Глава 9
Дорога домой
Голова кружилась, стоило только посмотреть наверх, – такими высокими казались деревья. Серое небо сливалось с туманом, стелящимся меж ними. Звенящая тишина повисла в воздухе. Под ногами хлюпала грязь. Олененок уверенно шагала вперед. Она точно знала, что за расступившимися деревьями ее ждет дом.
Дверь со скрипом отворилась. В нос ударил терпкий запах пряностей и трав. Олененок чихнула и отерла нос рукавом. Полутемную комнату освещало несколько свечей. Разглядеть, на чем они стоят, Олененок не могла. Казалось, что они парят прямо в воздухе.
На столе лежали несколько пучков засушенных цветов, кристаллы и карты. Олененок завороженно разглядывала рисунки на них. Перед глазами отчетливо всплывали веселые шуты с площади, о которых рассказывала Рута, волшебники в мантиях со звездами, влюбленные и прекрасные женщины в платьях и коронах. Женщина из снов рассказывала о них, но Олененок никак не могла запомнить.
– Здравствуй, принцесса.
Как и всегда, женщина появилась внезапно. Олененок вздрагивала каждый раз и, хотя теперь уже не удивлялась, не могла привыкнуть.
– Здравствуйте. Вы не расскажете мне о картах снова? Я ничего не помню.
– Чтобы ты опять забыла? Принцесса, почему ты не придешь ко мне сама? Ведь я давно жду тебя.
– Рута не хочет провожать меня!
– Но разве я приглашала ее?
Женщина смотрела так пронзительно, что Олененок невольно поежилась. Взгляд Руты бывал холодным иногда, но никогда от него не урчало в животе и не бегали мурашки по телу.
– Но я не смогу найти дорогу одна. Я никогда не уходила далеко.
– Я провожу тебя, не бойся. Да и разве ты не узнаешь мой дом?
Олененок задумчиво почесала затылок. Этот дом она действительно узнала бы даже в темноте. И все же она не могла решиться.
– Дело не в этом. Рута не разрешает мне гулять одной. Может, я смогу уговорить Йонаса и тогда…
– Но то, что я хочу рассказать тебе, нельзя знать никому, принцесса. Это твой секрет, и только ты можешь его раскрыть.
Олененок прикусила губу: секреты манили ее. Женщина знала что-то. Больше, чем Рута, Йонас или кто-то еще. Она знала о прошлом. В хитрых темных глазах причудливо плясали искорки, она хитро улыбалась. Но не говорила.
– Я что-нибудь придумаю. Ждите меня.
– Поторопись, принцесса. Пока не стало слишком поздно.
Олененок вздрогнула и открыла глаза. Одеяло свалялось в огромный ком в ногах и совсем не грело. Она обняла себя руками и зевнула.
Рута уже ушла. Солнце игриво пробивалось сквозь шторы и скользило по комнате. Олененок особенно радовалась этому после холодной зимы. Ей нравились сугробы, сосульки и блестящий снег, но она быстро замерзала, даже бегая вместе с Йонасом. Холодные пальцы совсем не слушались и казались деревянными, а в тепле дома их жгло и покалывало. Олененку совсем это не нравилось, так что она, как никто другой, радовалась наступлению теплых дней.
Она лениво потянулась и поднялась. Поначалу ей было непривычно смотреть на все будто с высоты. Она плохо помнила прошлое, но то, что столы, стулья и кровати вдруг стали ниже, подметила сразу же, как и то, что из зеркала на нее смотрел кто-то другой.
Высокую и тощую девушку по ту его сторону Олененок не знала, как и не знала себя саму. Она походила на картинку из книги, которая без своей истории теряла всякий смысл.
– Не переживай, Олененок, – сказала однажды Рута. – Мы все совершаем ошибки, они и делают нас теми, кто мы есть.
Ей хотелось бы не переживать, но ошибок из прошлого она не помнила, а значит, была никем. И только женщина из снов могла помочь. Она знала ответы на все вопросы и была готова ими поделиться.
