Глава 14
Излишне говорить, что данная клиника находилась в прекрасном месте, в ближайшем пригороде, где было всего поровну: и зелени, и транспортной доступности, и чудесных озер, и огней рекламы. Всего тут было в меру, чтобы наслаждаться жизнью на природе, но не слишком удаляться при этом от цивилизации.
Недавно выстроенное здание удачно вписалось в старинный парк. Во всяком случае, так думали все обитающие на его территории. Что думали обитающие в окрестностях простые граждане, которые раньше могли свободно гулять в этом парке, а теперь оказались лишены этой возможности, оставалось неизвестным.
Дима прошел по прямой широкой дорожке, сплошь усаженной с обеих сторон цветущими кустами роз. Каких только видов и сортов тут не было! Мощные плетистые вздымали свои усыпанные бутонами ветви высоко над головами посетителей. Нежный аромат чайно-гибридных сортов разливался в воздухе. Почвопокровные и бордюрные розочки были усыпаны цветами самых разных окрасок, расстилаясь вместо газона вдоль дорожки.
Сейчас был самый пик цветений роз. И все кусты были обильно усыпаны ими. Дима шел и наблюдал, как под арками, увитыми цветущими стеблями, в беседках на лавочках и подушках отдыхают от дневных процедур пациенты этого благодатного места. Дима только что побывал в муниципальной больнице и точно мог сказать, что роз там не имелось. Беседка была только одна, с выбитым дочерна земляным полом и отсутствием какого-либо газона вокруг. И вообще, в этом месте Дима как никогда раньше остро почувствовал разницу между обычным человеком и человеком, обладающим средствами.
Дима миновал парк и вошел в холл. Высокие, уходящие куда-то ввысь потолки, сверкающие полы, отражающие в себе каждого, кто ступал на них.
– Госпожа Суслик? А вы к ней по какому вопросу?
Диме показалось, что медсестра как-то напряглась, когда он заговорил с ней про эту пациентку. И сам тоже напрягся в ответ:
– Что-то не так? У вас пускают к пациентам только после письменного уведомления о цели визита?
– Ой, простите, – сконфузилась девушка. – Просто к госпоже Суслик никто, кроме сына и ее брата, не ходит.
– А я как раз и пришел по поручению ее сына. Вас должны были уведомить.
Девушка сверилась с записями, потом еще раз извинилась и произнесла:
– Сейчас вас проводят к ней.
Диме выделили в сопровождение молодого медбрата, который как-то странно поглядывал всю дорогу на Диму.
– Ты к Мумии идешь? – спросил он у Димы.
– К кому?
– К мадам Суслик?
– Ты же сам слышал. Да, к ней.
– А меня увольняют, – признался ему парень внезапно. – Сегодня я последний день дорабатываю, и все! Говорят, не подошел по профессиональным навыкам. Да просто у старшей медсестры племяшка подработать желает на лето. Ей для забавы пару месяцев поработать, ясно, тетка тяжелой работой девчонку нагружать не станет. А меня из-за этой девицы подчистую увольняют.
И что Диме нужно было делать с этой информацией? Дальше шли молча. Возле нужной двери медбрат остановился и указал на нее рукой.
– Тут она и обитает.
И, просверлив Диму любопытным взглядом, отошел в сторонку, сообщив при этом:
– Я тебя тут подожду. Разговор есть.
Дима не стал любопытствовать, что за разговор есть у болтливого медбрата, просто кивнул в знак того, что услышал. Потом зашел в палату и ахнул.
– Предупреждать же надо!
Когда Суслик говорил, что его мать находится при смерти, Дима не представлял себе всей сложности ситуации. Но это!.. На кровати, вся окутанная проводками, лежала с вытянутыми руками и ногами настоящая мумия. Ясно, почему медбрат так ее прозвал. Мумия и есть. Сухая кожа обтягивала кости. Глаза были закрыты, глазницы были обведены черными кругами. Волос на голове не было, отчего голый череп выглядел еще более жутко. Жива она или нет? Дыхания Дима не слышал, но аппараты ритмично попискивали, значит, жива.
