Глава 5. Юрий Гарин
Иова Маракши стоял, насупившись, и смотрел в сторону. Перед ним, на полу, лежала россыпь пакетиков с перламутровой жидкостью внутри.
Бек оказался прав – наркотики на борт «Полыни» действительно пронесли «блохи», а конкретно Маракши. Юрий потратил несколько дней, чтобы взять Иову с поличным, и после непродолжительных препираний вывел парня на чистую воду. Деваться тому было некуда: с одной стороны ему, как и другим «блохам» была прекрасно известна история того, как Гарин разобрался с прошлыми наркоторговцами, с другой – пугали законы военного времени в лице хладнокровного словно гюрза капитана Кимуры.
Поэтому он как за спасительную соломинку ухватился за предложение Юрия «простить на первый раз».
Гарину в целом парнишка нравился. Иова никогда не ныл и не жаловался, вместе с тем всегда находил повод для шутки. В силу возраста и темперамента был бесшабашен и безрассуден, но вполне адекватно воспринимал критику, действительно пытался научиться чему-то новому. А еще очень переживал за свою семью, оставшуюся на небогатой промышленной планете Гатогрис.
– Клянись матерью, что больше не повторится, – потребовал Одегард.
Иова поежился и сжал недовольно выгнутые губы.
Банда, в которой вырос Иова, считалась одной из самых жестоких среди других молодежных группировок. Однако в ней свято чтили священность семьи, в особенности матери. Это и спасло Маракши – во время кровавого передела территории, когда банды пошли друг на друга войной, мать Иовы поставила того перед выбором – или он покидает планету и зарабатывает на жизнь чем-то другим, либо она отречется от него. Можно себе представить состояние Маракши, когда он пришел подписывать контракт в рекрут-центр «Сфорца», а его друзей в это время ставили на ножи конкуренты.
– Клянись, – вторил другу Гарин.
– Матерью не клянусь, – выдавил Иова.
– Боишься, что клятву не сдержишь? – усмехнулся норвежец.
– Матерью не клянусь, – стоял на своем Маракши.
Гарин смотрел на Иову и размышлял насколько сильно ему хочется простить парня. Было понятно, что Маракши банально решил подзаработать тем способом, который знал. Он часто рассказывал о том, как поступит, если вдруг разбогатеет, куда увезет семью, что купит младшим братьям и сестрам.
Однако это не могло служить оправданием. Юрий понимал мотивы подчиненного, но не собирался их принимать. Поэтому простит ли он Иову – пока что да. Забудет ли он этот инцидент? Естественно нет.
– Я уверен, что мы с тобой друг друга поняли, Иова, – мрачно подытожил Юрий. – И в следующий раз мы просто упакуем тебя в мешок и выбросим нюхать космос. А пока что ты мой должник. Верно, Иова?
Было видно, что Маракши, готовый к самому страшному, облегченно выдохнул. Он поднял голову, коротко кивнул, глядя Гарину в глаза:
– Да, босс, верно. Не подведу, обещаю.
– В утилизатор, – Юрий указал подбородком на лежащие у ног пакетики.
Иова послушно опустился на колено и сгреб наркотики. Рэй и Юрий внимательно следили за ним, сохраняя многозначительное молчание.
Маракши подошел к выкрашенному в яркий цвет окошку утилизатора, кнопкой открыл заслонку. Раскрыл ладонь и на миг замешкался, словно прощался со злосчастными пакетиками. Одним движением забросил их в черный зев утилизатора, который через пару секунд доставит заразу прямо в сопла корвета.
– Молодец, – уронил Юрий. – По распорядку.
Иова засунул руки в карманы. Не поднимая головы произнес:
– Спасибо, босс.
И быстром шагом удалился по коридору в сторону «блошиного» кубрика.
Когда парень скрылся за поворотом, Рэй спросил у Юрия:
– Ты ему веришь?
– Нет, – честно ответил Гарин. – Но буду рад ошибиться.
– Вот и я не верю. А еще думаю, что он в этой теме не один замешан.
– Мао Зэй?
– Угу, – Рэй выпятил бороду. – Что-то денежное и нелегальное, да без нашего пронырливого Мао? Не думаю.
– Даже не удивлюсь, если идея с наркотиками изначально принадлежала Мао. То-то он так в увольнительную рвался, – вспомнил Юрий. – Но он на берег не сходил, все дни провел в наряде.
– Сурово, – хмыкнул Одегард. – Кто его так нахлобучил?
– Я. Он решил испытать мое терпение и оно не выдержало.
– Ну вот, – продолжил развивать мысль норвежец. – Тогда-то Мао и подключил нашего паренька, пообещав, к примеру, долю. А у того не было причин отказаться.
– Даже если все так…
– Но звучит правдоподобно, согласись?
– Даже если все так, то это лишь догадки, – остудил друга Юрий. – Посмотрим, понаблюдаем. Мы не можем просто взять и начать трясти Мао.
– Раньше ты мог, – усмехнулся Рэй.
– Раньше нельзя было иначе. Сейчас можно.
Они неторопливо пошли по коридору, размышляя каждый о своем.
– Ты с тех пор в технический больше не спускался? – через какое-то время спросил Рэй.
– Спускался, – нехотя ответил Юрий.
– И чего?
– Что ты имеешь в виду?
– Элли больше не встречал?
– Это была НЕ Элли, – с нажимом ответил Гарин.
– Понятное дело, что не Элли. Вот ведь, подцепили заразу, да? Как подумаю, что эта тварь может быть где-то рядом, в вентиляции или между переборок, так волосы дыбом по всему телу.
Норвежец опасливо покосился по сторонам, вжимая голову в плечи.
– Бек доволен, – парировал Юрий. – Говорит, что Такрикас на людей не нападает.
– Как? – переспросил Одегард.
– Такрикас, человек-тень.
– Отличное название для существа, которого «не стоит опасаться», – съязвил норвежец. – Даже если он Беку полы моет и возле реактора подметает не делает ситуацию нормальной.
Сложно было не согласиться. Юрий сам до конца не понял как относится к присутствию на борту необъяснимого существа, в чьей реальности он нисколько не сомневался. И как расценивать то видение в трюме, когда ему пусть мимолетно, но показалось знакомое лицо. Не почудилось, то не была игра теней, а именно показалось, четко и явственно.
Пискнул и требовательно замигал наручный коммуникатор.
– Рэй-мичману Гарину срочно явиться на мостик, – озвучил сигнал голосовой синтезатор.
– Опа, – Рэй даже остановился. – Что-то серьезное?
– Сейчас узнаю. Ты пока сходи, скажи Джаббару, чтобы на всякий случай заканчивали чистку оружия.
– Хорошо.
На том и разошлись – Рэй убежал в сторону расположения, Юрий по лестнице пошагал на верхнюю палубу. Миновал длинный центральный коридор, кивнул вахтенному перед офицерским сектором – сегодня дежурили ребята из орудийного расчета, легко вбежал по наклонному пандусу к капитанской рубке.
– Проходите, рэй-мичман, – капитан поприветствовал его скупым кивком. – Присаживайтесь на место дублирующего штурмана и раскройте планшет.
Гарин не часто бывал на мостике и каждый раз испытывал почти детское восхищение от царящей здесь атмосферы. Он с любопытством окинул взглядом полукруглую рубку с неподвижно лежащими в ложементах управления офицерами, с большой полупрозрачной навигационной «сферой», с горящими виртуальными мониторами и возвышающимся над ними капитанским мостиком, на котором стоял подтянутый Кимура.
Ему приветливо помахал улыбающийся Си Ифмари, приподнявшись на своем пилотском кресле. От его затылка к подголовнику тянулись тонкие паутинки нейроконтроля, пальцы левой руки утопали в серебристом геле пульта управления.
Краем глаза Юрий заметил блик – это к нему повернулась штурман Кирика в своей неизменной маске, где под гладким стеклом светилось виртуальное лицо миловидной человеческой девушки. Кирика тряхнула своими ярко-желтыми пушистыми косичками, указывая длинным пальцем в перчатке на свободное кресло возле нее.
Не успел Гарин занять свое место и раскрыть виртуальный планшет, как перед ним появилось изображение неизвестного звездолета, пузатого, с уродливым горбом, усеянным дисками антенн словно холм грибами.
– Межзвездный транспортный корабль класса «Коди», – раздался сзади сильный голос капитана. – Обширный трюм, системы массового криогирования, экипаж двадцать три человека. Заявленное вооружение – гражданское, защитное. Вам такие знакомы, господин Гарин?
– Именно такие не встречал, господин капитан, – ответил Юрий, торопливо изучая справочную информацию. – Но, судя по построению палуб, вполне типичный транспортник.
– У вас имеются соответствующие тактические схемы?
Юрий мысленно поблагодарил себя за то, что несколько бессонных ночей посвятил изучению технических характеристик основных имперских кораблей, накладывая на них алгоритмы абордажных атак.
– Так точно, схемы имеются.
– Хорошо, – констатировал, а не поблагодарил Кимура. – Пилот, сколько до цели?
– Девять и два Ка, – прогудела система голосом Си Ифмари. – Контакт через сорок две минуты.
– Местные полицейские обратились к нам за помощью, – произнес капитан, словно зачитывал брифинг. – Они преследуют корабль клон-дилеров, но не успевают перехватить его до Арки. Наша задача…
– Господин Кимура, – внезапно раздался громкий женский голос. – Что вы собираетесь делать?
Многие офицеры, в том числе и Юрий, оглянулись, удивленные такой вопиющей бесцеремонностью.
У дверей капитанского мостика стояла чиновница корпорации, которую Юрий видел на грузовой палубе в компании гостей «Полыни». Молодая женщина была одета в черный облегающий комбинезон и значок «Сфорца» на ее груди блестел более чем призывно. Ее гладкое, без единой морщины лицо выражало строгую озабоченность, глаза, не мигая, буравили капитана.
– Я зафиксировала изменение маршрута, – продолжила она. – Хотела бы напомнить, что у нас есть определенные обязательства по контракту.
Юрий перевел взгляд на капитана. Но тот даже не повернулся в сторону незваной гостьи, лишь выше поднял голову.
– Госпожа Рубин, – голосом Кимуры можно было замораживать звезды. – Помимо контракта мы подчиняемся Уставу рейтарской службы Имперского флота, предписывающего оказывать посильную помощь силам правопорядка.
