Век расшатался – и скверней всего,
Что я рожден восстановить его!

Джейк замерз. Замерз, проголодался и устал.

Он сидел в углу, обхватив колени, и старался унять дрожь.

– Где твои часы? – поинтересовался Венн.

– Украли. Сразу, как только я очутился в этом проклятом богом месте, – не поднимая головы, ответил Джейк. – И браслет грабители тоже забрали. Если бы не Молл, он до сих пор был бы у них.

Джейк вкратце рассказал о своем приключении в заброшенном театре.

Венн слушал не перебивая. Викторианский костюм подчеркивал его худобу.

– Ты молодец, все правильно сделал, – похвалил он, когда Джейк закончил. – А теперь мы его снова потеряли.

Где-то прогрохотал по мостовой кеб. Через небольшую решетку в потолке над головой Джейка накрапывал дождь.

– А у вас как прошло? – спросил он.

Венн пожал плечами:

– Полагаю, я прибыл где-то через два часа после тебя. Помню только, как схватил тебя за рукав, и все. Но мы с тобой все же совершили открытие: можно путешествовать вдвоем и прибыть почти в одно время.

– А в каком месте вы оказались? Тоже в переулке?

– Нет, в запущенном саду за трактиром. Лаяла собака. У меня кружилась голова, я плохо соображал, но, немного поплутав, все-таки вышел, кажется на Тоттенхем-Корт-роуд, только там были конюшни и рыбный рынок. Картинка из Диккенса… Я даже на минуту потерял дар речи.

– А где вы раздобыли одежду?

Джейку показалось, что Венну стало немного неловко.

– Ну, было очевидно, что нужно сойти за местного. Я заметил одного, скажем так, изрядно выпившего джентльмена, который желал нанять закрытый кеб. Я подозвал один и помог ему забраться внутрь. Через пару кварталов вышел в его костюме. Свой я оставил ему. Аккуратно сложил в стопку на сиденье.

Джейк не смог сдержаться и улыбнулся.

Венн встретился с ним взглядом, и они рассмеялись.

А потом снова накатила тоска.

– Симмс там наверху может черт-те что сделать с зеркалом, – проговорил Венн.

Джейк внимательнее посмотрел на своего крестного отца и заметил, как напряглось его лицо. Венн встал, подошел к двери и зло пнул ее.

– Напыщенный, самодовольный дурак, а мы дали ему себя обхитрить. Он может все испортить. Да и вообще может исчезнуть, как Дэвид, а мы застрянем здесь навсегда. Надо выбираться!

– Не растрачивайте зря энергию. – Джейк тоже встал. – Эту дверь так не открыть.

Венн посмотрел наверх.

Из щелей между кирпичами на потолке просачивалась жижа цвета извести, повсюду расползлась плесень.

– Подвал не так глубоко, если бы у нас было что-то вроде рычага и какие-нибудь инструменты…

– Но у нас их нет.

Венн резко обернулся.

– Ты хоть что-то полезное можешь предложить? – сорвался он. – Если бы тебя не посетила дурацкая идея войти в зеркало, мы бы сейчас здесь не сидели.

– Я не хотел, чтобы вы шли со мной. Вы могли остаться.

– Ты сумасшедший? Дэвид бы мне никогда не простил…

– Не говорите о нем так, будто он умер. – Джейк тоже начал терять терпение. – Вам плевать на моего отца! Носитесь со своей виной. Мечтаете с ней покончить. Да вам, может, и на Лию плевать!

Джейк не понял, как у него такое вырвалось, и, хоть и был в бешенстве, сам ужаснулся своим словам. Венн, не веря своим ушам, вытаращил глаза на Джейка. На какие-то полсекунды даже темнота в подвале рассеялась, словно брошенный камень попал в черное стекло мира и оно пошло трещинами.

А потом до них с потолка донесся чей-то голос:

– Джейк! Ты слышишь меня? Это я, Молл. Джейк, ты там?