– М-м-м… Здравствуйте.
Мумия резко открыла глаза. Взгляд был умный, но какой-то безжалостный. Дима снова поежился. На лбу отчего-то выступил пот, хотя в палате было совсем не жарко. Да и пот был какой-то холодный.
– Я по поручению вашего сына. Принес вам лекарства.
Мумия закрыла глаза. Похоже, к разговорам она была не склонна.
– С ним все в порядке, просто ваш брат…
– Я знаю.
И снова продолжительное молчание. Дима не знал, как ему реагировать. По идее, вежливо было бы попрощаться и уйти, но он не для того явился сюда. Ему нужно было разговорить эту особу.
– Хотел с вами посоветоваться, – сказал Дима. – Ваш сын совсем запутался со своими женщинами. Хочет жениться на Люсеньке, но при этом не рвет и с Аллой. Как бы не случилось беды, какое ваше мнение?
Губы слабо шевельнулись, Диме пришлось наклониться, чтобы услышать одно-единственное слово:
– Смерть.
– Вы думаете, что кого-то из девушек уже нету в живых? А вот тут вы и очень ошибаетесь. Обе живехоньки. И еще я думаю, что есть некто третий, какая-то третья женщина, которая тоже пытается установить свои права на Максима. Она и пыталась убить Люсеньку, подставить Аллу, а потом прикончить и саму Аллу. Только ничего у нее не получилось. Обе девушки уцелели.
Глаза у женщины широко раскрылись. Теперь в них читалось изумление и, пожалуй, даже растерянность.
– Говори, – приказала Диме живая Мумия.
– Все думают, что на Люсеньку напала Алла, – принялся объяснять он ей. – Но и на саму Аллу сегодня было совершено нападение. То есть это была не Алла, настоящая-то Алла сидит в камере, это была ее подруга, которую я уговорил переодеться в платье Аллы и напялить на голову черный парик.
– Зачем?
– Чтобы она стала похожа на Аллу.
– Зачем?
– Хотел таким образом разговорить вашего сына. Мне показалось странным, что все его невесты то пропадают, то погибают, то еще что-то с ними случается.
– Ты кто такой?
– Помощник и друг.
– Где Макс с тобой познакомился?
– Через друзей. Так что происходит с невестами вашего сына?
– Проклятие. Над нашим родом тяготеет проклятие.
– И поэтому невесты гибнут?
– Да.
– Вы меня простите, но когда одна погибнет в автокатастрофе или просто куда-то исчезнет с концами – это еще можно отнести к проклятиям или к чему-то такому. Но когда на моих глазах в голову Аннет, которая была в тот момент в образе Аллы, прилетел приличных размеров булыжник, тут уж ни о каком проклятии речи идти не может. Камень был брошен чьей-то рукой. И на Люсеньку тоже напал вполне конкретный человек. Женщина. Все думают, что Люсеньку пырнула шпагой Алла, но я знаю, что это была другая женщина.
– Кто?
– Имени не знаю. Высокая. Худая. Мастерски меняет обличье. Очень опасна.
– Понятно. У моего сына было много женщин. Все они исчезли.
– И вы связываете это с проклятием? С каким?
Дима ни в какие проклятия не верил, но ему хотелось разговорить эту женщину. Ему это удалось. Вот только говорить она предпочитала о том, что Диме было и без того известно. Женщину интересовало, как удалось выжить Люсеньке. И где на самом деле находится Алла. И Диме пришлось удовлетворить ее любопытство. Он надеялся, что после этого сумеет в свою очередь поговорить о таинственном роке или злом проклятии, нависшем над родом Сусликов, но ничего не получилось.
Как только Мумия узнала все, что ей было нужно, она начисто потеряла интерес к разговорам. Закрыла глаза и вроде как потеряла сознание, потому что аппарат запипикал чаще, и в палату прибежали врачи. Они быстренько выдворили Диму прочь.
– Уходите, уходите! Вам тут не место.
