12
В первые годы после революции Янус работал скрытно. Он копил силы и начал дискредитировать своих бывших коллег. Нам неизвестно, каким образом он завладел Хроноптикой, но на каком-то этапе начал с ней экспериментировать. Мы полагаем, что в результате Янус создал не меньше тысячи репликантов, включая несколько репликантов себя самого. Самый молодой из них – девятнадцатилетний. Он – воплощение коварной и беспощадной природы оригинала. Но зло в нем пока еще не созрело во всей своей полноте. Скорее всего, он, как и все репликанты, бессмертен.
Тайная передача данных «Зевса»
– Для начала, она никакая не племянница Пирса, – заявил Уортон.
– Об этом я и сам догадался.
Джейк повернул ключ в замке и открыл дверь в комнату своего отца. Там царил полумрак. Юноша подошел к окну и раздвинул шторы. Бледное зимнее солнце осветило кровать и туалетный столик с аккуратно разложенными бритвенными принадлежностями. Расческу и кисточку с застрявшими волосками покрывал тонкий слой пыли.
Молодой человек не стал их трогать и открыл платяной шкаф.
– Да, но я узнал, кто она. – Уортон с задумчивым видом сел на кровать. – И я должен предостеречь тебя. Все это нехорошо.
Джейк его не слушал. Его словно бы окутал запах отцовской одежды, этот запах пробудил воспоминания. У юноши перехватило дыхание. Лосьон после бритья, дешевые французские сигареты, неподдающаяся определению смесь, характерная только для Дэвида Уайльда, который любил глупые розыгрыши и каламбуры на грани приличия.
Джейк пощупал застегнутую на все пуговицы одежду: твидовый костюм, купленный в Оксфорде в секонд-хенде, известном тем, что отдавал всю выручку на благотворительность; черное пальто – отец считал, что в нем он похож на Боба Дилана до электронного периода. А внизу – ботинки, туфли и домашние тапочки стояли так, как будто он только что переобувался.
Уортон подошел к юноше и встал у него за спиной:
– Джейк? Ты как?
Да никак, плохо. Картинка перед глазами затуманилась. Ему хотелось обхватить одежду отца руками, прижаться к ней лицом и вдыхать ее запах. Запах отца. Он решил достать из карманов отцовской одежды все, что там было. Все до шарика, скатанного из конфетного фантика, и надорванного билета на трамвай, к которым прикасался отец. Но он не мог себе это позволить, только не при учителе. Нужно подождать.
– Я буду жить здесь, – заявил Джейк.
– Отлично, думаю, Венн не станет возражать. Но прошу, послушай меня. Это важно.
Джейк неохотно закрыл шкаф и развернулся.
– Я увидел это в местной газете. – Уортон протянул ему заметку с оборванными краями.
Юноша взял заметку и посмотрел на фотографию:
– Похожа, только…
– Она обрезала волосы. Почитай, что там написано.
Молодой человек без особого интереса начал читать: «пропала… психиатрическое отделение… криминал… не найдена…» Под конец от наносного равнодушия не осталось и следа.
– Безумие какое-то. Девчонка в бегах, а он скрывает ее у себя в доме?
– Не по доброте душевной уж точно. – Уортон почувствовал себя неловко. – Я слышал, как он кричал на Пирса. Венн решил привлечь ее к своим опытам, потому что, если она исчезнет, ее никто не станет искать. Это бесчеловечно! Венн в отчаянии и ради успеха своих опытов готов пойти на все, что угодно. Неужели он верит, что сможет вернуть жену?
– Жену? – переспросил Джейк.
– А что тут непонятного? – Мужчина посмотрел под ноги. – Его жена погибла в автокатастрофе. Венн был за рулем. С тех пор его снедает чувство вины. От такого любой может немного тронуться умом, а Венн и до этого был экстраординарной личностью.
Джейк подошел к окну:
– Он думает, что способен изменить прошлое? Вернуться во время до аварии и не допустить ее? Похоже на легенду. Или на какой-нибудь греческий миф.
– Легенды – это выдумки. А Хроноптика существует.
Джейк вспомнил про Ши и усомнился в словах Уортона.
– Но почему она, то есть Сара, согласилась в этом участвовать?
– Возможно, он ей платит.
– Но она видела прошлое. Вы сами слышали.
Мужчина с жалостью посмотрел на Джейка:
– Я тебя умоляю. Неужели ты ей поверил? Она прячется здесь от полиции и выдает Венну то, что он хочет услышать. Любой, кто смотрел по телевизору историческое кино, мог бы нарисовать такую картинку. Нет, она просто ему потакает, а Пирс и рад. Хотя, должен сказать, для меня этот раб лампы остается загадкой.
Молодой человек нахмурился, подошел к комоду и выдвинул верхнюю полку.
