«Ичеришехер» досматривала последние сны. Пока еще было тихо, но свет на перроне уже включили, он слабо пробивался сквозь покрывало, занавешивающее проход в их жилище. До того, как муэдзин возвестит о начале нового дня, осталось совсем чуть-чуть, а Пяри так и не удалось уснуть. Она проворочалась всю ночь, но все было напрасно. И дело вовсе не в том, что на тощем матрасе лежать было жестко и неудобно, раньше это ей никогда не мешало. Но теперь совсем другое дело: завтра, нет, уже сегодня, ей наконец-то удастся исполнить задуманное. Разве тут уснешь?

День рождения, день, которого она так ждала. Сегодня она станет взрослой, официально взрослой! Надо ли говорить, что возможность жить так, как хочет она сама, – лучший в этот день подарок. Сама! Сама все решать, не смотреть в рот взрослым, не спрашивать у матери разрешения по каждому значимому и незначимому поводу! И никто не сможет ей помешать.

Пяри вот уже несколько лет жила вдвоем с матерью. Отец пропал, просто однажды не вернулся с очередного задания – он был командиром одного из отрядов «баиловцев». Пропал… Страшное слово. Ты живешь и не знаешь, жив человек или нет – ведь никаких следов ни мертвого, ни живого. Ты надеешься, вздрагиваешь от каждого шороха, плачешь, не веришь, и ждешь, ждешь…

Пяри было тогда всего десять – папина дочка, любимица и баловница, не знавшая отказа ни в чем. Девочка оплакивала отца много дольше, чем жена, понимая, что из ее жизни навсегда ушло чудо. Что больше никто не принесет ей с поверхности необычную штучку, такую, какой нет и не будет ни у кого из соседских ребятишек. Что больше никто и никогда не подарит ей прогулку по Старому городу и рассвет на вершине Гыз Галасы. Мать тогда протестовала, ругалась, но отец все-таки взял Пяри с собой, и это был самый лучший ее день рождения, самый лучший подарок. В те мгновения Аллах радовался вместе с ними. Как давно это было…

Отношения с матерью не складывались, и чем дальше, тем все было хуже. Почему? Пяри не знала, а может, просто не хотела ничего знать. Девушка невольно сравнивала пропавшего отца и мать, и сравнение было не в пользу последней. Отец никогда не ругался, улыбаясь даже тогда, когда мать упрекала его в частых отлучках. Характер же матери после его исчезновения совсем испортился: постоянно чего-то требует от дочери, придирается. Но больше всего раздражало это ее постоянное желание видеть девушку подле себя! Надоело! Поэтому Пяри давно для себя решила, что лучшим выходом будет просто покинуть родной дом в день совершеннолетия.

На эту мысль девушку навела судьба лучшей подруги, Зульки. Той не повезло, она одного за другим потеряла обоих родителей, других родных у нее не было. Зулька не стала просить пощады у Всевышнего: в тот день, когда не стало отца, она поставила жирный крест и на своей жизни. Так, по крайней мере, считали – молва донесла, что девчонку загрызла стая шакалов, которые выползали из своих нор и бродили по городу до первых лучей солнца.

Зулю по сложившимся правилам оплакивали недолго, да и кому оплакивать? Разве вот только Пяри так и не смогла забыть любимую подругу.

И однажды случилось настоящее чудо! Оказией Пяри получила весточку от Зульки! Та, оказывается, все же выбралась из города и ее спасли паломники. Она ушла с ними в долину огней и… И встретила там своего отца! Оказывается, он был узником Наргина, но ему удалось бежать и вплавь добраться до берега, а потом его подобрали огнепоклонники. И он жив! Жив! Так, может, и ее отец живой? И она сможет разыскать его?

С этого дня Пяри твердо решила: она уйдет из дома, как только станет совершеннолетней.

Все. Пора собираться. До прихода матери с ночной смены оставалось еще несколько часов. За это время она уже сумеет добраться до их с отцом секретного места.

Откинув в сторону покрывало, девушка решительно поднялась с матраса. Маленький томик Корана, статуэтка балерины (подарок отца) и набор открыток с картинками о прошлой жизни – вот и весь ее нехитрый багаж. Да, еще бутылка прохладной довги и лаваш.

