17 сентября 2020 года
Великобритания
Креденхилл-Акротири
В неприметном графстве Герефорд в Великобритании есть три достопримечательности. Это кафедральный собор, не такой красивый, как в Солсбери, но тем не менее старинный, средневековый, но все еще используемый мост и монумент в виде часов. Этот монумент был расположен на территории бывшей базы ВВС Креденхилл, ставшей теперь казармами полка 22SAS – легендарного двадцать второго полка особого назначения. Полк переехал туда в девяносто девятом году, и Часы переехали вместе с ним.
Лейтенант Гарри Хорселл утром получил особый приказ – он должен был стоять и наблюдать за тем, как к Часам нанятые подрядчики прикрепляют новую плиту. Подрядчики были гражданские, среди них могли быть поляки, арабы или еще черт знает кто – а они уж точно сделают на «отвали». Плита потребовалась, потому что на других уже не было места, чтобы записывать имена погибших бойцов полка.
Солнце попадало лейтенанту Хорселлу прямо в глаза, но он стоял и смотрел, как подрядчики крепят плиту… как двое держат, а третий орудует каким-то инструментом… недолго этой плите оставаться незаполненной, ох недолго…
Оатс, Макграт, Дансли.
Эти трое погибли в один и тот же день в Сирии. Они пытались получить данные по химическому оружию, а когда возвращались, в их пикап попала ракета «Корнета». Кто это сделал… сирийцы или русские… да какая разница.
Дженкинс. Хойт.
Эти двое погибли в Афганистане – их убили подсоветные после того, как какой-то придурок – пастор в США сжег Коран.
Лейтстер. Погиб в Ираке, когда джип попал на мину.
Мир-Вильямс. Погиб в перестрелке с сербской мафиозной группировкой во время тайной операции в Европе.
Как же много имен…
После две тысячи первого число имен, приходящихся на год, резко увеличивается, раньше гибель и одного-то бойца была трагедией. В последнее время все больше попадалось имен, у которых даты гибели шли подряд. Правительство начало использовать их как особо подготовленную пехоту с расширенными возможностями, а на войне всякое случается.
Но страшны были даже не потери. Страшно было ощущение, что они отдавали свои жизни зря. Что все было напрасно. Что они шли от одного поражения к другому, и не было этому ни конца ни края.
Тогда какого хрена…
Хорселл подошел ближе. Всмотрелся.
– Эй, парни, – сказал он, – вы криво ставите доску.
Строители оглянулись. Один пожал плечами.
– Вы криво ставите доску, я говорю. Посмотрите сюда – криво. В эту сторону.
Хорселл вдруг понял, что ни один из них не понимает его, не понимает английский язык. Это взбесило его: какого черта? Они рискуют жизнью, умирают, а их страна не может найти несколько человек, чтобы поставить памятную доску, и вместо этого присылает каких-то гастарбайтеров…
Гнев захлестнул его, и неизвестно, что он мог бы сделать, но на его плечо сзади опустилась рука. Он обернулся.
– Какого…
Это был Марти Риц-Эванс, они вместе пришли в полк.
– Не шуми. Капитан тебя ищет.
Капитан уезжал в Лондон по делам, и наряд стоять здесь ему давал не он.
– Какого черта происходит?
– Его спроси. Вернулся как ужаленный…
…
– И с ним еще какие-то типы гражданские. Кажется, намечается какое-то дерьмо…
– То-то я удивился, – зло сказал лейтенант, направляясь к своему байку, который он оставил рядом. По территории базы он ездил на велосипеде…
Капитан Киран Ллойд был одним из старожилов полка, он помнил, как начиналось в Ираке, и помнил даже то, зачем это все было. Ему было за сорок, и он, как и все старшие офицеры полка, когда-то был стрелком, но после сорока перешел на кабинетную работу. Его супруга была колумбийкой, они познакомились в Колумбии, когда капитан консультировал тамошние силы специального назначения, борющиеся против партизан.
Сейчас капитан ходил по своему небольшому кабинету, как разъяренный тигр. В кабинете, кроме него, никого не было, через открытую форточку слышался шум вертолетов – штурмовые группы отрабатывали десантирование.
– Сэр.
– Закрой дверь.
Лейтенант сделал, что ему приказали.
– Ты проходил курс подготовки по ОМП, верно?
– Да, сэр, в Чехии и в США.
– Вот и отлично…
Лейтенант заподозрил неладное.
– Что-то происходит, сэр?
