Линель
Невеста была подобна огню. Если так, то жених льду.
Ярко-малиновые цвета рода Мальдер как нельзя лучше подходили рыжеволосой Селиссе, походившей на самую нежную розу королевского сада.
Цветами королевского рода были черный и серебряный. Одетый в по-зимнему теплый камзол, рядом с будущей женой Линель казался мрачным вороном. Впрочем, ни ее, ни его это не смущало.
Путь до храма новобрачные проделали пешком – на свадьбу молодого короля пришло поглазеть полгорода, и Линель не стал лишать горожан удовольствия.
Молодую вел под руку отец – дополнительное предостережение, предпринятое по настоянию Байярда. Пусть видят все и никто не сомневается: королевой станет урожденная Мальдер. Учитывая знатность рода, на внебрачное происхождение девушки глаза можно закрыть…
Линель шел в окружении советников, слегка опережая их – кислое лицо лорда Молдлейта едва не испортило праздничного настроения. Лорд Уолдер с первого взгляда невзлюбил новую королеву, да так, что скрывать неприязнь оказывался не в силах. Лорды Эдлин, Колисс и Огден оскорбленно молчали. Еще бы, у всех троих имелись вошедшие в возраст дочери, и каждый не прочь был породниться с королем. Только лорд Перрье довольно скалил зубы – у него дочерей не было, а к увлечению Линеля бастардкой Мальдера он, как свойственно многим мужчинам, отнесся с пониманием. Еще бы – сам Линель, уже не раз бывший с Селиссой в постели, не насытился ею, и то и дело бросал на невесту вожделеющие взгляды. Огонь, истинный огонь – в руках не удержать.
Горожане вопили: кто орал приветствия, кто похабные шутки, кто славил Сильвбернов. Было б лето – в воздух летели б цветы, а так – спасибо, что снегом не надумали кидаться. А то было дело – на свадьбе прадеда Линеля, тоже зимой, один остряк запустил в невесту снежком… И то, снег тогда, пожалуй, не в пример нынешнему был чище…
Невесту, по правилам венчания королевских особ, ввели в храм первой. К тому времени как на пороге показался Линель, она уже стояла у алтаря, скромно потупив голову. Лорд Мальдер, утомленный переходом от замка к храму, тяжело дышал, опираясь на палку. Однако, по лорду было видно – возникни нужда, он проделал бы путь еще сотню раз.
Запел хор, и свет множества свечей, казалось, устремился к небу. Храм до отказа забила знать – оставили лишь узкий проход от дверей до алтаря – для жениха. Линель, удивляясь странному трепету в груди, сделал первый шаг по узенькой ковровой дорожке.
Обряд проводила Верховная жрица, или прислужница, как их называют на севере. Средних лет женщина в многоцветном балахоне, согласно ритуалу подняла вверх руки. Взгляд устремился к потолку – казалось, она, упоенно вторящая пению хора, готовится взлететь.
Рядом с Верховной жрицей стояло еще четыре, рангом ниже. Все они прибыли в столицу из самых больших храмов, раскиданных по королевству, на свадьбу короля.
Пение хора усиливалось, пока Линель медленно подходил к алтарю, и оборвалось, словно натянутая струна, едва был сделан последний шаг.
Верховная жрица опустила руки и взглянула на новобрачных.
–Кто пришел предстать перед ликом богов?
–Линель из рода Сильвбернов, сын Таера Сильвберна, истинный король и единственный владыка Серебряного замка, – ответил за Линеля Молдлейт, и Линель с сожалением подумал, что не так много титулов имеется для него у собственных вассалов.
–И Селисса Мальдер, дочь Аксмана Мальдера, – скрипучий голос новоприобретенного родственника прервал размышления короля.
–Я взываю к пяти богам и молю благословить людей, явившихся просить их о милости. Тармей, Кэссоп, Вудэк, Илерия, Аэлинне! Услышьте меня! – воззвала жрица, и Линелю в очередной раз показалось, что свет от свечей столбами поднялся вверх.
Быть может, боги действительно слушают их?
Вместе с Верховной жрицей взывали и остальные.
–Мы молим вас о милосердии и заступничестве, клянемся в верности – в богатстве ли, в бедности, в здравии или в болезни, в смирении или отчаянии! Аэлинне, матерь Предвечная, Илерия Дева Непорочная, Вудэк Мудрейший и Отважнейший, Тармей Справедливый, Кэссоп, Хранитель ночи, пред вами соединяем руки пришедших к вам и сплетаем две души в одну, две жизни в одну! – кричала Верховная жрица.