– Но наши гости…
– Нашим гостям ничего не угрожает, – повысил голос капитан. – А теперь покиньте мостик, вам запрещено находиться здесь.
– Вы забываетесь, господин Кимура! – возмущенно вскрикнула Рубин. – Я имею право…
– Немедленно покиньте рубку, – капитан повернулся к женщине и теперь смотрел на нее сверху вниз. – Позволите себе еще раз подобное поведение – ссажу на первой же станции. Вахтенный!
Не успела фраза закончится, как в дверях возник сконфуженный матрос и вытянулся по струнке.
– Проводите госпожу Рубин до границы служебной палубы.
Женщина злобно фыркнула, демонстративно обвела рубку уничтожающим взглядом и вышла прочь, толкнув плечом не успевшего посторониться вахтенного.
– Пилот, курс на сближение, – капитан вновь вернулся к работе. – Господин Гарин, необходимо провести штурм корабля и задержать экипаж. Группа готова к выполнению такой задачи?
– Так точно! – иного ответа быть не могло.
– После того, как мы отключим системы корабля, они начнут уничтожать биоматериалы, избавляясь от улик. Действовать придется быстро и решительно. Поскольку противник – гражданские, запрещаю использовать тяжелое вооружение. Вопросы есть?
Вопросов не было.
– Перебросьте на свой вифон всю доступную информацию и приступайте к подготовке абордажной группы, – закончил капитан. – О готовности доложите.
Внутри абордажного буксировщика, рассчитанного на взвод «големов», «блохи» в обычных скафандрах выглядели упавшими в бочку лягушками. Они, как могли, закрепились внутри полой «торпеды», оснащенной примитивными двигателями, и готовились не выпасть при первом же рывке. Им, как и самому Гарину, такой способ передвижения был в новинку – обычно контракторы предпочитали кататься «на броне», цепляясь клешнями «големов» за специальные дуги.
– Проверяйте карабины, – Гарин показательно дернул страховочный трос, крепящий его к специальной проушине возле сидения. – Если вывалитесь, подбирать вас будет некогда.
«Блохи» нервно завозились. Штурмовые скафандры не были приспособлены к полетам в вакууме и беспомощно висеть в пустоте никто не хотел.
– Выходим на абордажную дистанцию, – сообщил по рации Си Ифмари.
Десантный буксировщик, именуемый в среде абордажников «бобом», грузно качнулся – это на него полезли сидящие в «големах» Мартин и Тихомир. Им предстояло сопроводить буксировщик до цели, после чего контролировать звездолет противника снаружи.
– Эй! Полегче там! – прогудел Ярвис. – Не раздавите нас.
– Это если нас того… плазмой, – начал мрачно фантазировать Мао Зэй. – То в этом гробу все разом поляжем.
– Не каркай, – осадил его Одегард. – Нет у транспортника плазмы.
– Да я так, предположил, – начал оправдываться контрактор. – Просто непривычно как-то…
– Вот и привыкай.
– Лучше бы вместе с Патаки в наряде остался…, – буркнул напоследок Мао.
– Да-а, – задорно протянула Кира. – Патаки тебя прямо ждет, такого мягкого и ласкового.
– Да пошла ты!
Пока подчиненные привычно подзуживали друг на другом, время от времени прерываемые окриками Рэя, Юрий еще раз проверил схему штурма. На внутренней поверхности забрала вспыхнул нехитрый план из разноцветных линий и обозначающих значков, наложенных на полупрозрачную проекцию транспортника.
– Андрей, – сказал он. – Не вижу твой цифровой образ. «Жучок» включил?
Фигура, сидящая напротив, завозилась, качнула головой. Бледная точка на схеме Гарина вспыхнула и загорелась ровным цветом.
– Кахир, – обратился Юрий по офицерскому каналу.
– Слушаю, – ответил Джаббар, сидящий в тактической рубке на «Полыни».
– Отслеживай пожалуйста триггеры парней, – попросил Юрий. – У меня не будет возможности постоянно их контролировать.
Молодой офицер ответил не сразу и Гарин буквально услышал в своей голове его голос: «А я говорил, что место командира за тактическим монитором».
– Принял, – коротко ответил Джаббар.
– Всем! Пятиминутная готовность! – скомандовал Юрий на общей волне.
– Внимание! – прозвучал в наушниках громкий и собранный голос капитана. – Грузовой транспорт бортовой номер Ува – 2310! Говорит капитан рейтарского корвета «Полынь» Кимура. Действуя от имени имперских сил правопорядка, требую включить торможение и приготовиться к досмотру…
– Это капитан транспортника Ува – 2310, – откликнулся незнакомый мужской голос. – Какого хрена вам от нас нужно?
– Внимание! – невозмутимо повторил Кимура. – Немедленно приступите к торможению и приготовьтесь к процедуре досмотра. Сведения о наших полномочиях направлены цифровым пакетом.
– Я – Ува – 2310, – скучным голосом откликнулся контрабандист. – Пакет не получал, требования не принимаю.
– В случае неповиновения к вам будут применены меры принуждения.
– Вас не понял, пакет не получал, требования не принимаю…
– Время тянет, – вполголоса прокомментировал Гречин, словно его могли услышать за пределами группы. – Наверное, форсированные расчехляет.
– Объявляю последнее предупреждение! – повысил голос Кимура.
– Вас не понял, пакет не получал…
Над головой контракторов вспыхнула и побежала вдоль потолка алая пульсирующая дорожка – сигнал нулевой готовности.
– Одучи сейчас будет куражиться! – кровожадно сообщил урсулит.
– Держитесь! – приказал Юрий.
– Бам! – сообщил снаружи Тихомир.
«Боб» резко ухнул вниз, после чего стремительно понесся к цели. Контракторов приподняло над сиденьями и им пришлось одновременно бороться с невесомостью и перегрузками. Эфир заполнился натужной руганью и нервными шуточками, отчего Гарин даже включил в канале контекстный фильтр.
– Скоро прибудем, – сообщил снаружи Мартин Гавел. – Уродливая посудина, ага.
Поспорить с ним было некому – «боб» не был оборудован внешними экранами или даже обычными иллюминаторами, а потому сидящие внутри «блохи» не видели ничего, кроме друг друга.
– Босс! – позвал Мартин.
– На приеме, – ответил Юрий.
– Я там люк какой-то вижу. Как прибудем, могу его ломиком ковырнуть.
– Не надо. Судно гражданское, обшивка мягкая. Будем, как и планировалось, использовать «пузыри».
– Ясно, – легко согласился Гавел. – Ломом лишний раз не шуровать.
– Не шуруй.
Потянулись секунды напряженного ожидания. Вибрировал корпус буксировщика, молчали контракторы, похожие в своих скафандрах на бронированных рептилий.
– Вырубаем их, – сообщил с «Полыни» командир расчета системы подавления.
– Нас не заденьте, – на всякий случай попросил Гарин.
Рация что-то ободряющее пробурчала и отключилась. Юрий представил, как на корвете выдвигаются «иглы» электромагнитных пушек, как наводятся на пытающийся удрать транспортник.
Тем временем буксировщик начал торможение и разворот. Моргнули огни, раскрылся один из боковых люков. В образовавшемся проеме стремительно приближался лоскутный борт транспортника и находящимся снаружи Мартину и Тихомиру пришлось приложить усилия, чтобы избежать удара. Как только «боб» соприкоснулся с кораблем, вперед бросились самые шустрые бойцы группы – Кира и Иова. Они растянули на холодной обшивке транспортника прямоугольную рамку штурмового «пузыря» и чуть отступили. Ярко полыхнуло и толстый металлический прямоугольник с почерневшими краями провалился внутрь, пустоту заполнила мерцающая «пленка» силового поля.
– Прошу в грузовой, – смешливо прокомментировала девушка.
– Группа Раз – вперед! – скомандовал Юрий.
К пробоине выдвинулась его команда – Ярвис, Одучи, Маракши и Иван Гречин. Рэнт швырнул в «пузырь» шоковую гранату и контракторы друг за другом полезли внутрь.
– Следующая остановка – палуба управления, – заявила Кира.
– Удачи, – Одегард хлопнул Гарина по спине, прежде чем тот последовал за своими, а Мартин и Тихомир утащили «боб» к носовой части длинного транспортника.
Пока что все шло по плану. Они оказались в центральном коридоре транспортника – широкой трубе с широким монорельсом для погрузочных платформ. ЭМИ-пушки «Полыни» вырубили основные узлы корабля, поэтому отсутствовало освещение, как и искусственная гравитация. Ни то, ни другое не было проблемой для абордажной команды.
Группа построилась уступом, ощетинившись автоматами, и быстрым шагом двинулась в сторону кормы. Топот от тяжелых магнитных ботинок разносился эхом по всему коридору и Гарин подозревал, что их присутствие уже не сюрприз для команды транспортника.
Однако, первый же контрабандист оказался не готов к встрече с абордажниками. Им оказался ауг в замасленной куртке и широких докерских штанах, застрявший в обесточенном подъемнике. Он практически вылез из кабины, когда его схватили, припечатали к полу и обездвижили. Чтобы пускающее слюни тело никуда не улетело, пришлось приковывать его к ограждению платформы.
– Глядите-ка, – нервно выдохнул Маракши, указывая в сторону широкого погрузочного шлюза.
Оттуда к «блохам» медленно плыли в невесомости три каких-то свертка. Приглядевшись, Гарин понял, что это человеческие печень, уши и ладонь, упакованные в вакуумные пакеты.
– Туда, живее, – скомандовал он.
За шлюзом оказался большой отсек с высокими и длинными стеллажами, заставленными пластиковыми контейнерами с маркировкой «Биоматериалы». Часть контейнеров оказалась раскрытой и в воздухе висели законсервированные человеческие органы вперемешку с колючими шариками синтетического льда.
– Надо будет здесь для Патаки мозги поискать, – иронично прокомментировал Маракши.
– Смотри свои тут не оставь, – строго ответил ему Ярвис.
– Стоять! – заорал Гречин, заметивший какое-то движение между стеллажами.
Его искаженный и усиленный динамиками скафандра голос буквально припечатал к месту худого мужика в потрепанной спецовке и с фонарем в руке. Завидев надвигающихся на него абордажников, он выпучил глаза, попытался быстро развернуться в своих громоздких рабочих башмаках, дернулся к чему-то на поясе.
Юрий плавно спустил курок и игольчатый заряд подствольного парализатора попал противнику в живот. Мужик задергался в судорогах и обмяк, медленно опускаясь на пол.