Диме ничего не оставалось другого, как покинуть палату больной. Уходя, его жутко мучила совесть. Не слишком ли он обременил больную проблемами? Ну как она и впрямь теперь помрет? Вон как врачи вокруг нее засуетились.
– Больной человек, а я к ней с вопросами пристал, – ругал самого себя Дима.
В коридоре он неожиданно наткнулся все на того же медбрата, который явно дожидался его. С какими целями, Дима сказать не брался. Но на всякий случай притормозил, потому что видел, сейчас парню не до разговоров, сейчас на него плотно наседает какая-то дородная тетка в белом медицинском халате.
– Почему снова бездельничаешь, Вадим? – возмущалась она, уперев руки в крутые бока. – Сладу с тобой никакого нету. Как ни посмотришь, ты все ворон считаешь.
– Вам не все равно? – огрызался медбрат. – Вы меня уже уволили, вот и радуйтесь.
– Потому и уволили, что ты бездельник.
– Ага! А ваша племянница тут и ни при чем! Не ее, скажете, на мое место завтра берут?
– Вот ты как заговорил! Забыл, сколько я с тобой валандалась, чтобы тебя, дурака, хоть чему-нибудь путному научить.
– Горшки выносить я и без вас умел. И вообще, мне терять нечего. Трудовую я сегодня уже в отделе кадров забрал. Все! Кончилась ваша власть надо мною! Что хочу, то и буду делать. Хочу, плюну сейчас вам под ноги.
И он в самом деле плюнул на пол. Тетка в ответ тоже плюнула и ушла. А воодушевленный своей победой Вадим поманил к себе Диму.
– Хочешь, чего расскажу про эту дамочку? – прошептал он, тыча пальцем в дверь палаты, где лежала Мумия. – Я за ней последние две недели упорно слежу. Как узнал, что меня увольняют, начал слежку вести за ней почти каждую ночь. Много интересного о ней узнал. Только я человек нынче безработный, мне деньги ой как нужны.
Деньги были нужны всем. Это Дима мог заявить со всей авторитетностью. Но он чувствовал, что сейчас не время для подобных разговоров. Что-то у этого парня было за душой интересненькое, очень уж задорно горели у него глаза, когда он тыкал пальцем в сторону двери палаты. Торг в данном случае был бы неуместен. Да и запросил парень сравнительно немного. Сто тысяч за информацию, которую считал крайне интересной.
Сто тысяч у Димы благодаря щедрости Суслика имелись. Правда, находились они на карте, расходы с которой Суслик контролировал, но Дима чувствовал, что рискнуть стоит. В конце концов, Суслик своей цели достиг, убедился в том, что Люсенька никакая не хапуга и до жениховских денег совсем не жадная. Так что работодателем Димы он быть перестал или в самом скором времени перестанет им быть. И значит, Дима мог позволить взять себе маленькое выходное пособие.
Для вида он притворился, что сомневается.
– Инфа стоящая! – заверил его парень. – Если не веришь, дай мне пятьдесят тысяч сейчас, а пятьдесят потом, если сочтешь, что дело стоящее.
– Двадцать сейчас, восемьдесят потом.
Вадим кивнул, а потом заметил:
– Я бы и на десять сейчас, а девяносто потом согласился. Если у тебя совесть есть, ты бы мне еще больше потом сам приплатил. Потому что я тебе говорю, информация такая, что закачаешься!
Дима сходил к банкомату, где сразу снял все необходимые сто тысяч. Минутку подумал, снял еще двадцать. На представительские расходы. Деньги снял все сразу, потому что с Суслика станется и заблокировать карту, если он увидит несанкционированное снятие первой двадцатки и получит временной промежуток для такого действия. И уже со спокойной душой Дима повел своего нового приятеля в кафе при больнице.
Цены тут были такими, что глаза на лоб лезли. Но Вадим не был наглым. Взял кофе и какую-то конфетку, Дима и вовсе ограничился просто кофе. И все равно порадовался, что снял еще дополнительные двадцать тысяч.
– В общем, начну с самого главного. Бабка эта, которую ты сейчас видел, она ходячая.