Джейк подбежал к углу, над которым была решетка:

– Мы здесь! – Джейк обрадовался как ребенок. – Как ты узнала?

– Да ты и впрямь плохо соображаешь, – ехидно сказала Молл, Джейк даже представил, как она в этот момент склонила набок голову. – Решил, что я просто возьму и сбегу с этими деньгами? Вот уж нет! Я ждала снаружи, пока вы выйдете. Мне этот тип, Симмс, сразу не понравился. Больно скользкий. И много о себе воображает.

– Да, ты права. Он забрал браслет и запер нас здесь. Ты можешь нас освободить, Молл?

Девочка рассмеялась:

– Смотри и учись, Джейк. Помнишь?

– Послушай, ты там поосторожнее…

Но она уже ушла.

Юноша повернулся к Венну. Тот стоял, прислонившись к стене, и не спускал с него глаз.

– Ты правда в это веришь? – уточнил Венн так, словно не слышал разговора Молл с Джейком. – Думаешь, что я настолько мерзок в своем эгоизме? Так ты обо мне думаешь?

Джейк нахмурился:

– Я не…

– Как же сильно ты меня ненавидел. Там, в Швейцарии, в твоей уютной школе-пансионе.

– У вас своя навязчивая идея, у меня – своя. Я думал, что вы убили моего отца. – Джейк отвел взгляд. – Мне надо было кого-то обвинить, а вы были рядом с отцом. Значит, вся ответственность на вас. Ведь, кроме вас, здесь никого не было.

Венн медленно кивнул.

– Теперь понимаю, что подвел тебя, – признался он. – Я никогда о тебе всерьез не думал, просто хотел, чтобы ты был подальше, потому что мне никто не должен был помешать. Но насчет Лии ты не прав. Да, я хотел избавиться от чувства вины и позора, и поверь мне, Джейк, это трудно вынести. Но я на все пойду, лишь бы ее вернуть, и не важно, кто встанет у меня на пути или кто в результате пострадает. Говорят, что у Веннов нет души, что они наполовину Ши, у них нет сердца и они не знают жалости. Я таким и был. Лия меня изменила. Я готов сразиться со всем миром, с временем, с судьбой, но я верну ее.

Гордыня этого человека не знала границ, но Джейк почти поверил в то, что он сможет это сделать.

А потом послышался тихий скрежет и дверь открылась.

Джейк и Венн одновременно развернулись.

На пороге, уперев руки в боки, стояла Молл. Ее распирало от гордости.

– Вас, ребята, прям ни на секунду нельзя одних оставить.

Джейк подхватил девочку на руки:

– Ты – просто чудо! Как…

Какой-то грохот наверху не дал ему закончить вопрос. Грохот эхом разносился по всему дому.

Венн одним прыжком подскочил к двери:

– Зеркало!

Сара мчалась через Лес. Даже невидимость не защищала ее от его влияния. Боковым зрением она видела места, которых не могло быть в Лесу: край вспаханного поля, городская улица под странным углом. Если на них смотреть, они тут же исчезают. Она словно бежала внутри калейдоскопа, в раздробленной на фрагменты вселенной, и эти фрагменты возникали в непредсказуемом порядке. Ее преследовал страх, что в любую секунду может произойти большой сдвиг и все изменится. Как в истории о девочке, которая вошла в зеркало и попала в мир, населенный улыбающимися котами и говорящими яйцами. Только вот войти в зеркало она как раз и не могла.

Сара остановилась и согнулась пополам: она ловила ртом воздух и пыталась понять, почему Ши не бросились за ней в погоню и даже не пытались найти ее. Они ведь такие любопытные.

Лес ждал.

А потом издалека донесся очень слабый звук, но этот звук испугал ее больше всего остального. Сара вскрикнула и заткнула уши, но было уже поздно. Она прекрасно понимала, что это острое и яркое мгновение было решающим и ущерб уже нанесен.