Олененок заправила за уши выбившиеся пряди: каким-то образом коса, которую Рута заплетала ей на ночь, с утра превращалась в лохматый веник. Волосы торчали во все стороны и поднимались, словно кто-то тянул их вверх. Ей страшно не нравилось расчесываться, но, как бы они ни старалась, каждое утро повторялось одно и то же.
Она умылась и пригладила волосы мокрыми руками, а потом улыбнулась: получилось очень даже неплохо. Солнечные лучи отражались от зеркала и слепили глаза. В ярком свете они выглядели почти оранжевыми, как застывшая на коре деревьев смола. Рута рассказывала, что смола нужна деревьям для защиты, Олененку же золотисто-оранжевые гладкие шарики напоминали мед. Однажды она не удержалась и попробовала немного, но вкус оказался совсем не таким, как она ожидала, – терпкий и травянистый, он не был похож ни на один из знакомых ей.
Платье, которое раньше на ней висело, теперь казалось тесным в груди и красиво подчеркивало талию. Олененок отметила это недавно, когда читала в книге описание красавицы и вдруг задумалась о себе. У нее тоже были длинные волосы, изящные пальцы и соблазнительные бедра. Она до конца не понимала значение этого слова, но ей нравилось на них смотреть, а значит, именно такими они и были.
Рута часто называла ее хорошенькой, но Олененку больше хотелось услышать это от Йонаса. Он был мужчиной, и, насколько она понимала, только он мог сделать ее настоящей женщиной. Нужно было всего лишь провести с ним ночь. К сожалению, Рута не отпускала ее гулять ночью – даже смотреть на светлячков, – а самого Йонаса выставляла за дверь, стоило ему только заговорить о ночевке.
Олененок не расстраивалась: Йонас обещал отвести ее на озеро и научить стрелять из лука. Тогда они могли бы задержаться до вечера и, возможно, даже переночевать в лесу. Стать женщиной хотелось поскорее. Но не потому, что Рута обещала отдать ее замуж, – уходить из дома Руты Олененок не собиралась. Ей было интересно узнать, каково это – когда чье-то сердце замирает при одном взгляде на нее. Олененку нравилось наблюдать, как Йонас смотрит на Руту, когда она отворачивается. Так мечтательно и осторожно, словно она желанная сладость или заветный подарок. Ей хотелось, чтобы и на нее однажды кто-то посмотрел так же. И она даже немного ревновала Йонаса, когда он совсем не замечал ее рядом с Рутой.
Сейчас на столе стояли хлеб и горшочек с маслом. Олененок фыркнула и потерла запястья. Когда Рута предложила приготовить масло пару дней назад, она предвкушала что-то увлекательное. Ей нравилось вертеться под рукой и пробовать сладкое тесто или таскать кусочки овощей, но чаще всего Рута выгоняла ее с кухни. И вот теперь она сама попросила ее остаться.
Готовить предстояло из сливок, и Олененок едва не подпрыгивала. Нежные, жирные и вкусные, они особенно нравились ей. Но когда Рута слила их в котелок и надолго отправила в печь – перетапливаться, Олененок поняла: ее обманули. Она ходила вокруг печи и нетерпеливо поглядывала на Руту, ожидая, что вот-вот начнется самое интересное. Но Рута лишь странно улыбнулась и вручила ей горшочек с небольшой лопаткой.
Руки болели. Она умоляла Руту прекратить пытку, но самое обидное ждало впереди, когда Олененок взглянула на получившийся кусочек масла. От него – размером не больше куриного яйца – хотелось плакать. Рута утешительно похлопала Олененка по плечу.
– Я так старалась, и это все?!
– Могло бы и совсем не получиться. Не все зависит от нас.
