ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Сделка заключена

Послышался голос. Нет, это не был голос. Гигантские губы не двигались. Но они слышали слова, что-то звучало в их мозгу, какая-то огромная сила проникла в их внутреннюю сущность.

— Кто вы и зачем вы пришли в мою цитадель?

Тирус почувствовал, что он должен делать. Во всем он должен быть выше Врадуира, не только в колдовстве, но и во всем остальном. Если ему это не удастся, то весь мир и их жизни погибнут.

— Мы — враги Врадуира, — ответил он, сам удивляясь своему самообладанию.

— Врадуир мой слуга, — сказал Бог Смерти с улыбкой, от которой Тирус содрогнулся до самых костей.

— Я твой самый верный слуга, о, могущественнейший Бог Смерти! торопливо воскликнул Врадуир.

Он упал к его ногам у подножия алтаря. Пылающие обломки волшебной двери повредили его тунике и брюкам, они превратились в лохмотья. Волосы были в диком беспорядке. Он со злобой вытянул руку в направлении Тируса и его друзей.

— Они твои истинные враги, Нидил! Мои и твои! Возьми их жизни за то, что они проникли в твое святилище!

Джателла шагнула вперед и встала рядом с Тирусом. Ее нервные пальцы стискивали рукоятку заколдованного меча, когда она смотрела на Бога. Но на него она смотрела смело, а когда переводила взгляд на Врадуира, то он загорался ненавистью.

— Нидил! Тот, Кто Замораживает Дыхание! Мы пришли сюда не для того, чтобы осквернить твой алтарь! Мы пришли, чтобы покончить с богохульством и предательством Врадуира! — громко сказала Джателла, перебив Врадуира. — Мы чтим Нидила и всех богов. Мы хотим только Врадуира. Только Врадуира!

— Это вы сюда ворвались силой! Вы богохульствуете, — кричал Врадуир. — Убей их. Бог Смерти!

Тирус сочувствовал брешь в паутине колдовства. Врадуир истратил много сил, обороняя дверь и отдавая приказы демонам и созданиям Бога Смерти, которые угрожали Тирусу и остальным. Теперь дверь была сломана и он был в ловушке. Заботясь о защите, Тирус пытался угадать, какое заклинание Врадуир применит теперь. В защитном щите Врадуира была трещина — а может это была западня для Тируса, которая оказалась бы роковой, если бы он попытался ударить туда?

Но Врадуир сейчас валялся в ногах бога и умолял его покончить с пришельцами и поверить в верность самого преданного слуги — Врадуира. Так что Врадуиру не было нужды сейчас обращаться к черной магии, он пытался найти помощь у бога.

Западня это или нет, но Тирус должен воспользоваться этой трещиной в стене. Он заэкранировал свой мозг от постоянного давления Врадуира и приготовился к атаке.

Отец и сын смотрели друг на друга. Они были совсем рядом… и между ними была пропасть магии и колдовства. Холодный огонь колебался за Врадуиром, бросая отблески на его золотые волосы и королевские черты лица. Когда-то он был королем Камата, пока сын не стал равным ему. И затем…

Время замедлилось и поползло со скоростью объевшегося червяка. Время клубилось вокруг них, путаясь в паутине колдовства, битва возобновилась с новой силой. Время наполнилось тревогой и болью и разбитой любовью.

Камат — мирное, процветающее государство, преданное своему королю-колдуну и его нежной королеве.

Время шло и добрая королева ушла к святым воротам Кета. Безутешный король надолго забыл о плотских радостях и только потом он утешался с теми женщинами, которые ничего не требовали от него, кроме щедрости. Король полностью погрузился в колдовство, обучая всему, что знал сам, своего сына.

Прошло время и король достиг больших высот в своем деле, он зашел очень далеко по этим путям. Кроме того, родилось соперничество и соперником стал его сын. Тщеславие и страх, страх времени и смерти, которые забрали его любимую жену и могли забрать его самого и оставить на его троне сына. Его оружием стало колдовство, с помощью которого он открыл тайны, скрытые от простых смертных — сначала намерения были исключительно добрыми.

