23
Псарь, бургомистр, священник и воевода стояли в комнате неподвижно. Не отрываясь, они глядели на человекоподобную мышь, которую наемник догадался приколотить к полу гвоздями. Пахло щелочью, серой и еще чем-то. Именно этот смрадный букет, распространившись по лавке, вызывал у Марка рвотные позывы. Стены были покрыты запекшейся кровью, и священнослужитель, который, узрев чудовище, резко изменил свое мнение насчет Псаря и исполняемых им бесчинств, подметил, что наемник работал грамотно и четко.
— Посчитай, как церковный дознаватель, — сказал Дачс Богослов. Стальные пруты и припекшаяся к металлу плоть, каменная соль в ранах твари. Когти были отделены от длинных и мощных пальцев, а кузнечные клещи, коими псарь вырывал монстру зубы, лежали на полу подле горсти этих самых зубов.
— Во имя Господа Бога… — Рикерт подошел ближе к наемнику. — Эти твари бесчинствовали сегодня ночью?
— Да, — Иво откашлялся. — Именно они.
— Почему глаза перебинтованы? Они источают скверну? — священнослужитель подошел к распятой на полу мыши. Шут Кухара зарычал, попытался сдвинуться с места.
— Дирк окатил её кипятком, — ответил наемник. — Тварь ослеплена, и лишь поэтому мы смогли пленить ее.
— Вы пытали ее, — бургомистр проглотил ком. — Оно что-нибудь сказало?
— По мелочи…
— Это как? — воевода склонился над шутом. — Ты хорошо поработал… Под такими пытками люди рассказывают даже то, чего не знают.
— Это уже не человек, — робко вставил свое словечко Дирк. — Они обращаются в людей, но… Только после смерти.
— Есть то, что нам надо знать? — Бургомистр не ожидал услышать ничего хорошего, но не переставал надеяться. — Ты обещал убить карлика-колдуна. Я не забыл наш разговор и… теперь я верю каждому слову.
— Колдуна надобно сжечь, — Дачс уже не кричал. — Надо сжечь. Обязательно. И эту тоже.
— Его нужно сначала найти, — ответил Псарь. — А там жгите на здоровье. Как это сделать, я так и не узнал. Это, — он указал на тварь, которая к ужасу присутствующих начала неистово трястись, храпеть и шептать что-то нечленораздельное, — это существо не знает, как попасть в Ржавую Яму.
— Врата открывало не оно, — добавил Дирк, укладывая инструменты в пенал. — Грустно это все.
— Ржавая Яма? — переспросил Рикерт. — Что такое Ржавая Яма?!
— Казарма, набитая этими тварями, если вам так угодно.
Из ноздрей чудовища вырвались струйки крови.
— Агонизирует, — заметил Дирк. — Рекомендую понаблюдать за процессом. Они умирают очень занимательно… Если это, конечно, подходящее слово.
— Это выше моих сил, друзья, — Рикерт извлек из ножен меч и вонзил его острие в неистово бьющееся сердце прибитого к полу существа. Надавил — и вострая сталь, пройдя сквозь грудную клетку, оборвала страдания шута. — Враг повержен, Враны не глумятся над поверженным врагом. Коронер, выноси тело.
— Смотрите, — спокойно произнес Дирк. — Смотрите, что будет дальше.
Уже бездыханное тело чудовища выгнулось, захрустело костьми и выдрало из пола длинные гвозди. Монстр стал уменьшаться в размерах, и серая шкура клоками сваливалась на пол. Повязка сползла с морды. Медленно и по-простому убого оно стало превращаться в изувеченного человека.
Воевода подобрал с пола шутовскую накидку и вытер с оружия кровь.
— Диаволов промысел. Даже Трефы так не умеют, — прошептал он, нервно грызя губы. — Разное я видел, но такое.
— Господь милосердный! — вырвалось у Марка, стоило тому вглядеться в лицо убитого. — Это же сын ювелира, я думал, что парень уехал из города.
— Ну… Нет худа без добра, — нервно смеясь, заметил воевода. — Наследство-то свое он уже едва ли получит.
— Почему это? — Дирк уставился на Гончую. — Лавка-то в порядке.
