Линель
Он очнулся внезапно. Так просыпаешься, когда кто-нибудь, озорничая, хлопнет над ухом в ладоши.
Линель разлепил веки, но сначала ничего не увидел – глаза застилала пелена. «Я ослеп!» – в панике подумал король, и в этот момент зрение стало возвращаться. Первое, что увидел проезревший Сильвбрен – серые камни и корни деревьев.
«Я в могиле!» – в панике решил Линель.
На память невольно пришел страшный рассказ, прочитанный в глубоком детстве. В нем шла речь о женщине, погребенной заживо. Бедняжка до костей стерла пальцы, стараясь процарапать крышку гроба и выбраться наружу….
Линель глухо застонал от ужаса и принялся ворочаться, силясь хотя бы сесть.
–Лежи спокойно!
Линель затих. Голос принадлежал женщине. Значит, он не погребен?
–Где я? – хрипло и слабо проговорил он.
–Заткнись.
Так с Линелем никто никогда не разговаривал. Кроме отца, разумеется. Но Таер был мертв.
Король попытался оглядеться. Справа от него горел костер – оттуда шло хорошо ощутимое тепло. Линель попытался повернуть голову, но осторожное движение отозвалось такой болью в ключице, что он мигом отказался от этой затеи. Скосив глаза себе на грудь, он увидел, что одежда исчезла. Вместо нее грудь и правое плечо перепоясывали широкие бинты. Ниже пояса его прикрывало одеяло из грубой шерсти.
–Налюбовался? – в голосе говорившей звучала насмешка.
–Это сделала ты? Ты вынула стрелу и спасла меня? – Линелю было сложно даже шептать, но молчать было еще хуже.
Женщина не ответила. Линель услышал ее шаги. Она склонилась над ним, и он наконец увидел ее лицо.
Она была молода, может, девятнадцать, может, двадцать лет. Света было недостаточно, чтобы нормально рассмотреть ее, но достаточно, чтобы понять – волосы у нее светло-рыжие, фигура худощавая.
–Ты богатый лорд? – ее вопрос прозвучал резко, словно она говорила с человеком, неприятным ей, с которым при других обстоятельствах не стала бы говорить.
Линель понял: она не поверит, если он скажет, что он – сам король. Поэтому ответил:
–Да.
–Не думай, что я спасла тебя из милосердия. Я не защитница сирых и убогих. Кто-то хотел тебя убить?
–Да…
–Если от тебя не будет толку, я закончу начатое.
Линель вздрогнул.
–Зачем спасать меня, если все равно убьешь?
–Я еще не спасла тебя. Просто вытащила из оврага и перевязала. Тебе нужно лечение, а тут все не так быстро. Ты готов за него заплатить?
–Сколько ты хочешь? – мужчина успокоился. Похоже, он имел дело с вымогательницей. С такой не сложно будет поладить.
–А сколько ты готов дать? – она склонилась ниже, и Линель увидел блеск ее глаз. Они у нее были зеленые.
–На сколько хватит твоего воображения?
Она задумалась. Потом, видимо, устав стоять, села рядом с Линелем. Он скосил глаза и увидел ее профиль. Спасительница короля была обладательницей совсем не аристократического, немного вздернутого носа и припухлых губ.
–Я хочу триста золотых.
–Идет.
–Так легко соглашаешься? Хочешь меня обмануть? – женщина разозленной кошкой зыкнула на Линеля.
–Нет. Подумай сама, зачем? У меня богатая родня, они дадут тебе эту сумму.
–Хорошо. Я вылечу тебя, а взамен ты заплатишь мне четыреста золотых.
–Четыреста? – несмотря на плохое самочувствие, Линель усмехнулся. – Только что было триста.
–Ты сказал, у тебя богатая родня.
–Да, но четыреста – это предел. Ты понимаешь, что это…эээ… целое состояние?
–А твоя жизнь? – женщина так близко наклонилась к Линелю, что он ощутил ее дыхание на щеке. – Разве она не стоит дороже?