–Две души в одну, две жизни в одну! – вторили прислужницы, и по спине Линеля невольно пробегали мурашки.
–Молим вас дать любовь и терпение, счастье и понимание, молим поддержать огонь в нашей груди и пламя в наших чреслах!
–Пламя в наших чреслах!
–Молим сделать этот брак крепким, а детей, рожденных в нем здоровыми!
–Крепким, здоровыми!
–И в знак верности друг другу пред вашим ликом приносим мы наши обеты!
Жрица на секунду замолчала, и прозвучал наконец, ожидаемый вопрос:
–Его величество Линель, сын усопшего короля Таера Первого Сильвберна, готов ли ты взять себе перед богами эту женщину?
–Да, – ответил Линель.
–Леди Селисса, дочь Аксмана Мальдера, ты готова взять себе перед богами этого мужчину.
–Да, – ответила Селисса, радостно улыбаясь.
–Протяните руки.
Жертвенный клинок, на удивление, оказался далеко не холоден, и даже не причинил боли, легко скользнув по руке. Теплые алые капли – его и ее крови, совсем не различимые, смешались в жертвенной чаше.
–Теперь вы супруги перед богами! – провозгласила жрица, и храм взорвался рукоплесканиями, а Линель, спеша хоть частично скрепить брак, сгреб жену в охапку и поцеловал.
Скривившийся за спиной Уолдер Молдлейт его совершенно не волновал.
Работы было очень много. Линель никогда не думал, что королевская должность требует такой самоотдачи. И тем не менее.
Каждое утро до завтрака посвящалось разбору почты. Многочисленные отчеты, докладные записки, письма с личными просьбами… все это вместо теплого тела жены под боком.
Линель с удовольствием поручил бы это кому-то еще. Как, впрочем, и делал частенько. Однако, оставалось слишком много вещей, которые приходилось делать самому.
Он лично встречал прибывшие из Кэшора войска. Многочисленные хорошо вооруженные отряды вел сам лорд Дунстан, и Линель спросил себя: так ли он уверен в причастности блондинистого лорда к осеннему покушению? Будь он на месте Кэшора, пятнадцать раз подумал бы, прежде чем соваться в Сильвхолл. Так что, Дунстан либо излишне самоуверен …либо невиновен. Впрочем, в последнее верилось слабо.
Армия Кэшора была не единственной, пополнившей королевское войско. Под стяги короля стекались отряды из всех областей страны. Под руководством Линнфреда Молдлейта прибыла армия лорда Уолдера. Подтягивались Бриенны, Эринны, Райсены. Войска не помещались в столице, и со стороны Сильвхолл выглядел взятым в осаду – вокруг городской стены везде, куда ни кинь взгляд, пестрели многочисленные шатры, от походных костров к небу вились струйки дыма. Воняло лошадьми и немытыми человеческими телами. Шлюхи, на время оставившие городские бордели, ликовали – у каждой за ночь бывало не меньше пяти клиентов.
По ночам король выходил на балкон и взирал на неугомонный человеческий муравейник за стенами. Вид армии придавал ему сил. Но возвращаясь в свои покои, невольно думал – а что, если Холдстейн каждый вечер смотрит на такое же войско?
Эта мысль, пожалуй, была пораженческой. Сомнений не было – многие встанут под орлиное знамя Холдстейна, едва прозвучит зов. А в том, что он позовет, а кого-то уже позвал, сомнений не было.
И тем не менее, не все лорды готовы играть по правилам северянина.
Линель до сих пор помнил, как некоторое время назад, он вытащил одно письмо из десятка непрочитанных. И широко раскрыл глаза. Сургучная печать на бумаге принадлежала Каллье.
С самого начала, когда принималось решение о войне, королевский совет пришел к мысли, что все лорды, чьи земли находятся по ту сторону Муора, поддержат Холдстейна. Это было вполне логично – на севере власть Сильвбернов слабела, Холдстейнов же крепла. Отдаленность от столицы заставляла местных лордов прибегать к помощи предков Моэраля, а как известно, собака верна руке, ее кормящей.
Развернув присланное послание, Линель понял – советники ошибались.