– Происходит. Получена информация, что из Пакистана идет судно, на котором находится ОМП. Десять тонн.
Лейтенант покачал головой.
– Боже мой…
– Ситуацию с финансированием ты прекрасно знаешь. Как и с парнями из Пула.
Лейтенант знал и это. В Пуле располагался отряд боевых пловцов британского ВМФ – специальная лодочная служба, SBS. Между САС и СБС существовал тянущийся уже лет тридцать конфликт, начало ему положило совещание в министерстве в восемьдесят седьмом. В восемьдесят шестом группа палестинских экстремистов захватила итальянский круизный корабль «Акиле Лауро». Поскольку такое могло произойти где угодно, в Великобритании начали создавать протокол действий на подобный случай. Возник спор, кто должен штурмовать корабль, пришвартованный в порту. САС и Министерство обороны настаивали, что корабль, пришвартованный к берегу, становится как бы его частью и контроль над операцией переходит к САС. СБС и флот настаивали на том, что корабль есть корабль, пришвартован он или нет. На том совещании договорились даже до того, а кто должен штурмовать корабль на верфях, если он еще не спущен на воду, но уже захвачен террористами.
Все это послужило основой для вражды, которая продолжалась уже более тридцати лет. В условиях недостатка финансирования она обострялась.
– Знаю, сэр.
– В этом случае работу оставили для нас. Мы атакуем корабль, как только он пришвартуется в порту.
– В каком порту, сэр?
Капитан внимательно посмотрел на него.
– Порт Фамагуста…
Плохо дело. Незнакомый порт, более того – порт незаконный, так как Турция оккупировала Северный Кипр, туда не имеют права заходить никакие корабли, кроме, понятно, турецких. Но по факту заходят, и криминала там хватает – более чем. Его и раньше хватало, а с тех пор, как началось в Сирии и порт Фамагуста стал самым близким к Сирии портом и портом вне международного контроля…
– Акротири как-то контролирует ситуацию там?
– Делает вид.
…
– Мне удалось выпытать у этих ублюдков из разведки, что порт активно используется для поставок оружия и боеприпасов в Сирию, демократической оппозиции. Турецкие корабли забирают груз в Болгарии и Хорватии и доставляют в Фамагусту, оттуда он более мелкими партиями переправляется на континент, где и передается… боевикам. Это значит, что в порту может быть складировано несколько тысяч тонн боеприпасов. Потому поддержка с воздуха исключена и… смотрите, куда стреляете. Одна пуля, попавшая не туда, – и рванет так, что и здесь будет слышно.
Лейтенант кивнул.
– Возьмем самолетные, сэр. Попрошу у Эйкена.
Лейтенант Сэм Эйкен на данный момент возглавлял особую группу САС, которая на ротационной основе находилась в Хитроу. У них были специальные пули из спеченного порошка, которые не пробивали фюзеляж самолета и не выбивали иллюминатор. Специальный антитеррористический боеприпас – полностью угрозу он не устранит, но хоть что-то.
– Возьмите. Сейчас придут эти уроды, я их сплавил на экскурсию, но это ненадолго. Последнее – мне показалось, что информация про ОМП непроверенная. Так что будь готов к любым неприятностям…
А уже спустя одиннадцать часов лейтенант Хорселл во главе своей команды сходил на бетонку аэродрома в Акротири, этого удивительного памятника временам Британской империи, которая когда-то была такой огромной, что над ней не заходило солнце.
База в Акротири – это даже не база, а клочок земли империи, с парой деревень, в которых люди имели британское гражданство, с многочисленными казармами. Он был частью мирного урегулирования конфликта пятидесятых годов прошлого века, по которому Кипр получал независимость, и он же был гарантией того, что не повторятся события 1973 года, когда началась война греков и турок на Кипре. Будучи стратегически важным активом еще во времена холодной войны, он сейчас стал еще важнее, потому что турки блокировали базу Инжирлик, обвинив НАТО в том, что они спонсировали попытку военного переворота, а теперь укрывают заговорщиков. Теперь Акротири оставался единственным надежным плацдармом НАТО в этой части света…
Их погрузили на машины и доставили в казармы – они были построены, кажется, в семидесятые, но это было намного удобнее, чем развертывание в Афганистане – копаешь на два фунта вглубь и размещаешь там свою палатку. Проследив, как устроились его люди, Хорселл направился в штаб, мельком отметив, что на базе полно американцев. Раньше такого не было.