Линель не ответил. Около минуты назад он почувствовал сильное головокружение, которое теперь стало невыносимым.
–Переутомился, – констатировала женщина. – Спи. У нас еще будет случай продолжить разговор.
Когда он очнулся во второй раз, над его головой были все те же камни и корни. Болела голова. Пульсирующая боль засела в груди и в бедре. И все же ему было лучше. Гораздо лучше.
–Я хочу, чтобы ты поел, – уже знакомая женщина подошла к Линелю и села возле него. В руках она держала миску, исходящую паром. – Если не будешь есть, ослабеешь, и лечение сильно затянется.
–Спасибо, – Линель приоткрыл рот, и она ложкой влила в него немного бульона. – Кто ты?
–Какое тебе дело? – женщина вновь зачерпнула бульон.
–Мне же надо как-то с тобой говорить.
–Ты сейчас говоришь. И тебе ничего не мешает.
Линель проглотил очередную порцию бульона и возразил:
–А если мне надо будет к тебе обратиться? Тебе понравится, если я заору: «Эй, ты?»
Она на мгновение задумалась.
–Меня зовут Селиссой.
–А я Линель.
–Твой род?
–Я …эээ…из королевской семьи, дальний родственник.
–Да ну?! – Селисса так сильно удивилась, что чуть не выронила ложку.
–Я не вру. Сама подумай, ну сколько родственников – близких и дальних – может быть у короля.
–Наверное, много, – задумчиво потянула она. – Может быть, ты все же стоишь дороже четырехсот золотых?
–Не надейся.
Некоторое время она молча кормила его бульоном. Потом, видимо, устав от тишины, спросила:
–Как ты себя чувствуешь?
Линель прислушался к себе.
–Плохо, но лучше, чем до этого.
–У тебя пробита грудь, но это не серьезно. Стрела прошила мышцы, не задела кости. Я вынула ее, промыла и зашила рану. Осталось следить, чтобы не было воспаления. Еще у тебя большая рана в ноге – я извлекла оттуда обломок ветки. И ты сильно ударился головой. Все остальное – мелкие синяки и ссадины, скоро пройдут.
–Я чувствую себя хуже, чем ты описываешь.
–Это из-за головы, – Селисса улыбнулась. – Когда пройдет головная боль, ты поймешь, насколько на самом деле здоров. Тебя будут искать?
Линель не ответил. В столице знали, куда он отправился, но как скоро туда долетят известия о его исчезновении? И как поведет себя Королевский Совет? Будут ли они тайно искать его и скрывать пропажу короля, или объявят о его смерти? О, если бы только Байярд мог им помешать, уже он-то не отступится от Линеля! А убийцы? Удовольствуются его пропажей, или не успокоятся, пока не найдут тело? И кто пытался его убить? Лорд Кэшор? Или кто-то другой?
На все эти вопросы у Линеля не было ответа.
Селисса некоторое время подождала, а потом пожала плечами и ушла.
Головная боль и слабость оставили Линеля только через три дня. Три долгих дня, большую часть которых он проспал. Время бодрствования же было омрачено мучительными перевязками. Селисса терпеливо отмачивала бинты перед снятием, но все равно казалось, что вместе с тканью отдирались куски мяса.
В короткие моменты ясного сознания и стихающей боли Линель старался разговорить Селиссу. Однако, лесная жительница не отличалась разговорчивостью. На вопрос, где они сейчас, она говорила: «Лес». Линель спрашивал, что она здесь делает – Селисса рявкала: «Живу!» и уходила. Но мало-помалу король узнал кое-что о своей спасительнице.
Родных у Селиссы не было. Она так и не рассказала, что с ними случилось, и историю ее жизни Линель узнал за совсем короткий период в полтора года.