Музыка была невыносимо прекрасной. Одна-единственная нота, высокая и зачаровывающая.

Девушка закричала «нет!» и побежала, не отрывая руки от ушей. Если она остановится и прислушается – ей конец. Музыка будет преследовать ее вечно. Сара продралась сквозь кусты ежевики, нырнула под два склонившихся к земле дуба, и вдруг земля закончилась: она рухнула в воду.

Пузыри и лишенная воздуха темнота.

Сара вынырнула, закашлялась, ее лицо облепили водоросли, и сквозь них она разглядела Гидеона. Он стоял на берегу и наблюдал.

– Помоги! – крикнула беглянка.

– Не могу, Саммер говорит…

– Ты не Ши. Ты – человек!

Сара ухватилась за ветку, ветка сломалась. К ее одежде цеплялись васильки, маргаритки и крапива и длинный, похожий на пальцы мертвеца вербейник. Девушка отчаянно старалась удержаться на поверхности, пыталась плыть, но ее не учили этому в лаборатории, и с каждым движением только больше захлебывалась. Без воздуха разрывались от боли легкие, Сара, как в зеркале, увидела себя в гробу из цветов.

Рука.

Сильная. Совсем близко.

Рука схватила ее за волосы и потянула. Сара застонала, а рука уже обхватила ее за плечи, за талию.

Сара почувствовала землю под ногами. Пошатнулась, а потом они вырвались на воздух, выкарабкались на берег и, хватаясь за ветки ивы, поднялись на ноги. Ледяной воздух обжег легкие. Сара закашлялась, ее вырвало водой с водорослями.

– Ты… сделал это, – прохрипела Сара, когда к ней вернулась способность говорить.

Юноша сел и убрал за уши мокрые волосы. Зеленый мох местами сошел с его бледной кожи. Он изменился. Больше не был таким потерянным, как раньше.

Гидеон схватил ее за руку, развернул лицом к себе и сказал:

– Ты и Джейк, вы оба теперь обязаны мне жизнью. Ши никогда не держат слово. Так докажи мне, что люди другие. Забери меня у нее!

Страстность, которая пробилась сквозь его обычную апатичность и безразличие, заставила Сару кивнуть.

Гидеон поставил ее на ноги:

– А теперь идем, пока ты не околела.

Шаг за шагом они входили в зиму. От колючего снега, который летел горизонтально земле, слезились глаза. Бешено ревела метель. Они пробирались через мертвый, высотой до плеч папоротник, перелезали через поваленные стволы древних вязов. Снег окрасил в белый цвет их волосы и губы. На них стремительно надвигалась белая стена. Сара сошла с тропинки и подвернула ногу. Вскрикнув, упала в сугроб.

Кто-то хрипло закричал у нее над головой.

На ветке, нахохлившись, сидел огромный скворец. Он наклонил голову и с любопытством смотрел на девушку глазами-бусинками.

Гидеон остановился.

– Он здесь. Ты иди, – прокричал он Саре на ухо. – И не забывай обо мне.

Сара поднялась и, ссутулившись, похромала дальше.

Где аббатство? Ледяной ветер проникал сквозь мокрую одежду. У Сары сбилось дыхание. В какой-то момент она начала сомневаться в том, что идет в правильном направлении. А вдруг Ши даже сейчас способны заманить ее обратно в это странное место, куда проникают углы домов из разных миров?

Утопая по колено в снегу, вышла из леса и оцепенела.

Уинтеркомбское аббатство превратилось в обледеневшие руины на заснеженной пустоши.

Она поняла, что вышла из леса в неправильное время, на столетия позже, чем надо, потому что все скаты крыши, все фронтоны были укрыты толстым слоем снега, а парадная дверь распахнута и заблокирована сугробом.

Все окна – темные, ни одна труба не дымит.