– Вяжите его! – указал Гарин. – И быстрее дальше, мы почти на месте.
– Группа Два – ведущему, – раздался в наушниках голос Одегарда. – Заняли радиорубку. Сопротивление подавленно, потерь нет. Сейчас будем ломиться на мостик – эти придурки заперлись внутри и не открывают.
– Вскрывайте переборку, – ответил Гарин. – Будут огрызаться – подключайте Мартина и Тихомира, пусть им что-нибудь для наглядности оторвут снаружи.
– Понял, – в голосе норвежца чувствовался охотничий азарт. – Как у вас?
– Пока никак, – сухо откликнулся Юрий. – Работаем.
– Ясно, до связи.
Группа миновала хранилище и на тактическом экране засветился очередной триггер – «Спуск на технический уровень».
– Ярвис, – Юрий развернулся. – Бери Гречина и спускайтесь к реакторам.
Он указал на полукруглый проем в полу.
– Блокируйте любые попытки запустить контуры, – на всякий случай повторил задачу. – И к ядрам не подпускайте. А то вдруг решат взорвать тут все вместе с нами.
– Сделаем, – голова в шлеме чуть качнулась. – Иван, за мной.
– Одучи, Иова, – обратился к оставшимся Гарин. – Сейчас мы должны попасть в сеть грузовых галерей. Кладем всех, разбираться будем после. Наша задача – предотвратить уничтожение груза.
– Кладем – в смысле кладем? – уточнил Маракши, хлопая по боку автомата.
– Кладем – в смысле нейтрализуем, – Юрий указал пальцем на переключатель режимов на «свистуне». – Без моей команды боевыми не стрелять. Ясно?
– Так точно, – в один голос откликнулись Иова и Одучи.
– Тогда пошли. Первым Одучи, я замыкаю. Смена по команде.
Двинулись вперед. Массивный урсулит, кажущийся из-за брони еще больше, пер словно танк. За ним топал Маракши, слишком напряженно дергая стволом автомата. Последним шел Юрий, сканируя обстановку и сверяясь с картой корабля.
Грузовая палуба транспортника представляла собой эдакую гармошку из больших квадратных отсеков, идущих друг за другом и соединенных несколькими шлюзовыми коридорами. И первая же гермостворка в одном из них оказалась закрытой, поэтому пришлось прожигать себе проход.
За которым их уже поджидали.
Юрий приучил контракторов перед заходом в неизвестное помещение всегда бросать вперед шоковую или светозвуковую гранату. Вот и сейчас Одучи прежде метнул в светящийся оплавленными краями проем белый шарик, подождал яркой вспышки и сухого треска электроразрядов, а уж потом сунулся следом.
Граната спасла урсулиту если не жизнь, то здоровье. Как только он перевалился на ту сторону, по нему открыли неприцельный огонь из вакуумных ружей. Не обращая внимания на разлетающиеся брызги рвущегося за спиной пластика, Одучи послал в сторону импровизированной баррикады еще одну гранату и пару раз выстрелил туда из парализатора. А там и Юрий с Маракши подоспели, врубив фонари в режиме стробоскопа и словно в тире отстреливая ослепших докеров из иглометов. В самих контракторов попали лишь раз – вакуумный заряд врезался Одучи в плечо и отшвырнул его к транспортной платформе. Но к моменту, когда урсулит, кряхтя словно старик, поднялся на ноги, все было кончено.
За баррикадой из закрепленных к полу ящиков оказалось трое контрабандистов, у одного обнаружился старенький, но все еще опасный импульсный карабин, который тот, к счастью, не успел пустить в дело. Еще трое докеров в разной степени контузии плавали возле шлюза, один все еще сжимал в сведенных судорогой пальцах промышленный резак с потухшей плазменной нитью. Если бы не шоковая граната, то валялся бы сейчас Одучи с отрубленной головой.
В воздухе стоял какой-то гул и Юрий сначала посчитал его затухающим эхом от взрывов и выстрелов. Но звук не прекращался, он словно далекий водопад, вибрировал, затихая и вновь усиливаясь.
– Заканчиваем здесь, – поторопил товарищей Гарин.
Следующий отсек, в который они проникли, совсем не походил на грузовой ангар, больше напоминал смесь операционной с разделочным конвейером. Вдоль центрального прохода располагалось два десятка медицинских комплексов с хирургическими столами, с нависающими над ними, словно лапы пауков, шарнирами медицинских приборов – лазерными скальпелями, щипцами и дренажными трубками. Рядом с ними – короткие ленты конвейеров, уходящие в небольшие аппараты для дезинфекции и упаковки, а также боксы с открытыми контейнерами для биологических материалов.
– У моего дядьки такая же была, – Иова пнул один из конвейеров. – Он на ней требуху на продажу сортировал.
– Одучи здесь неуютно, – сообщил урсулит.
Юрий нутром чувствовал, что они близки к цели. Те помещения, в которых они уже побывали, очень походили на линию производственного цикла – они уже были в хранилище готовой продукции, теперь попали в цех изготовления продукции. Совсем рядом должен быть склад материалов.
– Туда, быстрее! – скомандовал он, указывая на закрытую гермостворку в дальнем конце зала, где у стены висела грязная медицинская каталка.
Гул определенно доносился с той стороны.
Створку вновь пришлось резать, ее заблокировали изнутри. На сей раз Гарин поставил заряд более широко, чтобы места хватило всем.
Вспышка, громкий хлопок и пласт металла съезжает в сторону и падает. Внутрь летят шоковые гранаты, следом прыгают контракторы с автоматами наперевес.
Сначала Юрию показалось, что шлем сам собой переключил фильтры забрала – мир словно окрасился оттенками красного. Потом, когда стало ясно в чем дело, Гарин лишь стиснул зубы, чувствуя как холодеет между лопатками.
Большой полукруглый зал освещался багровым светом из раскрытых пастей промышленных утилизаторов, пышущих жаром в глубине помещения. Вдоль стен в три ряда стояли раскрытые клетки, в которых обычно перевозят крупный скот, пластиковые прутья светились словно раскаленные. В клетках, возле них, под потолком, да просто повсюду плавали бестолково хватая руками воздух и брыкаясь нагие мужчины, женщины и дети. Все молодые, безволосые, с пустыми блестящими глазами и ртами живущими своей жизнью, как бывает у младенцев.
Клоны.
Живой цепочкой вдоль клеток стояли члены экипажа транспортника в костюмах докеров и комбинезонах, с металлическими граблями, предназначенными для очистки нагара с дюз. Они методично цепляли острыми зубьями нагих людей и безжалостно тащили, толкали, швыряли их в сторону утилизаторов, где запихивали в печи. От их ударов тонкая кожа клонов рвалась, оголяя красное сырое мясо, а по всему залу разлетались алые кровавые капли, оседая на стенах, на решетке, на крышке утилизатора, на лицевом стекле Юрия.
Миг, понадобившийся Гарину для оценки обстановки, показался ему долгой минутой. Он бы и рад был просто бросить взгляд, но разом охватил все, подмечая детали, словно разглядывающий картину критик. И что-то в глубине его головы зарычало и полезло наружу, прорываясь слепой акульей мордой.
Они открыли огонь одновременно, клон-дилеры и «блохи». Из-за большого количества летающей в воздухе органики заряд шоковых гранат рассеялся, поэтому абордажную группу встретил полный состав оставшихся в отсеке бандитов. И в контракторов полетели не полые вакуумные заряды, а самые настоящие пули, с визгом впивающиеся в синтетическое покрытие стен.
Юрий открыл огонь на бегу, перемещаясь по диагонали в сторону от дверного пролета. В него попало несколько пуль, но броня выдержала, отозвавшись неприятным хрустом. В ответ Гарин выстрелил из подствольника, послал мерцающую шоковую гранату прямо в лицо одному из врагов. Заряд успел разбить тому нос, после чего с хлопком взорвался, зацепив двух клонов.
Маракши по-гангстерски, от бедра, садил из нейронного парализатора, забыв чему его учили. Неприцельные иглы разлетались по всему залу, жаля всех подряд, но, кажется, только не дилеров. Зато выстрелы контрабандистов быстро нащупали «блоху», отбросили парня назад и сорвали левую нагрудную пластину. Полностью упасть Иове не позволили магнитные ботинки, поэтому он развернулся в воздухе, оперся на колени и, таща оружие за ремешок, уполз за срез гермостворки.
Одучи парализовал двоих и вырубил прикладом третьего, прежде чем из-за решеток на него набросился огромный шипастый каюр, похожий на оживший гранитный валун. Он был крупнее и тяжелее урсулита, сбил того с ног, подминая под себя. Одучи в наушниках яростно заревел, попытался захватить ромбовидную голову врага в замок и, как многие из его расы, раздавить в объятиях. Его скафандр заскрежетал по полу, лапы в перчатках ухватились за роговые выступы на спине дистанта.
К каюру на помощь бросился полноватый дилер с коротким пистолетом, но Гарин снял его одним выстрелом.
– Я вас вижу! Выходите! – громко скомандовал он, не опуская автомат от плеча. – Быстрее, иначе обойдусь без пленных!
Из-за утилизатора и дальних клеток вылезли трое дилеров, один держал над головой кустарного вида ружье.
Юрий нахмурился и спустил крючок.
Дилеры пугливо присели, озираясь. За их спинами заорал раненый в плечо бандит – он пытался переждать бурю, прячась за телом менее удачливого собрата.
– Ты! – Юрий ткнул пальцем в ближайшего контрабандиста. – Заглуши утилизатор. Иова!
– Да, босс.
– Прими остальных.
– Хорошо, босс. Эй, уроды! На пол, живо!
– Одучи, – обратился к товарищу Юрий.
– Одучи в порядке, – вяло махнул ему урсулит. – Просто чуть не умер.
– Грузовой отсек под контролем, – доложил на «Полынь» Гарин. – Потерь среди группы нет.
– Рубка под контролем, – вторил ему Одегард. – Легко ранен Журавлев, помощь оказана на месте.
– Группам оставаться на местах до прибытия сил правопорядка, – откликнулся с корвета Кимура. – Сохранять контроль за задержанными, при необходимости оказать медицинскую помощь.
– Принял, – ответил Гарин.
Он вновь бросил взгляд на кровавый антураж зала, на мертвых и живых клонов, на «упакованных» дилеров. Закрыл глаза и тяжело вздохнул.