Штаб тоже был старый, из нового только интерактивный экран – а стены красили краской, наверное, в восьмидесятые, а после этого – никогда. Считалось, что от этой краски, даже высохшей, идут вредные для здоровья испарения.
– Итак, всем внимание…
…
– Вот судно, на котором, по нашим данным, находится груз ОМП. Судно называется «Кассандра», куплено на офшорную фирму. Первоначальный порт назначения Триполи, Ливан, но в Средиземном море оно было перехвачено турецким фрегатом и силой приведено в порт Фамагуста. Мы отслеживаем груз…
– Погодите… – поднял руку Хорселл, – то есть это судно сейчас под контролем… турецкой стороны?
– Скорее всего, так и есть.
– Но почему мы тогда планируем его захват? Турция член НАТО!
– Лейтенант, Турция не сообщила о перехвате судна своей береговой охраной, – сказал сидящий в углу человек в костюме, скорее всего из MI6, – более того, командная система НАТО общая, и мы не нашли в ней никакого упоминания об этой операции перехвата, о том, что ее кто-то санкционировал. «Кассандра» приведена не на базу береговой охраны, а в порт Фамагуста, то есть серую зону, непризнанное государство турок-киприотов. Нам остается лишь предположить, что турецкие националисты перехватили груз для того, чтобы самим обзавестись оружием массового поражения. Возможно, в целях терроризма.
– Лейтенант, вы получили ответ на вопрос? Продолжаем…
– Вот так вот, джентльмены. Операция заключается в том, что мы должны будем атаковать судно на рейде Фамагусты. Которое, вполне возможно, охраняется турецкими парамилитарными формированиями и даже действующими турецкими военными.
Лейтенант не сказал главного, но все и так понимали, о чем он умолчал. Турецкие военные тренировались вместе с ними, вместе с американцами. Закупали самое современное оборудование. Они знают все стандартные процедуры НАТО. Одно – иметь дело с сомалийским пиратом с ржавым «калашниковым» или с джихадистом, который хочет умереть и увидеть Аллаха, и совсем другое – с противником, который знает, как ты работаешь, и тренировался так же, как и ты.
Да еще и местное население их, скорее всего, поддерживает.
– План прежний, комбинированная атака с воздуха и воды. Но теперь исходим из того, что нам будет противостоять серьезная и хорошо вооруженная сила. На вертолеты надо установить пулеметы – даже с учетом риска целостности контейнеров.
– Да, сэр. Наши вертолеты…
– Что с ними?
– Их погрузили на транспортный самолет, но он вылететь не смог. Сломался. Я узнал об этом от парня, который отвечает за летные операции, он тоже из Манчестера.
– Ради всего святого!
– Украинцы…
Вот уже четыре года все перевозки по линии НАТО выполняла не «Волга-Днепр», а украинские авиалинии Антонова. У них было меньше техники, и использовалась она более интенсивно. И вот результат…
– Извините, сэр, но пока ситуация остается… сложной.
Глава летных операций курил, курил турецкий табак, отчего глаза слезились. У лейтенанта возникло острое желание двинуть его как следует об стену.
– Вы что-то делаете для того, чтобы доставить мои вертолеты? Или просто ждете, пока все само собой уляжется?
– Сэр, на базе есть вертолеты, они в вашем распоряжении…
– Мне нужны мои вертолеты! Мои экипажи! С которыми мы тренировались! Мы не можем использовать другие, они не знают наших процедур, а мы не знаем их! Когда у меня будут мои чертовы вертолеты?
К САС был на постоянной основе прикреплен 658‐й вертолетный эскадрон, с которым бойцы тренировались постоянно. При необходимости их перевозили и другими транспортными средствами, но в операциях повышенного риска использовались только эти вертолеты.
– Сэр, боюсь, мы не можем сказать, когда вертолеты смогут оказаться здесь.
– Тогда меняем планы, к чертовой матери. Эксфильтрация и инфильтрация, как угодно, но только не по воздуху. Я не хочу, чтобы ваши летуны меня угробили.
…
– Ради бога…
На переработку плана потребовалось примерно два часа. Отныне никаких вертолетов – САС забрасывается теми же лодками, что и отряд «42 коммандо». Вначале лодки скрытно подходят к берегу и высаживают САС – и затем отходят. САС скрытно занимает позиции и атакует только тогда, когда террористы полностью разгрузят судно и весь груз окажется на берегу. После этого САС устанавливает контроль над территорией порта и устраняет все источники угрозы, а бойцы «42 коммандо» поднимаются на борт судна и зачищают его.