Возможно, в чем-то Рута была права, но Олененок не любила долго ждать, она хотела сразу получать желаемое. И сейчас, когда она смотрела на масло, есть его совсем не хотелось. Олененок налила себе кружку молока и вдохнула его аромат – настоявшееся, оно пахло домом и уютом, – потом отрезала большой ломтик хлеба, а затем еще один. Если она собиралась в лес, то брала с собой лишний кусочек – вдруг придется кого-то угостить.
Солнце стояло еще не очень высоко, а Рута возвращалась не раньше полудня. У Олененка было достаточно времени, чтобы сходить в гости к таинственной незнакомке и вернуться. Сначала она думала написать записку, но портить записные книги Руты не хотелось, а чистых листов не нашлось.
Олененок задумчиво облизнула губы. Возможно, стоило дождаться Руту или Йонаса, чтобы предупредить их, но женщина из снов просила поторопиться. Опаздывать не хотелось: та была последней надеждой на воспоминания. Олененок решительно натянула сапоги. Проще извиниться за непослушание, чем убедить Руту в необходимости отпустить ее.
Во дворе пахло влажным деревом. После весенних дождей и холодной зимы без запахов и звуков все вокруг словно пробуждалось: зеленело, звенело, пахло и чавкало под ногами. Олененок с удовольствием наступала в лужи, смотрела, как брызги разлетаются во все стороны и чувствовала себя необыкновенно хорошо.
Еще никогда Олененок не выходила в лес одна, и вот теперь она – совсем как взрослая – отправлялась по делам без присмотра, гордо приподняв голову и не сдерживая улыбки. Высокие сосны приветствовали ее, выпрямившись и покачивая ветками. Олененок тоже слегка поклонилась им и бегом отправилась вперед.
Ветер и пробивавшиеся сквозь ветки лучи солнца щекотали щеки. Трещали ветки, а где-то меж них сновали маленькие птички. Олененок слышала их, но не могла рассмотреть. Они походили на крупные шишки, и отличить одну от другой было не так просто.
Олененок попыталась свистнуть, подражая им, но из губ вырвался только воздух. Она нахмурилась и сжала кулаки. Йонас умел подражать почти любой птичке и легко насвистывал мелодии – он-то и учил ее.
– Смотри, нужно свести большой и указательный пальцы, вот так, потом широко открыть рот и натянуть губы на зубы. – Йонас показался беззубым стариком, и Олененок рассмеялась.
– Вообще-то, я пытаюсь тебя научить, а не устраиваю представление. – Он обиженно скрестил руки на груди.
– Йонас, пожалуйста, продолжай, мне очень интересно! – Она жалостливо потянула его за рукав, и охотник сдался.
– Хорошо, тогда слушай внимательно. После этого нужно отодвинуть язык поглубже в рот. Чтобы он не мешал. Вставить пальцы и резко выдохнуть.
Йонас оглушительно свистнул, и с ближайших деревьев вспорхнули птицы. Олененок восхищенно захлопала. Такого Рута не умела. Олененок хотела научить и ее, но почему-то Руте эта идея не понравилось.
В тот день, оказавшись у дома, она, сгорая от нетерпения, прямо с порога начала рассказ:
– Знаешь, мы сегодня с Йонасом делали такое! Он учил меня засовывать пальцы в рот и делать языком вот так.
Олененок попыталась объяснить дальше, но говорить с отодвинутым назад языком не получалось. Выходили лишь странные звуки, похожие на постанывания козы, когда та повредила ногу.
Рута вдруг резко поднялась и сверкнула зелеными глазами.
– Чему он тебя учил? – Ледяной голос пронизывал до мурашек, и Олененок невольно попятилась.
– Свистеть, – тихонько пролепетала она в ответ.
Олененок не могла и подумать, что это что-то плохое. У Йонаса выходило так весело и красиво. К счастью, Рута не стала наказывать ее, но потребовала спрашивать у нее разрешение, прежде чем пробовать что-то новое с Йонасом.