Письмо лорда Ансельма было весьма многословным. Северный лорд начал с того, что велиречиво поздравил Линеля с вошествием на престол, после перешел к заверениям в верности. Большую часть письма занимало повествование о тяжелой жизни на севере, о малом уважении, испытываемом к древнему роду Каллье со стороны Холдстейнов, о величине влияние на политику севера лордов Клыка Свирепого. Лорд Ансельм описывал события, происходящие по ту сторону Муора, повествуя о сборе армии северного короля, рассказывал о каждом союзнике Моэраля.
Линель читал внимательно. Признаться, до сего момента он не в полной мере понимал расклад сил противника. Теперь все становилось более или менее ясно.
Вантарра была самым крупным земельным наделом на севере, лишь немного уступая по размеру Ирвинделлу – более южному, но зато и более плодородному. Ирвинделлы и Холдстейны издревле относились друг к другу с уважением, подкрепляемым знатностью и древностью обоих родов. В давней междоусобной войне лорды Ирвинделла боролись за королевский престол, что все еще держало их авторитет на недосягаемой высоте. На старшей дочери Теллина Ирвинделла, по слухам, намеревался жениться Моэраль.
Прочитав известие, Линель нахмурился. Налицо был политический брак, обеспечивающий противнику серьезную поддержку. Выигрыш Иэраля от этого союза очевиден – пусть не лично, но Ирвинделлы все же садятся на трон – дочь лорда в случае успеха становится королевой. Нет сомнений, будущему зятю лорд Теллин предоставит всю необходимую помощь.
Второй вечный союзник Вантарры – Кантор, лорды которого связаны с Холдстейнами не только соседскими, но и дружескими отношениями. Ансельм не знал, оказали ли они поддержку Моэралю, но Линель решил надеяться на лучшее, а готовиться к худшему.
Лучше вздохнуть от облегчения, чем схватиться за голову.
Последний из самых верных союзников Моэраля – Артейн. И тут-то, читая письмо, Линель с облегчением улыбнулся. Был, был между вечными друзьями камень преткновения! И трещину, уже готовую развернуться между Вантаррой и Артейном, можно расширить.
Поспешно хватаясь за перо – руки тряслись от нетерпения – Линель торопливо написал:
«Мой дорогой союзник!
Я счастлив сообщить, что ваше письмо, признаться, столь неожиданное в этот момент, доставило мне ни с чем не соизмеримую радость. Очень приятно осознавать, что по ту сторону Муора не все благородные лорды переметнулись на сторону предателя.
Разумеется, в ответ на ваше намерение совершить столь благородные и желательные для нашего государства действия, я обещаю вам полную поддержку. Одновременно с моим посланием к вам, к лорду Фисму из Приречья направляется соответствующий приказ. Вы, наш верный союзник, не останетесь в одиночестве пред лицом врага.
Я был весьма рад, что ваши соседи: Ульрьк и Кэхольд, все еще сомневаются в своем желании присягать на верность Холдстейну. Убедите их, мой верный друг, что Сильвхолл их не оставит без поддержки.
Действуйте, Каллье, а корона выполнит все ваши пожелания.»
Все еще ликуя, Линель пробежал по убористым строчками глазами, сложил письмо, шлепнул сверху печать. Если все будет хорошо, уже к концу недели почтовый голубь доставит Ансельму его послание, и завертится колесо событий, несущих погибель Холдстейну.
А взамен нужна такая малость – отдать союзнику кусок чужой земли, земли, принадлежащий предателю.
Теперь, когда план вступил во вторую стадию, Линель неспешно читал второе письмо.
«Ваше величество!
Спешу сообщить, что благое начинание, затеянное Вашим верным союзником, принесло плоды. В то время как я пишу это послание, по Муору плывет корабль с двумя благородными пленницами – Вашим оружием в борьбе против Холдстейна.
Армия Артейнов разобщена. Лорд Ластар, пройдя насквозь Кэхольд, возвратился в Клык Свирепого. Армия Холдстейна выступает без поддержки союзника.
Мы укрепляем стены Каллье и ждем Приречных лордов.
С верой в Ваше величие.
Преданный Вам.
Ансельм Каллье.»