Хорошо, что за шлемом никто не видит его лица, на котором тяжелыми морщинами легла моральная усталость от творящейся вокруг бессмысленной жестокости. И на сей раз он вовремя сдержал яростного и мстительного зверя, рвущегося наружу, желающего уничтожить всех причастных.
– Эй, босс, – по внутреннему каналу обратился к нему Иова. – Я опять что-то прослушал или чего не понял?
– Ты о чем? – Гарин поднял тяжелые, словно створки десантного отсека, веки.
– Я, по ходу, прослушал команду мочить этих уродов.
– Я такую команду не давал.
– Да? – как-то странно спросил Маракши. – Ну тогда ладно.
И отвернулся, обходя сидящих кучкой пленных.
Юрий опустил голову и посмотрел на переключатель свистуна.
Весь бой он, не жалея патронов, стрелял боевыми.
* * *
– Да и что такого? – фыркнул Рэй, чуть не расплескав сок в чашке. – Я на боевые переключился еще возле радиорубки, когда нас из «секаторов»[16] расстреливать начали.
Они сидели за столом в «блошином» кубрике и вполголоса разговаривали, окруженные атмосферой вечернего отдыха. «Полынь» вновь двигалась по своему маршруту, оставив позади транспортник с безмолвными клонами, с дилерами и с прибывшими аж на четырех катерах полицейскими. Капитан объявил абордажной группе благодарность, предложил Гарину объявить контракторам выходной до конца корабельных суток. Юрий посчитал предложение разумным, еще раз оценив то, что Кимура оставил последнее слово за ним. Он отменил все плановые занятия и перенес наряды для «залетчиков». Контракторы ответили на это благодарным гулом, в особенности молодые «блохи», для которых это задание стало боевым крещением и им не терпелось сполна впитать победную эйфорию. Даже Андрей Журавлев, которому пули пробили скафандр и сильно обожгли бок, отказывался идти в медблок, пришлось отправлять его туда в приказном порядке.
Контракторы постарше радовались сдержанно, Глебович так вообще отправился дремать в свою капсулу. Ярвис, Рэй и Одучи организовали небольшие посиделки, натащили еды из синтезатора. Юрий сначала хотел побыть один, разобраться с собой, но Одегард все же вытащил его к остальным, тонко чувствуя состояние друга.
– Рэй, – невесело усмехнулся Юрий. – Я не посыпаю голову пеплом, если ты об этом. Что сделано – то сделано. Но ты меня знаешь уже давно, я всегда старался избегать лишней крови. А тут…
Он развел руками.
– Я мог не стрелять боевыми, мы бы их и так задавили, – продолжил Гарин. – Но почему-то переключил режим. Даже нет, не «почему-то». Я сделал это бессознательно, на эмоциях. Я такого себе раньше не позволял.
– Ну, судя по рассказам Маракши, там было отчего проявить эмоции, – заметил Рэй.
– Дело не в этом, Рэй, – Юрий ладонью расправил морщины на своем лбу, сделал глоток прохладного витаминного напитка. – Ладно, проехали. Просто хандрю.
– Да, брат, эта работка кого хочешь сведет с ума, – норвежец посчитал, что проблема решена и довольный собой улыбнулся. – Ерунда, прорвемся.
– Прорвемся, – улыбнулся товарищу Юрий, салютуя чашкой.
Чувствуя, как где-то внутри все дальше и дальше уходит разведчик с «Пилигрима-2», для которого человеческая жизнь являлась высшей ценностью. Ощущая, как на передний план все чаще и чаще выходит злой и жестокий рейтар, без сомнения стреляющий на поражение.
– Давай я тебе лучше историю расскажу, – Рэй огладил бороду, устроился поудобнее. – Служил я по молодости в отряде самообороны Хьёмлэнда и поставили нас как-то патрулировать небольшой участок границы между поселком Рьёпоталом и устьем Ново-Эльвы. Ну как небольшой – сорок километров выступом в территорию халифатского бейлика. Рельеф своеобразный, в основном илистая равнина, расщепленная узким каньоном, а ближе к устью начинается скальный хребет, похожий на такой колючий рыбий плавник.
Одегард пальцами показал полукруглый плавник с торчащими шипами.
– В целом граница не «горячая», но беспокойная, – продолжил Рэй. – По ту сторону находился небольшой халифатский поселок погонщиков алпаров[17], которые то и дело лезли на нашу сторону в поисках убежавшей живности. А еще в поселок время от времени приезжали рюффи – это такие халифатские головорезы, промышляющие вдоль всей границы. Они вроде как и за границей присматривают, и разбойничают, и контрабандой занимаются. Короче, те еще людишки, родную маму за насвай зарежут.
Одучи и Рэнт замолкли, пододвинулись ближе, с интересом слушая рассказ.
– А у нас в отряде парнишка был, Андерс Хауген, худосочный такой, тихий. Я уж не знаю зачем его каждый сезон в самооборону посылали, покрепче ребят что-ли не было, но я с ним сталкивался почти на каждой вахте. А он такой, знаешь, внешне безобидный, нескладный какой-то, ушастый и конопатый. Стрелял плохо, бегал тоже.
– Прямо как Одучи, – прокомментировал с хитрым прищуром Рэнт, косясь на урсулита.
Тот в ответ несильно ударил его лохматым кулаком в плечо.
– В общем, очередная смена, – Одегард вошел во вкус, его голос сделался более выразительным. – Ближе к вечеру оператор сообщил, что кто-то вырубил «змеиный глаз» в шестом секторе. Поехали проверять – на броневике и двух трициклах. И как назло, буря поднялась, все приборы статикой забило, а прямая видимость – метров сто, не больше. Короче, мы к границе жмемся, чтобы мимо сектора не проскочить, и тут замечаем халифатский яйцетряс – такая машина, похожая на кусок мусора с шестью колесами, плод фантазии местных умельцев. Обычно, на таких разъезжали пастухи, но иногда под них подделывались всевозможные преступники и террористы. Ну и, в общем, мы за этой таратайкой припустили. Один раз сблизились, рожу водилы увидели – как сейчас помню, рябой, нос крючком и усы такие длинные, аж развеваются на ветру. Мы вдоль дороги предупредительными пальнули, «ревун» включили. А этот урод в нас гранатой швырнул и газу поддал. Мы только успели в стороны разъехаться, а когда на дорогу вернулись этот усатый придурок уже в буране исчез. И так прямо нас это разозлило, что искали его пока батареи красным мигать не стали.
– А чего вы ответный огонь не открыли? – удивился Ярвис.
– На трициклах стационарных пулеметов нет, а на броневике… Так в том и прикол, что на пулемете сидел этот самый Андерс! А он то ли затупил, то ли не успел на гашетку нажать, уже неизвестно. Ну и когда мы уже из сил выбились, кто-то возьми и ляпни, что, мол, это все Андерс виноват, мог срезать дриттсека одной очередью. А теперь, как на базу возвращаться? В общем, паренька загрузили по-полной, он аж лицом посерел. А потом как вскочил, как запрыгнул на трицикл – и в сторону границы! Мы за ним, но он уже на ту сторону умчал.
– Психанул пацан, – предположил Мартин Гавел, подсевший к столу.
Норвежец смочил горло соком, расправил рыжие усы. Продолжил:
– В общем, мы у пробоя сидим, друг на друга смотрим. Что делать? А, главное, куда Андерс подевался? Связь пытались с ним наладить, да без толку. Ну, подумали, все, либо дезертировал вместе с казенной техникой, либо головой тронулся. Кто-то предположил, что он погоню продолжил, но остальные лишь посмеялись – парнишка никогда смелостью не славился, даже, скорее, наоборот. И вот уже буря закончилась, почти стемнело. Смотрим – фары со стороны халифатской территории приближаются. Приметные такие фары, знакомые. И быстро приближаются, что характерно, торопливо. Мы на всякий случай их на прицел взяли, а это – без дураков! – наш Андерс на трицикле катит! И того самого усатого дриттсека с собой тащит, прикиньте?
Ярвис громко хмыкнул, Одучи удивленно заворчал.
– Оказалось, что Андерс после наших шуток не хило так разозлился, – продолжил Рэй. – У него, видишь ли, накипело за все это время. И он в одну рожу помчался вслед за этим мужиком в тарантасе. А тот уже добрался до поселка, а это, на секундочку, двадцать километров от границы. Переоделся, сидит такой со своими друзьями, чай попивает, над нами смеется. И тут вваливается наш Андрисик, взмыленный, злой и с оружием наперевес. Ничего не объясняя хватает за шкирку усатого и вместе с ним сваливает в ночь. Местные пока сообразили что произошло, пока организовали погоню, наш паренек уже с халифатской территории слинял.
Последние слова Рэя потонули в дружном хохоте собравшихся контракторов. Норвежец выдержал паузу, с широкой улыбкой закончил:
– Самое примечательное, что этот усатый дриттсек оказался самым настоящим рюффитским рахмилем…
– Кем? – переспросил Гарин.
– Ну, типа нашего лейтенанта, младший офицер, – пояснил Одегард. – Мы когда на базу вернулись, нас вся застава высыпала встречать. Андрису потом благодарность объявили за храбрость и бдительность. Он аж расчувствовался, драя туалеты в наряде за самовольное оставление группы.
Последние слова Рэя потонули в дружном хохоте контракторов. Норвежец с довольным видом оглядел собравшихся, остановил взгляд на Гарине.
– Это я, собственно, к чему, – сказал он. – Все мы иногда психуем, и становимся сами на себя не похожи.
Гарин ничего не ответил, разглядывая стакан с соком.
– А вот у нас был случай…, – начал было Мартин, но его бесцеремонно перебил возглас Иовы.
– Мы сегодня тоже оторвались! – он уселся на скамью, скрестив ноги и поддернув штанину комбинезона. – Всех положили! Я одному иглами всю рожу исполосовал!
– Одучи каюра поломал, – с гордостью дернул головой урсулит. – Напополам.
– Серьезно? – удивленно спросил Рэй, хитро улыбнувшись. – Прямо пополам?
– Одучи сильный. Босс видел.
– Так и было, – утвердительно кивнул Юрий, пряча улыбку в усы. – Прямо вдоль порвал, от пяток до макушки.
Хихикнул Маракши, тихо рассмеялись подсевшие за край стола Журавлев и Гречин.
