32
Нари
Ты хорошая бану Нахида.
Слова Низрин с прошлой ночи звенели в голове Нари, пока она смотрела на раковину. Хорошая бану Нахида. Потрясение на лице наставницы, искра, насмешливость и усталое терпение, все, что делало ее Низрин, исчезли из ее темных глаз, руки, которые вели Нари по тишине Великого храма, стали холодными.
– Тебе нужен перерыв. – Голос Субхи вырвал ее из раздумий. Она бросила полотенце в Нари. – Ты могла бы сто раз вымыть руки за то время, что стоишь здесь и смотришь на воду.
Нари покачала головой, вытирая руки и завязывая фартук.
– Я в порядке.
– Я не спрашиваю. – Нари удивленно взглянула на доктора и увидела в ее глазах только решимость. – Ты хотела работать со вторым целителем? Так вот, я действую от имени наших пациентов. Ты сейчас не в состоянии никого лечить.
Прежде чем Нари успела возразить, доктор взяла ее за руку и усадила на низкую кушетку. На соседнем столике стояли чашка чая и тарелка с едой.
Субха кивнула.
– Работники лагеря приносят еду и одежду. Они решили, что нам это пригодится.
Этот жест тронул ее.
– Ты очень добра, – тихо сказала она.
Она взяла чай, слишком уставшая, чтобы сопротивляться, и сделала глоток.
Субха сидела рядом с ней. Она вздохнула, вытирая пепел с потного лба.
– Если я еще не сказала, мне ужасно жаль. – Она покачала головой. – Вчера вечером я немного поговорила с госпожой Низрин. – Легкая улыбка заиграла на ее губах. – Она была слегка неприязненно настроена, но в остальном показалась очень способной и очень доброй.
Нари уставилась на свой чай.
– Она научила меня всему, что я знаю о науке Нахид. – Ее переполняли чувства. – Она была моей самой близкой родственницей в Дэвабаде, и я не смогла ее спасти.
Субха коснулась ее руки.
– Не думай о том, что ты могла сделать для пациента, особенно для того, кого любила. – Она прочистила горло. – Поверь, я говорю по собственному опыту. После моего отца… Я чувствовала себя бесполезной. Я потратила недели на жалость и печаль. У тебя нет недель. Твой народ нуждается в тебе сейчас.
Нари кивнула, найдя облегчение в категоричных словах. Они определенно были более полезны, чем слезы, пролитые на плече Али в саду.
Слабость. Слабым Низрин называла Али, и она была права. Если бы Нари была бану Нахидой, в которой нуждался ее народ, она бы заставила Али произнести имя своего информатора.
– Бану Нахида? – Знакомый голос раздался из толпы людей, суетящихся у входа в смотровую.
Джамшид. Кто-то, должно быть, дал ему рубашку, но она была пропитана кровью и пеплом, и он выглядел таким же измученным, как и Нари. Его взгляд упал на нее, и через несколько секунд он уже оказался в другом конце комнаты, да так проворно, что Нари чуть не уронила чашку. Какие там ожоги, Джамшид даже не хромал.
– Джамшид?
Она разинула рот, оглядывая его с ног до головы. Подойдя ближе, она увидела, что он дрожит, его глаза блестели от едва сдерживаемой паники.
Субха нахмурилась.
– Нари сказала, что ты был поражен огнем Руми и сильно обгорел. – Она поднялась на ноги и потянулась к нему. – Ты хочешь, чтобы мы…
Он отпрянул.
– Я в порядке, – хрипло сказал он. – Все хорошо, – добавил он немного истерично. – Как поживаете?
Нари уставилась на него. Судя по всему, все-таки не очень хорошо.
– Мы делаем все, что можем, – ответила она. – Они закончили на месте процессии?
Джамшид кивнул.
– По последним подсчетам, восемьдесят шесть убитых, – тихо сказал он. – Мунтадир и король уходили вместе со мной. Нашли только троих нападавших.
– Почти сто человек погибли от рук троих? – Нари поставила чай, руки ее дрожали. – Я не понимаю, как это могло произойти.
– Раньше такого не случалось, – печально сказал Джамшид. – Не думаю, что кто-то ожидал чего-то подобного.
Нари покачала головой.
– Я рада, что присутствовала при том, как Дэвабад установил новый антирекорд в убийстве своих горожан.
Джамшид подошел ближе и положил руку ей на плечо.
– Мне так жаль Низрин, Нари. – Она сморгнула навернувшиеся слезы. – Я даже не могу в это поверить. Трудно представить, что можно вернуться в лазарет и не увидеть ее там.
Нари изо всех сил старалась, чтобы ее голос не стал хриплым.
– Мы должны справиться. Мы нужны нашему народу.
Он покраснел.
– Конечно, ты права. Но, Нари… если все под контролем, у тебя есть минутка поговорить? Наедине? – уточнил он, кивнув в сторону коридора.