Когда-то они с Зулькой облазили вдоль и поперек всю станцию и знали такие ходы, в которые и местные бойцы не совались. По крайней мере, так подружкам тогда казалось. Теперь это знание должно было ей помочь. И помогло: словно маленькая ящерица, Пяри проскочила мимо постов и вышла на тропу, что вела на поверхность…

Дорогу она помнила до мелочей, но еще никогда девушка не бывала тут одна. Пяри почувствовала, что не может сдержать дрожь: эхо ее шагов отражалось от тюбингов, смешивалось с едва слышимым завыванием ветра. В воображении ожили рассказы караванщиков о чудовищах, проникавших в метро с поверхности, о разумных змеях, что живут в туннелях. Но нет! Не останавливаться! Только вперед, иначе какая она дочь своего отца, который ни за что не позволил бы себе испугаться такой мелочи!

Отец часто называл ее Мальвиной. Странное имя сначала не нравилось ей. Мама читала сказку про странного мальчика, которого несчастный мужчина вырезал из куска дерева. Сказку девочка не поняла: такие истории очень сложно воспринимаются в этом перевернутом мире, когда вся жизнь – словно сказка, мрачная страшная сказка. Она бы и не вспомнила про эту историю, но однажды отец повесил ей на шею цепочку с ключом.

– Вот тебе от меня «золотой ключик», моя Мальвина. Если станет тебе грустно, поднимись в башню, открой этим волшебным ключом старинную дверь и, может, тебе откроется тайна, может, свершится волшебство.

Это был ключ от той самой двери в башне, откуда они с отцом смотрели на фантастический рассвет над морем.

Теперь это время пришло. Вот и та самая дверь… Пяри вставила ключ в скважину и… И ничего не произошло: сделав пол-оборота, ключ застрял. Понимая, что паника внутри начинает диктовать свои условия, девушка попыталась взять себя в руки и попробовала опять. Щелчок. Еще один. Уф, замок поддался!

Пяри ступила за порог.

За дверью – лестница. Крутые, обточенные временем ступеньки закручивались по спирали и убегали далеко вверх. Пяри достала из сумки заранее приготовленный факел, полила тряпку маслом из бутылочки и подожгла. Все, теперь можно идти.

Тут, в этом тайном убежище все было, как и в тот, первый визит. Пяри не понимала, как такой удивительный и богатый для мусафиров, да и вообще для всех охотников за артефактами, мирок оставался нетронутым. Как отцу удавалось скрывать это?

– Аллах прикрыл его своей рукой ради тебя, дочка, – любил повторять отец каждый раз, когда видел ее удивление. – Когда-нибудь ты придешь сюда, чтобы найти ответ на главный свой вопрос, и тогда Всевышний будет знать, где тебя найти, и обязательно поможет.

– Отец… Ты все знал.

Такой момент настал. Словно боясь спугнуть призраков, Пяри тихонько подошла к окну. Первые лучи солнца уже возвещали о начале нового дня. Нужно поспешить на самый верх. Забежать в потайную комнату она успеет на обратном пути. Еще несколько рывков и крутых поворотов, сердце рвется наружу, но девушку уже не остановить. И вот в лицо ударил свежий морской ветер. Казалось, что волна достала до самого верха башни и нежно прошлась по ее лицу. Отец рассказывал, что когда-то давным-давно морские волны били о самые стены башни. Пяри представила это лишь на мгновение и не смогла тогда удержать равновесия, отец рассмеялся и сгреб ее в охапку. Вдалеке послышался вой ночных шайтанов: восходящее солнце загоняло их обратно в свои норы. Стая птиц пролетела почти над головой и исчезла за облаком на горизонте. Необычное, прекрасное, завораживающее зрелище. Сколько раз она бывала тут с отцом, но удивляться никогда не переставала.

Пяри не сразу ощутила чье-то присутствие за спиной. Лишь когда она в очередной раз охнула, не удержавшись от эмоций, за спиной раздался смешок.

– Кто тут? – голос предательски дрогнул, и вместо грозного окрика получился испуганный писк.

Перед тем как обернуться, для пущей храбрости она выхватила из-за пазухи единственное оружие – обмотанную материей бутыль с едой.

– Мир тебе, храбрая девочка! Я не причиню тебе зла, – произнес незнакомец, скрывающийся в темном углу комнаты.

Но вот он сделал пару шагов вперед. Сгорбленная фигура, укрытая балахоном, лицо – под капюшоном.

– Кто вы?

– Не бойся.

– Вот еще! Я и не думала бояться! – страх пропал, словно его и не было.

– Убери свое оружие, девочка, я не причиню тебе зла. Что привело тебя сюда одну? – спросил незнакомец.

– Да так, – Пяри отвернулась.

Незнакомец подошел ближе.