Аккуратно сложенные футболки, а поверх них лицом вниз фотография в серебряной рамке.
– Кстати, а вы сами с чего вдруг здесь остались? Венн попросил?
– А, ну да… – Уорнер закашлялся. – Видишь ли… я волновался за девушку и настоял на том, чтобы здесь остаться.
Джейк искоса посмотрел на учителя:
– Прямо герой.
Юноша перевернул фотографию.
Зоопарк. Щекастый семилетний Джейк Уайльд слизывает мороженое с рожка. Детеныш шимпанзе на руках у хозяина. Стройная женщина в белых джинсах и голубой рубашке. Волосы темные. Стрижка короткая. Смеется. Положила руку ему на голову.
Джейк вглядывался в фотографию. Он так давно не видел маму, что теперь смотрел на нее как на какую-то незнакомую женщину.
Это все в прошлом. Все, что осталось от прошлого. Пойманное и зафиксированное мгновение. Оно ушло. Но если снова в него попасть, если оказаться в том месте и стать тем мальчиком, прожить этот момент заново – и лучше без глупых реплик или замечаний? Разве не стоит ради этого рискнуть всем, что у тебя есть в этой жизни?
Джейк очень медленно поставил фотографию рядом с теми, которые стояли на туалетном столике, а потом резко повернулся к Уортону:
– И что теперь? Какой у нас план?
– Похоже на то, что Венн сегодня вечером предпримет еще одну попытку. Мы с тобой будем там. Я не позволю, чтобы он использовал Сару… или тебя.
Юноша пожал плечами:
– Если то, что вы говорите, правда, то это не он ее использует, а она его.
Стук в дверь. В комнату заглянула Сара:
– Джейк, тебя к телефону.
Джейк бегом спустился за девушкой. А по пути думал о том, была ли у нее возможность подслушать их разговор. Потом вспомнил о Маскелайне и остановился:
– Это мужчина?
– Это Ребекка, – оглянувшись, сообщила Сара и с видом наивной дурочки добавила: – Она вся такая таинственная, прям ни с кем, кроме тебя, говорить не желает.
Джейк хотел спросить: «Ревнуешь?», но понял, что это будет глупо. Сара ушла дальше по коридору, и только после этого он взял трубку.
– Да?
– Джейк! – Ребекка как будто испытала облегчение, услышав его голос. – С тобой все в порядке?
– Все нормально. Я же просил звонить на мобильный.
– Я пыталась! Здесь вообще нет сигнала. Слушай, ты рассказал Венну про Маскелайна? Про тот пистолет.
– Нет пока. Ты говори поменьше, телефон могут прослушивать. Пирс тут все оборудовал похлеще, чем в НАСА.
– Понятно. Я просто хотела предупредить – никому ни слова! Я кое-что узнала. Может, это – ерунда, но нам лучше встретиться…
В трубке что-то зашуршало. Джейк услышал чей-то голос, потом залаяла собака.
– Ты где вообще? – спросил он.
– В Уинтеркомбе. На почте. Похоже, снег скоро пойдет. Ты можешь сейчас сюда добраться?
Джейк уныло посмотрел в окно. Небо над долиной уже затянули серые облака.
– Да, но придется идти пешком. Не знаешь, можно как-то срезать путь через лес?
Несколько секунд тишины, а потом Ребекка взволновано сказала:
– Джейк, ты в лес лучше не входи. Никогда. Слышишь меня?
– Ты говоришь прямо как Венн.
– Если он тебя предупредил, правильно сделал. Будь ты местным, ты бы понял.
– Ты это про Ши?
Ребекка рассмеялась в ответ, но как-то нервно:
– Ладно, хорошо, это всего лишь легенда. Но люди там исчезают. Иди по дороге, даже на обочину не сходи. Встречу тебя здесь через полчаса. Договорились? Пока.
Щелчок и тишина.
Джейк еще пару секунд прижимал трубку к уху, потом опустил, и в этот момент в холле появился Пирс в кожаной байкерской куртке и с мотоциклетным шлемом в руке.
У юноши глаза полезли на лоб.
– Ты на мотоцикле гоняешь?
– На «харлее». Зверь что надо. За сорок минут вокруг Земли.
Пирс повесил куртку на крючок и надел потрепанный лабораторный халат:
– Погода портится.
Джейк кивнул и начал подниматься по лестнице. Как только Пирс исчез из виду, он спустился обратно, обшарил карманы куртки, выудил ключи от мотоцикла и перекинул их с руки на руку.
В кухне Сара осторожно положила трубку. На секунду задумалась. Читал Джейк дневник или еще нет? И кто эта Ребекка? Она понимала причину своего беспокойства. Говорить с Джейком о его отце было непросто и больно, потому что у нее тоже был отец. И мать. Они в застенках у Януса. И она никогда и никому не сможет об этом рассказать.
