Глава 5

«Сокол Тысячелетия» оставил за кормой зеленеющий Кашиик. В выносной рубке бок о бок сидели Джейна и Лея в компании C-3PO — тот расположился в кресле штурмана и вел себя гораздо тише, чем обычно. Остальных, по непредвиденной просьбе Стрина, забрал Люк и отправился на Явин-4. Лея тоже могла полететь с ними, но Джейна попросила ее остаться — она не хотела вести «Сокол» домой в одиночестве.

Пока навигационный компьютер рассчитывал координаты для сверхсветового прыжка к Корусанту, Джейна осмелилась мельком взглянуть на мать: та выглядела невероятно маленькой и хрупкой в габаритном кресле, которое долгие годы было собственностью Чубакки. Она практически ни слова не произнесла с тех пор, как они поднялись с платформы Тисс в небо над Кашииком.

— Не так часто мне доверяли пилотировать папин корабль, — как бы ненароком заметила Джейна, желая завязать разговор.

Лея отреагировала так, будто ее вырвали из транса:

— Что?

— Говорю, я удивлена тем, что папа разрешил мне отогнать «Сокол» домой.

Лея улыбнулась:

— Обладатель рекорда на «Эскападе Лэндо», пилот Эскадрильи «Изгой». Отец очень высокого мнения о твоих способностях.

Затянувшееся мгновение Джейна молчала.

— Надеюсь, он доберется домой без приключений.

Лея фыркнула:

— Не волнуйся, он сядет на грузовик или торговый корабль и, может, окажется на Корусанте даже раньше нас. В этом деле ему помощь не нужна.

— Как и в любом другом, — насупившись, констатировала Джейна.

Лея сжала губы в тонкую линию и взяла дочь за руку:

— Не путай отказ от помощи с отсутствием необходимости в ней.

— Почему он такой?

— Если кратко, то ты наверняка заметила: твой отец воспитывался не так, как мы все. Его не баловали прелестями обыденной жизни, вроде семейной поддержки или домашнего уюта. — Она покачала головой. — Он столько всего в жизни перепробовал: был гонщиком на свупах, пилотом, офицером имперского флота, контрабандистом — но у его профессий есть кое-что общее. Они все требуют от человека крайней уверенности в себе и некоторой отчужденности от других. Он за всю жизнь не привык просить помощи и уж точно не станет обращаться за ней теперь.

— Но при этом отец ведет себя так, будто он тут единственный, кому не хватает Чуи.

— Он знает, что это неправда, и прекрасно осознает свое поведение. Когда мы с ним через несколько дней после гибели Чубакки вернулись на Сернпидал, он сказал мне, что неожиданно почувствовал, будто мир для него стал небезопасным: что он всегда думал, будто его семья и близкие укрыты своего рода колпаком, который защищает их от напастей. Поразительно, как мы постоянно умудряемся невероятным образом выбираться из самых сложных и опасных ситуаций, Но, все время избегая неприятностей, флиртуя со смертью, Хан начал чувствовать себя неуязвимым. Гибель Чуи переменила его представления. Даже болезнь Мары твой отец посчитал симптомом того, как все стало шатко и непредсказуемо.

Лея сделала паузу, словно вспоминая о чем-то.

— До последнего времени мне не приходило на ум, что я и раньше слышала, как Хан выражал сомнения в собственной неуязвимости, — сразу после того, как вас с Джейсеном и Энакином похитил Хетрир. Помнишь, каким заботливым он стал тогда?

Джейна покачала головой: 

— Не особо.

— Ну, ты была еще очень мала. Но поверь мне, твой отец несколько месяцев подряд не спускал глаз с детей. — Лея подняла взгляд на дочь. — Хан хочет каждого заставить поверить в то, что он застарелый скептик, но на самом деле он просто теряет веру.

— Тогда почему отец так отдаляется ото всех?

— Потому что иначе ему действительно придется сломаться и, уступив своей боли, по-настоящему убиваться от горя, а он для этого слишком ловок.

— Именно так он заслужил свое прозвище — Ловкач?

Лея мотнула головой: 

— Это уже другая история.

Джейна покусывала нижнюю губу.

— Мам, он же вернется домой? Я хочу сказать: ведь мы — это все, что у него есть на данный момент…

— Конечно, — ответила Лея. — Надеюсь только, чтобы ему этого хватило.

* * *

Миф Кумас, калибоп, парламентский пристав при Сенате Новой Республики, расправив крылья, поднялся с просторного кресла на трибуне Совещательной палаты Корусанта.

— Сенаторы, я бы попросил вас не прерывать ход заседания своими замечаниями и высказываниями, обоснованными или нет. — Кумас дождался, когда последний из присутствовавших замолкнет, затем повернул гривастую голову в сторону кафедры для выступлений, стоявшей напротив трибуны на полированном каменном полу зала. — Директор бел-дар-Нолек из Оброанского института — заслуженный деятель Новой Республики, и он достоин того, чтобы быть выслушанным.

Коротко кивнув Кумасу в знак признательности, бел-дар-Нолек продолжил речь: 

— Кроме того, основная претензия Института к властям Новой Республики заключается в том, что они не выполнили своих обязательств перед Институтом. Возникла угроза суверенитету планеты, но военные силы так и не были предоставлены.