– Постой. Ты же Пяри, дочь Тимура?

– Да… А как вы узнали? – девушка заметно волновалась.

Незнакомец неожиданно звонко, совсем по-молодому, рассмеялся.

– Сложно было бы не узнать, ты же как две капли на него похожа! А уж мне ли не знать моего лучшего ученика. Я ведь был знаком с ним как раз с тех лет, сколько сейчас и тебе, дочка.

Незнакомец откинул капюшон, и солнце осветило его лицо. Пришел черед угадывать Пяри.

– Муэллим Курбан??

– Как ты узнала?! – теперь удивился мужчина.

– Отец часто вспоминал вас. Говорил, что сейчас таких людей не делают, и мы много потеряли.

Мужчина закрыл лицо ладонями и что-то прошептал.

– Тимур был хорошим человеком. Настоящим! Добрым, по-настоящему добрым, не добреньким, а именно добрым. Жаль, что его больше нет.

Пяри слушала, и слезы текли по щекам.

– Вы тоже думаете, что он погиб?

– Разве я сказал это, девочка? Я только сказал, что его нет. Пока ты не видел человека мертвым, он всегда будет для тебя живым. А если ты хранишь память о нем, то он будет жив вечно. Пусть только в памяти, но жив.

Пяри отвернулась, пытаясь скрыть слезы. Папа. Он так понимал и любил ее. Казалось, девушка только сейчас поняла, насколько все это время ей не хватало отца. И тут же в душе появилось и стало расти еще одно чувство – раздражение. Мать. Это она виновата в его гибели. Она постоянно скандалила, пыталась задержать отца дома, это ее постоянные истерики гнали отца прочь из дома!

– У Тимура была замечательная жена…

– Была?! – возмутилась девушка.

Она не заметила, как Учитель улыбнулся.

– Так Роза жива?! – удивленно спросил он.

– Живее всех живых, – выпалила Пяри.

Мужчина сделал вид, что не заметил раздраженного тона девушки.

– Как мало сейчас счастливых семей, беда всегда ходит рядом. Роза так любила Тимура. Как она без него?

«Любила! Да она всю плешь ему проела!» – Пяри готова была высказать все это вслух, но удержалась, сама не зная почему.

Муэллим Курбан между тем продолжал:

– Это хорошо, что у нее есть ты. Опора в старости, надежда. Есть для кого жить. Да и на Тимура ты как две капли воды похожа.

«Опора… Получается, только поэтому я всю жизнь должна просидеть около ее юбки?»

– Да и тебе повезло. Не каждый в наше смутное время может похвастаться, что у него есть мать.

Муэллим Курбан подошел к самому краю башенной ограды и вознес руки к небу.

– Однажды Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, спросили: «Какое деяние Аллах любит больше всего?». «Вовремя совершенный намаз», – был ответ. «А за ним какое?» – спросили его. «Подчинение родителям и старание делать им добро», – ответил он и добавил, что после этого идет газават – сражение на пути Ислама. В этом благородном хадисе подчинение родителям ставится перед газаватом, выше него! Смотри, сам Господь повелел, чтобы вы не поклонялись никому, кроме Него, а своим родителям делали добро. – Мужчина еще продолжал читать строки из Святого Писания, когда услышал, что за спиной хлопнула входная дверь, и улыбнулся…

– Хвала Всевышнему! Спасибо за то, что наставил девочку на путь истинный!

Успеть! Успеть! Успеть!

Марджана проснулась, протянула руку и взяла старенький будильник, устало тикающий на полу у постели. Пять тридцать. В шесть утра происходит пересменка на блокпосте «Черного города», и сегодня там дежурит Фаик. Он сделает все, что она попросит. Марджана знала, что парень без ума от нее – естественно, это ей льстило, и она от случая к случаю этим пользовалась. А и что скрывать? Что, у танцовщицы из клуба так много друзей? Тем, кому действительно интересна не внешняя оболочка, а то, что скрыто за яркими тряпками и украшениями. Да никого. Кроме Фаика. Может, Марджана и ответила бы ему взаимностью, да только парень жутко ревновал ее. Он не одобрял ее работу, и плотоядные взгляды мужчин, которые бесстыдно пялились на танцующую девушку, вводили его в состояние если не бешенства, то близкое к нему. Но почему все это он вываливал на Марджану? Девушка, конечно, понимала его: Фаик хоть завтра бы женился на ней, и стал бы, она уверена, хорошим и заботливым мужем. Да только кто он такой? Хозяин клуба никогда не отпустит Марджану и не даст ей разрешения выйти замуж. Она его самое дорогое приобретение и сокровище. Не в каждой забегаловке найдется такая богиня, на чей «танец живота» заранее заказывают столик. Хозяин и имя новое ей придумал – Марджана. Она не сразу приняла его, но потом подумала, что так лучше: Пяри, как и все, кто знал ее, осталась в прошлом. Той девочки, той Пяри, больше нет. И боли от невосполнимых потерь тоже нет. Новое имя – новая жизнь.