Линель с облегчением выдохнул. Значит, Холдстейн выступит практически один… Ирвинделл не в счет – без поддержки Артейнов и Канторов северная армия – ничто…
Тяжелые шаги за дверью оторвали короля от размышлений. Когда он поднял голову от письма, что все еще крутил в руке, на пороге уже стоял Уолдер Молдлейт.
–Плохие известия, ваше величество. Холдстейн взял штурмом Зубец. Канторы на его стороне.
Воротник чересчур узкого камзола давил, создавая ощущение накинутой на шею петли. Тяжелый, подбитый бурой лисицей плащ пригибал плечи к земле.
Если все короли так отвратительно чувствуют себя в дни коронации, что толку удивляться, что первые приказы касаются повышения налогов?
Когда-то давно, еще будучи принцем, Линель полагал, что этот момент станет самым счастливым в жизни. Он представлял себе теплый летний день, площадь перед дворцом, украшенную цветами, залитую солнцем, многочисленных лордов, преклоняющих колени, рукоплещущую чернь… А получил жалкую горстку придворных, сугробы снега и хмурое небо над головой.
Эта поспешная коронация была не его идеей. Если бы кто-то пожелал слушать, он назначил бы ее на первый день весны. К тому времени большинство приглашенных лордов успели бы приехать в столицу, и корона надевалась бы в присутствии многочисленных свидетелей со всей страны. И церемонию можно было бы провести как положено, с роскошью, приличествующей положению Линеля.
Но нет! Получив известие о сдаче Зубца, засуетились королевские советники. Суровые времена, по их мнению, требовали суровых мер, и одной из этих суровых мер стала немедленная коронация Линеля. На это не было времени осенью, когда король разъезжал по стране в поиске союзников, на это не было времени потом, когда он лежал с искалеченной ногой в землянке Селиссы, и это дело не могло ждать теперь.
–Пред лицом народа вам надлежит стать законным королем как можно быстрей, – безапелляционно завил лорд Молдлейт, а потом, уже спокойнее, добавил:
–Лорды непостоянны, ваше величество, чего уж говорить о простом народе. Узрев победы Холдстейна ваши подданные могут усомниться в вашем величии, и для всех нас будет лучше, если они задумаются: пойти против ставленника богов или простого человека.
На удивление Линеля, его верный союзник Байярд поддержал Молдлейта.
–Лорд прав, чем законней выглядит ваша власть для народа, тем трудней будет поднять его против нее, – сказал он, пожав плечами, и Линель смирился.
Церемонию проводил жрец Вудэка. Старый, сгорбленный, похожий на сморщенную сливу, он опирался на руки двух молоденьких прислужниц, совсем девочек, при одном взгляде на которых Линеля обуяли неприличные мысли. По давным-давно установившейся традиции коронация происходила под открытым небом, на площади у дворца. Специально для такого случая плотники соорудили помост, и холодный порывистый ветер предпринимал безуспешные попытки сбросить жреца наземь.
Народу собралось немало. Простолюдины, сбившиеся в серую массу, толпились в стороне. Порывы ветра доносили до Линеля запах сивухи, которой верные подданные грелись в ожидании его величества. Многие женщины держали на руках младенцев, возможно, для того, чтобы после поднести их для благословения королю – это считалось хорошей приметой.
Рядом с помостом стояли благородные лорды, успевшие собраться на коронацию: лорд Уолдер Молдлейт с сыновьями: младшим Даггардом и средним Фадриком (старший, Линнфред, уехал в земли лорда) и давним другом Ориллом Шейдом, лорд Эррин с наследником, лорд Бриенн, Огден Райсен с дочерью, лорд Перрье, возле которого с благожелательной улыбкой расположился Дунстан Кэшор, лорд Вольг, лорды Ульпрель и Мальдер… Верный Байярд – с недавних пор лорд Зольтуст… Были и многие другие – кто в одиночестве, кто в сопровождении кучки вассалов, спешащих присягнуть новому королю. Линель скользнул взглядом по каждому, невольно задаваясь вопросом – кто действительно верен ему, а кто притворяется. Ответить на вопрос могло лишь время…
Возле жреца стояла Селисса, одетая в рыжую лисью шубу, из-под которой выглядывало красное платье. Знатные фрейлины окружали королеву, среди них она казалась рубином в благородной оправе. А справа подле прислужников Вудэка на небольшом столике стоял сундук с короной.
