31
Али

Али распахнул дверь больницы, схватив первого попавшегося человека.

– Бану Нахида! Где она?

Окровавленный Паримал вздрогнул, едва не уронив поднос с припасами. Али быстро отпустил его.

Выражение лица Паримала было серьезным.

– В главном зале. Она невредима, но дело плохо, принц. Многие мертвы.

Это Али знал. Они с Мунтадиром бросились к процессии, но на улицах царила суматоха, и в конце концов они узнали, что Нари уже в больнице, лечит пострадавших.

Мунтадир остался, чтобы помочь Джамшиду навести порядок, а Али отправился в больницу, миновав развалины праздника, превратившегося в кровавую бойню. Мертвые лежали там, где упали, их тела все еще были окутаны саваном. Али насчитал по меньшей мере пятьдесят.

Одна из убитых уже была в Великом храме, ее неподвижное тело было покрыто чадрой Бану Нахиды. Имя Низрин тяжело врезалось в сердце Али, масштабы насилия, совершенного сегодня, невообразимы.

– Могу я спросить?.. – Паримал смотрел на него с болью и сомнением. – Злоумышленники… их опознали?

Али встретился с ним взглядом, прекрасно понимая, о чем на самом деле спрашивает Паримал. Та же самая мрачная молитва звучала в самой темной части сердца Али.

– Это были шафиты, – тихо сказал он. – Все они.

Плечи Паримала поникли, лицо исказилось.

– О нет, – прошептал он. – Это ужасно, но я надеялся…

– Я знаю, – откашлялся Али. – Где она?

Паримал кивнул влево.

– Главный смотровой кабинет.

Али поспешил прочь, через залы, строительство которых он лично контролировал. Он с нетерпением ожидал увидеть больницу в рабочем состоянии, но Боже… не так.

Палата была битком набита, сотня коек полна, и еще больше пациентов лежало на шерстяных одеялах на полу. Подавляющее большинство составляли Дэвы. Он увидел Нари, склонившуюся над плачущим мальчиком, которого держала мать. Она держала в руках щипцы и вынимала кусочки деревянной шрапнели из его кожи. Он смотрел, как она отложила щипцы и прикоснулась к лицу мальчика, прежде чем медленно подняться на ноги. Она обернулась.

Не успела она встретиться с ним взглядом, как лицо Нари вытянулось от горя. С разбитым сердцем Али бросился к ней. Она дрожала, трясла головой и выглядела так, будто ей требовались все силы, чтобы не заплакать.

– Я не могу, – выдавила она. – Не здесь.

Али молча взяла ее за руку. Она не сопротивлялась, позволяя ему вывести себя из смотровой в сад. Едва они закрыли дверь, как она разрыдалась.

– Они убили Низрин, – рыдала она. – Они застрелили ее, а я ничего не могла сделать. Я не могла…

Али притянул ее к себе. Она заплакала еще сильнее, и они медленно опустились на пол.

– Она научила меня всему, – всхлипнула Нари. – Всему. И я ни черта не могла сделать, чтобы спасти ее. – Она яростно затряслась. – Она была напугана, Али. Я видела это в ее глазах.

– Мне так жаль, Нари, – прошептал он, не зная, что еще сказать. – Мне очень, очень жаль.

Не зная, что еще делать, он просто держал ее, пока она плакала, ее слезы впитывались в его дишдашу. Он жаждал сделать что-нибудь, что-нибудь, что облегчило бы ее страдания.

Он не был уверен, как долго они сидели там, когда раздался призыв к молитве. Али закрыл мокрые глаза, позволяя зову муэдзинов омыть его. Это вернуло немного спокойствия его духу. Сегодняшнее нападение было ужасным, но азан все еще пели. Время в Дэвабаде не останавливается, и они должны позаботиться о том, чтобы эта трагедия не разрушила город.

Азан, казалось, привел в чувство и Нари. Она судорожно вздохнула и отстранилась, чтобы вытереть глаза.

