Илиен

Самое живучее растение севера – сиреневый ирис. Его стебли выглядывают из-под тающего снега в середине весны. Нежные, бледно-салатовые, длинные и нескладные словно подростки, они тянутся к холодному неверному свету солнца, и кажется, что эти слабые стебельки просто обречены погибнуть, завянуть под порывами по-зимнему ледяного ветра, лечь обратно в землю, породившую их.

Но нет. Подходит конец сезона, и уже не хилые тростиночки тянут к небу верхушки, а крепенькие изумрудные толстячки. И спустя две-три недели, когда по-летнему преет земля, и вода манит купаться, ребятишки с трудом пробиваются сквозь заросли темно-зеленого растения.

В конце лета на мощных стеблях появляются завязи, крупные, плотные, весьма приятные на вкус. А когда дни становятся холоднее, и деревья одеваются в ало-золотые одежды, сиреневый ирис наконец выпускает из бутонов огромные, махрово-пышные цветы.

На этих цветах гадали незамужние девушки. Приносили пышные букеты в храм, клали у алтаря Илерии. А потом пускали по реке.

Толстые налитые соком стебли мигом тянули букеты на дно, но случалось и иначе. Бывало, что одинокий скиталец, быть может, не самый красивый, порою, даже совсем убогий, начинал плыть по воде. И тогда его владелице надлежало срочно собирать приданое – подходила пора покинуть Илерию и перейти под крыло Аэлинне.

Илиен осторожно коснулась махрового цветка и поежилась. Несмотря на заморозки, на хрусткий иней по утрам, ирис продолжал цвести, но осенний холод уже пробрался в хрупкое цветочное сердце. Да что иней – на открытые прогалины в лесу, говорят, уже ложится снег. И тем не менее, цветы живы… и проживут еще неделю, а может быть и две, каким бы странным это ни казалось. Мать говорила, что в реках, в тех местах, где растут сиреневые ирисы, бьют теплые ключи. Именно поэтому ирисы цветут так долго, и подходить зимой к берегам, где снег покрыл голые стебли пушистым одеялом, опасно – можно провалиться под лед. Может быть, мать права, и причина долгожительства цветов именно в этом… Илиен не знала, да и неинтересно ей было – она гадала, как только распустились тугие завязи. Букет ушел под воду, значит, жениха не видать еще год.

Девушка провела по замерзшим стеблям тонкими пальцами. К реке ее тянуло не гадание, нет, просто хотелось немного погулять, взять хоть кусочек от осенней красоты Иэраля, оставить в сердце… до следующей осени.

Звонко журчали не желавшие никак замерзать ручьи. Даже зимой здесь нужно ходить осторожно – а ну как проснется подо льдом дух воды, взметнется, схватит за ноги потревожившего его покой. На дно не утащит, но обувь попортит и напугает до икоты.

В нескольких сотнях шагов позади нависала крепостная стена. Ледяная Тэсс омывала ее с трех сторон. Река не бросалась яростно на земляной вал, насыпанный дедом, подновленный отцом Илиен, чтобы Иэраль не сбросило в реку, нет. Холодные воды тихо и деловито подмывали обитель Ирвинделлов, ожидая момента, когда серьезная деловитость природы обыграет естественную беспечность человека, забывшего привезти к стенам пару повозок земли…

Илиен посмотрела наверх – там, на самой высокой башне, реял флаг. На темно-синем фоне распускал крылья орел, совсем как настоящий. С детства знакомый стяг, только вот одно отличие – теперь над головой летящего орла реяла маленькая золотая корона. Разумеется, Илиен не могла ее видеть – сказывалось расстояние, да и ветер на такой высоте был сильнее, бросал вышитую ткань то в одну сторону, то в другую… Девушке об этом сказал отец. В Иэрале гостил король.

