Уортон положил спичку на розжиг, потом сел на скамью и стал наблюдать за тем, как тонкие щепки, потрескивая, превращаются в едва заметные язычки пламени. Вскоре он почувствовал, как начинают согреваться пальцы. Занялись брикеты с торфом, ароматный дым спиралью пополз в дымоход.

Мужчина встал и отряхнул ладони.

Джейк раздобыл где-то свечи и, несмотря на то что проблемы со светом уже были устранены, маниакально расставлял их по всей кухне, как будто хотел скорее согреть сердце дома и изгнать снежную ночь.

Сара сидела за столом. Она в оцепенении смотрела на потрескивающий огонь и вертела пальцами небольшой золотой жетон, который висел у нее на шее.

Уортон устроился напротив нее:

– Как ты себя чувствуешь?

Девушка пожала плечами. У нее не было ответа на этот вопрос. Как она могла объяснить Уортону, что сверхъестественный луч света не смог ее ранить, в отличие от полного злости и отчаяния взгляда Джейка? Или того, как он сейчас зажигает одну от другой свечи и всячески старается не встречаться с ней глазами? Вот это и правда было больно. Она хотела закрыть его отцу дорогу домой. Он, наверное, ненавидел ее за это.

Уортон, должно быть, догадался обо всем без лишних слов.

Он покосился на Джейка и сказал:

– Пойду помогу Пирсу занести продукты в дом.

После того как он ушел, Сара встала из-за стола и прошла через комнату к юноше.

– Джейк, прости меня.

Он подождал, пока разгорится последняя свеча, и не спеша вставил ее в металлический подсвечник. Делать нечего, пришлось обернуться.

Сара стояла бледная, вся дрожала и смотрела голубыми, как лед, глазами. Она переоделась в теплую сухую одежду. Чужие вещи. На секунду Джейк даже подумал, не отдал ли ей Пирс кое-что из вещей Лии.

При всем этом она по-прежнему была непреклонна.

– Это все правда? – спросил Джейк. – Про черную дыру?

– Правда.

– Ты не можешь знать это наверняка. Ты ушла до того, как все случилось.

– Это было неизбежно. Иначе меня бы здесь не оказалось.

– А мой отец?

– Как я уже говорила, он просто один человек.

Джейк облокотился на стол:

– А для меня он – всё.

– Ты такой же, как Венн! – взорвалась Сара. – Вы оба зациклены на своих желаниях. А как же все остальные? Будущее тебя не волнует?

Джейк пожал плечами:

– Будущее так далеко, я даже не могу его себе представить.

– Тебе повезло, ты не видел, во что превратится мир.

Он хотел было спросить ее о том, как там, в сотнях лет от настоящего, но передумал, потому что знал, что она сообщит ему не больше, чем он рассказал Симмсу о машинах, самолетах и компьютерах.

Поэтому произнес:

– Это не от меня зависит. Венн не остановится. Ты его видела. Он выстрелил в тебя из того пистолета, хотя не был уверен в том, что ты выживешь. Венн не знает жалости. Ради того, чтобы вернуть Лию, он принесет в жертву любое будущее. К тому же зеркало невозможно разбить. Так Маскелайн сказал.

Сара в это не верила. Не могла в это поверить.

– Если есть какой-то способ, то он должен его знать.

– Я тоже так думаю, – раздался у нее за спиной голос Саммер.

Королева Ши в грациозной позе сидела на скамье у очага. Она спустила босые ноги на пол и легко встала.

– Сара, пришла за своим сокровищем. Ты обещала.

Девушка огляделась по сторонам и вытащила из кармана брошь с бриллиантами.

Джейк заметил, что Саре очень не хочется с ней расставаться.

– Ты обещала отдать ей это?

– Она предлагала. – Саммер подошла и встала напротив Сары.

Они были одного роста, но женщина каким-то странным образом казалась моложе. Возможно, потому, что она была по-детски нетерпелива.

– Но я тебя предупредила, что мне она не нужна. Я хочу это.

Саммер прикоснулась пальцем к половинке монеты.