Она смотрела на свои руки, выглядя совершенно потерянной.

– Я не знаю, что им сказать, – пробормотала она, обращаясь скорее к себе, чем к Али. – Я сказала своим соплеменникам, что мы можем доверять шафитам. Но на нас просто напали с человеческим оружием, с огнем Руми, когда мы праздновали наш праздник в нашем городе. – Ее голос звучал глухо. – Как я могу называть себя бану Нахидой, если не могу защитить свой народ?

Али протянул руку и взял ее за подбородок.

– Нари, ты не отвечаешь за это. Ни в коем случае. Несколько извращенных душ воспользовались слабостью защиты, которую, честно говоря, мы должны были подготовить еще тогда, когда это проклятое оружие появилось в этом городе впервые. Это не имеет никакого отношения к твоей работе с шафитами, не говоря уже о твоей роли как бану Нахиды. Ты спасала жизни, – заверил он ее. – Я слышал, что ты сделала, чтобы потушить огонь. Думаешь, это мог сделать кто-то, кроме бану Нахиды?

Нари, казалось, не слышала его, потерявшись в темноте, окутавшей ее мысли.

– Это не должно повториться, – пробормотала она. – Больше никогда. – Выражение ее лица резко обострилось, глаза остановились на нем. – Женщина, которая предупреждала тебя… где она? Я хочу поговорить с ней.

Али покачал головой.

– Больше она ничего не знала.

– Она явно знала достаточно! – Она рывком высвободилась из его рук. – Может быть, ты и не смог получить от нее больше информации, но держу пари, что я смогу.

Злоба в ее голосе встревожила его.

– Она не стояла за этим, Нари. И я не смог бы найти ее, даже если бы попытался.

– Тогда как ее зовут? Я прикажу своим людям искать ее, если ты не хочешь.

По коже Али пополз лед. Сейчас он сделал бы все, чтобы помочь Нари… но он не мог. Он прикусил губу, пытаясь подобрать слова.

– Нари, я знаю, что ты скорбишь…

– Знаешь? – Она оттолкнула его. – Что ты знаешь о горе? – Ее влажные глаза вспыхнули. – Кого ты потерял, Али? Кто умер у тебя на руках? Кого ты умолял вернуться, посмотреть на тебя в последний раз? – Она с трудом поднялась на ноги. – Дэвы истекают кровью, шафиты истекают кровью, а Гезири стоят в стороне. В безопасности в своих пустынях, дома, во дворце.

Али открыл и закрыл рот, но это было обвинение, которое он не мог оспорить.

– Нари, пожалуйста, – взмолился он. – Мы… мы все исправим.

– А что, если не сможем? – Ее голос дрогнул от усталости. – А что, если Дэвабад просто сломан так, что его невозможно починить?

Он покачал головой.

– Я отказываюсь в это верить.

Нари молча смотрела на него. Гнев исчез, сменившись жалостью, от которой ему стало еще хуже.

– Ты должен уйти, Ализейд. Сбежать из этого ужасного места, пока еще можешь. – Горе исказило ее черты. – Я бы так и сделала. – Она повернулась к двери. – Мне нужно вернуться к пациентам.

– Нари, подожди! – Али в отчаянии вскочил на ноги. – Стой. Я все исправлю. Богом клянусь.

Она протиснулась мимо него.

– Ты не можешь все исправить. – Она рывком распахнула дверь. – Возвращайся в Ам-Гезиру.

Когда Али вышел из больницы, его ждали Любайд и Акиса.

Любайд взглянул на него и схватил Али за руку.

– С ней все в порядке?

У Али пересохло во рту.

– Она жива.