Сейчас, попробовав свистнуть еще несколько раз, она рассерженно пнула шишку и пошла дальше. Ее ожидало приключение, и расстраиваться по мелочам она не собиралась.
Деревья росли все гуще, и скоро Олененок не смогла уже идти вприпрыжку. Корни торчали из земли и причудливо переплетались, будто пытались поставить подножку замечтавшемуся путнику. Олененок с интересом разглядывала их. Так глубоко в лесу она была впервые, и здесь он выглядел совсем другим.
Солнце спряталось за тучами, и она представила себе Руту, которая накрыла свечу горшком. Тени сгустились, принялся накрапывать мелкий дождь. Звуки и шорохи смолкли, а меж деревьев пополз липкий белый туман.
Олененок медленно оглядывала деревья: на фоне серого неба они казались великанами с огромными черными лапами. Ветер тихо гудел в листве. Она плотнее укуталась в плащ и спрятала замерзшие ладони в карманы.
В животе заурчало, и она достала кусок хлеба, припасенный для лесных жителей. Прогулка уже не казалась такой волшебной, как в самом начале. Ноги устали, и ей хотелось в тепло. Дом Руты казался желанным и уютным, только вот где он был теперь?
Олененок растерянно оглянулась: деревья походили одно на другое, а извилистые тропинки запутывались, словно клубок ниток в руках у Руты. Женщина из сна обещала помочь найти дорогу, но не вышла навстречу, и теперь Олененок окончательно заблудилась.
Можно было залезть на дерево и попробовать оглядеться сверху, но ветки на стволах сосен росли слишком высоко, и Олененок никак не могла дотянуться. Она несколько раз подпрыгнула и зацепилась руками за выступы на коре, но лишь ободрала ладони.
Туман сгущался, Олененок с трудом могла разглядеть что-то впереди. Даже густые кусты, росшие вдоль дороги, тонули в белой пелене. Олененок присмотрелась: хотя ближе к земле ветер почти не чувствовался, их ветви все равно покачивались.
Она осторожно подошла ближе. Загадочные кусты трещали и шелестели. Олененок наклонилась и вдруг столкнулась с холодным и мокрым носом. Она взвизгнула и отпрыгнула назад. Из кустов, приминая ветки, вылезла Морта.
– А, это ты! Ты меня так напугала. – Она подошла к большой собаке и крепко обняла ее, зарывшись пальцами в мягкую шерсть.
Огромная, теплая и добрая Морта понравилась ей еще в тот день, когда она впервые с ней познакомилась. Морта любила нежничать: зимой, когда Олененок падала на снег, она тут же принималась лизать ее лицо и устраивалась сверху, стараясь согреть. Впрягаться в санки собака отказывалась, зато позволяла усаживаться на себя верхом, так что Олененок во время игр с ней чувствовала себя настоящей охотницей на коне.
– Но откуда ты взялась? Йонас рядом?
Конечно, Морта не ответила, но могла бы ее проводить. В голове у Олененка все смешалось, и помнила она лишь, что солнце садится на западе. Только вот сейчас солнца на небе не видать.
Собака приветливо виляла хвостом, и Олененок заметила, что она подозрительно чистая: на белом лохматом пузе и лапах совсем не было земли и прилипших листьев, словно Морта только что вышла из бани. Олененок задумчиво поднесла палец к губам: она же вся испачкалась. Как же удалось Морте не испачкаться во время прогулки по лесу?
– Вы с Йонасом были на озере? Оно рядом? Отведи меня к нему.
Морта приподняла уши и прислушалась. Олененок с интересом наблюдала за ней: Йонас рассказывал, что она может найти его, куда бы он ни пошел. Сейчас Морта подняла голову, принюхалась, а после решительно пошла вперед.
– Эй, только жди меня, иначе я снова потеряюсь! – Олененок побежала следом.