– Почему именно это?

– Просто так, из прихоти. Ты же объявила «все, что угодно». – Саммер обвела взглядом кухню и улыбнулась. – Или вместо этого забрать вот его? – И она указала на Джейка.

Джейк похолодел.

– Нет! – Сара двумя руками сорвала с шеи цепочку с половинкой монеты. – Забирай. Этот жетон ничего не стоит, если не считать того, что когда-то он принадлежал Симмсу. А мне его дал отец. Но я сомневаюсь, что для вас он что-то значит.

– Абсолютно ничего, – подтвердила Саммер, глянув на блестящий жетон.

Джейк, увидев, как она смотрит на добычу, мысленно сравнил ее с хищником. Потом Саммер, мягко ступая, прошла к арочному проему, где замер Гидеон.

Там, уже уходя, прикоснулась к его волосам:

– Попрощайся с ними, дитя человеческое.

Когда Саммер ушла, юноша прислонился к стене. На его бледной коже появилось больше темных разводов цвета зеленого мха. Теперь он был больше Ши, чем человек. Гидеон даже внешне становился чужим.

– Подойди к огню, – предложил ему Джейк.

– А зачем? – Гидеон обвел взглядом полки с посудой, начищенные кастрюли, огромный очаг и вертелы на крюках, потом посмотрел на Сару. Его обида переросла в озлобленность. – Ты использовала меня. Тебе требовалась ее помощь, и ты дала обещание, зная, что никогда его не исполнишь.

– Прости, мне очень жаль, – пробормотала Сара.

– Неужели? – Гидеон с горечью рассмеялся. – Я думал, что живу в плену заклинания. Но твой плен похуже моего. Возможно, никто из нас никогда не вернется домой.

Джейк облокотился на стол:

– Это еще не конец. Я никуда не ухожу. И я тебе обещаю – я освобожу тебя от Саммер, даже если придется…

Гидеон, как по сигналу, бросился к Джейку:

– Стой! Не давай глупых обещаний. Что ты ни скажешь, она услышит. Не обещай ничего, потому что она это заберет. Твою душу, твоего отца, твою жизнь. Одно о Ши я знаю наверняка: они никому не оставляют второго шанса.

Уортон задержался в холле. Двери аббатства были закрыты на засовы, окна заперты, камеры ничего не показывали, но от парадного входа доносились чьи-то тихие голоса. Уортон подошел к окну и осторожно выглянул. Призраки Ши ждали. Потом из дома вышла Саммер и встала, утопая по щиколотку в снегу. Луна отбрасывала ее длинную тень.

– Возвращайтесь домой. Все кончилось, – объявила королева Ши.

Ши начали меняться прямо на глазах. Они уменьшались в размерах, блестели и переливались. Их одежды превращались в перья, на лицах появлялись клювы. Только быстрые глаза и манера искоса смотреть оставались птичьими. А потом в небо взлетела огромная стая призраков скворцов. Эта темная и шумная стая на фоне звездного неба разбивалась на несколько и, громко хлопая крыльями, образовывала причудливые фигуры.

Уортон как завороженный следил за ними, пока не рассыпалась последняя стая.

И они исчезли, превратились в ускользающие в спящий Лес длинные черные ленты.

Саммер наблюдала за их уходом.

Уортон заметил у нее за спиной Венна:

– Я мог бы сам справиться с этим репликантом. Сара не имела права обращаться к тебе.

– Но она обратилась. И вот моя награда.

Саммер развернулась к Венну и подняла над головой какой-то крохотный предмет на золотой цепочке. Уортон не сразу понял, что это такое, но потом все-таки разглядел половину монеты, которую всегда носила на шее Сара.

– И какая тебе от этого польза? – с подозрением спросил Венн.

– Никакой. – Саммер аккуратно повесила жетон на шею. – Вот так. И что же ты теперь будешь делать, Венн? Вернешься к своим бессмысленным экспериментам?

Венн вроде как к ней потянулся. Уортон увидел в серебряном лунном свете, как она улыбнулась и отступила на шаг.