Возвращайся в Ам-Гезиру. Внезапно, в момент слабости, Али захотелось именно этого. Как это будет легко. В городе царил хаос, и все трое могли ускользнуть в одно мгновение. Отец не стал бы его винить – он велел Али уйти и, вероятно, почувствовал бы облегчение, если бы ему не пришлось заставлять сына подчиняться его воле. Али может вернуться в Бир-Набат через несколько недель, подальше от Дэвабада и кровавой душевной боли, которую он приносит.

Он потер глаза. Впереди он заметил лагерь шафитов. После нападения его перестроили, расширили, и теперь он был переполнен усердными рабочими, которые входили и выходили из больницы.

Тошнотворный страх закрался в его сердце. Дэвы и раньше нападали на это место, убивая десятки за смерть одного человека.

Что они сделают с шафитами за сегодняшнее нападение?

Они могут развязать войну. Али знал, что это постоянная забота отца. Дэвы и шафиты составляли большую часть Дэвабада, превосходя числом остальных джиннов, и Королевская гвардия не смогла бы их остановить. Гасан даже не попытается остановить их. Али знал холодную логику их мира. Стража будет послана охранять другие кварталы, чтобы сохранить чистокровных джиннов в безопасности, пока огнепоклонники и малокровки будут сражаться в последний раз.

Но его первым инстинктом будет остановить это. Жестоко уничтожить все, что может обостриться.

Дверь снова открылась, и Субха вышла к ним.

Доктор глубоко вздохнула.

– Не думала, что когда-нибудь увижу что-то страшнее, чем нападение на лагерь, – призналась она вместо приветствия. – Не могу представить демонов, которые задумали такое. Атаковать парад, где дети…

Они сами были детьми всего несколько лет назад. Али чувствовал, что все это восходит к «Танзиму». Несколько искалеченных душ, которые видели, как убили их шейха, сожгли их приют, а затем их приемные братья и сестры умерли на озере Дэвабада, как и сказала сестра Фатума.

– Я думаю, что на данный момент выжившие вне опасности, – продолжила Субха с тяжелым выражением лица. – Жаль, что меня там не было, – тихо сказала она. – Госпожа Низрин… Я могла бы вытащить пулю.

– Пожалуйста, не говори этого Нари, – быстро сказал Али.

Субха покачала головой.

– Могу сказать, что она уже думает об этом. Когда вы теряете такого пациента, вы никогда не перестаете задаваться вопросом, что вы могли бы сделать по-другому. И если это кто-то, кого ты любишь…

Али вздрогнул.

– Ты останешься с ней? – спросил он. – С Нари?

– Куда вы направляетесь?

Он заколебался, пытаясь собраться с мыслями.

– Цитадель, – наконец решил он. Он не был желанным гостем в больнице и не верил, что отец не запрет его, если он вернется во дворец. – Я хочу посмотреть, что мы можем сделать, чтобы держать людей подальше друг от друга, пока не выясним, кто в этом виноват.

Акиса прищурила глаза.

– Тебе разрешено находиться в Цитадели?

Али глубоко вздохнул.

– Думаю, мы скоро узнаем, насколько я популярен среди Королевской гвардии.

Солдаты у ворот, конечно, не помешали ему войти; действительно, на лицах некоторых было открытое облегчение.

– Принц Ализейд, – приветствовал его первый. – Мир вашему дому.

– И вашему – мир, – ответил Али. – Каид здесь?

Мужчина покачал головой.

– Вы только что разминулись, когда он возвращался во дворец. – Он помолчал. – Он казался расстроенным. Сбежал отсюда с несколькими старшими офицерами.

У Али свело живот, он не знал, что думать об этом. Он кивнул и пошел дальше, шагая в сердце Цитадели, места, которое во многих отношениях было для него домом больше, чем дворец. Его башня гордо возвышалась на фоне заходящего солнца.

Группа офицеров Гезири была внутри, громко споря над свитком. Али узнал их всех, особенно Дауда, офицера, который поблагодарил его за то, что он сделал с колодцем своей деревни, когда впервые прибыл в Дэвабад.

– Слава Богу, принц Ализейд, – сказал мужчина, увидев Али.