Сначала Дима не понял, про кого говорит бывший медбрат. А когда понял, то не поверил.
– Кто ходячая? Мумия в проводках ходячая?
– Тут какая-то хитрая игра. Сути ее я еще не разгадал, может быть, ты мне поможешь. В общем, у бабки у этой есть помощники среди медицинского персонала. То ли подкупленные ею, то ли запуганные, а скорей всего, и то и другое вместе. Потому что, скажу я тебе, бабка эта совершенно жуткая. Когда она в темноте обратно к себе в палату по нашему парку возвращается, меня всякий раз мороз по коже бьет. Глаза сверкают. Зубы блестят. То ли монстр, то ли вампир, в общем, какая-то нечисть, от которой холод до поджилок пробирает.
– Я тебя понимаю.
Когда Дима впервые увидел Мумию, он тоже испытал дрожь. И теперь он хорошо понимал Суслика, который избегал раздражать или даже просто волновать свою мамочку.
– Воля у нее железная. Видал, что она со своим телом умудряется вытворять?
– Что?
– Да ведь этот приступ, которому ты стал свидетелем, она сама спровоцировала.
– Как сама? Разве так можно?
– У тебя или меня, может, и не получится. А она умеет. Она и дыхание замедляет настолько, что кажется, вовсе не дышит. И ритм сердечный по собственному желанию может пустить быстрее или вовсе замедлить. Я своими глазами все эти ее трюки видел. Развлекается так в свое удовольствие, когда думает, что ее никто не видит. А я видел! Притаился как-то у нее в палате и наблюдал за ее фокусами. Она это сама делает, точно тебе говорю. Захотелось ей от твоего присутствия избавиться, надоел ты ей со своими разговорами, бац, приступ! Иные истерички орут, кричат, в обморок притворный валятся, а врачи их мигом разоблачают. Сердцебиение лишь немного учащенное, давление в норме, симулируется, гражданка. А эта нет, эта серьезно к делу подходит. Все по полной программе.
– Но зачем ей это?
– Зачем, чтобы все вокруг считали ее слабой и одной ногой уже в могиле? Не знаю. Но сдается мне, что специально для сынка весь этот спектакль разыгрывается. Он у нее очень до женитьбы охочий, а маменьке его из-под своей власти выпускать неохота. Вот она и изображает из себя то умирающую, то лежачую парализованную. А сама при желании может все свои двигательные центры запустить, сходить, куда ей там нужно, а потом назад вернуться и вновь, бац, парализована.
– Не может быть!
– У меня и доказательства имеются.
– Ты говорил, что она в парк выходит?
– В парк! – фыркнул Вадим. – Она и в город ездит. И вообще, куда ей там нужно. Говорю же, у нее половина персонала в помощниках ходят. Нет, когда ее сынок приезжает, она всегда на месте, несчастная, слабенькая, пожалейте меня. Но тут шутка в чем? Сынок всегда точно в одно время прикатывает. Маменька успевает подготовиться. А выходит она чаще всего по ночам. Обычно нечасто на прогулку отправляется, но последнюю пару дней тут что-то особенное разыгралось. Прошлой ночью уходила, вернулась на рассвете, потом снова исчезла. Когда вернулась под вечер, я ее не узнал. Пальто длинное с разрезами по бокам, штаны кожаные, парик на голове, волосы длинные, белые. Что за красотка, думаю, такая к ней чешет? Прямо в груди все зашлось. А потом заглянул в палату, а там никого, кроме Мумии, нету. И санитарка мешок с бельем выносит, а из мешка коса белая выглядывает. Тут я и смекнул, что эта красота неземная и была наша Мумия. Переоденется, от молоденькой и не отличить. Фигура у нее тощая, а в шмотках стройной кажется. Ноги – палки сухие, а в штанах так просто прямые и стройные. Если на лицо не глядеть, так прямо модель. Я слышал, что она в двух Олимпиадах участвовала в многоборье, даже призовые места занимала. Видимо, спортивная закалка до сих пор сказывается. Двигается она легко. Палата у нее на втором этаже, по стене возле окна дикий виноград вьется. Мумия, когда назад ночью возвращается, по шпалере, бывает, что залезает.