Прошло время и началось восстание. Мужественный сын предводителя клана, его собственный хранитель животных, воспротивился королю и его экспериментам. А сын короля учился, рос, становился требовательным — и удар должен был состояться.

Время. И Тирус уже стоял перед Врадуиром, и это было всего лишь год назад. Открывшаяся правда разрушила любовь и привязанность. Это был уже не тот, кого он знал и любил. С тех пор, как Врадуир пошел по запретным путям, его природа изменилась, изменилась гораздо сильнее, чем его заклинание изменило Эрейзана. Пропасть легла между сыном и отцом, более глубокая, чем море, омывающее высокие берега Камата. Тирус, не подготовившись, вошел в комнату отца и заговорил о заточении Эрейзана и о тех греховных деяниях, которые творил Врадуир. Тирус надеялся растопить тот кусочек жалости, который, как он думал, еще оставался в его сердце. Но оно было холодное, смертельно холодное, как объятия Нидила. Когда он молил об освобождении Эрейзана и о прекращении дел, неугодных богам, Врадуир ударил, и Эрейзан получил себе соседа в каменной клетке на необитаемом острове.

— Я не буду больше молить. — Тирус вдруг понял, что говорит вслух, хотя он не намеревался делать этого. Но теперь он уже заговорил сам, подчеркивая каждое слово: — Я больше никогда не буду тебя умолять. Я стал старше и мудрее. Я знаю, что не могу прикоснуться к тебе. Твоя смерть в том, что ты был Врадуиром и продал себя злу. Ты заколдовал меня и посадил в тюрьму. Значит, так и должно быть. Я сын своей матери, но не твой сын.

— А! Твой сын, мой слуга Врадуир, — прокатился в их мозгах голос божества.

Когда Нидил обращался к одному из них, все остальные тоже слышали своим разумом и душой. Тирус не мог прямо смотреть на это ледяное облако, непрерывно меняющее форму. Краешком глаза он рассматривал его и соображал, какие бы аргументы могли убедить Нидила.

— Он… он мой сын, о. Великий! — неохотно признал Врадуир. — Был моим сыном. Я пожалел его и оставил жить, думая, что он поймет, кто из нас величайший, кого ему надо чтить. Но о поднял магическое оружие против меня. Меня, того, кто обучил его всему! Теперь он мой смертельный враг!

Тирус громко расхохотался. Жалость? Разве поэтому Врадуир не уничтожил его и Эрейзана? Не жалость! Спесь и тщеславие! Они были духом Камата, его сын и предводитель клана островного народа. Врадуир думал, что они не выступят на борьбу с ним, они придут к нему на поклон, они будут обожать его и служить ему. И то, что он хотел запугать их, чтобы получить их поклонение, он называл жалостью и великодушием!

— И все же он твой сын, — сказал Нидил. — И вы поклялись уничтожить друг друга. Интересно.

Если он действительно заинтересовался этим конфликтом, то причину этому простым смертным не понять. Какая-то веселая нотка проскользнула в словах Нидила.

— Люди часто путают, где им надо радоваться, а где сожалеть. Ты должен радоваться, что твой сын так хорошо обучен, мой слуга Врадуир. Он очень искусный и могущественный колдун. Он превзошел тебя во много раз в своих розысках и разрушил все твои барьеры. Разве не так?

— Это западня. Хозяин Смерти. Я его сюда заманивал, — быстро сказал Врадуир. Он посмотрел на Тируса. Было ли сожаление в его взгляде? Тирус не поверил этому — не мог поверить. Его воспоминания были незаживающей раной, которую ничто излечить не могло. Врадуир однажды так смотрел на него, это было тогда, когда он своим черным заклинанием бросил своего сына в темницу, в то время, как сам продолжал свои эксперименты с дьяволом.

