Глава 2

На промозглой планете во Внешнем Кольце две сестры свернулись клубочком, забившись в закутке, где поместилась бы только одна.

По верфи Рефну сновали техники Сопротивления. Одни катили тележки с черными шарообразными магнозарядами, другие направляли неповоротливых зарядных дроидов к их разъемам, третьи готовили к вылету восемь бомбардировщиков типа «Звездная Крепость».

Из тесной турели «Кобальтового Молота» Пейдж и Роуз Тико видели царившую вокруг суету как на ладони. Но прозрачный шар отсекал все звуки, и боевые приготовления превращались в пантомиму. Хотя бы на несколько последних минут сестры могли притвориться, что кругом никого нет.

— Не хочу, чтоб ты летела без меня. — Роуз задрала голову, чтобы посмотреть на Пейдж. — Вдруг забудешь, как работают пушки?

Пейдж рассмеялась и потрепала корпус прицела.

— Ты их только что проверила, — напомнила она. Потом зевнула и потянулась, насколько позволяло тесное пространство. — А я знай жми на гашетки, и врагов как не бывало.

Прикрепленная к круглой турели сдвоенная пушка была заблокирована и даже не дернулась. Зато качнулся каплевидный золотой кулон, обвивающий прицел. Когда он тихо звякнул, ударившись о ствол, Роуз машинально сунула руку под комбинезон и сжала такой же кулон, который носила на шее. Это была эмблема системы Отомок — их родного дома.

Пейдж поглядела на сестру и толкнула ее плечом, отвлекая от раздумий.

— Тебя еще работа ждет, — заявила Пейдж. — Если твои заглушки спрячут корабли от радаров, нам легче будет улизнуть от Первого Ордена.

Роуз смущенно потупила взгляд:

— Заглушки всего лишь маскируют выхлоп двигателей. Такое кто угодно мог бы смастерить. Да еще и получше меня.

— Опять заладила! Сама знаешь, что это неправда.

— Ну ладно, ладно. Все равно хочу с тобой.

— Ты и будешь со мной, — улыбнулась Пейдж, протянула руку и легонько постучала по кулону.

Роуз еще крепче стиснула свой:

— Это совсем не то.

— Может быть. Но я ненадолго. Как только эвакуируемся с Ди’Кара, встретимся с тобой на «Раддусе».

— Угу, — буркнула Роуз, сжав кулон изо всех сил. В уголках глаз скопились слезы — вот-вот польются по щекам.

— Роуз. — Пейдж стиснула ей руку. — Все со мной будет хорошо.

— Знаю, Пэй-Пэй, — тихо проговорила Роуз. Так она звала сестру еще в детстве. — Ты ведь лучший стрелок во всем Сопротивлении.

Пейдж в ответ просто улыбнулась, и Роуз, закрыв глаза, растворилась в родных и теплых объятиях сестры. Вскоре их дыхание вошло в один ритм — плечи мягко вздымались и падали в такт.

Когда они впервые летели на «Кобальтовом Молоте», Роуз сразу же после выхода в гиперпространство выбралась из кресла бортинженера, спустилась с летной палубы по лесенке и втиснулась в турель рядом с Пейдж. Так они и сидели несколько часов, всматриваясь в бесконечный бело-голубой водоворот, и мечтали о временах, когда в Галактике наступит мир: куда они слетают, каких заведут питомцев, какой у них будет домик на планете с теплым солнцем, ласковым ветром и зелеными полями.

Если поначалу экипажу «Кобальтового Молота» это и показалось странным, скоро они смирились с тем, что сестры Тико связаны узами покрепче иных близнецов. С тех пор как родилась Роуз, сестры редко разлучались больше чем на пару дней. Они вместе росли на Малом Хейсе в системе Отомок, вместе бежали с родной планеты, когда ее оккупировали войска Первого Ордена, вместе присоединились к Сопротивлению.

А вот теперь приходится расставаться.

На Рефну не было ангаров, в которых поместилась бы «Нинга». Фрегат ждал на низкой орбите — яркая звездочка на темно-фиолетовом небосклоне, погруженном в вечный сумрак. Вот-вот вылетит следующий транспортник, а потом настанет очередь Роуз. Вскоре после этого, заправившись топливом и загрузившись боеприпасами, взлетят бомбардировщики и вместе с «Нингой» прыгнут в гиперпространство. Всю дорогу до Ди’Кара Пейдж проведет в турели — в крохотном прозрачном шарике посреди космической стихии. Роуз страстно желала полететь вместе с сестрой, но было поздно. Она уже согласилась остаться на «Нинге» и показать техникам принцип работы заглушек — вдруг их удастся приспособить и к другим кораблям.