– Позволь мне использовать Саммерленд, – умоляющим голосом попросил Венн. – Позволь мне пройти…

– Спасти мою соперницу? Никогда.

– Ты всегда ненавидела Лию.

– Я? В этом не было никакой нужды. Она для меня – пустое место. Ты принадлежишь мне. Наступит день, и ты поймешь это. Ты вернешься в Лес и уже никогда его не покинешь.

Саммер потянулась губами к губам Венна. Уортон смотрел, как она целует неподвижно стоящего мужчину, и почувствовал, как у него холодок пробежал по спине.

Издалека донесся гулкий звон колоколов уинтеркомбской церкви. Наступила полночь.

Саммер среагировала мгновенно. Она, как змея, отпрянула от Венна и спросила:

– Что это?

– Ты знаешь, – тихо ответил он. – Рождество.

Саммер передернула плечами и легко повернулась в глубоком снегу:

– Да, действительно. Я вернусь, Венн. Теперь я могу проникнуть в дом, и ты никогда не узнаешь, что я собираюсь сделать.

Она шагнула вперед и в одно мгновение исчезла, только на голубых сугробах остался очерченный луной силуэт.

Уортон чуть не вскрикнул, но не пошевелился.

Венн тоже не двигался. Джордж еще как минимум минуту наблюдал за высокой фигурой на заснеженных ступенях парадного крыльца. А потом до него донесся шепот Венна:

– Я люблю ее больше тебя, моя леди.

Гидеон вскинул голову:

– Слышали?

– Что?

– Колокола. В церкви. Я не могу здесь оставаться.

– Конечно можешь. – Джейк подошел к Гидеону и взял его за рукав. – Не возвращайся к ним! Останься. Здесь они до тебя не доберутся.

– Думаешь? – Гидеон рассмеялся, как обычно, безрадостно. – Ты ничего о них не знаешь. – (В кухню вошел Пирс с подносом горячих пряных напитков.) – Наслаждайся, Джейк. Наслаждайся, пока можешь. Делай, пробуй на вкус все, что хочешь. Наслаждайся жизнью, потому что снаружи один только холод и темнота.

– Мы освободим тебя. Даю слово.

– Чтобы я превратился в прах и пепел? – Гидеон пожал плечами. – Хотя, может, это даже лучше. Лучше, чем сейчас.

– Я не отпущу тебя, – зло заявил Джейк.

Но он еще не закончил фразу, а Гидеон уже исчез. Ветхий зеленый бархат растаял в пальцах Джейка, он цеплялся за воздух.

Юноша поднял голову и увидел, что за ним от очага наблюдает Венн.

– Их невозможно удержать. Это все равно что пытаться поймать ветер. Она его никогда не отпустит.

В кухню вошел Уортон.

Здесь он почему-то казался гораздо внушительнее, чем в школе, и на Венна он посмотрел как-то странно.

– Двери и ворота закрыты. Окна тоже. Маскелайн с Ребеккой в гостиной, но мы не можем держать их там. Завтра утром вы должны будете позволить им… уйти.

– Приведи их, – распорядился Венн, обращаясь к Пирсу.

В наступившей тишине потрескивали дрова. В воздухе повис насыщенный запах яблони. Кухня прогрелась. Сара подошла к очагу. У нее было такое чувство, что холод воды из озера останется с ней навсегда, как будто его осколки вошли в ее сердце как поражение.

Уортон водрузил на тарелку стопку из приготовленных Пирсом бутербродов. Ему вдруг так захотелось есть, что аж желудок свело от боли.

В кухню вошел Маскелайн. Он встал возле стола. Следом за ним появилась Ребекка.

Она посмотрела на Сару:

– Ты как себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Ты и твой тайный друг свободны, – сухо бросил Венн. – Мы вас не держим.

– Естественно, – пробормотал Уортон. – В такую-то погоду.

Ребекка взглянула на Маскелайна:

– За нас не волнуйтесь. Машина у ворот, а если не сможем проехать, дойдем пешком. Тут всего-то несколько миль.

Маскелайн с мрачным видом смотрел на огонь и о чем-то думал.