Жалости во Врадуире к тому времени уже не осталось, да и остатки ее утонули в зависти к молодости Тируса, его силе и способностям.

— Заманивал его? Я тебя правильно понял, мой слуга Врадуир? — Опять в голосе прозвучала веселая нитка. Нидил смеялся над этими ничтожными людишками и их играми с жизнью и смертью. — Но другие ведь не колдуны, почему они здесь?

Врадуир с нескрываемым презрением посмотрел на Эрейзана.

— Вот тот, на пороге, бывший мой подданный, господин Смерти. Он поднял восстание против моего правления.

— Против твоей бессердечной тирании! — горячо защищал Тирус своего друга. — Против того, чтобы твое колдовство превращало безобидных животных в демонов!

— Он был моим подданным, моим хранителем леса! Он не имел права так дерзко разговаривать с мудрейшим колдуном Камата! — закричал Врадуир. — Он и сам теперь животное. Я с помощью дьявола сделал его таким. Его облик скрывает его звериную суть.

Врадуир посмотрел на Илиссу, которая все еще ухаживала за израненным Эрейзаном, не обращая на колдуна ни малейшего внимания. Эрейзан тоже, казалось, не слышал его. Обеспокоенный Врадуир отвернулся и сосредоточил внимание на Джателле.

— А она…

— Я королева Куреда, — провозгласила Джателла, четко выговаривая слова. — Этот злой колдун вторгся в мои владения и использовал твоих воинов-скелетов, чтобы похитить мою сестру и погубить много моих людей. Я пришла сюда, чтобы видеть его наказанным. Лорд Смерти, это мое право!

— Она не любит тебя, мой слуга Врадуир, — замогильный смешок прокатился горячими волнами в мозгу Тируса.

— Она теперь не в своей стране, — сказал Врадуир, тонко переводя атаку с себя на Джателлу. — Она теперь в твоей стране, Лорд Смерти, ты один здесь имеешь право решать, кто имеет права, а кто нет.

— Конечно. А тот темнокожий?

— Тот? — Взгляд Врадуира презрительно пробежал по Рофу. — Да это простой разбойник. Не важно, кто он. Лорд Нидил…

— Черт бы тебя побрал, проклятый колдун. Я Роф, главарь бандитов.

Роф очевидно решил умереть с честью, если придется умереть. Он твердо встал на ноги и сжал топор и меч, окровавленное оружие, в напряженных руках. Он закричал:

— Ты хорошо меня знаешь, колдун. Это ты послал подданных Бога Смерти, чтобы они подкупили меня и заставили предать королеву и твоего сына. Подкупили меня сокровищами, сделанными из пыли и камней. Нечестная сделка. А потом еще пытался убить меня.

— Нет, не из пыли, — сказал Врадуир, сделав небрежный жест рукой. Ослепительные изумруды посыпались с его ладони. — Я все могу, бандит. Ты будешь доволен, если перейдешь на мою сторону. Убей моего сына и всех остальных и мы будем править миром вместе. Я тебя сделаю своим верховным главнокомандующим, а сам буду королем мира. А может, ты предпочитаешь свою маленькую страну в моем огромном королевстве? Может, Крантин? Ты же крантинец, я думаю.

— Да, и поэтому я не верю дважды тому, кто уже раз солгал, — сказал Роф. Он улыбнулся, как бы провоцируя Врадуира на нападение. — Я сам лжец, и восхищаюсь теми, кто лжет лучше, а ты самый лучший из всех. И твои изумруды недолго будут у меня. Дьявол заберет тебя в те глубины вместе с этими изумрудами, колдун.

Врадуир махнул рукой и изумруды растаяли в воздухе. Он сделал гримасу — простой грубый крестьянин не принял его награду.