Сара с тяжелым сердцем поднялась по черной лестнице к себе в комнату.
Мальчишка даже не подозревал, как ему повезло.
В доме был такой холод, что Сара поверх двух свитеров, которые для нее нашел Пирс, надела еще и пальто. Потом достала из тайника под половицей блокнот и черную ручку.
Собралась с духом и написала:
Я тебя не боюсь.
А СЛЕДОВАЛО БЫ.
Ответ пришел сразу, как будто он только и ждал послания от нее. Буквы были жирные и написаны по диагонали страницы.
И НЕ ОБМАНЫВАЙ СЕБЯ, САРА. ТЕБЕ СТРАШНО. ТЫ – ПОСЛЕДНЯЯ ИЗ КОМАНДЫ «ЗЕВС». ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ МЕРТВЫ. ТЫ ДОЛЖНА ЗНАТЬ ОБ ЭТОМ.
Сара прикрыла рот ладонью. Нет. Он хочет ее сломать. Девушка закипела от злости.
Ты лжешь! – написала она. – Это все ложь! Я тебе не верю!
ДУМАЕШЬ, МОЖЕШЬ СПАСТИ МИР? ВОЗОМНИЛА СЕБЯ ГЕРОИНЕЙ? МОЙ РЕПЛИКАНТ ЗНАЕТ, ГДЕ ТЫ. СКОРО ОН ВОЙДЕТ В ДОМ. ТЫ ОДНА, САРА. ТЫ ОДНА, ТЫ ДАЛЕКО ОТ ДОМА, И ТЫ БОИШЬСЯ. ЕСЛИ ТВОЙ ПЛАН СРАБОТАЕТ, ТЫ НИКОГДА НЕ УВИДИШЬ НИ СВОЙ МИР, НИ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ.
А я думаю, это ты испуган. – Сара писала так быстро, что ручка рвала бумагу. – И если кто-то из нас еще жив, так это тебе стоит бояться. Сегодня я буду близко к зеркалу настолько, что смогу до него дотронуться. И тогда…
О ДА. НО ЧТО, ЕСЛИ ВЕНН УЗНАЕТ О ТОМ, ЧТО ТЫ ЗАДУМАЛА?
Сара захлопнула блокнот.
Кто-то снова постучал в окно. Или это ей показалось? Девушка вскочила на ноги и распахнула ставни. Снег тихо падал на окно. По стеклу тихо шуршали снежинки. Сара как завороженная наблюдала за их падением.
Август, 1847 год
Я столько бумаги извел на описание страхов, поражений и бессонных ночей. На деле достаточно будет сказать, что отказался от своих былых увлечений, а моя одержимость зеркалом росла с каждым днем. И в своей одержимости я не был одинок. Дважды как минимум предпринимались попытки вломиться в мой дом. На прошлой неделе, когда я шел по Нью-Бонд-стрит, неизвестно откуда возник двухколесный экипаж и едва меня не переехал. Уверен, что намеренно. Никто из прохожих даже крикнуть не успел, и, не будь я быстрым и ловким от природы, погиб бы под колесами. Это все Маскелайн или его пособник-азиат. Я в этом уверен, потому что Маскелайн вошел в зеркало.
Как бы то ни было, сегодня вечером произошло нечто поразительное. Даже сейчас я не в состоянии описать это без волнения. Пришлось принять успокоительное, выйти в сад и подышать прохладным ночным воздухом.
Я дышал глубоко и ровно, пока сердце не перестало колотиться как бешеное.
Теперь постараюсь описать все по порядку.
Дата: 11 августа. Полнолуние. Тепло. Время: двенадцать тридцать четыре.
Итак.
Накануне вечером я в который раз испытывал проводку, и что-то заискрило. В комнате запахло гарью, а затем я почувствовал ноющую боль в груди и отпрыгнул: показалось, что зеркало превратилось в бездну. Оно словно растаяло.
И я увидел фигуру. Кто-то стоял в полумраке зеркала; силуэт размыт и несколько искривлен, но это определенно был человек, хоть и в варварской одежде древних примитивных времен.
Фигура подняла голову и посмотрела в мою сторону. Это была девушка или молодая женщина с коротко обрезанными, как у мальчика, волосами. Шок был настолько силен, что я попятился, а когда наши глаза встретились, я забыл все научные дисциплины и закричал. Я не делал никаких записей, просто стоял и пялился в зеркало.
Девушка заговорила первой. Она словно шептала сквозь темное стекло.
– Что это за место? Кто вы?
Мне показалось, она потрясена и напугана не меньше моего. Возможно, я для нее был кем-то вроде божества или ветхозаветного темного ангела мщения.
Теперь я понимаю, что надо было в знак мира поднять руку и уверенно сказать что-то ободряющее. Но я был в таком состоянии, что смог лишь назваться:
– Меня зовут… меня зовут Симмс.