Потом он повернулся к Венну с Джейком и заявил:

– Сначала я хотел бы кое о чем вам двоим рассказать. С глазу на глаз, если не возражаете.

Он явно был взволнован.

Маскелайн покинул кухню и, пройдя по переходу, остановился.

Венн, немного подумав, направился следом. Джейк глянул на учителя и тоже вышел.

Маскелайн дождался, пока они к нему присоединятся, и бросил взгляд в сторону освещенной кухни, где девушки и Пирс разливали чай по чашкам.

– В чем дело? – спросил его Венн.

– Послушайте меня. Сара носит на шее жетон. Это правая половина монеты.

– Но она отдала его… – начал Джейк.

– Заткнись, – перебил его Венн. – И что дальше? Это тот жетон, который был у Симмса?

– Тот самый, что я отдал ему. – Маскелайн устало прислонился спиной к стене. – Но вы не понимаете, каково его значение. Мне придется вам сообщить, потому что сейчас для вас не меньше моего важно сохранить зеркало. Я вынужден вам доверять.

Звучало это так, словно он спорил сам с собой.

– Монета представляет опасность для зеркала? – уточнил Венн.

– Его нельзя разбить. Его не уничтожит ни огонь, ни ветер, ни вода. Есть только один способ. – Маскелайн посмотрел на Джейка. – Монета Зевса была выкована в древние времена создателем зеркала как оберег, на случай если сила зеркала станет угрозой для мира. В ней сконцентрировано достаточно энергии, чтобы уничтожить Хроноптику навсегда.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Венн.

Но Маскелайн, словно не слыша его, продолжил свой рассказ, будто боялся, что не успеет:

– Монету разрубили пополам, а половинки разбросали во времени и пространстве так, чтобы их было невозможно соединить случайно. Левая половинка утеряна. Ее потеряли столетия назад. Но если она когда-нибудь будет найдена, если обе половинки когда-нибудь соединят… – Голос Маскелайна совсем ослаб, губы еле шевелились. – Это генерирует волну невероятной по силе энергии. Во всей Вселенной только эта монета обладает подобной силой. Ну, я надеюсь…

Джейк вытаращил глаза:

– Если Сара знала об этом…

– Она не знает. И не должна. – Маскелайн уставился на них темными глазами. – И вам нужно каким-то образом выманить у нее эту половинку.

Мужчина умолк, словно у него больше не было сил продолжать.

Джейк глянул на Венна. Действительно, все было сказано. Они молча наблюдали, как Сара на кухне, размешивая сахар в чашке, болтает с Ребеккой.

Ребекке и Маскелайну выдали теплые пальто и ботинки.

После того как они ушли, пробираясь по глубокому снегу, Уортон широко зевнул и сказал:

– Извините, мне точно пора в постель. – Он улыбнулся Джейку. – Может, после всего у меня получится провести дома пару деньков…

– До возвращения, – закончил за него Джейк.

Уортон сник:

– Да уж, эта пьеса и эта чертова школа.

– Возможно, – вкрадчиво заметил Пирс, – крестному сыну мистера Венна понадобится домашний учитель.

Все взгляды обратились на Венна.

Он пожал плечами:

– А мне-то что? Делайте что хотите. – Он встал, а потом вдруг резко повернулся к маленькому азиату. – Ты! Где ты был все это время? Твой долг – охранять дом, а ты взял и просто исчез.

Пирс пожал плечами:

– Был очень-очень занят. Янус вывел из строя все источники энергии. Все восстановлено благодаря героическим усилиям вашего покорного слуги.

Одна из кошек, которая в этот момент вылизывалась на стуле возле очага, прервала свое занятие и уставилась на Пирса. Он в ответ угрожающе посмотрел на нее.

– Оставайтесь, если хотите, – бросил Венн и вышел из кухни.

– Если позволите, я это обдумаю, – заявил Уортон. – Всем счастливого Рождества.

И тут, немало удивив Уортона, Сара подошла к нему и поцеловала в щеку:

– Счастливого Рождества, Джордж.