— Все-то ты знаешь… Бой был не только здесь, друг мой, — Рикерт говорил медленно, обдумывая каждое слово. — Ювелирная лавка его покойного папашки тоже подверглась нападению этих тварей. Псарь, тебе об этом что-нибудь известно?
— Нет, — хмуро ответил наемник. — Ничего.
— Ты ошивался там не так давно. Что-нибудь нашел?
— Там жила одна девушка.
— Ну, теперь не живет, — Марк развел руками. — Мы-то что будем делать?
— В первую очередь этот разговор не покинет сих стен, — воевода вновь покосился на мертвеца. — Паники в городе не случится. Во-вторых, мы должны защитить горожан и… Марк, я считаю необходимым повторить опыт псаря и расставить капканы. Везде, где успеем.
— Я считаю… — начал Дачс Богослов, но осекся, поймав на себе взгляд Рикерта. — Чего ты так смотришь, ты думаешь, я вывалю все, что знаю, на первой же проповеди? Нет, ты ошибся. Псарь, что еще нам нужно знать? И да, я считаю своим долгом состряпать какую-нибудь небылицу о том, что же здесь действительно произошло. Мы имеем дело с диаволами, но не теми, что описаны в Писании, а иными.
— Настоящими, — ухмыльнулся Дирк. — Тут вы верно подметили.
Иво дал высказаться каждому и, присев на табурет, не сводил глаз с покойницы. Тварь, которую они с Дирком допрашивали, была до страшного похожа на Агни, и теперь Псарь не мог взять в толк, как успокоить трясущиеся руки. Подобного с ним не было давно.
— Они появляются в городе лишь после дождя, — сказал он. — Их хозяин может в любой момент, но эти — только так. Не понимаю почему. Может, Кухар так захотел, а может, причина в другом. Они помечают нужные дома мелом и воруют из них людей, а еще… А еще Трефы планируют вернуться. К налетам на склады Кухар отношения не имеет. Больше мне сказать нечего.
— Я тебя понял, — воевода протянул Гончей руку. Рукопожатие у него было крепким. Они какое-то время смотрели друг другу в глаза. — Ты хорошо поработал, но объясни, каким образом ты выжил, а мои парни нет?
— Хер его знает, — честно признался Иво. — Повезло.
— Скажу на собрании, что по городу бродит медведь, — нервно грызя ногти, заключил Марк. — Слухи уже должны расползтись по городу. Но на собрании я объявлю, что нанял псаря, дабы тот разобрался с налетчиками на склады… Скажу, что псарь свою работу выполнил.
— А поверят в медведя-то?
— Поверят, церковь поддержит тебя, бургомистр. Псарь, — Богослов одарил наемника взглядом, исполненным отвращения. — Нечего тебе прохлаждаться, иди колдуна убивай.
— Ты рехнулся? — воскликнул Дирк. — Он едва ли пережил эту ночь, а в Ржавой Яме этих зверей пруд пруди! Так же говорила эта несчастная?
— Так, — подтвердил Дирк. Слова Богослова шокировали парня, но не удивили. — Иди сам, если не боишься. Проще уж в петлю влезть.
— Он убийца. Ему и так место в петле. Такого человека не жаль, а если сможет избавить нас от напастей, я лично отпущу ему грехи.
Воцарилось молчание. Над трупом летали мухи, а Псарь нервно заламывал костяшки пальцев:
— Если надо, пойду. Контракт есть контракт. Кац с меня шкуру спустит, если вернусь без грамоты.
Бургомистр подошел к наемнику и положил руку на его плечо:
— Скажи Кацу, что работу выполнил. Я напишу рекомендательное письмо и отправлю его с оказией.
— Но! — воскликнул служитель Господа. — Как быть нам?
— Молиться, — буркнул воевода. — В кои-то веки ты будешь занят действительно полезным делом, да и начал ты заранее. Всю ночь же молился?
— Молиться осталось недолго, — вступил в разговор Псарь. — Ржавая Яма уйдет из города в последний день лета. А что до тебя, бургомистр, — он кое-как поднялся на ноги и поклонился заказчику, — благодарю за то, что не бросаешь на верную смерть. Кухар нам не по силам. Мне это уже говорили, теперь это говорю я сам.