— Тогда я беру назад свое предложение. Они все твои. Лорд Смерти, жертвоприношения, как я и обещал тебе. Даже этот грубый разбойник тоже жертва, хотя и плохого качества. Пусть они присоединятся к тем ценностям, которые я уже тебе принес в жертву: корона, певец, сеть, жеребец…

Нидил слушал. Нельзя было быть в этом уверенным; но скорее всего сейчас он решал их судьбу. Время, которое протекало сквозь память Тируса, остановилось. Жизнь тоже остановится, если он не будет действовать. Собрав все свои волшебные силы, он ударил Врадуира в тот момент, когда тот попытался продолжить беседу с богом.

Это был простой трюк, которому Врадуир учил его много лет назад. Детская магия. Врадуир пренебрег защитой от нее, думая, что он гораздо выше ее. Тирус воспользовался этими ударил. Он не должен был пренебрегать ничем, что могло принести пользу.

Как он однажды заколдовал язык Обажа, так и теперь вставил кляп Врадуиру.

Конечно, на сей раз колдовство было неизмеримо сильней, чем в случае с придворным. Врадуир — это не хвастливый дворянин, а самый сильный колдун, когда-либо рожденный на земле.

Пораженный и взбешенный Врадуир пытался справиться с невидимым замком, сковавшим его рот. Он защитил себя заклинаниями от любых, самых хитрых и изощренных атак, но он не предполагал такого откровенного и простого колдовства. Но он перестраивал свою волю, чтобы снять заклинание Тируса, поэтому Тирус должен был говорить быстро, чтобы использовать свой шанс.

Глаза Врадуира горели яростью, когда он крутил свою магию так и сяк, чтобы снять колдовство. Поглощенный этой борьбой, он сделал еще одну брешь в своей защите. Брешь, которой тут же воспользовался Тирус. Быстрым жестом он прирастил ноги Врадуира к земле. Это займет Врадуира на большее время и оставит его без движения, пока он не снимет все заклятие.

— Пусть тебе поможет Гетания, — промолвила Джателла, понимая, что хочет делать Тирус. Она стиснула его руки, передавая свое сердце и свои силы ему.

Тирус сказал мрачно:

— Я должен повредить нам еще больше, но это единственный путь, на котором можно добиться успеха.

Доверяя ему, Джателла кивнула, готовая перенести все, что может случиться. Медленно и нехотя Тирус высвободил свои руки и подошел к алтарю. Холод сгустил его кровь и замедлил дыхание. Он укрепил свою волю и взглянул на это бурлящее облако. К горлу его подступил комок от сильного запаха гниения и разложения.

— Нидил, Бог Смерти…

— Сын Врадуира. — Нидил засмеялся, тяжелые божественные волны прокатывались в воздухе. Причина этого смеха стала ясна, когда он продолжил говорить: — Я Тот, Кто Замораживает Дыхание, но ты заморозил дыхание Врадуира и заморозил его язык. Врадуир сказал, что он заманивал тебя сюда и дурачил. Он сказал, что всегда был твоим господином. Я думаю, что эту игру он проиграл.

— Да, Лорд Смерти. Но Врадуир об этом не тревожится. Он ищет только одного — сделки с тобой. Он хочет только этого. Однажды он заключил сделку с дьяволом, — сказал Тирус. Как ему не хватало времени, чтобы аккуратней выбирать слова. Слишком многое от этого зависело.

— Дьявол не так могущественен, — возразил Нидил. — Он приводит в ужас только вас, смертных. Но беру вас из жизни я. Это мои владения.

— Конечно. Но Врадуир хочет взять его у тебя.

Врадуир в бешенстве вертелся. Его ярость была на руку Тирусу. При других обстоятельствах он бы уже давно успокоился и сконцентрировался, чтобы разбить заклинание. Но его страх был слишком велик и мешал ему сделать это. Однако, скоро, конечно, он сможет овладеть собой и снять заклинание.

— Хочет присвоить мои прерогативы? Что ты говоришь, сын Врадуира?

