Так как он фигурирует в деле Волкова, нам необходимо снять с него показания. Как понимаете, сделать это не так-то просто. Пришлось даже побегать за ним, но на вашей территории он ориентируется куда лучше нас, так что мы остались ни с чем.

– Опять вы за свое! Я ведь вам уже сказал: с Якимушкиным не имею дел давным-давно. Да и о тех днях, когда вел с ним дела, уже жалею.

– Двадцать минут назад Якимушкин находился в складском ангаре, мой коллега встретился с ним лицом к лицу, даже успел перекинуться парой фраз. А теперь вы утверждаете, что никакого Якимушкина не было и в помине? Глупо, гражданин Бородин, очень глупо.

– Вы ошиблись, – уверенно произнес Бородин. – Сколько раз до этого дня вы встречались с Якимушкиным? Ноль? Ноль. Он подтвердил, что является Сергеем Якимушкиным? Вряд ли. Быть может, вы успели снять отпечатки его пальцев или собрать генетический материал, по которому докажете идентичность того человека и Сергея Якимушкина? Не думаю. Следовательно, никакого Якимушкина на моем складе вы не встречали и не могли встретить.

Говорил Бородин как по-писаному, все базарные и братанские словечки из его речи исчезли, будто испарились. Гуров подумал, что при первой беседе он специально приправлял ими фразы, чтобы у оперов сложилось о нем впечатление как о недалеком, обделенном интеллектом человеке, взять с которого нечего.

– Разберемся, – коротко ответил Лев, не желая вступать с ним в дискуссию.

– Разрешите, шеф? – подал голос один из охранников.

– Герман, не до тебя, – бросил через плечо Бородин и снова обратился к Гурову: – Подумайте, какой мне резон скрывать, что ваш Якимушкин работает на меня? На моем производстве человек сто задействовано, вы можете звать и допрашивать любого. Ни один из них не подтвердит этот факт.

– Не боитесь бросаться такими фразами? – предостерег Лев. – Всегда есть кто-то, кто все видел и все знает.

– Боятся ссученные в зоне, потому что знают, что не по понятиям живут, – зло проговорил Бородин. Реплика Гурова его задела.

– Игорян, – вдруг выпалил Крячко.

– Что? – внимание Бородина перекинулось на него.

– Игорян, – повторил Стас. – В ангаре вместе с Якимушкиным был работяга. Отзывается на имя Игорян.

– Кто такой? – поворачиваясь к охранникам, спросил Бородин.

– Шеф, я про то и базарю, – ответил охранник по имени Герман. – Игорян с ночи в ангаре, у него заказ. Привести?

– Веди, – задумавшись всего на долю секунды, приказал Бородин. – Да поторопи, господа полицейские и так задержались.

Гуров и Крячко переглянулись. На что рассчитывает Бородин, одновременно подумали они, ведь Игорян видел Якимушкина так же четко, как они сейчас видят самого Бородина. Неужели будет просто тупо отрицать, что в ангаре кто-то был? И чего этим добьется Бородин?

Игоряна привели и поставили лицом перед всей компанией. Вопросы задавал Бородин, и делал это, надо сказать, довольно мягко. Был ли он в ангаре, когда туда пришли господа, стоящие сейчас перед ним, Игорян подтвердил. Был ли в то время в ангаре еще кто-то? Тоже не отрицал. А дальше началось самое интересное. Бородин спросил, кто именно был в то время в ангаре? Игорян ответил: Серега. И назвал фамилию, которая и близко к фамилии Якимушкин не стояла. Взял да и заявил, что вышел из подсобки Серега Шеляев, отправил его, Игоряна, заниматься своими делами, а с самозванцами пообещал разобраться самостоятельно.

На вопрос Гурова, кто такой Шеляев, Игорян ответил, что это снабженец, года два по этой части в команде Бородина работает. Достает все, что требуется для работы, начиная с деталей к перерабатывающим агрегатам и заканчивая расходными материалами на оргтехнику. А вот никакого Якимушкина он не знает. Еще и фразу ввернул, вполне, кстати, натурально, что там, в ангаре, эти двое тоже Якимушкина искали, а когда Шеляев к ним вышел, искать перестали. Видимо, передумали.

После заявления Игоряна спорить и что-то доказывать было бесполезно. Гуров и Крячко пожимали плечами, а Бородин светился от радости и все повторял: я же говорил, никакого Якимушкина на моей территории вы видеть не могли. Гуров от имени московской полиции извинился перед Бородиным, на чем встреча и закончилась.

Не успели Гуров и Крячко дойти до центрального здания, а Бородин давал распоряжения своим сотрудникам. Выстроив перед собой весь штат охраны, он взглянул на часы и отчеканил:

– Следующие сорок восемь часов на территорию складов ни одного постороннего не пускать. Документы смотрим, фиксируем имена и должности. О любом посетителе докладывать немедленно лично мне. Сорок восемь часов для всех режим усиленного контроля. Домой ни один не уходит, спать ни один не ложится, пока я не позволю. Меня все услышали?