– Ну уж в это я никогда не поверю!
– Жуткая баба, – энергично кивнул головой Вадим. – Монстр! Ну что? Заработал я свои сто тысяч? Мнимая больная выходит по ночам из своей палаты. Заработал я свои деньги? Гони остальные восемьдесят тысяч!
– Мне нужны доказательства. Почему я должен верить тебе на слово? Может, ты все это придумал.
– Какой ты недоверчивый. Ну ладно, вот тебе доказательства.
И Вадим протянул смартфон.
– Смотри, что я тут нащелкал.
У Димы от увиденных кадров глаза полезли на лоб. Окно палаты открыто. Над подоконником возвышается голова Мумии. Лицо ее бледно, глаза горят. Увидишь такое, и не заснешь. На следующем снимке голова Мумии была уже вместе с шеей и плечами. На следующем Мумия виднелась по грудь. Потом сидела на подоконнике. А затем шагала по палате. Спина у нее была прямой и ровной, голову держала высоко, так и не скажешь, что старушка.
– Потом я догадался на режим видео перейти. Сперва-то мне от неожиданности это и в голову не пришло. Будешь смотреть видео?
– Буду.
– Тогда плати остальные деньги.
И Дима заплатил. Отдал их недрогнувшей рукой и получил взамен захватывающее видео, на котором Мумия отплясывала по палате самый настоящий боевой танец. В сторону летели детали ее больничного облачения. Женщина двигалась легко и плавно, но жуть брала от вида такого ее танца. Глаза на обтянутом кожей черепе Мумии сверкали. Белоснежные зубы были оскалены и клацали, словно у тираннозавра. Сама она, высоко подбрасывая в воздух ноги, изгибалась в немыслимых позах, кувыркалась и даже ходила на руках. А еще она жонглировала бутылками, подбрасывала в воздух сразу несколько штук, заставляя их летать вокруг себя по кругу.
А затем откуда-то на видео раздался кашель.
– Это я кхекнул, – сконфуженно произнес Вадим. – Не знаю, как меня угораздило.
Но Мумия то ли услышала, то ли просто что-то такое почувствовала, но жонглировать она прекратила, остановилась и взглянула прямо в сторону Вадима. Взгляд у нее был какой-то нечеловеческий.
– Вот тут я чуть в штаны не наделал. Не могла она меня видеть, за дверью я прятался. Но почуяла.
Мумия на видео между тем издала боевой клич и швырнула в Вадима стеклянную бутылку минералки, которую до того держала в руках. Раздался вопль, и видео прервалось.
– Дальше я просто убежал. Снимал через приоткрытую дверь, как она меня заметила? Монстр! Клянусь тебе, что я такого страха никогда раньше не переживал. Этой ночью дело было. Она в меня бутылкой пульнула, а в бутылке пол-литра воды да плюс стекло толстое. Она не меньше килограмма весит. А эта умирающая ее с такой силой в меня запулила, что бутылка вдребезги разлетелась. Ее от удара о дверь просто разорвало, как гранату. Так что не такая она и слабенькая, коли может так бутылками швыряться и по стенам карабкаться. Ну что, я пошел?
– Запись оставь.
– Да сколько угодно раз. Я тебе ее сейчас перешлю.
Дима кивнул.
– Если интересно, – предупредил его Вадим, – у меня еще есть записи с камер наблюдения больницы. Все, что касается перемещения нашей Мумии, начиная от больничного коридора и заканчивая проходной. Но это, конечно, по отдельной цене.
– В полиции тебе за них вряд ли что-то заплатят.
– А при чем тут полиция? – заволновался парень. – Я в полицию не хочу.
– Значит, в морг хочешь?
– Нет, и в морг не хочу, – занервничал еще сильнее Вадим.
– А придется.
– Ты мне угрожаешь? – с обидой произнес медбрат.
– Предостерегаю. Один такой вроде тебя шустрый тоже пытался шантажировать нашу даму. Теперь подыскивает себе новое жилье.