Все, пора. Марджана встала с кровати и начала собираться.

– Успеть, успеть! – стучало у нее в голове. Не зря ей приснился этот сон, ой не зря. Марджана так уставала, что засыпала мгновенно и спала без снов. Сил хватало только, чтоб смыть с себя пот и вместе с ним – липкие, похотливые взгляды посетителей. Что только они не шептали во время танца ей на ухо, какие деньги только не предлагали за ночь с ней. Фу! Противно даже. Хорошо, что девушка умела отстраняться от всего этого. И спасибо хозяину: честь своих танцовщиц он блюл ревностно, а с теми, кто без меры распускал руки, разговор был короткий – за дверь. Навсегда.

Помнится, тогда, в реальности, встреча с учителем отца сыграла важную роль и уберегла от ее неверного шага. Она чувствовала не только благодарность к этому человеку, Марджана все это время ощущала себя должницей. Перед кем? Неважно. Она просто понимала – придет время, и она просто обязана будет вернуть долг и помочь тому, кто в этом будет нуждаться больше всего. Вот время и пришло.

Эти мужчины сразу обратили на себя ее внимание. Она уже привыкла, что главным «блюдом» была она, все остальное – спиртное, закуски, чай – только «гарнир» к ее танцу. И ее телу. А эти… Эти вели себя так, словно Марджаны и не существовало и пришли они сюда не развлечься, а набить брюхо. Аппетит у мужчин был отменный, стол буквально ломился от еды, которую они жадно засовывали себе в рот. Конечно, до прекрасного ли тут? Не сказать, что ее это очень обидело, скорее – задело. В заведении действовало правило: за танец надо платить, причем именно танцовщице. За каждый танец, а танцевали они весь вечер. Эти тоже заплатили, и щедро. Но только в самом начале, а потом словно забыли про девушку. Мало того, они, даже отдавая деньги, не удостоили Марджану взглядом! Казалось бы, ну и что? Уж лучше так, чем грязное лапанье и мерзости в ухо. Да только какая настоящая женщина смирится с таким невниманием к своим достоинствам?! А Марджана была настоящей женщиной и цену себе точно знала. И, конечно же, ей надо было заставить их раскошелиться еще! Ну уж нет, просто так она этих надутых индюков не отпустит, они заплатят ей полностью! Девушка была очень пластична и музыкальна, но такими были тут все, других в заведении не держали. Но у Марджаны был один секрет, свойство, которым другие не обладали, и которое делало ее исключительной, первой среди прочих: она забывала обо всем с первыми звуками музыки и полностью погружалась в танец, жила им. С этого момента мир вокруг переставал существовать, только музыка, только танец. Иногда ей казалось, что танцует не она, а кто-то другой, а она словно наблюдает за всем этим со стороны. Может, именно поэтому ее движения завораживали, пьянили, возбуждали. Она никого не могла оставить равнодушным. Кроме этих трех тупых козлов!

Заиграла музыка, девушка начала танцевать. И в этот раз она решила изменить себе и вполне сознательно, отдавая себе отчет, продефилировала к столику с этими толстокожими невежами, и как бы случайно подтолкнула бочком одного из мужчин, а потом еще и уронила платок прямо на стол. Не обратить на нее внимания после этого было просто невозможно. Но эффект получился совсем не тот, которого она ждала: один из мужчин выругался, вскочил и занес руку для удара. Марджана отшатнулась, споткнулась о соседний стул и лишь чудом не упала. Вторым чудом было то, что сосед этого бешеного вовремя среагировал, перехватил его руку и усадил на место, потом кинул под ноги девушке несколько монет и жестом показал, чтоб она скорее убиралась. Надо ли говорить, что уговаривать ее не пришлось. Все произошло мгновенно, охрана даже не успела шевельнуться, а когда подошла к буйным посетителям для разборок, те что-то пробурчали в ответ на претензии и выложили кругленькую сумму, лишь бы их оставили в покое.

– Не подходи к ним больше, попросили не беспокоить.