Туман сгущался, а мелкий дождь почти насквозь вымочил плащ. Олененку хотелось снять его и посидеть у теплого камина. Если бы она сейчас оказалась дома, она даже позволила бы Руте расчесать ее волосы. Лишь бы выбраться из холодного сырого леса.
– Морта? – Олененок огляделась, но собака будто исчезла.
Она задумалась всего лишь на мгновение и осталась совсем одна.
– Морта! Йонас! – Голос дрожал от нахлынувшего отчаяния.
В чаще, куда завела ее собака, было совсем темно. Деревья росли так плотно друг к другу, что образовывали коридор. Под ногами чавкала грязь – все остальные звуки поглощал туман. Олененок испуганно оглядывалась по сторонам. И вдруг она вспомнила.
От осознания закружилась голова. Именно это место она видела во снах. В нос ударил терпкий запах мокрых еловых ветвей. Сердце учащенно стучало. Она должна была прийти сюда.
Вдалеке, среди черноты переплетенных деревьев, сиял огонек. Олененок побежала к нему. Казалось, что он совсем близко, но с каждым шагом становился все тусклее.
– Постой! Нет, не исчезай!
Огонек растворялся, и она, собрав все силы, бросилась вперед и не сумела удержать равновесие, когда носок сапога запнулся о корень. Лес сверкнул перед глазами, и на миг Олененок погрузилась в темноту.
– С тобой все в порядке, принцесса? – Голос прозвучал так внезапно, что она вздрогнула.
Ладони саднило, колени отдавались болью – она наверняка расцарапала их о жесткие корни. Олененок осторожно поднялась и взглянула на человека, который ее окликнул.
Перед ней стояла женщина: высокая, худощавая, в просторном темном платье и с белой косой, перекинутой через плечо. Мысли Олененка разбегались под пристальным взглядом черных глаз.
– Это… это вы! Вы звали меня! Вас я видела во снах! – Она вскочила, сердце грозилось вырваться из груди, а дыхание сбилось.
– Так и есть. Но я ждала тебя раньше. Многим раньше.
– Простите, я хотела прийти, но…
Олененок виновато потупила взгляд.
– Но прошлого не изменить. Пойдем в дом, ты замерзла.
– Подождите, я не могу.
Мысль о теплом, уютном доме приятно согревала, но Олененку не давала покоя Морта. Если она сбежала, значит, нашла хозяина. И, возможно, он был совсем близко, такой же голодный и продрогший.
– Не можешь? – Женщина удивленно приподняла брови и этим отдаленно напомнила Руту.
– Нужно сначала найти собаку, она знает, где мой друг. Я боюсь, что он заблудился. Вы поможете мне?
– Собаку? – Она усмехнулась, и Олененка пробрала дрожь.
Тонкие губы растянулись в подобии улыбки, и на щеках даже появились складки, но лицо оставалось холодным.
– Вот эту собаку?
Из-за ее ног вышла Морта и покорно легла рядом. Олененок не верила своими глазам: конечно, Морта была ласковой с незнакомцами, но даже к Йонасу она никогда так не ластилась.
– Да… Но почему она здесь? Это ведь собака Йонаса!
– Это моя собака. Но ты права: она приглядывает за Йонасом. А теперь и за тобой.
– Чтобы я не заблудилась?
– Нет, дорогу к моему дому ты легко нашла бы сама. Она лишь не позволила тебе встретиться со зверем.
– Зверем?
Олененок смущенно отступила назад. Она слышала лишь отголоски странных разговоров Руты и Йонаса о звере, но они замолкали, стоило ей зайти в комнату.
– Не думай об этом, принцесса. Здесь с тобой ничего не случится. Пойдем.
Женщина подошла к двери и – Олененку хотелось бы верить, что открыла ее, – но темная покосившаяся дверь отворилась прежде, чем рука коснулась ее.
– Постойте, но как же Йонас? Если в лесу зверь, то…
– У каждого своя судьба. Он встретит свою. Но это не твое дело.