– Симмс, – как односложную молитву повторила за мной девушка.
А потом она улыбнулась.
Зеркало снова стало твердым, незнакомка исчезла.
Гидеон наблюдал за снегопадом на краю озера.
Снег тихо и густо падал на поваленные стволы деревьев, на кусты, на вереск, и они стремительно окрашивались в белый цвет. Всего за несколько мгновений смерть вытеснила жизнь.
Это он понимал. Так действуют Ши – непрекращающийся холод, медленные похороны жизни, заморозка его души. Гидеон знал – его почти одолели, он забыл практически все из своей прежней жизни человека и стал настолько похож на них, что даже страшно представить. Они сделали его бессмертным, и его человеческая природа стала ненужной, о ней можно было не думать.
Гидеон оглянулся.
Они опять музицировали.
Гидеон быстро вышел из Леса в мир. Музыка опасна, она – самое смертоносное заклятье в их арсенале. Если начать ее слушать, она тебя разрушит, ты станешь зависим от нее, как наркоман. Услышав ее однажды – а он слышал ее веками, – никогда не забудешь. Никогда.
Перед ним внезапно возникла Саммер. Босая, в коротком платье – сегодня оно, дабы соответствовать погоде, было голубым, – руки обнажены.
– Гидеон? Ты куда собрался?
Он пожал плечами и с горечью в голосе ответил:
– А куда мне идти? Ты держишь меня в этом Лесу, как в тюрьме.
– В этом Лесу есть все. – Саммер подошла к Гидеону, обняла его и, как ребенка, хоть он и был выше ростом, прижала к себе. – Дитя человеческое. Вечно ты в дурном настроении. Всегда грустишь. Но ты же знаешь, что можешь пойти куда угодно и делать можешь что угодно. Мы подарили тебе свободу. По сравнению с несчастными душами там, снаружи, ты действительно свободен.
Юноша попытался ответить, но Саммер холодным пальцем прикоснулась к его губам:
– Хочешь, будут тебе и песни, и танцы? Богатые наряды? Еда из далеких земель? Ты можешь летать вместе с сойками или бегать с кротами. Все в твоем распоряжении. Ты никогда не состаришься, никогда не заболеешь, тебя не сожрет рак. Твоя жизнь – мечта людей, которую они воспевали в своих мифах и священных текстах. В твоем распоряжении вечность. Чего еще желать? Чего тебе не хватает?
Он хотел сказать – любви. Или сострадания. Но Саммер не поняла бы значения этих слов. Да он и сам уже сомневался, что понимает. Ему хотелось кричать, хотелось объяснить ей, что этого мало, ему нужны люди со всеми их недостатками, с их страстями, спорами и вспышками раздражения. Он мечтал оказаться там, где у страха есть границы.
Но вместо этого он поинтересовался:
– Саммер, почему ты выбрала меня? Из всех детей именно меня?
Девушка рассмеялась и отступила от него на шаг:
– Ты с самого начала был моим. Мы играли для тебя нашу музыку, когда ты еще был в колыбели. А когда ты подрос, то часами бродил в Лесу. Они не могли удержать тебя в своих домишках, в своих скучных, тоскливых семейках. Ты был слишком дерзок для всего этого. Слишком красив. Потому я решила забрать тебя у них и сделать своим.
Гидеон помнил этот день. Добрая девушка в зеленом платье взяла его за руку и повела в Лес, в самую чащу. Он помнил, как крепко она держала его тонкими белыми пальцами. Помнил, как поначалу оборачивался, потому что слышал, как мама зовет его по имени. Голос мамы становился все тише и тише, а Саммер тащила его за собой.
И так и не отпустила.
– Дай мне уйти, – взмолился он. – Ты могла бы…
– Слишком поздно. – Саммер улыбнулась, она была совершенно невозмутима. – У нас свое время, у них – свое. Там прошли столетия. Гидеон, твоя мать умерла, твои братья, все, кто тебя помнил, умерли. Их нет уже сотни лет. Ты превратился в легенду. Мальчик ушел из дома, и больше его никто никогда не видел. Ты – картинка из старинной книжки. Предостережение для матерей, чтобы они не забывали приглядывать за своими детьми. – Саммер лениво повела плечом. – Ты никогда не сможешь вернуться. Один шаг за границу поместья Венна, и ты превратишься в прах. В эдакую кучку милых косточек. Гидеон, ты больше не существуешь. Ты бессмертен, это да, но при этом уже давно умер. – Она отвернулась. – Этот разговор нагоняет на меня тоску. Идем послушаем пение. А потом поедем охотиться под луной.
Саммер протянула ему руку, и он спустя секунду ее взял.
Когда они входили обратно в Лес, Гидеон обернулся и в его глазах вспыхнула искра безрассудства – за пеленой снегопада он услышал рев мотоцикла.