– Суров, – уважительно хлопнул урсулита Ярвис. – Прямо как я.
– Все это ерунда, мужики, – отмахнулся норвежец. – Всем вам далеко до Киры.
– Чего это? – буркнул Иова, косясь по сторонам.
Юрий тоже бросил быстрый взгляд влево и вправо – девушки в кубрике не было.
– Ее можно было одну на эту посудину запустить, – Одегард большим пальцем указал себе за спину, в направлении оставшегося далеко за бортом транспортника. – Я только успевал ее одергивать чтобы сильно вперед не убегала.
– А как она того парня срубила? – поддакнул Журавлев.
– Мы пока радиорубку взламывали, к нам за спину придурок один с ружьем подкрался, – подхватил историю Рэй. – Я даже ничего понять не успел, а Кира уже назад выключенную гранату швырнула – и прямо тому в лоб. Тот словно шкаф упал, даже пыль поднялась.
Вновь дружеский смех.
– Вот ведь, – прокомментировал Гавел. – Вроде мелкая, а надо ж!
Гарин мог бы рассказать кто такая Кира Аоки и на что способна, но, конечно, не стал этого делать.
– Подумаешь, гранатой в лоб, – ревниво фыркнул Иова. – Так и Патаки сможет, если сопли жевать перестанет. Раз такая крутая, пусть вон, Черного Кета из технического прогонит.
Черным Кетом с легкой подачи Мао Зэя «блохи» прозвали существо с «Каукета», у них не прижилось сложное и непонятное имя «Такрикас».
– Чем тебе Черный Кет не угодил? – спросил Рэй. – Технари на него не жалуются, а нам он в свое время с пиратами помог.
– Ну, не знаю, – протянул Маракши. – Мне от этой чертовщины под боком не по себе. Да и, поговаривают, если эту тварь изловить, то она может желание исполнить, главное ему в глаза не смотреть.
Ярвис коротко хохотнул, Гарин, не удержавшись, прокомментировал:
– Что за ерунда?
Иова чуть смутился, но тут же с вызовом дернул подбородком:
– Чего ржете? Все равно никто толком о нем ничего не знает.
Тут он был по-своему прав, и спорить с ним дальше никто не стал, лишь норвежец хмыкнул под нос:
– Желание исполняет… Лепрекона себе нашли, мать твою.
– А видели какую фиговину дистанты на борт притащили? – сменил тему Гавел.
– Одучи видел пузыри, – кивнул лохматой головой урсулит.
– Искусственное энергетическое существо, – со знанием дела протянул Мартин, выпучив глаза от значимости. – Эдак он как наша «Полынь» стоит.
– Как три наших «Полыни», – подал голос Журавлев. – Мы в Академии изучали таких, они иксджиннами называются.
– А у нас такие есть? – спросил Ярвис.
Андрей пожал худыми плечами:
– Не слышал. Вроде, прототип создали, но такой… Самый банальный. А у Высших иксджинны очень хорошие, многофункциональные.
– А как в бою? – осведомился Рэй, предвосхищая общий вопрос.
Бывший курсант грустно улыбнулся, сказал:
– При желании он весь корвет может выжечь.
Гавел присвистнул, Одучи удивленно крякнул.
– Вот пусть Кира с этим пузырем силами померяется, – не сдержался мстительный Иова.
На запястье Гарина вспыхнула пиктограмма частного вызова. Юрий вышел из-за стола и в стороне принял сигнал.
– Здравствуйте, – перед ним в воздухе появилось улыбающееся лицо второго пилота Си Ифмари. – Извините, не отвлекаю?
– Нет, Боагтар, не отвлекаешь, – ответил Юрий, надеясь, что смог скрыть удивление.
– Юрий, – было заметно, как сложно аджаю произносить незнакомое имя. – Я бы хотел пригласить вас в гости к нам, в офицерскую кают-компанию. У нас здесь собралась небольшая компания, мы будем рады вашему присутствию.
И пока Гарин размышлял над уместностью предложения, дистант мягко добавил:
– Пожалуйста, Юрий, не отказывайте. Вы обещали.
Гарин бросил взгляд на гогочущих контракторов, на размахивающего руками Иову, на что-то рассказывающего Рэя.
Что ж, здесь весело и без него. Так что можно ненадолго сменить обстановку, взглянуть как проводят время офицеры.
– Я сейчас приду, – сказал Гарин, выключая трансляцию.
В офицерской кают-компании, всегда кажущейся Гарину светлой и уютной, играла странная монотонная мелодия, тихая и приятная. Когда Юрий вошел, ему навстречу из-за стола вскочил Си Ифмари с широко раскрытыми искрящимися глазами.
– Входите, Юра, я так рад вас видеть, – дистант сделал приглашающий жест. – Кофе желаете?
– Пока нет, спасибо, – тактично отказался Гарин разглядывая присутствующих.
Вопреки его опасениям капитана в кают-компании не было. Не то, чтобы Юрий не хотел видеть Кимуру, просто не мог расслабиться в присутствии старшего офицера.
Зато на своем привычном месте, ссутулившись и утопив голову в плечи, сидел медик Тэ Иревиа, держа двумя длинными пальцами полупустую рюмку с вязкой синей жидкостью. На появление Гарина пожилой аджай отреагировал вялым помахиванием руки.
За столом, возле стенки, сидела прямая будто стрела штурман Кирика, ее виртуальный образ улыбался Юрию. Рядом с ней опустился на лавку Си Ифмари.
Сел, прямо скажем, ближе, чем того требовала офицерская субординация.
По другую сторону расположились еще два офицера. Одного Юрий «шапочно», но знал – Корней из команды активной обороны. Второй, старший лейтенант с холодной ухмылкой на широком лице, был ему незнаком.
– Привет, – Корней встал и протянул Юрию руку.
Они поздоровались и Гарин, чтобы не создавать неловких ситуаций, первый протянул руку незнакомому офицеру.
– Юрий Гарин, командир мобильной группы.
Старший лейтенант, не вставая, словно нехотя ответил на рукопожатие.
– Эрик Али, офицер связи, – голос соответствовал внешности, такой же натянутый и надменный.
Радиорубку традиционно охраняли «блохи» и Юрий знал двух офицеров-связистов, дежурящих там каждый день. Эрика среди них он ни разу не видел. Но если присутствующие в кают-компании никак не отреагировали на сказанное старшим лейтенантом, то пусть так и будет – Эрик Али, офицер связи. Но Юрий далее себе зарок навести о нем справки.
Последней находящейся в каюте фигурой, хотя на нее Гарин обратил внимание в первую очередь, была представитель «Сфорца» Аглая Рубин.
– Здравствуй, офицер, – сказала девушка, с каким-то хищным интересом разглядывая Юрия.
Так близко чиновника корпорации Юрий еще не видел и теперь вынужден был признать, что та оказалась женщиной эффектной. Перед ним был, безусловно, плод филигранной работы хороших генетических инженеров, способных не просто штамповать усредненные формы, но и придавать телу привлекательную индивидуальность. Было непонятно «вылепленное» ли у нее лицо или это врожденная порода, но вот высокомерие в глазах точно являлось свойством личности.
– Здравствуйте, Аглая, – Юрий не отвел взгляд, с внутренней усмешкой вглядываясь в черные зрачки девушки.
– Ты меня знаешь? – тонкая бровь чуть приподнялась.
– Заочно.
– Это хорошо, – по голосу девушки было сложно понять что именно «хорошо».
– Юра, присаживайтесь, – доброжелательно повторил Си Ифмари, указывая на скамью рядом.
Гарин коротко кивнул, занял место за столом. Перед ним тут же появились широкая чашка с дымящимся кофе и пиала с разноцветными шариками аджайского сахара.
– Я все же не соглашусь с Эриком, – продолжил Корней прерванный разговор. – Для Высших дистантов Империя – ценный союзник. Думаю, что в критический момент они поддержат именно нас, а не Рхею.
Эрик поморщился, махнув рукой.
– Не будь наивным, – он склонил голову к плечу. – Высшим дела нет до нашей возни. Это мы считаем, что наша Империя Млечного пути – пуп мироздания, а на самом деле – далекая и грязная окраина.
– Ну, «окраина», – не согласился Корней. – Что бы они делали без наших Арок?
– То же, что и раньше – сидели бы в своих звездных системах, – парировал Эрик. – Ты не думал, что им от наших Арок только проблем прибавилось?
Корней обвел взглядом собравшихся, словно ища поддержки, остановился на Тэ Иревиа.
– Док, а вы что думаете?
Аджай заворочался, словно пробуждаясь ото сна, проскрипел:
– Я, господа, много что думаю, – он оттопырил узловатый палец и указал в сторону Аглаи. – Вы лучше у нее спросите, она Высшему каждый день лоток меняет.
Гарин с любопытством посмотрел на Рубин – так вот кто был в том красном скафандре-саркофаге, который девушка сопровождала. И это точно не плазменный гигант-монолит, а значит представитель расы бхутов. Интересно, что Высшему понадобилось на «Полыни»?
– Чем я занимаюсь не ваше дело, – вспыхнула Аглая, сверля глазами невозмутимого аджая. – Вы забываетесь, доктор!
– Давайте не будем ругаться, пожалуйста, – устало пропела Кирика. – Такой хороший вечер.
– Никто и не ругается, – сделал невинную физиономию доктор. – Просто к слову пришлось…
– А вы слышали, что на одной из планет Рукава Ориона обнаружили остатки неизвестной цивилизации? – громче, чем требовалось, спросил Боагтар. – Целые города в подземных пустотах. Пустые и покинутые.
– Потом опять окажется, что все имеет природное происхождение, – скептически скривился Эрик. – Читали результаты работы археологической экспедиции на Туруке-18? Два года научных споров и громких заявлений. Конечно, нашли следы неизвестной ранее негуманоидной расы! Идиоты.
– А что оказалось на самом деле? – спросил Корней, шагая с пустой чашкой к кофейнику.
– Эрозия почвы, – начал загибать пальцы Эрик. – Кислотные ручьи, аномально активные бактерии и неуемная жажда дешевой славы.
– Но ведь следы исчезнувших цивилизаций действительно находят, – возразил Си Ифмари. – На Сигма Кибуцу, на Саратоге-2. Или вот, известная история, когда нашли остатки планетарной жизни на астероидах Пояса Елены?
– Находят, – Эрик даже не сменил менторский тон. – Но так ли это удивительно?