Расстроенный Вадим уже давно ушел. А Дима все сидел в кафе. Думал. Потом встал и направился в палату к Мумии. Знакомая медсестра внизу узнала его и улыбнулась.
– Что-нибудь забыли? К сожалению, не могу вам дать никого в провожатые, но вы ведь уже знаете дорогу. Сами доберетесь?
Дима ее заверил, что отлично доберется. И добрался.
Зашел, сел перед Мумией и, не дожидаясь, когда та откроет глаза и взглянет на него, заявил:
– Я все про вас знаю! Знаю, что вы вовсе не парализованы. Знаю, что отлично можете ходить.
Никакой реакции на это его заявление не последовало. Тогда Дима добавил огня.
– И не только ходить можете. Пляшете. На руках ходите. Бутылками жонглируете и… швыряетесь.
Снова реакции последовало ноль.
– У меня есть видео, на котором все это видно. И фотографии, где вы лезете в окно. Вас там прекрасно видно.
Мумия даже не пошевелилась. Железная женщина. И Дима решил идти ва-банк, сразу метнул на стол все свои козыри.
– Наверное, вы можете не только бутылками, но и булыжниками, а? Сегодня это ведь вы Аннет в голову камешком запулили? Думали, что это Алла. Увидели в окне ее силуэт, увидели, как ваш сынок к ней прилип, вот и взыграло в вас. Стоило Максу в сторону отодвинуться, вы камень с клумбы взяли и в Аннет швырнули. Вы же олимпийский призер по многоборью. Рука до сих пор твердость и меткость сохранила. И Люсеньку вы шпагой проткнули. Диадему на веер тоже вы ей подменили. Вам было это легко сделать. Ваш сын каждый вечер докладывал вам о своих планах. Наверняка он рассказал вам и о том, что дал веер Алле. И что приготовил для Люсеньки другой подарок – диадему. Рассказал он вам и о том, что собирается вручить Люсеньке эту диадему не лично, а через специально нанятого актера. Вы подкараулили, когда этому актеру принесут диадему, подкупили курьера, который нес диадему, и подменили ее на веер, который заранее заготовили. Изготовить копию старинного веера, чтобы издалека смотрелась оригиналом, – это ведь не так уж и трудно. Вы все правильно рассчитали. Алла вспыльчива. Она увидит веер в руках Люсеньки, вообразит, что перед ней соперница, начнет на Люсеньку нападать. Все это увидят, запомнят, а потом вы под шумок Люсеньку и прикончите. И Аллу в убийстве Люсеньки обвините. Чем вам эта девочка-то не угодила? Ладно Алла, та и впрямь акула, не нужен ей ваш сын, ей только деньги нужны. Но Люсеньку-то ваш сын предварительно проверил. Специально человека нанял, чтобы тот разыграл перед Люсенькой богатенького лоха, которого окрутить ничего не стоит. А она никак. Никакого интереса. Не нужны Люсеньке деньги, ей любовь подавай. Могли бы они с вашим сыном жить долго и счастливо, если бы вы не вмешивались.
– Нет.
Это была первая реакция с момента появления Димы возле Мумии.
– Почему нет? Вы не позволите?
– Проклятие.
Мумия открыла глаза, взглянула на Диму и села на кровати. Проводки с себя сняла одним резким движением.
– Кто тебе рассказал про меня правду?
– Не ваше дело. Я и раньше догадывался, что в деле есть третья женщина, которая не хочет отпускать Максима. Но не думал, что это его родная мать.
Мумия покачала головой. Вид у нее был какой-то утомленный.
– Вы не верите в проклятие, я это вижу по вашему лицу. А между тем проклятие реально существует. Никто из мужчин в роду моего мужа не переживал надолго рождения своего первенца. Первенец у них всегда мальчик. И после его рождения отцу суждено прожить от силы полгода. Кто-то из Сусликов умирал уже на другой день, кто-то через месяц, но самое долгое на сию пору – это срок в шесть месяцев. Такое впечатление, что наша планета может выдержать существование на ней только одного Суслика мужского пола.