Олененок хотела поспорить, но стоило ей встретиться взглядом с женщиной, как она забыла все слова. Колючие глаза, словно у лесной вороны, смотрели так пронзительно. Казалось, что женщина видит дальше и глубже, чем другие.
В доме пахло горькой полынью и приторно-сладкими пряностями. После лесной свежести у Олененка закружилась голова. Огоньки свеч расплывались перед глазами, но кое-что она видела отчетливо: они не стояли на подсвечниках, а парили в воздухе. Расплавленный воск стекал, но не капал на пол, зависая у основания.
– Как такое может быть? – спросила она, завороженно разглядывая пляшущее пламя.
– Как ты думаешь? – Женщина лукаво улыбнулась, и Олененок заметила морщинки на ее лице, которое еще пару минут назад казалось ей совсем молодым.
– Похоже на магию. Но это значит… – Она отступила к двери, готовясь сбежать.
– Что я ведьма?
– Да.
Олененок толкнула дверь спиной, но та не поддавалась. В полутьме ведьма казалась совсем старой. Тонкие длинные пальцы походили на кривые ножки пауков. В печи за ее спиной загорелось пламя.
– Пожалуйста, отпустите меня! Не подходите! – Олененок выставила руки вперед. Йонас учил ее защищать себя, и она не намеревалась сдаваться.
– Глупая принцесса. Ты считаешь меня злой, потому что я ведьма. Но неужели ты думаешь, что все обычные люди добрые?
Внезапный вопрос заставил ее задуматься. Олененок ожидала, что ведьма будет угрожать, попытается ее съесть или обратить в жабу, но она всего лишь разговаривала.
– Нет, я не знаю. Но ведь все ведьмы злые.
Она уже не была в этом уверена, но ей не хотелось выглядеть глупой, и она просто опустила взгляд.
– Нет, принцесса. Никто не может быть только злым или только добрым. Твоя мать была добра ко мне, я отплачу ей тем же.
– Вы знали мою маму? – Олененок почувствовала, как что-то кольнуло внутри.
Она так долго искала ответы на вопросы и теперь была близка к ним как никогда.
– Знала. Она была смелой, умной и доброй. Тебе стоит гордиться, что ты ее дочь.
– Я так и знала! – Олененок едва не подпрыгнула от радости. Щеки горели, а к глазам подступали слезы. Она так скучала по маме, так хотела узнать о ней больше. – Расскажи еще? Где она? И почему… – Она прикусила губу: этот вопрос был самым главным. – Почему она меня оставила?
Ведьма нахмурилась и отвернулась к печи.
– Раздевайся, тебе нужно просушить одежду.
– Но…
– Ты все узнаешь. Не торопи меня.
Олененок покорно сняла плащ и повесила его на крючок. Сердце билось так часто. Она часто представляла встречу с мамой. Если даже к ведьме мама отнеслась с теплом, значит, была самой замечательной женщиной на земле.
На столе лежали засушенные травы. Мягкий запах мяты приятно щекотал нос, рядом с ней она увидела шалфей и ромашку. В небольших стеклянных сосудах булькали яркие жидкости. Они пузырились и хлюпали, хотя и не стояли на огне. Олененок засмотрелась на них и не сразу заметила, что ведьма снова оказалась рядом.
Морщины испещряли уставшее лицо, на котором ярко выделялись нос и черные глаза, поблескивающие все так же живо. Олененок вздрогнула. Так вот почему она никак не могла запомнить женщину из снов! Она всегда менялась.
– Однажды я обещала твоей матери щедро одарить тебя. Я долго думала, что может понадобиться принцессе. Так долго, что опоздала. Теперь вернуть прошлое не в моих силах, но я приготовила для тебя кое-что особенное. Большего я никогда не смогла бы тебе подарить.
Ведьма поставила на стол кружку. Над темно-зеленым чаем поднимался пар. Жидкость закручивалась в воронку и пахла чем-то сладким. Этот аромат она сразу же узнала, но вспомнить названия не могла.