– А вы считаете, что полдюжины рас на всю Вселенную – достаточно? – удивился Боагтар.
– Вам мало? – неприятно усмехнулся Эрик. – Вам не хватает проблем с имеющимися?
Даже Юрий понял, что разговор вновь зашел не туда – аджаи могли решить, что «офицер связи» намекает на их проигрыш в войне с людьми. Однако же Эрик либо плевать хотел на чувства товарищей по команде, либо действительно не понял что сказал, поэтому продолжил:
– Вот много вам толку от монолитов? Или от каюров? Последние, кстати, имели все шансы стать одной из тех самых исчезнувших цивилизаций, – офицер сменил позу, перевалившись в кресле. – Ресурсы исчерпали, до ближайшей звездной системы долететь не смогли. Все, эволюционный капкан. Через сотню лет вымерли бы естественным путем.
– Как и вы без Арок, – вставил ехидный комментарий Тэ Иревиа.
Эрик не удостоил врача ответом, лишь скорчил снисходительную гримасу.
Этот тип все меньше и меньше нравился Юрию. Как, кажется, и всем окружающим.
– От этих споров вино киснет, – подала голос Рубин. – Может, господин командир мобильной группы что-нибудь расскажет занимательного?
При этом стрельнула в сторону Гарина таким взглядом, что тот неуютно поежился.
– Да нет у меня занимательных историй, – пожал плечами Юрий, опустив глаза к чашке с остывающим кофе. – Всё самое интересное произошло здесь, на «Полыни».
– Расскажите, – оживилась Аглая. – Мы здесь как раз новенькие.
Гарин начал мяться – все хорошие истории как назло вылетели из головы, а те, что остались, были не из тех, что повеселят представителя нанимателя.
– Господин Гарин сам по себе хорошая история, – вдруг вмешался Боагтар, бросив оптимистичный взгляд на Юрия. – Вы знали, что он родом с одного из последних звездолетов старой Земли?
У Юрия разом пересохло в горле, он даже кашлянул в кулак, моргнув.
Молодой офицер, бесспорно, хотел выручить его, дав пищу для разговора. Но тем самым задел тему, о которой Юрий в последнее время предпочитал не вспоминать. Невыполненные обязательства Гарина перед оставшимися на ковчеге, перед семьей, грызли по ночам не хуже голодной крысы. Да, скорее всего его считают погибшим. Но он-то жив. Он-то знает правду о жизни по ту сторону обшивки. И обязан найти свой корабль, принести людям надежду! Ради этого он вступил в «Сфорца». Ради этого попал на «Полынь». Ради этого выживал там, где другие предпочитали смерть.
Но космос оказался слишком большим для его возможностей. С тех пор так и не представилось шанса как-то повлиять на поиски. А потом Юрий и сам перестал искать варианты, исчерпав фантазию. Сдался ли он? Гарин приказал себе думать, что нет. Предпочитал вообще не вспоминать об этом. Забыть, стыдливо запрятав поглубже, до лучших времен.
Потому что это грызло в предрассветный час, не давало спать. И Юрий уже не знал, отчего устал больше – от мучительных метаний на кровати или от осознания своего бессилия.
Поэтому когда ничего не знающий Си Ифмари поднял тему о ковчеге, Юрий с трудом подавил желание встать и уйти. Но что-то не дало ему это сделать. Возможно стыд от того, что он прилюдно откажется от своей Родины.
– Да, я родился на «Пилигриме-2», – в его глухом голосе прорезалась нотка гордости.
Никто не воскликнул от удивления, не захлопал от восторга. Взгляды присутствующих, кроме дистантов, на миг остекленели – офицеры делали запрос в инбу. С чего бы им помнить про какой-то «Пилигрим-2»?
– О! – наконец подал голос Корней. – Звездолет из программы «Ковчег»?
– Да, – Юрий взял себя в руки и его голос зазвучал спокойно.
Он вновь поймал на себе взгляд Аглаи, на сей раз оценивающий.
– А что, он куда-то приземлился? – офицер САО интересовался искренне. – По доступной информации он пропал без вести.
– Так и есть, – ответил Гарин. – На борту произошла авария, ковчег потерял управление и впал в дрейф. Экипаж ведет борьбу за выживание.
– Какой ужас, – без тени сочувствия произнесла Рубин.
– Но как вы тогда смогли… спастись? – подобрал слово Корней.
– Случайно активировал спасательный челнок, – Юрий решил не вдаваться в подробности. – Меня подобрали старатели.
– А звездолет? – Корней не стал возвращаться за стол, а остался с чашкой у кофемашины.
Гарин лишь развел руками.
– Надо же, – Корней поднял брови, делая глоток кофе. – Нам про «Пилигримы» в музее звездоплавания рассказывали, в Академии. И неужели до сих пор никто не смог их найти?
– Первый ковчег взорвался, – сказал Юрий. – Два других, и мой в том числе, потерялись без вести.
– Но вас то как-то обнаружили? – спросил Си Ифмари.
– Случайность, – Юрий посмотрел на аджая. – Уже потом, перед самой войной появилась информация об экспедиции, которую планировали отправить на поиски, но, как понимаете, потом приоритеты поменялись.
– Не знаю, – хмыкнул Корней. – Как по мне, возвращение домой потомков героев послужило бы хорошим примером для воюющего государства.
– В каком секторе вас нашли? – спросила Кирика.
Ее виртуальное лицо излучало заинтересованность и участие.
– В системе Омега-Канкри, – ответил Юрий.
– Омега-Канкри? – переспросила штурман. – Но как такое возможно?
Должно быть она со свойственным профессионализмом уже просчитала расстояние от Земли до указанного сектора. И ее это удивило не меньше, чем в свое время удивил Гарина. Но прежде, чем Юрий успел ответить, штурман продолжила:
– Ведь запуск челноков был еще в доимперскую эпоху? Еще до распространения Арок?
– Верно, – кивнул Юрий. – К слову, в Омега-Канкри нет Арки.
– Тогда я не понимаю, как ковчег мог удалиться от Солнечной системы на такое чудовищное расстояние.
– Господа, послушайте, – вдруг раздался раздраженный голос Эрика. – Что вы прямо как малые дети? Господин рэй-мичман просто решил немного пофантазировать, придать своей личности эдакий героический флёр. Разве непонятно? Но вы то не принимайте эти сказки за чистую монету.
Он издал легкий смешок, оглядывая присутствующих в поисках поддержки. Ему подыграла, и то вполголоса, лишь Аглая, улыбнувшись в бокал с вином.
Юрий поднял подбородок, с вызовом разглядывая «офицера связи».
Но Эрик на него даже не посмотрел, откинулся на спинку кресла и закинул ногу за ногу.
– И потом, я не очень понимаю романтизацию этих «Ковчегов», – сказал он. – Насколько я помню, за проектом стояла крупная коммерческая корпорация, которая укомплектовывала корабли в первую очередь своими сотрудниками. О какой миссии по спасению человечества идет речь, вы о чем?
Он вновь, уже в который раз за вечер, снисходительно улыбнулся, словно ментор перед учениками. Завершил мысль, сопровождая слова плавным движением руки:
– Как по мне, они просто сбежали с Земли, бросив остальных умирать. И если их потомки еще живы, в чем лично я сомневаюсь, то они не потомки героев, а дети самых настоящих трусов…
Гарин вскочил так резко, что задетая им кофейная чашка перевернулась в воздухе и жалобно звякнула отколотой ручкой. Предупреждающе вскрикнул Корней, испуганно охнула Рубин.
Юрий застыл над столом словно готовая обрушиться скала, лишь скрипел сжимающийся кулак искусственной руки. Его лицо побагровело, в глазах плясали нехорошие дьяволята.
Эрик смотрел на него не мигая снизу вверх, внешне спокойный, но на деле заряженный словно скрученная пружина.
– Господа офицеры, успокойтесь, – требовательно произнес Корней, переводя напряженный взгляд с одного коллеги на другого.
Юрий моргнул, прогоняя красную пелену.
В другое время все закончилось бы по иному. В другом месте все, возможно, разрешилось бы иначе. Но не здесь и не сейчас. Не в этом статусе.
Напряженную тишину прервал наполненным едким сарказмом голос корабельного доктора:
– Вы поосторожней, милейший, – он покачал узловатым пальцем в сторону Эрика. – Господин Гарин у нас фигура, так сказать, легендарная, почти что бронзовая. А вы еще даже медосмотр у меня пройти не успели. Вот он вам сейчас поломает чего-нибудь, как я потом пойму, где что стояло?
И улыбнулся своей фирменной хищной улыбкой старой ящерицы.
Юрий бросил на аджая косой взгляд, разомкнул стиснутые челюсти и как можно спокойнее сказал Эрику:
– Твое мнение неверно.
Опустил голову и принялся собирать осколки чашки, смывая остатки кофе со стола переданной Корнеем тряпкой.
Тихо, но все равно заметно выдохнул Си Ифмари. Что-то прошелестела штурман, не озаботившись переводом.
– А у вас здесь интереснее, чем я думала, – с улыбкой произнесла Аглая, покачивая бокалом.
Эрик выпрямился в кресле, прочистил горло. Неторопливо поднялся, одернул куртку. Сложил руки за спиной, сообщил серым голосом:
– Извините, беседа меня несколько утомила. У меня был длинный день, пойду отдыхать. Всего хорошего.
Бросил колючий взгляд на Юрия, развернулся и вышел в коридор.
Когда дверь за ним закрылась, Тэ Иревиа глубокомысленно произнес:
– Как же хорошо, когда человек с ходу вливается в общество.
Коротко хохотнул Корней, передавая Гарину новую чашку с горячим напитком.
Юрий принял ее с неохотой, раздумывая, не последовать ли примеру Эрика и не пойти ли к себе. Настроение казалось безвозвратно испорченным.
– Не принимайте близко к сердцу, – вполголоса сказал Си Ифмари, наклонившись к нему. – Эрик всегда такой прямолинейный.
– Господин Гарин, – привлек к себе внимание Тэ Иревиа, сплетая руки на груди в очередной немыслимый узел. – Вы, если, как в былые годы, опять кого-то решите побить, учитывайте свой протез, будьте любезны. На марше новый будет достать сложновато.
Юрий рассеяно кивнул, не понимая, шутит тот или нет.