Охранники закивали головами, Борода подал знак расходиться, и все потянулись к выходу.

– Герман, Штамп, сюда, – остановил он двоих охранников. Те протиснулись через толпу, встали напротив босса. – Якимушкина ко мне, живо!

– Сбежал он, шеф, – сообщил Герман.

– Без тебя знаю, что сбежал, – рявкнул Борода. – Башку включай, идиот! Сказал – сюда, значит, из-под земли достань, а на ковер ко мне его приволоки!

– Понял, шеф! Достанем Якимушкина, найдем и доставим.

– Два часа вам, – предупредил Борода. – Не найдете Якимушкина, разговор будет совсем другой.

– Все сделаем, шеф, – пообещал второй охранник Штамп, подтолкнул Германа к выходу и сам поспешил убраться с глаз разгневанного Бороды.

В два часа Герман и Штапм уложились. Якимушкина выловили, к Бороде в кабинет приволокли. Разговор между Бородой и Якимушкиным состоялся неприятный. Борода сообщил о том, что полковники с Петровки приехали по его, Якимушкина, душу. И выволочку сделал: какого черта тот по территории складских помещений таскаться вздумал? Вылез, мордой своей насветил, а теперь у Бороды из-за этого проблемы. Якимушкин не нашел слов для оправдания. Борода прав, на складах его не должно было быть, не таков был уговор, просто выдерживать подпольное существование с каждым днем становилось все труднее.

Виновным в том, что приходится жить на нелегальном положении, Якимушкин считал Бороду. Сказать об этом в открытую он не мог, не тот человек Борода, чтобы ему в лицо предъявы кидать. В первый месяц после того, как Якимушкин объявил себя банкротом, а по сути, кинул на бабки серьезных людей, он был счастлив тем, что у его нового партнера Бороды есть места, куда никому из смертных доступа нет. Радовался неделю, радовался вторую, радовался месяц, а на шестой неделе затосковал. Стало до него доходить, какую свинью ему новый компаньон подложил.

Фокус с банкротством подсказал Якимушкину Борода. И проблему с Паршиным решить раз и навсегда тоже Борода помог. Так же, как ему помог сам Якимушкин, когда проблемы с Волковым начались. Чего ради они так внезапно взялись друг другу помогать? Не за чистую душу Якимушкина, это уж точно. И не за моральные принципы господина Бородина. Ни того, ни другого у партнеров в наличии не осталось: ни души, ни морали.

Последние пару месяцев Якимушкин принаглел, начал потихоньку из подполья выбираться. За забор пока не ходил, опасался гнева Бороды, а по территории приемки чермета гулял. Сперва разок в неделю выбирался, потом чаще и, наконец, совсем страх потерял. К чему это привело? К встрече с московскими ментами.

Якимушкина встреча испугала. Можно сказать, вселила в парня животный страх. Такой за ним шлейф из противозаконных дел тянется, страшно подумать. Что, если они уже до правды докопались? Что, если они в курсе всего? Ведь такое возможно? Возможно! Якимушкин где-то читал, что полиция специально создает для задержанных такие условия, при которых они быстрее «колятся». Для Якимушкина такими условиями мог бы быть кабинет Бороды. Вернее, не сам кабинет, а то, что он собой олицетворяет. Бороду он боялся больше всего на свете. Слишком много тот про него знал, слишком близко подпустил его Якимушкин к своим секретам, к своим финансам и вообще к своей жизни.

В конце концов, ругаться Борода перестал. Перевел дух, взглянул на часы и объявил:

– Срок тебе ровно сутки. Соберешь всех, кто в деле замешан. Местом встречи назначишь городской карьер. И уж постарайся, чтобы когортой не добирались, каждый на своей машине. Сделаешь так, чтобы они не догадались, что собираешь их всех и по чьему приказу. Справишься с этим заданием – отправлю тебя к своему родственнику в Кострому. Это, конечно, не Москва, но зато жить там спокойно можно, без ментов и без конспирации. Считай, на волю поедешь.

Якимушкин прекрасно понимал, почему Борода заговорил про Кострому именно сейчас, и не обольщался: в Кострому его отправляют не для спасения его шкуры, а для безопасности Бороды. Опасался Борода не ментов, это Якимушкин хорошо усвоил. Менты для Бороды означали временные сложности, не более. Чего опасался Борода, так это таких же, как он, братков, которых он чуть меньше года назад собирался опрокинуть. Поступил Борода не «по понятиям», это даже Якимушкину было ясно, и теперь его страшила мысль о справедливом возмездии.