– Конечно. – Нари встала. – Прошу прощения, доктор Сен.
Как только они вышли, Джамшид повернулся к ней.
– Нари, ты уверена, что в контейнерах был огонь Руми?
Вопрос застал Нари врасплох, как и страх в его глазах.
– Да? Что еще могло так гореть?
Он заламывал руки.
– Как ты думаешь, в нем могло быть что-нибудь еще? Что-то вроде… Я не знаю… лечебная сыворотка?
Она моргнула.
– Из-за твоей спины?
Из-за хаоса во время нападения и смерти Низрин Нари едва ли задумалась о том, как быстро исчезли ожоги Джамшида.
Он побледнел.
– Нет, не только из-за спины… – Его рот открылся и закрылся, как будто он пытался подобрать слова. – Нари, ты подумаешь, что я сошел с ума, но…
– Бану Нахида!
На этот раз это была Разу.
– Идем, быстро, – сказала она, переходя на тохаристанский. – У отца пострадавшего на улице истерика.
Джамшид повернулся к Разу.
– Тогда скажи ему, чтобы подождал!
Не успели эти слова слететь с губ Джамшида, как он ахнул и зажал рот рукой. Глаза Нари расширились. Он только что сказал эти слова в безупречном подражании древнему тохаристанскому диалекту Разу – на языке, который она не слышала ни от кого, кроме себя и Разу.
– Джамшид, как ты…
– Джамшид! – В коридор вбежал Каве. – Бану Нахида! У нас нет лишнего времени!
Джамшид все еще выглядел слишком удивленным, чтобы говорить, поэтому Нари спросила:
– Что происходит?
Каве был бледен.
– Это эмир.
Джамшид был уже в панике, когда они галопом проскакали к Мидану, и то, что он пытался сказать ей, явно было забыто.
– Как это, он упал? – снова спросил он Каве, перекрикивая стук копыт.
– Я сказал тебе все, что знаю, – ответил Каве. – Он хотел остановиться и навестить выживших у Великого храма, а потом потерял сознание. Мы привели его в дом, и я пришел за тобой, как только смог.
Нари крепче обхватила ногами лошадь и вцепилась в поводья, когда сектор Гезири пронесся мимо, как в тумане.
– Почему вы не отвезли его в больницу?
– Прости, мы не подумали.
Они проскакали через ворота Гезири. Мидан был жутким в своей пустоте, как и многие улицы, слабо светящиеся в сгущающейся ночи. Он должен был быть заполнен празднованиями, Дэвами, которые выпили слишком много сливового пива, танцуя на фонтанах, и детьми, взрывающими фейерверки.
Вместо этого было совершенно тихо, запах горелой плоти и дыма висел в пыльном воздухе. На боку лежала брошенная ручная тележка с гирляндами цветов из дутого стекла. Нари опасалась, что ее владелец может лежать под одним из восьмидесяти шести окровавленных саванов снаружи храма.
Звук пения внезапно привлек ее внимание. Нари подняла руку, останавливая лошадь. Это была певучая интонация призыва к молитве… за исключением того, что молитва Иша уже была пропета. Она поняла, что и не по-арабски.
– Это гезирийский? – прошептал Джамшид. – Зачем муэдзинам гезирийский? И почему в такой час?
Каве побледнел.
– Думаю, мы должны добраться до храма.
Он пришпорил коня и поскакал к воротам Дэвов, две статуи шеду отбрасывали причудливые тени на медные стены Мидана.
Не успели они пройти и половины пути, как их перехватила вереница всадников.
– Старший визирь! – окликнул мужчина. – Остановитесь.
Каид, узнала Нари. С ним стояли шесть членов Королевской гвардии, вооруженные косами и зульфикарами, и Нари увидела, как из других ворот вышли еще четверо лучников. Их луки еще не были натянуты, но шепот страха все равно пронзил ее.
– Что все это значит? – потребовала она. – Пропустите нас. Мне нужно попасть в Великий храм и убедиться, что мой муж еще дышит!
Ваджед нахмурился.
– Вашего мужа нет в храме. Эмир Мунтадир во дворце. Я видел его перед самым отъездом.
Джамшид рванулся вперед на своем коне, по-видимому, не обращая внимания на то, как солдаты мгновенно схватились за мечи.
– С ним все в порядке? Отец сказал, что ему стало плохо в Великом храме.
Недоумение на лице Ваджеда и чувство вины на лице Каве – вот и все, что нужно было Нари.
– Ты солгал нам? – потребовала она, поворачиваясь к визирю. – Зачем, во имя Создателя, ты это сделал?
Каве отшатнулся с пристыженным видом.
– Извини, – поспешно сказал он. – Мне нужно было доставить вас в безопасное место, и Мунтадир был единственным способом, который я мог придумать, чтобы заставить вас обоих покинуть больницу.
Джамшид остановился, потрясенный и обиженный.
– Как ты мог позволить мне думать, что он ранен?