Может быть, они все умерли. Венн, Пирс, Джейк. Может, это ее личная зима – блеклый, лишенный всякой надежды мир Януса.

А потом она увидела пламя свечи, оно было похоже на крохотный блик в черном зрачке. Пламя свечи мерцало в окне Большой галереи, потом начало двигаться, как будто кто-то пронес свечу мимо окна. Там кто-то был.

Сара собралась с духом и начала пробиваться к парадному крыльцу. На заметенных снегом ступеньках отчетливо выделялись следы разной глубины.

Девушка вытерла лицо и глаза, откинула мокрые волосы и пробилась через снежный нанос в холл.

Там было темно. На ступенях – мокрые следы. Сара взялась за покрытые ледяной коркой перила и начала очень осторожно подниматься. На первой площадке остановилась.

Сверху из-под сводчатого потолка доносился тихий скрип и позвякивание. На нее посыпалась пыль. Это раскачивалась люстра, как будто ветер привел ее в движение.

Темно-красные шторы на площадке пошли рябью.

Сара обернулась, но на темной лестнице никого не было. Даже кошек.

Ее охватила паника; забыв об осторожности, она быстро побежала наверх. Надо было найти зеркало. И Венна. Сара ворвалась в галерею и чуть не налетела на репликанта.

Он с ногами сидел на стуле. И был так молод! Юный солдат, волосы в этот раз затянуты в хвост, тонкие губы змеятся в довольной улыбке.

Репликант встал и крепко обнял Сару, увернуться она не успела.

– Как же я рад тебя видеть, – сказал он.

Зеркало поместили в укрепленную зону. Ребекка с Маскелайном по приказу Уортона забаррикадировали дверь самой тяжелой мебелью, а потом вернулись в лабиринт. Уортон держал под прицелом ружья дверной проем. Стеклянный пистолет заткнул за пояс.

Когда Маскелайн спросил его, почему он так поступил, Уортон ответил:

– Потому что я тебе не доверяю.

Ребекка вскинула голову:

– Если это существо проникнет сюда…

– Он пришел за зеркалом. Мы ему не нужны.

Они сели. Говорить было не о чем.

Уортон тяжело вздохнул. Ребекка мельком взглянула на Маскелайна. В темноте был виден только его силуэт, но она знала, что он смотрит на зеркало.

Маскелайн быстро сообразил, что без электричества у него ничего не получится. Быть так близко к зеркалу и не иметь возможности что-то сделать – настоящие танталовы муки.

– Ты его чувствуешь? – поинтересовалась Ребекка.

– Я могу его слышать. – Маскелайн устремил взгляд в темноту. – Слышу, как оно поет. Единственная высокая нота, пробивается через все звуки. Она звучит издалека, как чей-то голос из глубины веков. Но я слышу его, Бекки.

– А я что-то так и не услышал, как вы познакомились, – буркнул Уортон.

Ребекка молчала, тогда Маскелайн предложил:

– Расскажи ему, если хочешь.

Уортон слышал, как девушка вздохнула.

– Даже не знаю. Это началось так давно. Когда я в первый раз его увидела, мне было шесть, может, семь лет. Он пришел ко мне во сне. Мужчина падал и падал из черного прямоугольника неба. Он что-то мне кричал, но я не могла разобрать, что именно. Рассказала о нем маме, а она посмеялась и объяснила, что это дурной сон.

Вскоре скорость его падения изменилась. Он падал, словно в замедленной съемке. Между снами мог пройти месяц, а он мог продвинуться всего на миллиметр. Но я привыкла. Перестала рассказывать об этом людям, потому что они думали, что я странная. А если ночью шел дождь, я не могла заснуть и волновалась, что он может промокнуть. – Ребекка улыбнулась. – А потом наступила ночь, когда он оказался в моей комнате. Я видела сквозь него, словно Маскелайн был привидением. Уселся на подоконнике и шепотом произнес: «Не бойся, я – друг». Больше его никто не видел. Когда мама пришла будить меня на следующее утро, она прошла прямо сквозь него.