– Так шли бы в другое заведение, сюда-то чего приперлись? Пожрать да поболтать везде можно.

– Ну… Их дело, сама понимаешь. Мое дело тебя предупредить.

– Да я уж поняла.

Но танец есть танец, и совсем не подходить в тот угол девушка не могла. Правда, она и танцевать сегодня больше не могла, кураж ушел, исчез, а танцевать без души… Но надо было доработать вечер. Теперь она была само внимание, сама осторожность, и если оказывалась поблизости от этих, то старалась не поворачиваться к ним лицом. Еще вчера, да что говорить – сегодня в начале вечера, она бы ни за что не услышала ничего, что говорят за столиками, но сейчас, в очередной раз оказавшись рядом с обидчиком, четко уловила, как тот произнес:

– …к Алибабе отправимся с утра. Надеюсь, бабы для него что-то значат и играть в молчанку он не будет. И все надо провернуть быстро и тихо, Мамед сказал, что ему лишняя шумиха в Союзе ни к чему.

В голосе слышалась явная угроза.

Марджана знала только одного Алибабу – так за глаза ее хозяин называл владельца кафе, где заказывал деликатесную еду для своего заведения. Их повара так готовить не умели, вот и пользовались услугами Бабаевых. Один раз, когда никого больше под рукой не оказалось, в кафе за сладостями хозяин послал ее. А она что? Жалко, что ли? Сходила, конечно, как-никак развлечение, нечасто выпадало время прогуляться. Нет, конечно, она не была рабыней. Давно уже не была. Да только ни сил, ни времени особо-то и не было. Али понравился девушке, простой, уважительный. И никаких «раздевающих» взглядов. А еще он угостил ее кятой. Просто угостил и чаю налил. Абсолютно бесплатно!

Марджана надеялась, что мужчины говорили не про этого Алибабу, но другого в метро она не знала. И решила действовать. Еще вечером, после выступления, она выпросила у хозяина отгул.

– После сегодняшнего мне в себя прийти надо, я все равно, пока не успокоюсь, танцевать не смогу.

– Не, а кто работать будет?

– Ничего, Гаяне и одна станцует, не впервые. Девочка хорошая, заведение внакладе не останется однозначно. А мне давно выходной положен, забыл?!

Хозяин что-то недовольно буркнул себе под нос.

– Так-то. Что, лучше будет, если я совсем свалюсь?!

– Да иди, иди уже куда хочешь. С глаз моих подальше!

Теперь оставалось надеяться, что до Али она доберется раньше этих бандитов.

Марджана выскользнула из комнатушки, которую делила вместе с Гаяне – та даже не шевельнулась, дрыхла без задних ног. Да если бы и проснулась, то ничего бы не спросила, привыкла уже, что у них в чужие дела лезть – себе дороже.

Было еще очень рано, станция досматривала последние сны. На перроне даже еще не включили освещение, и лишь блокпост ярким пятном выделялся вдалеке. Как раз был пересменок. Из укрытия девушка наблюдала, как Фаик с напарником приняли дежурство, и вышла, только когда предыдущая смена ушла отдыхать.

– Марджана? – Фаик, увидев подружку в столь неурочный час, сильно удивился. – Ты куда в такую рань?

– На «Звезду». Хочу козьего молока. И сала заодно прикупить надо.

– Сала? Козьего?

– Какого же еще? Не свиного же.

– И нафига?

– Смотри.

Девушка быстро глянула по сторонам, а потом чуть приподняла подол юбки, показав стертые до крови пятки.

– Видишь?

– Ох, ты… Больно?

– А ты как думаешь? В шлепках, между прочим, много не натанцуешь.

Ей и вправду давно уже нужно было к молоканам.

– Почему же ты молчала? Я бы тебе привез. Зачем терпишь?!

– Спасибо, родной, – девушка взяла парня под руку. – Да ты не все женские штучки знаешь. Я уж сама. И прогуляться надо, засиделась на одном месте.

– Подожди. Зачем же тебе с такими ногами в такую даль идти?

Это уже включился в разговор напарник Фаика, Кямран.

– Караван, – он взглянул на часы, – через полчаса отправляется караван в Сураханы. Там у меня дружок есть, попрошу, чтобы до «Звезды» подбросили. С ветерком поедешь! Кони у них – огонь!

– Точно! – Фаик стукнул себя ладью по лбу. – Как я мог забыть. Спасибо, Кямран!

– Огнепоклонники… А они точно меня возьмут? – засомневалась Марджана.