– Прости, сын мой. У меня не было…
Ваджед прервал его.
– Это не имеет значения. Никто из вас не пойдет в Великий храм. Мне приказано сопроводить вас во дворец, – сказал он, кивнув Каве и Нари. Он помедлил, выглядя усталым и измученным, прежде чем продолжить. – Джамшид, ты пойдешь со мной.
Каве мгновенно встал перед сыном и Нари.
– Прошу прощения?
Зов раздался снова, волны гезирийской речи друг за другом нарушили напряженную тишину. Ваджед насторожился, мышцы на его лице напряглись, как будто что-то сказанное причиняло ему боль. Он был не один такой. Половину мужчин составляли Гезири, и они тоже выглядели встревоженными.
Один пошел дальше, единственный лучник Гезири стоял в раме соседних Тохаристанских ворот. Он что-то прокричал на их языке. Ваджед кратко прокричал в ответ.
Лучник явно не успокоился. Он возражал, указывая на них, а затем на ворота, которые вели обратно в район шафитов. Нари понятия не имела, о чем он говорит, но это, казалось, резонировало. Другие Гезири мялись в нерешительности, обмениваясь недоуменными взглядами.
Внезапно лучник бросил лук. Он повернулся, но не ушел далеко, потому что с одним коротким словом от Ваджеда другой солдат застрелил его.
Нари ахнула, и Джамшид выхватил меч, мгновенно придвинувшись к ней.
Но Каид смотрел не на них, а на своих людей.
– Таково наказание за измену, поняли? Не будет ни арестов, ни прощения. Мне все равно, что ты слышишь. – Он посмотрел на солдат. – Мы принимаем команды только от одного человека в Дэвабаде.
– Что, во имя Создателя, происходит, Ваджед? – снова потребовала ответа Нари.
Она, Каве и Джамшид подъехали так близко, как только могли.
– Вы можете задать свои вопросы королю, когда увидите его. – Ваджед колебался. – Прости меня, бану Нахида, но у меня есть приказ.
Он поднял руку, и остальные лучники натянули луки, нацелив стрелы на Дэвов.
– Подожди! – закричала Нари. – Что ты делаешь?
Ваджед вытащил из-за пояса пару перетянутых железом ремней.
– Как я уже сказал, король попросил, чтобы тебя и Каве отвели к нему. Джамшид пойдет со мной.
– Нет. – В голосе Каве звучало отчаяние. – Гасан не заберет моего сына. Только не это.
– Тогда мне приказано застрелить вас троих, – тихо сказал Ваджед. – Начиная с бану Нахиды.
Джамшид соскользнул с седла.
– Возьми меня, – немедленно сказал он, бросая меч на землю. – Не трогай их.
– Нет! Ваджед, пожалуйста, умоляю тебя, – взмолился Каве. – Просто позволь ему остаться со мной. Мы вам не угрожаем. Конечно, все, что Гасан скажет мне и Нари…
– У меня есть приказ, Каве, – понимающе вмешался Ваджед. – Возьмите его, – сказал он своим людям и посмотрел на нее. – И я бы посоветовал вам держать все возможные песчаные бури при себе. Мы все довольно быстры с оружием. – Он бросил ей железные наручники. – Вы наденете их, если вам небезразлична их жизнь.
Каве бросился к сыну.
– Джамшид!
Один из солдат ударил его плоской стороной клинка по затылку, и Каве рухнул на землю.
– Отец!
Джамшид бросился к отцу, но не успел сделать и двух шагов, как двое мужчин схватили его и приставили нож к горлу.
– Твой выбор, бану Нахида, – сказал Ваджед.
Взволнованный взгляд Джамшида скользнул между осевшей фигурой его отца и Нари.
– Позволь им забрать меня, Нари. Пожалуйста. Я могу о себе позаботиться.
Нет. Быстро подумав, она повернулась к Ваджеду.
– Я хочу поговорить с мужем, – настаивала она. – Эмир никогда этого не допустит!
– Эмир не приказывает мне, – ответил Ваджед. – Наручники. Сейчас же, – пояснил он, когда нож еще сильнее вонзился в горло Джамшида.
Нари тихо выругалась, но надела их. Железо обжигало кожу, а ее магия не исчезла, а омертвела. Двое солдат мгновенно набросились на нее, крепко связав запястья, чтобы она не смогла снять наручники.
Нари зыркнула на Ваджед.
– Я убью твоего короля, если ты причинишь ему боль. Клянусь тебе, каид, на прахе моих предков. Я убью твоего короля, а потом убью тебя.
Ваджед только наклонил голову. Еще одна пара солдат связала руки Джамшиду.
– Я тебя вытащу, – заявила она. – Обещаю. Я свяжусь с Мунтадиром.
Джамшид сглотнул.
– Сначала позаботься о себе. Пожалуйста, бану Нахида! – крикнул он, когда его оттащили. – Ты нужна нам живой.