— Почему ты согласилась? — спросила Пейдж, почувствовав, что сестра печалится.

— Хотела новый комбинезон, — ответила Роуз.

Сестра усмехнулась, как Роуз и надеялась. Но это ведь Пейдж — она никогда не теряет самообладания. Даже с отказавшим двигателем, непослушным штурвалом и под шквалом турболазерного огня она хладнокровно оценит ситуацию и вычислит, что надо сделать. Но генетическая лотерея, наградившая Пейдж такой выдержкой, до Роуз не снизошла. Грядущая битва приводила ее в ужас, а от томительного ожидания скрутило живот.

«Вот поэтому ты героиня Сопротивления, а я простой техник», — хотела сказать Роуз, но говорить так было незачем, да и некогда. Вместо этого она завела было речь про храбрость и ответственность — но выходило так жалобно, что пришлось признаться, почему на самом деле она согласилась принять новое назначение.

— Я думала, ты этого хочешь, — сказала Роуз. — Чтобы я наконец-то сама за себя отвечала.

— Я хочу, чтобы ты оставалась собой, — ответила Пейдж. — И при этом, конечно, моей сестренкой.

Она протянула руку — как всегда, четким и отточенным движением, — сняла отомокский кулон с прицела и повесила на шею.

— Мы с тобой связаны навек, — сказала Пейдж. — И с домом тоже. Для этого не обязательно находиться рядом.

Сестры обнялись — обе знали, что уже пора отправляться.

— Увидимся после эвакуации, — сказала Роуз, а про себя взмолилась мирозданию: пусть это будут не слова успокоения, а железное обещание.

— До встречи, Роуз, — ответила Пейдж. Она прощалась так перед каждым вылетом — нарочито небрежно. Роуз старалась верить, что это добрая примета.

После этого девушка стала выбираться из орудийной башни, усердно стараясь не наступить на сестру или не сбить прицел. Из бомбардировщика она вылезала через вертикальную шахту, которую летчики прозвали «обоймой». Под ногами виднелись открытые створки бомболюка, а вверх мимо стоек с магнозарядами тянулась лестница на летную палубу. Зарядов было больше тысячи — хватило бы, чтобы расколоть кору какой-нибудь планеты или пробить щиты крейсера и раскурочить ему обшивку. На многих из бомб красовались картинки или корявые надписи — доблестные лозунги Сопротивления соседствовали с нецензурными пожеланиями в адрес руководства Первого Ордена.

Роуз отсчитала шесть рядов снизу, нашла пятый от края магнозаряд — и увидела тот самый черный шар, который они с Пейдж разукрасили стилусом. Послание они выбрали простое: «Расплата за Отомок».

Роуз услышала гул взлетающего челнока. Значит, ей на следующий. Она свесилась из бомболюка, спрыгнула на палубу и взглянула вверх, на прозрачный шар. Пейдж уже проводила предполетную подготовку; экран инфопланшета озарял ее лицо бледным белым светом. Пока она сверялась с контрольной картой, из-под мягкого подшлемника выбился локон черных волос, и Пейдж потянулась его поправить.

Этот жест — знакомый и бессознательный — потряс Роуз даже сильнее прощальной беседы. Она лихорадочно огляделась, высматривая серебристую тушу Фоссил — неповоротливого командира эскадрильи. Она скажет Фоссил, что все это было ужасной ошибкой, и полетит запасным бортинженером на «Кобальтовом Молоте» — и вообще пойдет на все, но Пейдж ни за что не бросит.

А если Фоссил запретит? Тогда Роуз улучит момент, когда та отвернется, и заберется обратно в «обойму». Так и будет прятаться в техническом отсеке, пока они не войдут в гиперпространство: тогда будет уже поздно ее высаживать.

Но тут Пейдж обернулась, заметила сестру, улыбнулась и помахала рукой. Словно все хорошо. Словно нет никакой опасности.

Когда приземлился челнок, на котором ей пора было лететь, Роуз тоже помахала, через силу.

«До встречи, Пейдж».