– Возьмут, – улыбнулся Кямран. – Даже не сомневайся. Они мужики правильные, свои, хоть и странные иногда бывают.

Кямран перемахнул через ограждение и быстрыми шагами пошел к эскалаторам.

Девушка вновь вспомнила эти слова, которые ей сказал учитель отца в тот день на вершине Девичьей башни. Значит, она не ошибается и все делает правильно. Теперь все зависит от того, кто первым доберется до Али…

– Какого черта ты притащил нас сюда? Что, забегаловки другой не нашлось? Теперь вот эта девка навязалась.

– Да хватит бурчать, тут музыка, можно говорить не опасаясь. Да и работает долго, ночлег искать не надо. А про девку все забудут уже завтра, зря, что ли, столько бабла отсыпали.

– Забудут… Какого черта ходить на публику, если в руках себя держать не можешь?! Сидел бы на острове и не вякал.

– Я, что ли, сам сюда поперся? У нас кто повыше есть, он и распоряжается. А время все равно надо где-то убить.

– Командир нас убьет, как узнает, что баркас в море заглох. Теперь вот жди до утра.

– Вот не понимаю, чего ждать? Ночью оно всегда сподручнее.

– Мне тебе в сто первый раз объяснять? В нашем случае ни разу не сподручнее. Короче, к Алибабе отправимся с утра. Надеюсь, бабы для него что-то значат и играть в молчанку он не будет. И все надо провернуть быстро и тихо, Мамед сказал, что ему лишняя шумиха в Союзе ни к чему.

– С какого это рожна Мамед нам в авторитет?

– Молчи, недоумок. Не тебе тут в рассуждения бросаться, твое дело – приказы выполнять, усек?

– И как мы все это провернем?

– В свое время узнаешь. Твое дело – меня слушаться.

Как вы уже поняли, это разговаривали между собой те самые таинственные посетители и, несомненно, принадлежали они к тем, кого называют артемовцами, бандитами. Марджана услышала лишь несколько слов, на самом же деле разговор был долгим, правда, много времени бандиты посвятили поиску виновного в том, что баркас заглох: отвечать перед командиром за проволочку никому не хотелось. Конечно, они были вполне нормальными мужиками и, если бы не этот чертов баркас, Марджана не оставила бы равнодушным никого из них. Но что случилось, то случилось, и, слава Аллаху, случилось к лучшему.

Когда Кьяра поняла, что Али, скорее всего, и был тем неизвестным, что первым проник к ним на остров, сама предпринимать ничего не стала, а поспешила домой, к мужу.

– Амир, мне кажется, я нашла его, все сошлось.

– Кого? Опять вокруг да около? Что за дурная привычка?

– А ты потерпи, не гони лошадей, не перебивай. Я нашла того, кто был на острове до наших воришек. Это Али, младший брат того самого Кярима, что был с Курбаном, который сдох у нас на столбе. Они с Курбаном вроде как на рыбалку поехали, а на самом деле решили у нас поживиться. А пароль им сказал Али.

– Вот прямо все так по полочкам разложила, женщина!

Амир был недоволен, он не понял, откуда Кьяра взяла все это? Насколько она права – может, просто все придумала?!

– Амир, вот честно, мне лень пересказывать тебе, как я до этого всего дошла. Но если скажу, что Зухра, жена этого Кярима, угощала нас коньяком из наших же запасов, подаренным Али брату на день рождения, то два и два, надеюсь, ты сложить сможешь.

Смог, он смог, и никаких усилий для этого прилагать даже не пришлось.

– Тварь! Интересно, какой охраш ему пароль сдал?

– А у самого Али и спросим. Он держит кафе «Жемчужина», разыскать его проще простого. Женат, ребенок, девочка. Вот через них и надо зайти. Он для их безопасности на все пойдет. Только, чур, меня не посылай. Хватит переездов на сегодня.

Амир и не собирался, для таких дел нужны другие люди. Троих вполне хватит, этот Али совсем не богатырь. Главное, чтобы доставили побыстрее.

Но побыстрее не удалось: баркас заглох на полпути, и посыльные болтались в море битых три часа. Хорошо, что унесло их не так далеко. Время было упущено, но и нагнать его несложно, так рассуждали бандиты. Они не знали, что время упущено навсегда: когда утром они пришли к Али, гнездышко было пустым. Не оказалось никого и в кафе, «Жемчужина» не работала, и никто не мог сказать, почему.

Часом раньше Али пыталась разыскать Марджана, но и она никого не застала.