Она была не здешней, не из Кэшора. Рожденная на земле одного из западных лордов, она всю жизнь провела в разъездах. Селисса промолчала о том, как попала в лес, где теперь жила. Однако, из скупых рассказов Линель сделал вывод, что землянка, где она сейчас обитала, и где он лежал, раньше принадлежала разбойникам. Селисса была знакома с их главарем (вероятно, была любовницей – сделал вывод Линель). Благодаря устройству логова в труднопроходимом лесу на самой окраине земель Кэшора, долгое время разбойники были неуловимы. Но однажды они не вернулись. «Схватили кость не по зубам» – говорила Селисса.
Женщины, которые жили в землянке, разбежались, поняв, что остались без кормильцев. Селисса осталась.
–Тебе не страшно жить одной в лесу?
–Да как сказать, – Селисса с задумчивым видом помешивала угли в очаге, устроенном в углу землянки. – Страшно не то, что людей нет, что звери вокруг… Знаешь, раньше со мной тут жила курица. Старая, единственная оставшаяся – остальных съели. Однажды я почувствовала, что заболеваю. Проснулась с больным горлом, с тяжелой головой… Понимала, что дальше будет только хуже. И тогда я испугалась. Представила, как буду лежать тут одна, в холоде, метаться от горячки – и никто не поможет. Знаю, от людей мало толку, зря, что ли, каждый год бедноты столько гибнет, кто от холода, кто от голода, никто не помогает… Но мне все равно это казалось невыносимым, понимаешь? И тогда я убила эту курицу. И сварила бульон, чтобы на случай болезни было что есть. Бульон получился мутный, плохой, я от слабости даже не смогла нормально ощипать тушку. А на следующий день мне стало легче, и я уже жалела курицу.
Линель слушал, и другой, ранее не знакомый мир, представал перед ним. Молодой король в жизни не сталкивался с проблемами, которые была вынуждена решать эта девушка. Если он болел, вокруг были лекари, слуги. Хотел есть – ему служили лучшие повара королевства. Линель задавал себе вопрос – смог бы он выжить один в лесу? И отвечал: «Нет». Воспитанный как правитель, Линель привык жить чужим трудом. А своим – не умел.
Поэтому рыжеволосая Селисса представлялась ему сильной и благородной. Линель честно признавался себе, что подобных ей не встречал никогда.
–Зачем тебе деньги? Нет, ты получишь свои четыреста золотых, только на что они в лесу?
–Я не буду всю жизнь сидеть в лесу, – Селисса ухмыльнулась. – Я хочу уйти отсюда. Еще год назад, пока не познакомилась с ребятами, я хотела уехать в Вольные Княжества. Но на это нужны деньги. Не хочу жить голодранкой.
–Думаешь, там лучше?
–Мне будет лучше. Ладно, хватит болтать, вода согрелась, давай менять повязки…
Дни шли, Линель поправлялся. Как ни странно, рана в груди заживала быстрее, чем в ноге. Селисса объясняла, что мышцы на ноге пострадали больше – обломанная ветка смяла и разодрала мускулы, вместо того, чтоб аккуратно разрезать их, как это сделала стрела. Поэтому ходить Линель не мог – при малейшей попытке подняться ногу пронзала острая боль.
Головная боль окончательно пропала. Но, когда Линель поднимал руку к левому виску, его пальцы натыкались на сухую корку – признак будущего шрама.
Селисса все еще обращалась с Линелем как с больным. Не заставляла лишний раз шевелиться, не торопила вставать. Казалось, ей доставляет удовольствие факт нахождения Линеля в ее власти.
Она нравилась Линелю с каждым днем все больше. Несмотря на худощавость, она была красивой женщиной с густыми волосами, завитыми в мелкие колечки, с большими глазами и высокими скулами, с чистой кожей, как ни странно – почти без веснушек. С ласковыми руками, от которых Линель млел во время обтираний. Она смеялась приятным грудным смехом и говорила достаточно правильно – для простолюдинки. И долгими темными осенними ночами Линелю мучительно хотелось, чтобы она сменила свою постель на его.