— Да, возможность управлять живыми и управлять смертью. Разве не этого он добивается? Он завидует твоему могуществу. — Тирус быстро говорил, его мысли неслись вскачь. — Именно поэтому он пожертвовал тебе сокровища, похищаемые по всей Кларике, сокровища, заключенные в кубы.

— Они мои, — сказал Нидил.

Врадуир все еще боролся, ударяя в колдовство Тируса. Каждый удар сотрясал его. Тирус решил укрепить свои позиции.

— И взамен ты должен стать его союзником. Лорд Смерти. Он использовал твою страну, твой Ледяной Лес, твоих зверей, рабов и подданных, чтобы напасть на нас. Твоих, Лорд Смерти, а не своих! Он хотел, чтобы они принадлежали ему, твои подданные, также, как и все человечество. И однако он лгал тебе. Какое тщеславие! Как хорошо я его знаю! Только Врадуир может быть таким самоуверенным, чтобы обмануть Нидила, скрыть от него жертву, которую обещал ему.

— Как же я был обманут, сын Врадуира?

— Ааааа!.. Аааа… — Врадуир освободил одну ногу и выбил часть кляпа. Его глаза горели, а одна рука непрерывно жестикулировала, посылая удары магии в направлении Тируса. Тирус отбил одни удары, а те, что проникли сквозь его экран, нейтрализовал. Эти огненные стрелы теперь шипели и окутывались паром в покрытой коркой льда одежде Тируса, но Тирус, не обращая внимания на них, торопился закончить разговор с богом.

— Он обманул тебя! Он оставил жертву, обещанную тебе, для тебя! А теперь она не может быть отдана тебе. Жертва уже испорчена и не является больше совершенством. Врадуир лишил ее совершенства и ограбил тебя.

Плавающие черные пропасти, которые должны были быть глазами, повернулись к Врадуиру. Взгляд был ужасен. Тирус с трепетом отступил, хотя и не был мишенью этого взгляда. Он осторожно прошелся по всем защитным линиям, проверив готовность к обороне, так как чувствовал постоянно нарастающее давление Врадуира. Они оба очень долго вели свою дуэль и их силы истощились и подошли к критическому уровню.

Когда внимание Нидила обратилось на Врадуира, тот оставил попытки прикончить Тируса с помощью магии.

— Нет! Это неправда! — Его истошный крик отозвался многократным эхом по огромной комнате. — Он лжет!

— Отец! Это же бог! Нельзя лгать богу! — воскликнул Тирус. — Говори правду. Это твоя единственная надежда!

— Нет! Он лжет! Я всегда был твоим верным слугой. Лорд Смерти! Я отдал тебе каждую жертву! Каждую! — с отчаянием кричал Врадуир. Он молитвенно сложил руки и пал ниц перед алтарем, с мольбой глядя на божественное облако.

Однажды Тирус почувствовал жалость к Врадуиру. И теперь он был единственным, кто сочувствовал ему. Он смотрел на этот спектакль и скорбел. Желание власти и бессмертия убили все, что было Врадуиром, всю честь и мужество короля-колдуна Камата. Оставалась только оболочка, оболочка, наполненная завистью и алчностью и все еще могущественным искусством магии.

Скованно Тирус повернулся к разломанной двери. Джателла задрожала, поняв намерения Тируса. В ее глазах была боль от неожиданного удара, но и было прощение.

— Лорд Смерти, — сказал Тирус, — вот жертва, которую Врадуир украл у тебя для себя. — И он указал на Илиссу.

Эрейзан уже пришел в себя, его губы беззвучно шевелились, выражая протест этой жестокой дипломатии. Илисса вся сжалась — маленькая страдающая нимфа. Ее прекрасное лицо покраснело от стыда, когда Тирус описывал богу те испытания, через которые ей пришлось пройти по воле Врадуира.