Король. Так удивительно…

Илиен подошла к воде, совсем близко, журчащий поток коснулся ее башмачков, и прислонилась спиной к иве, вдыхая пряный запах дерева. Откинула голову назад. Через оголившиеся ветки просматривалось небо. Илиен его не видела – перед глазами всплывала совсем иная картина.

Ей было четырнадцать, когда отец затеял большую охоту и пригласил на нее всех окрестных лордов. И Холдстейнов. Было бы странно их не позвать, ведь Холдстейны правили севером. Негласно, никак не показывая свою волю… и тем не менее. Ветвь королевской крови, господа в Вантарре. Практически сюзерены для земель по эту сторону Муора.

Приехали все приглашенные, даже лорд Ульрька, у которого в последние годы совсем плохо шли дела. Благородные лорды снисходительно игнорировали его заштопанный плащ и говорили как с равным (да он и был им равен, такой же благородный лорд, как и они), а вассалы и пикнуть не смели в сторону более чистокровного человека.

Иными словами, все было просто изумительно. Отец был доволен. По окончании охоты он собирался устроить грандиозный пир.

Лорд Холдстейн явился к самому началу веселья – отряды слуг уже ушли в лес выслеживать зверя. Его сопровождали егеря, несколько собак. И сын. Впрочем, сына лорда Илиен видела лишь мельком – леди Ирвинделл воспитывала своих дочерей более, чем строго. За все время, что гости провели в замке, они едва ли видели хоть край юбки девицы Ирвинделл. Если б это было в ее силах, леди отменила бы и пир… но лорд Теллин был неумолим – гостям, уставшим от охоты, надлежало хорошо повеселиться.

Так и получилось, что Илиен с сестрами увидели будущего молодого короля всего раз – на завершившем охоту пиру.

–У сына лорда Холдстейна длинный нос, – хихикнула в кулачок Иоля – вторая по старшинству дочь в семействе Ирвинделл – и толкнула сестру локтем. – Правда, смотри, на нем и горбинка есть…

–Нет там никакой горбинки, – присмотрелась Элейн – десятилетняя, но уже очень активная в плане обсуждения мужчин девица. – Но нос и впрямь длинный.

–У кого длинный нос? – влезла с вопросом самая младшая, семилетняя Анжела.

–У тебя будет, если не прекратишь вопросы, – зашипели на малявку старшие сестры.

–Я только спросила.., – обиделась мелкая, но от старших не отошла.

Иоля пристально вгляделась в будущего молодого лорда.

–Нет, в самом деле, нос, пожалуй, длинноват, – дала она заключение и поспешно улыбнулась проходящей мимо матери.

Илиен практически не вникала в разговор – вяло ковырялась в тарелке с запеченой кабанятиной и краешком глаза следила за столь обсуждаемым сейчас лордом. Его нос вовсе не казался длинным. Зато иссиня черные волосы, беспорядочно рассыпавшиеся по плечам, смотрелись очень даже ничего.

–Хватит, сестра! – ткнула Илиен вездесущая Иоля. – Он следит за тобой, а ты не видишь!

–Что?! – Илиен отвернулась и залилась багрово-алым румянцем.

–Я говорю, хватит смотреть на Холдстейна, он это заметил, – зашипела Иоля. – Вот, что я говорила, он улыбается! Ох, мать больше никогда…

Что мать больше никогда не сделает, Илиен слушать не стала – с нее было довольно. Она торопливо поднялась и, не поворачивась лицом к столу, за которым сидел отец в окружении благородных лордов, поспешила прочь из зала. Если молодой лорд и усмехался вослед, она этого не заметила.

Потом она долго корила себя за порывистый уход. Отец позвал музыкантов, начались танцы… Моэраль перетанцевал со всеми девицами Ирвинделл, даже с Анжелой, что было весьма забавно. Иоля пришла к выводу, что нос у него совсем не длинный, зато красивые глаза… А Илиен, узнав о пропущенном веселье, забилась в хлев и долго хныкала, спрятавшись среди коров. Закончилась охота, окончился пир, гости разъехались. В Ирвинделле с тех пор не было таких увеселений. И Моэраль больше не приезжал.