– Это было изрядно затянувшееся появление, – согласился Маскелайн.

– Говорите проще, – раздраженно потребовал Уортон.

– Время растянулось, как резина. Я прошел через зеркало, но переход затянулся на несколько лет.

– Что? – ужаснулся Уортон. – А такое может случиться с Джейком?

– У Джейка есть браслет, у меня ничего не было. Мне повезло, что я остался в живых.

– Я тогда ни о чем таком не знала, – с улыбкой добавила Ребекка. – Он просто был моим тайным другом. Жил в нашем доме, но никто о нем не знал. Он то появлялся, то исчезал, его можно было увидеть в любом месте на ферме: в амбарах, на полях и выше по реке, там, где я любила играть. – Ребекка тихо рассмеялась в темноте. – Я его не боялась. Он мне нравился. Наполовину красивый, наполовину страшный. Словно вышел из моих книг. Он был похож на Рэдклифа и Рочестера, на всех этих байроновских героев. Был моей тенью, и я всегда ждала, когда снова его увижу.

– Для меня, – тихо сказал Маскелайн, – все ее детство уложилось в несколько хрупких моментов. Я то появлялся, то уходил. Когда мир возвращался, девочка, которая жила в том доме, была уже на месяц, на год старше. В одно мгновение это было лето, а в другое – осень. Я понимал, что происходит, но ничего не мог с этим поделать. Просто попал в западню.

– Помнишь день, когда мне исполнилось десять лет? – спросила Ребекка. – В гости пришли дети, было весело, а потом вдруг появился Маскелайн. Он сидел среди них, как привидение на празднике. Играет музыка, комната украшена воздушными шарами, а его никто не видит. Он был таким усталым. Я притворилась, будто мне стало плохо, и всех отослали домой. А я уложила его спать на диване.

Уортон встрепенулся:

– Тихо!

Все замерли.

– Извините. Показалось. – Он хотел услышать продолжение истории Маскелайна и спросил: – И сколько времени у вас ушло на то, чтобы окончательно… приземлиться?

– По времени Бекки – восемь лет. Когда ей исполнилось четырнадцать, я уже постоянно жил здесь. Изредка только исчезал. А потом начали возникать проблемы. Теперь мне нужна была пища, тепло и постель, и я поселился на мельнице, в доме на краю фермы у вересковых пустошей. Постепенно я стал настоящим человеком, привидение исчезло. – Маскелайн посмотрел на Ребекку и грустно улыбнулся.

– Он рассказал мне о зеркале. И мы начали поиски. Мы знали, что оно должно быть где-то рядом. А потом догадались, что оно у Венна.

– Я отправился в Швейцарию и застал вас накануне отъезда. Купил билет на тот же самолет, что и вы. Из Лондона позвонил Ребекке. Она встретила вас на станции. Остальное вы знаете.

Уортон пристально посмотрел на Маскелайна:

– Так, значит, вы хотите использовать зеркало в своих целях?

Маскелайн быстро глянул на Ребекку.

– Зеркало изначально принадлежит ему, – напомнила она. – А когда он уйдет, я уйду вместе с ним.

Уортон поразился перемене в ее лице и отвел взгляд. Она больше не была той взбалмошной девчонкой, которая не умела толком водить машину. Перед ним была молодая женщина, влюбленная в призрака.

– Вот опять, – заявил Маскелайн.

Уортон выбрался из лабиринта и крадучись подошел к двери, прижал к ней ухо и посмотрел на потолок:

– Я слышу голоса. Там кто-то есть. Разговаривает с ним. – Он снова прислушался, и лицо его потемнело. – Я думаю, это… Это Сара.

Уортон вытащил из-за пояса стеклянный пистолет и протянул его Маскелайну.

Путешественник во времени крепко сжал рукоятку пистолета и поблагодарил:

– Спасибо.