— Эта женщина — жемчужина среди смертных по своей красоте и чистоте эта женщина была похищена твоими воинами-скелетами, Лорд Смерти. Она предназначалась тебе. Она должна была быть помещена в один из твоих ледяных кубов и оставаться всегда твоей. Ее совершенство не должно было исчезнуть никогда. Но Врадуир захотел ее — захотел то, что было предназначено тебе. Он спрятал ее с помощью магии в твоей цитадели, закрыл волшебными запорами, эту жертву своих плотских вожделений. — Тирус глубоко вздохнул. Ледяной воздух наполнил ему легкие. — Он человек, Лорд Смерти, не бог, и он не достоин быть союзником Бога. Он хотел удовлетворить свое тщеславие, хотя он клялся служить тебе. А вместо этого он использовал твою собственность и испортил ее.

— Тирус, оглянись!

Крик Джателлы запоздал. Тирус упал од тяжестью бросившегося на него Врадуира. С удивлением он понял, что Врадуир напал на него, отбросив всю свою магию.

— Предатель… предатель! — рычал Врадуир, молотя головой сына о каменный пол. — Я должен был задушить тебя, когда ты был ребенком. Я не должен был обучать тебя… обучать… обучать… неблагодарный подлец!

Удары были слабыми и неумелыми. Это были удары человека, постигшего высоты колдовства и высшей магии, недолгое время не занимающегося физическими упражнениями. Смертная оболочка Врадуира была далека от совершенства в физическом отношении, да и отсутствие практики сказывалось. Тирус погасил огни, танцующие перед его глазами, поднялся на колени и, захватив руки Врадуира и рукава его плаща, бросил его через голову.

Врадуир тяжело упал на спину. Тирус повернулся к нему и встал на ноги. Он увидел Рофа, который бежал к Врадуиру с ножом, готовясь перерезать ему горло. Тирус бросился ему наперерез. Они столкнулись и остановились, преодолевая сопротивление друг друга.

— Назад! — приказала Джателла.

Она встала между ними, когда они с трудом оторвались друг от друга. Острие заколдованного меча было направлено в живот Рофу.

— Мы должны повиноваться приказам Тируса.

— Это возможность прикончить его…

Тирус коротким движением заставил их замолчать, а сам сосредоточил внимание на Врадуире.

Колдун уже немного оправился и начал опять умолять бога.

— Я… я твой слуга… он мой сын… мой собственный сын… я учил его…

— Женщина была предназначена мне, — сказал Нидил. Смертельные объятия ощущались в каждом слоге. — Она узнала твое тело. Но земных радостей она не должна была испытать. Однако, ты пренебрег этим. Твое плотское желание оказалось сильнее верности мне. Так мне сказал твой сын.

Лицо Врадуира было жалким, но в небесно-голубых глазах Врадуира светилась хитрость и коварство.

— Я тебя предупреждал, что богу лгать нельзя, — сказал Тирус. Он собрал все свои силы и прикрыл себя и остальных последними остатками магии, последним барьером, больше у него ничего не оставалось. Хватит ли этого? Глаза его все еще болят, а каждый мускул страдает. Должно хватить!

— Больше никакой лжи! Клянусь, Лорд Смерти, никакой лжи! — Врадуир распростерся у подножия алтаря, вымаливая прощения, зная, что от этого зависит все, ставка была слишком высока. — Я признаю свой грех и раскаиваюсь в нем со всей искренностью…

— Ах ты, презренная тварь! Раскаиваешься? Ты изнасиловал мою сестру и думаешь отделаться от наказания лживыми плаксивыми словами? — вскричала Джателла, забыв все предостережения Тируса о необходимости спокойствия.

Он схватил ее за руки и крепко держал, стараясь погасить ее необузданную ярость. Джателла боролась, вся ее гордая кровь взбунтовалась и требовала отмщения. Тирус с трудом удерживал ее.

Врадуир не прекращал свои мольбы, обращенные к грозному божественному облику. Он знал, что только там его спасение.