– А что, скоро ли на марш? – громко спросил Си Ифмари, обращаясь к представителю корпорации. – Госпожа Рубин, какую именно задачу поставит перед нами руководство? Я слышал…
– Все станет известно в свое время, – полуофициальным тоном отрезала Аглая. – Капитан Кимура уже получил соответствующие указания, до личного состава они буду доведены после посещения станции на Тау-Эриды.
– Как загадочно, – без интереса сказал доктор.
– Слушай, – Юрий тронул за рукав Си Ифмари. – А этот Эрик – связист? Я его раньше не видел.
– Вы не знаете? – удивился пилот. – Впрочем, действительно, вас не было на представлении новых офицеров. Эрик – специалист-криптолог, будет обеспечивать наше взаимодействие с военными. Новое требование к рейтарским частям.
Гарин кивнул. Теперь понятно, почему он не видел этого офицера в радиорубке – место шифровальщика в одном из кресел возле капитана.
– К слову о загадочном. Господин рэй-мичман, – вдруг обратилась к Юрию Кирика.
– Можно просто «Юра», – улыбнулся девушке Гарин.
– Хорошо, Юра, – виртуальные глаза замерцали, над шлемом качнулась невесомая прядь цвета яичного желтка. – У вас приятный тембр голоса. Вы, случайно, не поете?
Гарин смущенно улыбнулся, отрицательно замотал головой. Запоздало понял, что альцион этого не увидит, но Кирика каким-то образом все поняла.
– Вам стоит попробовать, – призрачное лицо улыбнулось. – Я в нашей маленькой компании, вроде как, отвечаю за музыку. Вам нравится мелодия?
Длинный, в несколько суставов палец, затянутый тонкой черной перчаткой, указал в сторону мерцающего в стене проигрывателя.
– Да, приятная.
Юрий чуть слукавил – ему было сложно назвать пусть и мелодичный, но однообразный шум мелодией.
– Это игра стеклянных скал Первой Ласкузии в летний полдень, – пояснила штурман. – Боагтар уверен, что стоит совместить эту мелодию с пением ольянских мирепари.
– Не «мирепари», – в голос рассмеялся Си Ифмари. – А мураппари, я же говорил.
И повернулся к Юрию:
– Кири постоянно путает, – в его голосе послышалось теплота. – Мураппари – такие роящиеся насекомые с узкими и жесткими крыльями, очень красиво стрекочут. А мирепари – это урсулитская похлебка из требухи.
Гарин слегка улыбнулся, смутно понимая, о чем идет речь. Он исподтишка посмотрел на штурмана – уж не специально ли она сделала вид, что ошиблась, чтобы развеселить Си Ифмари?
– Я запомню, – модулятор передал в голосе Кирики задорные нотки. – Так вот, Юра, мы сегодня как раз, развлечения ради, вспоминали всевозможные странные и загадочные истории, а в особенности звуки. У меня иногда даже получалось подобрать аналогии в аудиотеке. Не хотите поучаствовать в игре?
Юрий совсем пришел в себя после инцидента с шифровальщиком. Даже передумал уходить – поймал себя на мысли, что ему здесь нравится. Потому принял правила, честно попытался вспомнить какие-то звуки. В голову лезла всякая всячина, от детских «му-му» и «кря-кря» до услышанных где-то мелодий.
– Кстати, а нет ли у нас настоящей музыки? – подала голос Аглая. – Желательно, имперской.
– Чуть позже, госпожа Рубин, – мягко ответил Корней, присаживаясь напротив, Юрия.
– Что, тоже сложно что-то вспомнить вот так, с ходу? – спросил он Гарина.
Тот лишь криво ухмыльнулся, утвердительно кивая.
– Ну же, – подбодрила штурман. – Не поверю, что в вашей жизни не было странных или загадочных звуков.
И тут Юрий вспомнил. Вспомнил самый странный и загадочный звук, когда-либо слышанный им. Пугающий до глубины души, особенно в исполнении бьющейся в судорогах хрупкой кудрявой девушки.
– Рэка-рэка-рэка.
– Что? Еще раз, пожалуйста! – встрепенулась штурман.
– Рэка-рэка-рэка, – произнес Юрий громче, стараясь передать ту же интонацию, что слышал когда-то от Элли. – Ну, как-то вот так…
– Что это? – спросил Си Ифмари.
– Я не знаю, – честно признался Гарин.
– Погодите-ка! – вдруг азартно воскликнула Кирика. – Я это уже слышала!
– Да? – удивился Юрий.
– Без сомнения.
Девушка коснулась тонкой серебристой полоски на тыльной стороне ладони, пошевелила пальцами, словно перелистывая страницы. Юрию лишь осталось гадать, что девушка могла понять из его пения.
– Думаю, не ошиблась, – штурман наконец двумя пальцами выудила что-то невидимое, плавным жестом бросила в сторону стационарного проигрывателя. – Это вы слышали, Юра?
Окружающее пространство рассыпалось множеством каверн, заполненных эхом. Воздух волнообразно завибрировал, повинуясь рокочущему, утробному звуку.
– Рэка-рэка-рэка-рэка, – бесконечно гудело вокруг с ударением на «а».
От этого рычания, многоголосого и пугающего, неприятно холодило в груди, голова наливалась тяжелой и колючей болью. И, вместе с тем, эта какофония странным образом приковывала к себе, растворяла, распыляла.
Словно от зубной боли скривился Корней, длинно выругался Тэ Иревиа.
– Хватит! – не выдержала Аглая. – Уберите это!
Ее точеное лицо побледнело, глаза возмущенно блестели.
Кирика жестом оборвала звук.
– Извините, – ее голос звучал искренне. – Вам было неприятно?
– Неприятно? – фыркнула Аглая. – Это ужасно! Не включайте больше подобное при мне!
– Да, это было несколько… странно, – Корней оттянул пальцем ворот куртки, высвобождая горло.
– Словно голову в центрифугу засунули, – высказался Си Ифмари. – Юра, где вы слышали такой кошмар?
– От одной девушки, – Юрий повернулся к Кирике. – Что именно это было?
– Это так называемый «Эрчек Кае», – ответила альцион и перевела. – «Невозможный клекот». Довольно известная мелодия в среде сайчолов[18].
– Мелодия, – с раздражением передразнила Рубин. – Это что, какая-то альционская песня?
– Нет, вовсе нет, – штурман покачала головой. – Но это действительно мелодия, цельная по своей фактуре, многоголосая и многоуровневая.
– Так что же это? – напомнил Юрий.
– Как вы, возможно, знаете, – с удовольствием начала рассказ Кирика. – Свой «голос» есть абсолютно у всего. При определенных условиях звучат камни, планеты и даже свет. Единственное во Вселенной, что не имеет своего «голоса», это Арки. Они ничего не отражают, ни с чем не резонируют и ничего не излучают. В среде сипси, «ловцов звука», даже есть такая шутка: «Звучать как Арка». Так говорят о чем-то не имеющем смысла, невозможном. Но вот несколько лет назад один сипси заявил, что ему удалось немыслимое. Во время пролета через одну из Арок ему удалось зафиксировать некий «белый шум», из которого сипси вычленил мелодию, позже названную «Эрчек Кае». По его заверению, именно так и звучат Арки.
– Неприятно они звучат, – хмыкнул Корней.
– Это правда? – спросил Юрий. – Это голос Арок?
Кирика развела в стороны кисти рук, словно пожала плечами.
– Опыт больше никому не удалось повторить, – ответила она. – Сипси признали мистификатором, а рассуждения о подлинности «Эрчек Кае» в среде специалистов считается дурным тоном. Некоторые, как я, например, держат эту мелодию в архивах лишь в качества исторического феномена. Юра, а где именно ваша знакомая могла ее услышать?
Гарин лишь задумчиво покачал головой.
Он и сам бы хотел узнать это.
* * *
Из кают-компании Гарин ушел поздним вечером, заигравшись в кажущуюся обманчиво простой карточную игру под названием «Двадцать одно». Ко времени, когда «дневной» свет на «Полыни» сменился бледным дежурным освещением, в кубрике остались лишь он, Корней и Тэ Иревиа. Уже как час ушла Рубин, осушившая бутылку вина и на что-то обидевшаяся. Тепло распрощавшись, компанию покинули пилот и штурман. С фразой: «Не откажите бедному лекарю» Тэ Иревиа бросил на стол образ виртуальной карточной колоды.
Ему не отказали.
Нехитрые правила игры Юрию объяснили, но первое время он все равно пользовался электронным помощником. Потом втянулся, уловил суть. Доктор предложил добавить перчинки и сыграть на интерес.
Его «интерес» исчислялся исключительно в денежном эквиваленте.
Но Гарин за свою недолгую работу в клубах Дэннийорда уяснил простое правило: «Азарт облегчает кошелек», а рисковать чем-то серьезным за столь несерьезным занятием он не собирался. Поэтому поставил для себя лимит трат в символическую сотню, о чем твердо заявил за столом. Старый аджай презрительно хэкнул, но спорить не стал. Ловкими пальцами хирурга раздал карты.
Как пролетело полтора часа Юрий не заметил. Игра шла легко, компания не напрягала. Корней оказался веселым балагуром с сотней историй, но ему катастрофически не везло с картами. Корабельный доктор то и дело отпускал едкие шуточки, изредка пытался мухлевать.
А Гарину было просто хорошо. Он смеялся над шутками, слушал истории и больше не думал о проблемах. Оказалось, что именно этого ему и не хватало.
Однако когда наручный коммуникатор просигналил, что в «блошином» кубрике объявлен «отбой», он сбросил карты и закрыл банк – он не хотел ломать свой устоявшийся режим. Тем более, что перед сном он планировал еще раз просмотреть записи штурма транспортника, проанализировать действия подчиненных.
А также разобрать самым критическим образом свои собственные действия.
Проходя мимо спортзала, обратил внимание на горящий внутри свет и на характерный звук работающих «дольфов». Кто-то из технарей, любящий потягать «железо» между сменами? Или абордажник, забывший про распорядок?
Он поправил форму и свернул к открытой двери. Перешагнул порог, осматриваясь.
С первого взгляда зал показался пустым. Тихо шумела вентиляция, попискивая ионизаторами, светились дорожки вокруг тренажерной площадки. На ринге, спиной ко входу, топтался потертый тренировочный робот.
Юрий нахмурился – неужели кто-то опять забыл прибраться за собой после занятия? Одно время этим «страдали» молодые контракторы, в частности Маракши и Гречин, хотя попадались матросыи и из других подразделений. Со всеми Гарин провел разъяснительную беседу и считал, что вопрос закрыт раз и навсегда. Оказывается, нет?