Усыпанного драгоценными камнями обруча Линель не видел со смерти отца. По сложившейся традиции, только благословленный богами правитель мог носить его, а до тех пор короне надлежало пребывать в покое. Теперь крышку сундука откинули, и один из прислужников запустил в него руку, готовясь в положенный момент извлечь символ королевской власти и передать старому жрецу.
Линель приблизился к старику, склонил голову и сел в приготовленное кресло. Жрец встал позади, положил холодные морщинистые руки на голову его величества. Громко и монотонно зазвучали слова молитвы. Две юные служительницы богов по-прежнему поддерживали старика за локти с обеих сторон.
Ветер стал еще холоднее. С неба посыпалась ледяная белая крупа. Солнце, скрытое за тяжелым серым облаком, напрасно пыталось хоть на мгновение озарить происходящее на земле.
Линель очень сомневался, услышат ли что-нибудь боги в такую погоду.
В довершение всего над площадью закружили вороны. Огромные черные птицы лениво нарезали круги над помостом, с каждым кругом опускаясь все ниже и ниже. Наконец, один из них, самый крупный и самый наглый, спикировал прямо к ногам короля, вздымая крыльями успевший нападать на помост снег, и сел напротив Линеля, уставившись черными бусинками глаз.
–Кыш, – тихо сказал Линель, стараясь не отвлекать жреца от выполняемого священнодействия. – Прочь пошел.
Но ворон проигнорировал короля. По всей видимости, он даже не осознавал, чью персону удостоился чести лицезреть. Помахав крыльями, птица раскрыла клюв и оглушительно каркнула.
На этот раз на помощь Линелю попытался прийти один из молодых жрецов. Стараясь, чтобы изгнание ворона прошло как можно тише, он сделал несколько осторожных шагов по направлению к птице и топнул ногой. Ворон повернул голову, склонил набок, с интересом поглядел на жреца… и опоганил королевский помост струей зловонного птичьего помета.
В толпе лордов, великолепно разглядевших происходящее, послышались смешки. Линель, до этого бледный от гнева, залился багряным румянцем. А ни на что не обращавший внимания жрец молился и молился… Коронация обращалась в фарс. А мерзкая птица, не желая улетать, отошла подальше от Линеля и остановилась, с интересом наблюдая за произведенным эффектом.
–И сим призываю благословение Вудэка на голову его величества короля Линеля Первого Сильвберна! – вдруг резко вскричал старый жрец, и Линель вздрогнул – таким неожиданно мощным оказался голос старика после тишины молитвы. – Подайте корону!
Но испугался выкрика не только король. Ворон, взволнованный резким звуком, заполошно забил крыльями, взлетел… и Линель, закрывшийся руками от пролетевшей совсем близко птицы, с отвращением почувствовал, как по щеке течет что-то теплое, мерзкое, дурно пахнущее… Слева послышался крик, звук удара. Король обернулся. И даже залепившее лицо дерьмо не помешало увидеть, как раскрытый сундук падает с помоста. Корона, по меньшей мере двухсотлетняя корона его предков, вываливается из раскрытого чрева в грязь под помостом и катится, катится в этой грязи под ноги отступающих вассалов…, а птица – с безумным карканьем вырывается из рук стороживших королевский убор прислужников.
И ничто, даже вопли бешенной птицы, не помешало Линелю усмышать смешок из толпы. Тихий смешок, неумело замаскированный под кашель.
Король вскочил и ринулся прочь. В несколько шагов преодолел расстояние до края помоста, в два прыжка осилил ведущую вниз лестницу… и почувствовал, как в рукав камзола вцепились сильные цепкие пальцы.
–Нельзя, милорд, нельзя так, – умоляюще зашептал Байярд. – Коронация должна состояться, если все бросить сейчас, это не усилит вашего влияния, а подорвет! Боги должны вас благословить…
–Я уже благославлен! – в бешенстве вскричал Линель, отирая помет рукавом свободной руки и суя под нос советнику. – Мне вполне достаточно!
–Но милорд, лорды подумают…
–Лорды могут думать, что угодно! Я думаю, что для полноценной коронации мой престол должен быть свободным от притязаний посторонних! Боги не благословят меня, покуда жив Холдстейн! А значит, до победы в войне я не одену венца моего отца!
И, не обращая более внимания на окружающих, чьи лица стремительно серьезнели, Линель широкими шагами пошел прочь, как и был, простоволосый.