— Но… может быть, я предложу тебе гораздо лучшую жертву, Лорд Смерти! Гораздо лучшую, Лорд Смерти! Гораздо лучшую! Ни один бог не может иметь такую. Ты сможешь поместить в свой куб бесценную жертву.

— Я слушаю, мой слуга.

Это приглашение возбудило Врадуира и развязало его бойкий язык.

Он вдохнул воздух и потер ребра, которые сильно болели после столкновения с Тирусом.

— Мой сын! Бери его! Мастер-колдун! Самый могущественный колдун! Он даже меня превзошел! Ты сам сказал это, о, Великий. Он самый искусный колдун из тех, что когда-либо жил на земле, и он твой, самая бесценная жертва!

Много лет назад Тирус рассмеялся бы, услышав это. Как долго он старался во всем походить на своего отца, копировать его, изучать его искусство и стараться, чтобы он был доволен им. Но Врадуир никогда не был удовлетворен его успехами, он всегда говорил, что Тирусу еще надо многое постигнуть, прежде, чем он сравняется со своим учителем. Но это было тогда. До тех пор, пока Врадуиром не завладели грязные страсти и их пути с сыном разошлись.

Тирус, наконец, успокоил Джателлу и она могла уже управлять собой. Они снова стали одним целым. Джателла кивнула и Тирус отпустил ее, глядя на Врадуира и Бога.

— Да, я искусен, Нидил, Кто Замораживает Все Дыхание. Я и не желаю казаться другим. Но все, что я имею, я приобрел от своего учителя мастера колдуна Врадуира, — сказал Тирус без всякого выражения. Все его внутренности превратились в ледяной комок, а ноги дрожали от болезненных спазм. Это внутри его билась жизнь, чувствуя, что над ними всеми нависла смерть. Не боль, не удовольствие — конец их существования. И… бессмертие для Врадуира?

— Он был способным учеником, — возразил Врадуир. — Очень умный, этот мой сын. Он… почему он разрушил все мои заклинания и освободил себя и Эрейзана из тюрьмы? Я ведь был уверен, что ни один из смертных не может выбраться оттуда. Сам дьявол помог мне заколдовать клетку. И вот они здесь. Как я и сказал, мой сын мастер-колдун…

— Но Врадуир не обучил меня всему, что он знает. — Врадуир слушал внимательно, ожидая ловушки. Тирус спокойно продолжал: — Его последними словами, когда он запер меня в тюрьму, были: «Глупец! Тебе еще многому надо научиться, прежде, чем ты станешь для меня достойным соперником.»

Врадуир бешено замотал головой.

— Я только хотел его унизить, чтобы сделать покорным. Он величайший колдун, гораздо выше, чем я.

Тирусу не хотелось лгать, но он ответил:

— Если бы я был величайший колдун, я пришел бы сюда один. Но мне помогали. — Он с любовью посмотрел на Джателлу. Эрейзана и Илиссу. — Я нуждался в их помощи. Без них я не смог бы разбить все запоры Врадуира и не прошел бы через Запретные страны, не вошел бы в твою цитадель, Бог Смерти. А Врадуир один противостоял нам. Рабы были его собственные и подчинялись его магии, выполняли его приказы. Посуди сам, Лорд Смерти. Кто из нас более могущественный? Только такой могущественный колдун, как Врадуир, мог совершать эти чудеса. Я даже не пытался обмануть дьявола. Я не пытался подчинить себе секреты жизни и управлять ими. У меня даже нет собственных врагов. — Тирусу было неприятно говорить эту мучительную правду. — Загляни в мою душу, Лорд Смерти. Узнай о ее боли и беспомощности, узнай, что я был заколдован и заточен в камеру, когда мой народ умирал и нуждался в защите от гнева дьявола, узнай, что если бы я был такой колдун, как говорит Врадуир, я бы сделал все, истратил бы все могущество, чтобы защитить Камат и предотвратить те жертвоприношения, которые уже сделал Врадуир…

— Нет! Мой сын настоящий колдун, — закричал Врадуир. — Возьми его и мы будем править вместе, Нидил! Я принесу тебе в жертву весь мир, мое государство, мое королевство! У меня огромные и величественные планы, как править миром. Каждая страна, каждая провинция — все у моих ног. О, Великий Нидил! Мой сын — это жертва, которую я приношу тебе и затем мы будем союзниками, навсегда!