– И вы в это верите?
– Это действительность. Увы, но все оказалось правдой. Когда муж рассказал мне про это проклятие, я ему не поверила. Молода была, хотела детей. Родился Максим. Муж прожил после этого всего два месяца. Вот тогда я и спохватилась, но было уже поздно. Стала разбираться. Подняла архивные записи. Все оказалось правдой. И дед, и прадед, и прапрадед, сколько мне удалось найти Сусликов, все погибали от какой-нибудь болезни вскоре после рождения своего наследника. Ребенок будто бы отнимал у отца всю его жизненную силу. Отец заболевал вроде бы пустячной простудой, она давала сильнейшее осложнение, взрослый, полный сил мужчина за несколько дней сгорал от болезни и умирал. У моего мужа не было и этих нескольких дней, у него случился обширный инфаркт, он скончался в течение суток. У его собственного отца был бронхит, который быстро перешел в двустороннее воспаление легких. Кто-то умирал от тифа, туберкулеза и чумы. Один даже умудрился умереть от кори. Впрочем, для взрослого – это достаточно серьезная болезнь. И при отсутствии необходимого лечения взрослый человек запросто может погибнуть. А я не хочу терять сына! Слышите? Я – мать. Я слишком много страдала в этой жизни, чтобы напоследок перенести еще и эту боль. Максим будет жить, даже если всем его партнершам придется умереть.
– Так вы убивали их, чтобы они не могли родить вашему сыну первенца?
– Вы ничего и никогда не докажете, – усмехнулась женщина. – Кого я могу убить? Да я сама одной ногой стою в могиле. Вам это подтвердят все врачи. Кто-то скажет, что я могу ходить, могу прыгать и карабкаться по стенам? Чушь, и ничего больше. У меня куча медицинских справок. Ваше видео и фотографии сочтут подделкой, и только. Даже если сейчас я задушу вас вот этими самыми руками, то после запросто смогу симулировать приступ. И вашу смерть сочтут делом рук кого-то извне, кто проник в мою палату, убил вас, а потом удалился. Никто и никогда не заподозрит женщину в моем состоянии в том, что она может вытворять подобное.
Мумия внезапно сделала резкое движение, Дима даже не успел опомниться, как стальные клещи сомкнулись на его глотке.
– Еще одно движение, и я вырву тебе кадык. Хочешь?
Нет, Дима этого не хотел. И ему стало так страшно, как еще никогда в жизни не бывало. Холодные глаза Мумии приблизились вплотную к его лицу. Дима улавливал ее запах, от которого его едва не вывернуло.
– Видео с вашими выкрутасами уже в полиции, – прохрипел он из последних сил. – Моя смерть вас не спасет.
– Говори, что тебе от нас с сыном нужно?
Хватка стала чуть слабей. Дима даже смог вздохнуть.
– Хочу, чтобы вы оставили в покое Люсеньку, – произнес он. – И Аллу. И других девушек.
Хватка на горле у Димы еще больше ослабла. Мумия не собиралась его убивать, лишь напугала.
– Если эти девицы отстанут от моего сына, им ничего не будет угрожать. Но если они продолжат крутиться возле Максима, им конец. У Максима было уже много невест. Все они погибли или исчезли при невыясненных обстоятельствах. Этих двух девушек постигнет та же участь.
– У вас нету сердца.
– Сердце… Хочешь послушать, что тебе скажет мое сердце?
Теперь рука Димы оказалась на тощих ребрах Мумии. Он пытался ее освободить, но не так-то просто было вырваться из клешней Мумии.
– Слушай! – приказала она ему.
И Дима почувствовал, как под его ладонью что-то несколько раз стукнуло и остановилось. Мумия казалась мертвой, сердце у нее не стучало. Совсем! Никак! Прошла почти минута, потом под пальцами Димы что-то слабо стукнуло о ребра, потом еще и еще, и вот уже сердце Мумии застучало вновь.
– Понял? – усмехнулась Мумия. – Этого я добилась многолетними тренировками. Мое сердце подчиняется мне, а не я ему. Если я сумела добиться такого подчинения от собственного сердца, думаешь, ты мне указ?