И вот, теперь он здесь. Лорд Ирвинделл никогда не посвещал дочерей в дела более важные, чем ведение домашнего хозяйства. Да и то, этим вопросом больше занималась его жена, поэтому Илиен лишь отдаленно слышала про скорую войну. Из всего услышанного она уяснила одно – молодой лорд Холдстейн, теперь уже не шестнадцатилетний парень, а молодой мужчина, стал королем. И зачем-то приехал к отцу.

Большего Илиен не знала, да и не хотела ничего знать, с нее достаточно того, как часто-часто стучит сердце, как потеют руки, и ее заполняет непонятное волнение.      Возвращение в замок, когда в нем оставались гости, всегда походило на приключение. Незаметно проникнуть в калитку у самых ворот. Практически на цыпочках, опустив глаза – мимо конюшни к кухне. Там, вдоль стены, чтоб не мешать суетящейся кухарке – мимо котлов, и по лестнице наверх. Через второй этаж – и вновь по лестнице, в башню, стараясь не столкнуться на узких ступеньках с каким-нибудь рыцарем-оруженосцем, которых так много приезжает с благородными лордами. Башня – ух, слава Богам, сюда мужчинам хода нет. Спальня младших сестер – Анжелы, Элейн и молчуньи Микелы. Следующая комната – ее и Иоли. Добралась.

Не успела Илиен прикрыть дверь, как она снова отворилась. В спальню дочери вошла леди Ирвинделл.

–Где ты была?

–У ручьев, где ирисы растут… Что такое, матушка?

–Сколько раз я просила не выходить из комнаты, когда в замке посторонние? – мать сурово нахмурилась. – Иоля тоже куда-то подевалась… Ладно, не важно. Я все гадала, когда ж ты придешь. Отец ждет.

–Где, мама?

–Иди в кабинет.

Илиен только кивнула. Леди Ирвинделл окинула дочь пристальным взглядом, осталась довольна ее внешним видом и махнула рукой служанке, до этого скромно сидевшей в уголке. Та последовала за молодой леди. Илиен только улыбалась уголками губ – она имела достаточное представление о том, что воспитание молодых девушек может быть несколько иным. Предосторожности матери казались ей пустыми.

Чтобы попасть в отцовский кабинет, следовало спуститься на нижний этаж, что Илиен сделала очень быстро. Из-за двери долетали звуки беседы, и это настораживало, но один из голосов принадлежал отцу, и девушка вошла.

Трое мужчин уставились на гостью, она же видела лишь одного… О, пятеро богов! Если б знать, что в кабинете у отца сам король, она бы ни за какие сокровища мира не пришла сюда!

Моэраль Холдстейн сидел у камина, вытянув длинные ноги в стоптанных сапогах. Простая одежда короля: темно-коричневого цвета, нигде ни вышивки, ни брошки, сильно выделялась на фоне пышного убранства кабинета: ярких гобеленов, позолоты и серебра. Взгляд притягивали ножны из плотной кожи с торчащей рукоятью меча, небрежно прислоненные к подлокотнику. Ладонь Моэраля задумчиво оглаживала их, проходя пальцами по богатой инкрустации.

–Илиен, вот и ты! – Теллин Ирвинделл пошел Илиен навстречу, видимо, что-то прочитав на ее лице. – Ваше величество, это моя старшая дочь. Дорогая, проходи, прошу тебя.

Девушка неуверенно сделала несколько шагов. Ее пугал король, и другой незнакомый русоволосый мужчина в малиновом камзоле, сидевший в кресле чуть поодаль. Под его вглдядом Илиен ощутила себя голой. Ощущение было такой силы, что девушка с трудом удержалась от желания прикрыться руками.

Но больше всего Илиен испугал отец, пропустивший дочь вперед и вставший у нее за спиной.