Али осторожно подошел, подняв руку, чтобы остановить Любайда и Акису. Теперь он здесь как солдат, а не как гражданское лицо из внешней Ам-Гезиры.

– Каид отправился во дворец?

Дауд кивнул.

– Мы получили от короля приказ, который его обеспокоил.

– Какой приказ? – спросил Али, мгновенно обеспокоившись.

Заговорил Баргаш, один из самых громких капитанов.

– Он хочет, чтобы мы сровняли с землей район, где произошло нападение. В этом нет необходимости. Мы нашли шафита, который жил в апартаментах, с перерезанным горлом. Нападавшие, должно быть, убили их. И сами нападавшие мертвы! Нам приказали вырезать всех шафитов, потому что…

– Достаточно, – перебил Абу Нувас. – Вступая в гвардию, ты дал клятву повиноваться королю.

– Это не совсем та клятва, которую он дал, – поправил Али. – Он поклялся служить Богу и безопасности своего народа. И шафиты – тоже часть нашего народа.

Абу Нувас бросил на него раздраженный взгляд.

– При всем моем уважении, принц Ализейд, у вас здесь нет звания. Вы даже не должны быть здесь. Если хотите, я могу проводить вас во дворец.

Угроза была очевидна, и Али увидел, как несколько человек ощетинились… хотя их колючие взгляды были обращены не на него.

Али помолчал, вспоминая Мунтадира и Зейнаб. Их отца.

Бир-Набат и жизнь, которую он мог бы прожить.

Да простит меня Бог. Боже, храни меня.

– Мне очень жаль, Абу Нувас, – тихо сказал он. Рука Али опустилась на ханджар. – Но я не вернусь во дворец.

Он ударил его по черепу рукоятью клинка.

Абу Нувас упал без сознания в песок. Двое офицеров немедленно потянулись к своим зульфикарам, но сочувствующих Али было больше – остальные офицеры и несколько пехотинцев бросились вперед и остановили двоих.

– Пожалуйста, убедитесь, что с ним все в порядке, – продолжил Али, стараясь говорить спокойно.

Он поднял свиток с земли, его глаза изучали отвратительный приказ, подпись его отца ясно виднелась внизу.

Она вспыхнула в его руке, и Али бросил ее на землю.

Он посмотрел на потрясенных солдат вокруг.

– Я вступил в Королевскую гвардию не для того, чтобы убивать невинных, – отрезал он. – И наши предки, конечно, не пришли в Дэвабад, чтобы разрушить дома шафитов, пока их дети спят внутри. – Он повысил голос. – Мы сохраним мир, понятно? Вот что происходит сейчас.

На мгновение мужчины заколебались. Сердце Али заколотилось. Акиса потянулась за клинком…

Затем Дауд кивнул, быстро отдавая честь Гезири.

– Ваш принц отдал приказ, – объявил он. – Встать!

Солдаты во дворе, сначала медленно, а затем со скоростью, с которой они бы повиновались Ваджеду, заняли свои места.

Дауд поклонился.

– Что нам делать?

– Мы должны обеспечить безопасность шафитского квартала. Я не хочу, чтобы сегодня кого-то линчевали. Ворота на мидан должны быть закрыты и укреплены, быстро. Мне нужно послать сообщение королю.

«И моим брату и сестре», – добавил он про себя, молясь, чтобы ему удалось добиться большего, чем он думал, споря с ними в шкафу.

– А как насчет квартала Гезири? – спросил Дауд. – От шафитов нас не отделяют никакие ворота.

– Я знаю.

Али глубоко вздохнул, обдумывая варианты и внезапно пожалев, что не придумал больше интриг с Зейнаб. Он теребил четки на запястье. На чью поддержку он мог рассчитывать?

Его пальцы замерли на четках.

– Мне нужно, чтобы ты привел ко мне всех гезирских муэдзинов, которых сможешь найти.