После чего планировалось, не поднимая шума, известить правительство Турции и перевезти опасный груз на британскую базу, а затем в Портон-Даун для уничтожения. Отдавать груз туркам для уничтожения дураков не было.
На всю операцию отводилось два часа – до рассвета. Это было в обрез, даже меньше, чем было нужно. Было понятно, что попытка только одна, и лейтенант отдал команду: при выходе за временные рамки операция прерывается и все возвращаются на исходные. И плевать на всё.
В конце концов, он был ответственным полевым офицером, чем сильно отличался от многих своих предшественников, таких, например, как барон Файнс.
Ночь. Любимое время действий спецназа.
Средиземное море. Теплая лужа посреди планеты, изрядно перепачканная грязью и кровью. Вероятно, им предстоит добавить немного крови и грязи…
Раскачивающийся на волнах фрегат Королевских ВМФ. Пришвартованные к бортам лодки. Поспешно передаваемые тюки с оборудованием. Несмотря на то что ранее полк тренировался и для таких операций, многие навыки утеряны. Последние пятнадцать лет полк не вылезал из гор и пустынь.
Плохо, когда мало воды, но когда ее много, то еще дерьмо.
– Сэр!
Лейтенант обернулся. Первый помощник… кажется, педик, сейчас всяких берут, особенно на флот. Вокруг рукавов обернуты самосветящиеся полоски – это необходимо, чтобы люди могли видеть друг друга в темноте и взаимодействовать… например, передавать друг другу грузы.
– Мы ждем вас на этой точке до девяти по Гринвичу. Дальше оставляем маяк и уходим.
– Премного благодарен.
– Капитан сказал, что сделает все возможное для вас.
Лейтенант не выдержал:
– Если мне потребуется помощь задниц с флота, я дам вам знать.
– Зачем вы так, мы делаем одно дело.
Точно педик.
Лейтенант пошел на корму.
– Сэр, почти закончили.
– Давайте помогу.
В полку офицеры не имели той дистанции с солдатами, как в других, и если им не удавалось заставить солдат себя уважать, то рапорт писали они…
– Руку, сэр… восемь. Ястребы на борту.
С глухим шипением – из-за звукоизолирующих кожухов – запускается сначала один двигатель, потом второй.
– Начинаем фазу один! Идем, идем, идем!
Лодки отваливают от фрегата.
Полчаса спустя. Полчаса с небольшим. Порт, город – как зарево огней, но не такое яркое, как в других портах, – просто энергии тут не хватает. Лодки уже идут на аккумуляторах, чтобы вообще не производить шума.
– Ястреб три, в зоне высадки чисто.
– Ястреб один и два идут к цели. Третий и четвертый – ожидание.
– Есть, сэр.
Лодка шаркнула носом по насыпи из щебня.
– Контакт!
Лейтенант показал условным жестом – пошли.
На земле бойцы САС развернулись в две штурмовые колонны, прикрывающие одна другую. В каждой было по восемь бойцов, при этом только каждый четвертый нес готовую к бою автоматическую винтовку. Остальные были вооружены пистолетами 45-го калибра с глушителями, заряженными теми самыми спецпатронами. Боец с винтовкой получил приказ открывать огонь только в самом экстренном случае…
Но хорошо, что высадились чисто, никого не потревожили.
«42 коммандо» в это время должно было высаживать снайперов на мол, прикрывающий бухту.
В порту было тихо – по сравнению с другими портами он был маленьким, полурыбацким, хотя когда-то это был крупнейший порт Кипра. Был до 1974 года, когда высадившиеся в порту турецкие десантники вместе с местными турками-киприотами пошли войной на греков‐киприотов. Короткая и жестокая война быстро завершилась делением острова на две части и вводом войск ООН, которые так до сих пор и стояли на своих местах. Мир признал только греческую часть Кипра, что турков ничуть не обеспокоило. Памятником разрушительному национализму, перепоясавшему остров колючей проволокой, стоял новенький, только что построенный аэропорт – на стоянке остались машины, а на летном поле – самолеты, которые уже никогда не взлетят.
Порт стал Меккой контрабандистов и наркоторговцев, так что здесь надо было быть повнимательнее.
Они достигли линии построек. Снайпер коснулся плеча лейтенанта и показал, какую позицию он хочет занять, – лейтенант показал большой палец. Ходж, их спец по разведке, достал из кейса небольшой дрон-разведчик. Его особенностью было то, что он походил на сидящую небольшую птицу и мог приземляться и передавать данные со стационарной позиции, не тратя энергии на нахождение в полете. Он мог даже залетать в дома.