Джейк побежал наверх – проверить, как там мартышка. Горацио, свернувшись в калачик, мирно спал на подушке. Юноша улегся рядом и почесал его темную шерсть.

Горацио тут же устроился у него под мышкой.

Они потерпели поражение. Но могли предпринять еще одну попытку. Отец где-то там, а у них есть время, время всей Вселенной, на то, чтобы его отыскать. И Молл. Может быть, даже Молл…

Джейк проснулся внезапно.

В комнате было темно. Кто-то выключил свет и укрыл его. Юноша отбросил одеяло и сел. Потом соскочил с кровати, кинулся к двери и прислушался.

Что-то было не так.

Уинтеркомбское аббатство погрузилось в тишину, и только один звук доносился откуда-то снизу. Джейка вдруг охватила паника. Он помчался вниз. Пронесся по увешанным портретами коридорам и ворвался в кухню. Но в кухне никого не было, только угли тлели в очаге.

Джейк чертыхнулся и пошел обратно. Проходя мимо кабинета Венна, услышал ее голос. А потом Венн тихо что-то сказал угрожающим тоном.

Джейк вошел в кабинет.

Крестный развалился в кресле – одна рука свисала с подлокотника, во второй – стакан с виски. На заляпанном пятнами столе – наполовину пустая бутылка.

Сара – она стояла у окна – резко обернулась.

Они с Венном уставились на Джейка.

– Что происходит? – спросил он.

Сара пожала плечами:

– Мне пора уходить.

– Нет. – Джейк загородил дверь. – Ты никуда не уйдешь!

– А какой смысл оставаться? Я не могу сделать то, ради чего пришла, а вы видите во мне угрозу. И в этом вы правы. У меня долг перед «Зевсом». Я должна найти свой путь, собраться с мыслями, провести кое-какие исследования и решить, что делать дальше.

Венн захихикал и пробормотал заплетающимся языком:

– А когда узнаешь, как спасти мир, то вернешься и поделишься своим знанием с нами?

– Да.

Джейк шагнул вперед:

– Сара.

– До свидания.

– Ты видела этот дом в своем будущем?

Сара замерла у окна.

– Тогда он был в руинах, – шепотом подтвердила она, а потом вдруг повернулась к Венну. – Не сдавайтесь. У вас все получится.

Венн пожал плечами:

– Слова, слова. Что от них толку?

Казалось, его мрачное настроение разозлило Сару.

– Это не слова. Я знаю. В моем прошлом Лия вернулась.

Венн медленно выпрямился в кресле. В его голубых, как лед, глазах отражалась луна. На потолке в кабинете покачивались тени веток деревьев.

– Докажи.

Сара подошла к Венну и что-то ему передала.

Это была небольшая, украшенная бриллиантами брошь в форме звезды.

Венн, разинув рот, смотрел на брошь.

– Сара!

– До следующей встречи.

Она улыбнулась, повернулась к окну и исчезла.

Джейк бросился за ней.

Щеколды были подняты, створки окна широко распахнуты. Джейк услышал скрип и тяжелое дыхание. Венн вскочил с кресла и оттолкнул Джейка.

Он ухватился за подоконник и закричал в заснеженную темноту:

– Сара!

Он кожей чувствовал ее шепот:

– У вас с Лией не было детей?

Ее дыхание согревало его щеку. Джейк, который стоял за спиной Венна, с трудом услышал его ответ:

– Не было.

– Но будут, – заявила Сара. Под окном захрустел снег. Ее голос отчетливо звучал в холодном воздухе. – Я твоя праправнучка, Венн. Твоя и Лии. Вот откуда я это знаю.

А потом – ничего, только скрип оконных рам и шорох падающего с подоконника снега.

– Она могла вас обмануть, – тихо сказал Джейк.

Венн развернулся и ошеломленно посмотрел на брошь:

– Она принадлежала Лие. Я положил эту брошь с ней в гроб.

Он глянул на кружащийся в воздухе снег, распахнул окно и закричал:

– Сара!

Тишина в ответ, только на снегу цепочка уходящих в темноту следов.