–Ваше величество, – тихо прошептала Илиен, потупив взор, и поклонилась.

Узор наборного паркета перед глазами расплывался, превращался в блеклое пятно. Она чувствовала, как кровь приливает к щекам, но справиться с собой не могла.

–Хорошо, – сказал вдруг король.

–Иди к себе, дочка, – тут же промолвил лорд Ирвинделл, и в голосе отца девушка уловила едва сдерживаемую радость.

Илиен стремительно развернулась и, обогнув отца, выбежала из кабинета. Она плакала, но не замечала слез. Он второй раз в их замке! И она снова ведет себя как дура!

Потерянная, Илиен ходила по комнате и не могла успокоиться. Сестры куда-то запропастились, даже не с кем поговорить. Мать Илиен даже не рассматривала – советчица из леди была как из спицы игла.

–Ну почему? – спросила девушка себя, уставившись в потолок. – Почему я даже говорить не могу в присутствии незнакомого мужчины?

«Это не так, – сказал внутренний голос. – Ты можешь говорить с посторонними, и ты это знаешь. Все дело в том, что тебе пришлось говорить в присутствии Холдстейна. А он для тебя – не просто незнакомый мужчина».

–Это не так! – громко сказала Илиен, и в этот момент дверь ее в покои растворилась.

–Дочь! – воскликнул лорд Теллин, не замечая, что напугал девушку поспешным вторжением. – В нашу сторону обернулось солнце! Моэраль Холдстейн согласился взять тебя в жены! Девочка моя, ты будешь королевой!

Поспешные сборы заняли три дня, из чего Илиен сделала два противоположных вывода: либо отец давно собрался отдать ее замуж и заранее подготовил приданое, либо лорда Холдстейна интересовало вовсе не приданое.

–Венчание состоится в Вантарре, это условие его величества, – радостно говорил лорд Ирвинделл, расхаживая по покоям дочери. – Я возражал, – «фошшрашал», – но, похоже, это для него существенно. Пусть. С тобой поедут служанки, всего пять женщин, остальных тебе предоставит муж… Ты ведь теперь королева, у тебя должно быть много слуг.

Илиен слушала отца и не слышала. Она поверить не могла, что с ней случилось такое счастье, и, если для ее отца счастье заключалось в выдаче дочери за короля, то для Илиен – в возможности быть с единственным мужчиной, который когда-либо ее привлекал. Ее пугала долгая дорога до Вантарры, но отец поедет с ней, значит, все будет хорошо. А потом…

Леди Ирвинделл тоже захватила всеобщая суета, и глаза ее сияли от нежданно-негаданно свалившейся радости. Ирвинделлы были достаточно богаты, родовиты, но не имели влияния, необходимого для столь важного семейства. Теперь это влияние получено. Родственники короля! Да об этом можно только мечтать!

Все наставления, которые Илиен могла получить от матери по поводу замужней жизни были следующего содержания: «Будь послушной, верной женой и молись Аэлинне».

От сестер помощи не было, да и не могло быть, единственное, что могло бы успокоить Илиен – беседа с серьезной, трезво смотрящей на жизнь замужней женщиной. Таких, увы, в ее окружении не было – леди Ирвинделл набирала служанок для дочерей исходя из юного возраста и полученного строгого воспитания. Так что, если какая-то из них и переживала приключения на сеновале, то с молодой леди этим не делилась.

Поэтому Илиен просто принесла в храм букет замерзающих ирисов, поделила его пополам и положила перед двумя статуями – покровительницей невинных девиц и советчицей замужних женщин.

–Благодарю вас, пресветлые богини, – срывающимся голосом шептала девушка в тиши храма, – что счастье не обошло меня стороной. Об одном лишь молю, одного прошу… наставьте меня на правильный путь…

А потом минул еще один день, и удлинившийся караван под королевскими штандартами потянулся в обратную дорогу, в Вантарру.