И тут он услышал тихий, сдержанный стон со стороны ринга. Потом стук чего-то твердого по полу.
Юрий быстрым шагом обогнул невысокий помост. Отметил капли крови на канвасе, странного сгорбленного «дольфа», словно у того вдруг скрутило живот. Переступил лавку и заглянул за ринг.
– Не смотри!
Юрий отшатнулся, словно этот полувскрик-полушипение оттолкнуло его. Перед глазами стояла увиденная мельком картина – кажущаяся обнаженной женская фигура, свернувшаяся на полу, неестественно длинные руки, выгнутые в разные стороны, что-то явно искусственное, торчащее из локтей.
– Я не смотрю, Кира, – успокоил он девушку. – Я могу как-то помочь?
За рингом болезненно задергались, что-то сухо хрустнуло. Аоки воскликнула, зло и резко:
– Не надо ничего! Уходи!
– Я понял, хорошо.
Гарин попятился, пока не уперся в лавку. Почесал затылок, раздумывая, потом осторожно присел на край ринга.
За рингом вновь неприятно хрустнуло, и Кира издала долгий мучительный стон.
Юрий нервно постучал пальцами по коленям. Все его естество порывалось помочь девушке, но он не знал чем. Может, вызвать доктора? Но у Киры у самой есть такая возможность, она ею не воспользовалась. Значит, ситуация для нее не нова?
– Уходи, – в голосе Аоки прорезалась мольба.
– Нет, – отрезал Юрий. – Я тебя одну не оставлю.
Кира гортанно выругалась, зашипела сквозь зубы, а потом и вовсе замолчала.
Шло время. За рингом что-то происходило, но Гарин туда не лез. Сначала он просто сидел, разглядывая рисунок царапин на лавке. Когда ему это надоело, встал и, стараясь не шуметь, решил навести порядок в зале.
Первым делом дал «дольфу» команду на прекращение программы. Робот, словно изможденный старик, проковылял в угол ринга и там выключился, уронив на грудь гладкую голову. В нем явно что-то сломалось, с этим стоило разобраться завтра.
Сходил в зону тренажеров, но там все было деактивировано. Погасил дорожки, подхватил лежащее на скамье трико Киры и вернулся обратно. Подавив желание заглянуть за помост, уселся на свое место, приготовившись ждать сколько нужно.
– Ты очень упрямый, доно, – раздался глухой, но насмешливый голос Аоки.
Девушка, скособочившись и обхватив себя тонкими руками, поднялась по ту сторону ринга. Тяжело села на край, откинувшись на канаты. Подняла измученное лицо с закрытыми глазами вверх. На ее коже отчетливо поблескивали бисеринки пота.
– Тебе нужна помощь? – на всякий случай спросил Гарин.
Кира лишь покачала головой.
– Нет, доно, с этим уже не помочь.
– Почему ты называешь меня «доно»? – Юрий повернулся к ней и вопросительно поднял брови.
Девушка бросила на него взгляд через плечо. Ее глаза, все еще красные и влажные, насмешливо сощурились.
– «Доно» означает «самый важный кожаный мешок».
Гарин улыбнулся в ответ. Шутит – значит приходит в себя.
Его взгляд скользнул по худой спине девушки, по пунктиру позвоночника, по острым крыльям лопаток, по тонкой шее. Захотелось подойти, приобнять, ободрить.
Аоки словно почувствовала это, расправила плечи и твердо произнесла:
– Никогда не смей меня жалеть. Все, что я получила – это мой сознательный выбор.
– Я не жалею, я переживаю, – ответил Юрий. – В том числе и как командир. Я обязан знать с каким багажом мои подчиненные идут в бой.
Кира сидела словно статуя, лишь грудь вздымалась от дыхания. Потом резко повернулась к Гарину, внимательные миндалевидные глаза девушки поймали его взгляд.
– Уверена, что ты изучал мое личное дело, доно.
– Там слишком мало, – Юрий не лукавил. – Общий профиль, почти нет конкретики. Набор характеристик, словно речь о машине.
Уголки губ Аоки чуть приподнялись.
– Я и есть почти машина, – сказала девушка.
– Я уверен, ты понимаешь, о чем я говорю. Все эти твои глубокие аугментации, генетические изменения… Ты просто не должна быть среди нас, Кира. Так с кем именно я имею дело?
Девушка отвернулась, ее острый профиль четко вырисовывался на фоне светлой стены.
Юрий терпеливо ждал.
– Да нечего особенно рассказывать, доно, – нехотя начала Аоки. – Обычная девчонка из инкубатора, удачно выбравшая специализацию. Попала в платный манеж, оттуда в интернат, прошла профхирургию… Тебе нужны подробности, командир?
– Как считаешь нужным.
– Я была корпоративным скальпелем, спецом по деликатным поручениям. Не класса «А», конечно, но могла удивить кое-чем. Только вот в моем деле быстро стареют, доно. Не успеешь щелкнуть пальцами, как твой интерфейс уже не совместим с новейшими системами. Или старые «железки» конфликтуют с новыми. Знаешь, как бывает? Ты думаешь, что будешь вечно сильной, быстрой и здоровой, но в один прекрасный день все начинает сыпаться к чертям.
Она легко ударила себя ладонью по локтю.
– И вот ты уже в запасе, ходишь истуканом в охране. Это в лучшем случае. А в худшем…
Кира обвела взглядом зал, словно обозревала тем самым всю «Полынь».
– Меня забраковали, доно. Предложили перейти в обслугу. Я послала их куда подальше. Выбрала эту работу.
Она поднялась – гордая, опасная.
– Я плохо переношу принудительную перезагрузку и порой не замечаю критического порога работы имплантов. Если ты решишь ссадить меня на грунт, я пойму. Но знай и другое – я хороший специалист. И я умею себя контролировать.
Она сделала плавный, почти незаметный шаг к Гарину, взяла у него из рук свое трико.
Юрий выпрямился, чуть отстранившись – от тела девушки шел ощутимый жар.
– А еще помни – пока что у тебя команда «кожаных мешков» и почти что машина. Без меня останутся только «мешки».
Аоки хищно улыбнулась и пошла в душ, легкая словно кошка.
Словно не корчилась от боли несколько минут назад.
* * *
Слухи о том, что после посещения Тау-Эриды «Полынь» уйдет в долгий марш, распаляли фантазию контракторов. Кто-то предрекал самоубийственный рейд по тылам рхейцев, мол, рейтарского мяса не жалко. Кто-то предполагал, что корвет отправят на подавление бунта в какой-нибудь удаленной окраине Империи. Кто-то, используя как аргумент наличие на борту неизвестного дистанта, вещал об участии звездолета в попытке военного переворота.
Юрий не пресекал эти разговоры, кроме совсем уж бредовых. Пусть лучше обсуждают при нем, чем шепчутся по углам – каждому ведь рот не заткнешь. На месте Кимуры он давно бы уже развеял всякие сомнения, объявив поставленные задачи и маршрут, но капитан почему-то не спешил придавать информацию огласке. Мало помогли и расспросы знакомых офицеров, те тоже находились в неведении. Ситуацию немного прояснил Си Ифмари, сказав, что такой режим секретности – требование руководства корпорации, и что очередной пункт маршрута будет известен на Тау-Эриды. Но, вроде бы, Аглая представляла задачу как легкую увеселительную прогулку.
– Я тут поговорил с парнями из грузового, – доверительно сказал Рэй, ковыряясь ногтем в зубах. – Трюмы забиты припасами под завязку, аж надулись. Технари прибегали с круглыми от счастья глазами, им столько запчастей отсыпали, что хоть еще одну «Полынь» собирай. Зато Биттон целый час бродил по коридору красный, как пожарный дрон. Ругался, что опять контейнеры на артскладе двигать, место подо что-то освобождать. Грозился к тебе за помощью обратиться.
– Обратился, – подтвердил Юрий, всматриваясь в полумрак мимо друга. – На Тау-Эриды какое-то новое вооружение подкинут.
– Новое – это хорошо, – обрадовался Одегард. – Я тебе говорил, что у «свистуна» Патаки подаватель зарядов треснул?
– Говорил. Думаешь, дело в автомате?
– А думаешь в Патаки?
– Вообще не исключаю, – Гарин повернулся и посмотрел в другую сторону.
– Это да, – согласно кивнул норвежец и потер лоб. – Я их тут опять разнимал.
– Кого? Патаки и Маракши?
– Патаки и Журавлева.
Гарин удивленно покосился на него. Переспросил:
– Чем он Журавлеву не угодил?
– Мужики говорят он того… Подглядывать любит. Сядет возле душевой и сидит, типа ролики через инбу смотрит. Или вот, когда на станции были, он почти все увольнение провел возле магазинов с нижним бельем, разглядывал покупательниц.
– Ему как-то от Киры прилетело, – вспомнил Юрий. – Мне сказал, что ошибся туалетной кабинкой.
– Извращенец, – сделал страшные глаза Рэй.
– Поговорю с ним, не исключено, что парень просто жертва обстоятельств.
– Сам-то в это веришь? Он за что не берется… всюду получается «жертва обстоятельств».
– Ну, в противном случае попробую ссадить его на грунт. Вроде бы на Тау-Эриды есть центр рекрутирования «Сфорца».
– Хорошо бы. У него с парнями отношения, мягко говоря, не строятся. Нам в дальнем походе такие проблемы ни к чему.
Возразить было нечего.
– Попробую обсудить это с капитаном, – заверил Гарин. – Все же последнее слово за ним.
Одегард согласно угукнул.
Они стояли на перекрестке двух технических коридоров нижней палубы. Бледные пятна света от настенных фонарей выхватывали покрытые каплями конденсата стены, валы толстых энергетических кабелей, рифленые бока сервисных блоков. Запутавшееся в лабиринте ходов эхо превращалось в дыхание звездолета, наполненное стуками, скрипами, обрывками голосов и музыки. «Полынь» казалась живой, и Юрий начинал понимать работающих здесь технарей с их суеверным отношением ко всем узлам и агрегатам.
– Может, он не появляется, потому что я здесь? – предположил Рэй.
Ему явно было не по себе.
– Я и один приходил несколько раз, – покачал головой Гарин. – Тоже без толку.
– Сдалась тебе эта кошмарина, – пробурчал Одегард.