– Я хочу, чтобы вы раскаялись.
– Сын у меня один, – холодно произнесла Мумия. – А этих девчонок на свете много. Кто они мне? Никто. У них есть свои матери, они и должны были печься о девчонках. А я должна сберечь своего Максима любой ценой. Не хочу, чтобы он умирал. Пусть даже род Сусликов прекратится совсем, мне все равно. Давно пора прекратить эту тягомотину. Мой сын будет последним в роду Сусликов. Решено! И пусть он живет долго. Очень долго. По крайней мере, пока жива я сама.
– Вы уже пытались заколоть Люсеньку шпагой. Алле предстоит отправиться за решетку. Были и другие, кого вы спровадили на тот свет. Неужели вам не было никого из них жалко?
– Как же не было? Было. Я тоже человек, способна испытывать чувства. Но повторяю, сын у меня один. И ради него я готова на все. Я честно пыталась обойтись без крови. Когда Максим привел ко мне эту плебейку Аллу, я сказала, что готова принять лишь девушку из дворянского рода. Думала, что Максим угомонится, но он где-то откопал эту Люсеньку. Заявил, что она уж дворянка из дворянок, он хочет на ней жениться. Мне нечего было возразить. Пришлось действовать.
– Вы проникли во время бала в дом своего брата, выкрали шпагу, которую ваш брат выделил для маскарада из своей коллекции, и напали с ней на Люсеньку. Так это было?
– Я вхожа в дом Юры, как в свой собственный. Мне было совсем не сложно завладеть одной из его шпаг. Очень удобное оружие, даже не нужно приближаться вплотную к своей жертве. Чистое убийство, невозможно испачкаться в крови. К сожалению, меня видел официант. Гаденыш уже работал когда-то на одном из приемов в доме Юры, он меня узнал и начал шантажировать. Требовал миллион за свое молчание.
– Вы платить, конечно, отказались?
– Нельзя идти на поводу у таких людей. Конечно, я отказалась.
– Пришли к нему, убили его, а потом устроили в квартире поджог.
– Все так и было. Но опять же, меня никто в этом не заподозрит. Я лишь бедная умирающая, нахожусь на последнем издыхании. Мне не под силу провернуть подобное.
– А вы что, не видели его лица, когда ударили его по голове?
– Нет. Дверь была открыта. Я вошла, он стоял ко мне спиной. Я его ударила, а потом сразу ушла на кухню, оттуда и должен был пойти огонь.
– Очень жаль, что вы не взглянули в лицо этой своей жертве.
– Почему? – насторожилась Мумия.
– Потому что это был не ваш шантажист. Вместо Славы в квартире находился другой мужчина. Вы убили не того, кого нужно. А Слава и по сей день жив, здоров и уже дает против вас показания в полиции.
Дима не имел ни малейшего представления, чем сейчас занимается Слава. Сыщик лишь хотел немного сбить спесь с этой дамочки.
– Вы наделали кучу ошибок. Люсеньку не смогли добить, лишь ранили ее. Вместо Аллы метнули камень в Аннет, да и там промазали. Видать, ваше притворство уже дает свои плоды. Вы слабеете. Нельзя так долго притворяться умирающей, сами начинаете верить в это, силы уходят от вас. Славу вы перепутали с другим. Похоже, не только сила, но и удача отвернулась от вас? Может, вам уже смириться и надеяться на то, что современной медицине под силу будет справиться с любым недугом, который одолеет вашего сына после рождения у него первенца?
– Этого не будет.
– Вы больше не сможете никому помешать. Все отпущенное вам время вы проведете за решеткой. Так что вы тут лежите, можете под проводочками, можете без них. Ждите, скоро за вами придут.
Конечно, никто за Мумией не придет. Не так быстро. Но Дима хотел расквитаться с ней хотя бы отчасти за тот жуткий ужас, который ему довелось пережить, когда похожие на кости скелета ручки этой дамы схватили его за горло, угрожая прервать пульс такой молодой и прекрасной его жизни.