Селисса видела, какие чувства вызывает в пленнике, но молчала. Она даже избегала мытья в корыте, сиротливо прислоненном к стене, предпочитая плескаться в ледяном ручье. После такого мытья приходила в землянку сердитой и долго грелась у очага. Но потом погода совсем испортилась. К тому времени нога Линеля почти полностью прошла.
И тогда она спросила:
–Как ты намерен сообщить родственникам, что находишься у меня?
Вопрос Селиссы поставил Линеля в тупик. Со дня злополучной охоты прошло более двух недель. Линель все еще не знал, ищет ли его кто-нибудь, но за все это время на землянку так никто и не наткнулся.
–Ну, для начала, надо выйти из леса…
–И думать не смей! – девушка выглядела возмущенной. – Знаю я вас, благородных! Усвистаешь, только я и видела твои денежки!
–Тогда что ты предлагаешь? Можно отправить письмо…
До этого Линель не поднимал темы письма – почтовых голубей у Селиссы не было, а отпускать ее из землянки надолго король боялся.
–Хорошо. Я отнесу письмо. Я умею читать и буду знать, что в нем написано. Вода теплая, ты готов к обтираниям.
–Ну, нет! – Линель запротестовал. – Мне это до смерти надоело. После твоих обтираний я чувствую себя скорее мокрым, чем чистым. Почему бы не налить воды в корыто? Я бы помылся, и ты бы вымылась.
–Перед тобой? – Селисса закинула голову и громко расхохоталась. – Ну уж нет!
–Я отвернусь.
Она замолчала, и Линель понял – на самом деле она очень хочет наполнить свое корыто.
–Селисса… Брось. Я не буду смотреть.
И она кивнула.
Уже через час, когда было принесено и нагрето достаточно воды, Линель с помощью Селиссы дотащился до исходящей паром импровизированной купальни.
–Тебе помочь?
–Да.
Она помогла ему стянуть рубашку и штаны, отстиранные от грязи и крови. Когда Линель опустился в теплую воду, блаженный вздох вырвался из его груди.
–Береги ногу, не то мои труды пойдут насмарку.
Линель не слушал. Кто бы мог подумать, что он с таким наслаждением будет мыть голову? Девушка помогала мужчине промывать волосы, хихикая, когда Линель фыркал и отплевывался. Позже, довольный и чистый, он самостоятельно доковылял до постели.
–Я будто заново начал жить…
–Рада за тебя. Теперь отвернись.
Он послушался. Она долила в корыто воды, потом Линель услышал шорох материи – она снимала платье, и плеск.
–Можно повернуться?
–Пока да.
Она лежала в своем корыте (весьма тесном, между прочим), положив ноги и голову на бортики. Каскад рыжих волос струясь падал на пол. Тело было скрыто под водой, но Линель все равно почувствовал, как в штанах становится тесно.
–Отворачивайся. Я буду мыться.
Он лег на спину и прикрыл глаза. Ему было хорошо слышно, как она с глубоким вздохом ушла под воду, как вынырнула и стала втирать мыло в волосы. Линель лежал и представлял, как ее руки сначала бродят по голове, потом соскальзывают все ниже и ниже.
–О чем ты думаешь? – ее голос был насмешлив, Линель не выдержал, повернулся и открыл глаза.
Он промечтал слишком долго – Селисса закончила мытье, и сидела на краю корыта, укутанная в простынь. Мокрые волосы казались черными змеями, сползающими по плечам.
–О тебе.
–Да?
–Да. У меня есть для тебя предложение.
–Какое? – она наклонила голову на бок, в лукавых глазах Линель увидел смешинки.
–Не желаешь присесть? – он кивнул на завязки штанов. Тонкая ткань не скрывала терзавшего его возбуждения. – Я, знаешь ли, не хотел бы беспокоить ногу…
Селисса ухмыльнулась и медленно направилась к постели, разворачивая простынь.