– Выпей, принцесса. И не спрашивай ничего.
Олененок взяла кружку в ладони. Теплая и шершавая, она согревала кожу. Глубоко вздохнув, Олененок залпом выпила чай, вкус которого оказался вязким и сладким, словно теплое молоко с медом. Почему-то от него щекотало в носу, а голова вдруг стала очень тяжелой.
Острая боль пронзила тело, кровь стучала в висках. Олененок вскрикнула и… вспомнила. Словно сны или страницы из книги, перед ней проносились воспоминания. Детская колыбель и улыбка мамы. Огромная оранжерея, наполненная звонким смехом. Кровать с балдахином и большие мягкие подушки. Колыбельные. Высокая белая лошадь отца, на которой они вместе катались. И… олени.
Они были везде. Изображениями ветвистых рогов украшали резные спинки кроватей и документы. В ее спальне художник нарисовал на стенах лес и семейство с маленькими оленятами. На королевском гербе гордо возвышался олень. Их символ, их гордость, знак королевской семьи.
Олененок глубоко вздохнула и вздрогнула. Ей казалось, она только что вынырнула из глубокого темного омута. Грудь сдавило, а пальцы тряслись. Она вспомнила. Вспомнила все. Испуганные глаза матери, которая пришла к ней в спальню ночью. Она плакала, целовала ее, гладила по волосам и… прощалась.
– Почему мы должны были расстаться? Что случилось тогда?
– Этого я не могу тебе рассказать. Мой подарок вернул тебе прошлое. Остальное ты должна узнать сама.
– Но ведь от этого зависит мое будущее! – Олененок резко поставила кружку на стол.
– В твоем будущем нет места мне, принцесса. Мы больше не увидимся. А теперь тебе пора домой.
Ведьма поднялась. Морщинки на лице вновь разгладились, а спину она выпрямила.
– Но где теперь мой дом?..
– Дом там, куда хочется возвращаться. Прощай, принцесса. Будь осторожна в выборе друзей.
Олененок хотела поблагодарить ее и обнять на прощание, но ведьма вдруг обратилась серым дымом и растаяла. Дом опустел, повеяло холодом. Нужно было уходить.
Но куда? Если прежде, когда у нее не было воспоминаний, она без сомнений отправилась бы обратно к Руте, то теперь еще одно место манило ее. Замок, ее родной дом. Олененок впервые в жизни стояла перед таким сложным выбором.
Она вышла на полянку и осмотрелась. Смеркалось, ветер протяжно гудел между соснами. Олененок задумчиво почесала затылок: она не помнила дорогу, а сплетенные корни деревьев и кусты выглядели одинаково.
Олененок нахмурилась и плотнее укуталась в плащ. Мысли о замке, встрече со старыми знакомыми и новых приключениях отступали все дальше. Она хотела согреться, поговорить по душам и чувствовать себя в безопасности.
Стоило ей подумать, что лишь в одном месте она может получить желаемое, как между деревьев вдруг мелькнул огонек. Олененок присмотрелась: ей не показалось, вдалеке, прямо в воздухе, мерцало пламя. Она побежала за ним.
Огонек сквозил меж деревьев и, только Олененок подходила ближе – тут же ускользал вперед. Ветки не царапали кожу, а корни будто расступались под ногами. Олененок совсем не чувствовала усталости. Когда она вышла на знакомую поляну, то чувствовала, будто прошло не больше нескольких минут. Однако к этому времени успело совсем стемнеть.
В окнах дома Руты горел свет. Теплый и уютный, совсем не такой, как в доме ведьмы. Олененок улыбнулась. Она скучала.
– Олененок! – Рута часто дышала, глаза блестели от слез. Она едва не сбила ее с ног. – Ты жива. Я так волновалась. Куда ты уходила?!
– Элине.
– Что? – Рута отступила на шаг назад и нахмурилась.
– Меня зовут Элине́.