– Птичка в воздухе, сэр.
– Покажи мне вон те строения.
– Сейчас, сэр…
Ночью в освещенном месте изображение скверное, потому что фонари дают чередование ярких и темных мест, камеры дрона не успевают адаптироваться. Но, исходя из того что они видели, ничего особенного.
Тогда почему такое дурное чувство, что что-то не так?
– Покажи мне корабль…
– Иду дальше по пирсу, сэр…
Он и сам видел корабль в прибор наблюдения. Старая посудина… он не раз и не два такие видел. Генерал-карго, или генеральные грузы, постройки, наверное, девяностых, если не раньше. Экипаж, набранный через крюинговое агентство. Какой-то левый флаг типа панамского, или монгольского, или мальтийского. Неуплаченные сборы в портах и готовность возить что угодно и куда угодно, рискуя как жизнями, так и судном. Которое наверняка трижды заложено и перезаложено.
Почему не идет разгрузка?
– Сэр, птичка стабилизирована, есть картинка.
Лейтенант посмотрел на экран. И ему не понравилось то, что он увидел.
– Ниже и правее.
Оператор выполнил приказ, и они увидели лежащего на палубе в районе борта человека.
Мертвого, судя по всему.
– Еще ниже.
– Сэр, это опасно.
– Делай.
Похож на частного охранника – таких сейчас полно на судах. Борода, какая-то синяя роба. Винтовка… кажется, G3. Сели, скорее всего, в Пакистане. Хотя у турок такие же.
– Пройдись рядом с бортом. Посмотрим, что там…
Оператор двинул аппарат.
– Сэр… рубка.
Выбито стекло. Пулями, скорее всего.
– Все, давай назад.
Лейтенант показал общий сбор. Все собрались в круг, спиной друг к другу, контролируя при этом все направления. В полку это называется «вороний парламент».
– На судне произошел бой, – сообщил лейтенант, – на этот случай плана у нас нет. И там может быть засада. Мы можем или атаковать, но вслепую, или отступить и вызвать кавалерию. Я не могу принять такое решение без вас.
От бойцов заговорил Сингх, этнический индус, лондонец в третьем поколении. В полку он пользовался авторитетом.
– Сэр, мы не дерьмо, которое отступает. Дайте приказ, и мы пойдем вперед, опасно там или нет.
– Тогда вперед.
Лейтенант остался на пирсе вместе с группой прикрытия. По сходням не пошли – бросили кошку, потом подцепили свою лестницу. Бойцы атакующей группы надели гоупро-камеры, чтобы командир мог видеть то же, что и они…
– Группа один, идем по правому борту. Видим убитого…
– Осмотрите его.
– Есть, сэр. Винтовка… убит… кажется, пистолетные пули.
– Ясно, продвигайтесь дальше.
– Есть, сэр. Идем дальше. Люк по правому борту. Вскрываю, готовлюсь войти внутрь. Багс, прикрой нас на шесть.
…
– Вхожу…
Лучи фонарей прорезали мрак, это было видно на камере.
– Нет ни рабочего, ни аварийного освещения. Вправо дверь, дальше – влево дверь. Иду направо. Черт, сэр, вы только посмотрите на это.
Лейтенант видел. Еще три трупа, двое на полу, один на кровати. Видно, отдыхающая смена.
– Сэр, их тоже застрелили.
– Иди дальше.
Снова лучи.
– Рубка. На полу следы крови, волочения…
И тут грохнул первый взрыв.
Он грохнул где-то впереди, по правую руку от лейтенанта и его группы, и был мощным. Их обдало горячим воздухом, где-то впереди что-то падало.
Лейтенант с ужасом понял, что происходит, – порт набит оружием и взрывчаткой, находящимися в этих контейнерах в ожидании переправки в Ливан и Сирию – открыто, без каких-либо мер безопасности. Тот, кто перебил людей на том корабле, решил замести следы и заминировал порт. После того как все это рванет, погребальный костер размером с целый город уничтожит все улики…
– Всем Ястребам в воду! – закричал лейтенант в микрофон, не соблюдая протокол связи и не заботясь о безопасности. – Уходите с корабля, живо, живо, живо! Все, кто на пирсе, в воду! Прикрытие тоже! Все в воду, мать вашу!
И сам прыгнул в вонючую, теплую, пахнущую нефтью воду, до того как сдетонировали другие контейнеры и страшный двойной взрыв сотряс воду и воздух…