Тирус не двигался. Странное сияние поглотило его. Это был океан света. Джателла прижалась к нему, ее шелковистые волосы щекотали его щеку.

Умрут ли они? Так это и есть смерть? Возьмет ли Нидил их в свои ледяные объятия?

Он увидел себя и увидел Врадуира. Где? Где они? Как он мог увидеть себя самого, если не…

Он был в Камате, последняя встреча с отцом. Он был околдован, связан заклинанием, а Врадуир говорил:

— Если бы ты не был так упрям, если бы ты стремился достичь запретных глубин, я бы поделился с тобой. Мы бы правили всем, даже богами, даже самой смертью! Но ты умрешь, а я пойду дальше и разгадаю секреты смерти. Я один буду обладать мудростью, я, король Камата, колдун, которому никогда не будет равных!

Свет угасал. Тирус и Джателла были как одно существо, которое швырял невероятный шторм. Они были где-то высоко, между солнцем и луной. И затем холод и слепящее сияние растаяли и с них стекла талая, как вода, жидкость.

Спокойствие царило в огромной комнате. Нидил ждал на алтаре с холодным огнем, бесформенный, безгласный… вечный… Ждущий…

Тирус облизал пересохшие губы, приобретая снова способность двигаться. Джателла зашевелилась в его руках, спросил слабым голосом:

— Ти… Тирус? Что случилось?

— Черт побери! Что нас ударило? — спросил Роф, с изумлением оглядываясь вокруг, разыскивая исчезнувший неземной океан. — Колдун?

Затем Роф, как Тирус и Джателла, посмотрел на алтарь. Теперь на нем стоял другой кристаллический куб. Он был наполнен тем же переливающимся сиянием, как и кубы в жертвенных комнатах. Этот куб был не таким маленьким, как кубы, содержащие корону Гетании, сеть человека-рыбы или гобелены Арниоба, но и не такой большой, как для священного жеребца Грос-Донака. Он как раз был по размеру куба певца из Атея и Илиссы, если бы она была убита. Но этот куб содержал Врадуира.

— Гетания, храни нас, — в ужасе прошептала Джателла.

— Она хранит, моя любимая, — Тирус зарылся лицом в шелковые волосы Джателлы, чтобы скрыть слезы на глазах. Затем он овладел собой и стал смотреть на куб, его сердце истекало кровью из старых ран и новых, только что полученных.

Врадуир был заморожен во время заклинания, последнего жеста, который сделал колдун в своих усилиях противостоять божественным силам. Его руки были воздеты к небу, голова откинута назад, губы раскрыты. Как волшебная музыка певца из Атея звучала возле куба, где он был заточен навечно, так и здесь, тайные слова Врадуира будут звучать вечно в этой огромной комнате. Вечно звучать и их могут принять только другие колдуны, равные ему по могуществу, такие, как Тирус. Заклинания, которые собрали всю магию Врадуира вокруг него, для его защиты.

— Моя жертва, — объяснил Нидил. — Этот колдун из Камата мой. Сделка заключена, как он и желал. Он хотел постигнуть тайны жизни и смерти. Здесь он добьется своей цели. Он их узнает. Он узнает то, что другие смертные никогда не узнают. Он один будет знать это, он и я. Мы разделим знание. Союзники. Думаю, что он будет доволен. Он будет править здесь вечно, мой слуга Врадуир — мое самое бесценное сокровище.