Говорившего мужчину отличали не только обширная талия, но и сшитый на заказ костюм, а также трость, зажатая в руке. Его желваки подрагивали во время разглагольствований, а особенно значимые места он предпочитал подчеркивать, сотрясая воздух пухлым указательным пальцем.

— Участники сего досточтимого собрания прекрасно осознавали, какая угроза нависла над Оброа-скай, и тем не менее и пальцем не пошевелили, чтобы обезопасить планету от вторжения. Юужань-вонги обрушились, словно велкеры, стирая наши города в порошок. — Он сделал паузу, чтобы прочистить горло. — Во время вторжения мне посчастливилось вести некоторые дела на Корусанте, но я видел голорепортажи с родной планеты.

Приглушенный, частично одобрительный ропот прокатился по залу, вынудив Кумаса вновь обратиться с призывом сохранять порядок. Удовлетворенный возбуждением, которое ему удалось поднять, бел-дар-Нолек согнул крепкие руки в локтях и сложил их на обширном животе.

Ярусы из расположенных вразнобой галерей, лож и балконов тянулись во все стороны, поднимаясь ввысь к куполообразному потолку, и всевозможные референты, протокольные дроиды и переводчики активно перемещались по соединяющим их лесенкам, мосткам и пандусам. Расположение лож отнюдь не отображало статус их владельцев, и тем не менее многие из сидящих на верхних ярусах сенаторов представляли миры, только недавно принятые в Новую Республику, и большей частью делегатов с нижних уровней воспринимались скорее как публика с галерки, нежели как участники собрания. Чтобы умиротворить их, как поговаривали, планировалось оснастить наиболее удаленные ложи отделяемыми парящими платформами, как было принято в дни заката Старой Республики, но пока это оставалось всего лишь слухами.

С одной из таких галерей донесся голос Тува Шинева, представителя ста семидесяти пяти населенных миров сильно удаленной от центра гегемонии Тион. Практически одновременно с этим живая голокартинка с изображением сенатора спроецировалась в центре зала между кафедрой оратора и трибуной Верховного совета с ее тесно составленными рядами разнородных кресел. Любой, кто не знал сенатора в лицо, мог с легкостью получить всю необходимую информацию при помощи экранов, встроенных в подлокотники каждого из кресел.

— Считаю необходимым напомнить высочайшему собранию, что оборонительным силам Оброа-скай было придано оперативное соединение, — утверждал Шинев, — и что было сделано всё в пределах разумного для того, чтобы обезопасить этот мир.

Бел-дар-Нолек повернулся к голограмме Шинева: 

— Две переоборудованные оборонительные платформы «Голан» и пару древних военных кораблей с трудом можно назвать оперативным соединением, сенатор.

— Это все, что мы могли себе позволить, директор, — прорычал из своего кресла на трибуне глава Новой Республики, ботан по имени Борск Фей’лиа. Его фиолетовые глаза сверкнули. — Более того, подобные обвинения я нахожу достойными порицания. Перемещения противника непредсказуемы, а его стратегия не поддается законам логики.

Бел-дар-Нолек примирительно развел руками:

— Президент Фей’лиа, я лишь пытаюсь предотвратить подобные оплошности в будущем. Одно дело — не обращать внимания на просьбы о помощи каких-нибудь миров Внешнего кольца, и совсем другое — позволить попасть в руки врага такой значимой планете, как Оброа-скай…

— Я протестую против столь вульгарных шовинистских настроений! — вмешался сенатор с Агамара. — По какому праву Оброа-скай рисует себя пупом вселенной?

Бел-дар-Нолек бросил на агамарца сердитый взгляд и продолжил уже в гораздо более резком тоне: 

— Верность Оброа-скай делу сохранения культурного многообразия Галактики ставит ее на несколько ступеней выше других миров. Я требую, чтобы было предпринято хоть что-то для спасения сохранившихся исторических документов, пока не стало слишком поздно.

— Секретарь Кумас, — низкий сладкозвучный женский голос прозвенел над залом. — Я прошу слова.

Кумас расправил крылья.

— Слово предоставляется сенатору Вики Шеш с Куата.

Шеш, стройная и привлекательная женщина неопределенного возраста, поднялась с кресла на балконе, рассыпав по плечам черные локоны. Будучи в политике относительным новичком, она достаточно быстро успела заработать себе имя как умелый делец, способный проворачивать сделки так, чтобы все стороны оставались довольными. Пресса мгновенно стала проявлять к ней интерес, сделав Вики героем бесконечного числа сюжетов, а ее лицо стало почти таким же узнаваемым, как и лицо президента Фей’лиа.

— По вопросу сохранения информации, директор, я так поняла, что грузы с наиболее ценными историческими документами еще в преддверии вторжения на Оброа-скай были перенаправлены в филиал Института на Корусанте. Или меня ввели в заблуждение?

— Только малая толика того, что мы надеялись спасти, — неприязненно отозвался бел-дар-Нолек.

Шеш сдвинула аккуратные брови и кивнула, умудрившись соединить в этом жесте одновременно уравновешенность и кичливость.

— Простите мне мои слова, но прошлое меня заботит гораздо меньше, чем будущее. Хотя потеря Оброа-скай — это действительно серьезный удар по стабильности Новой Республики, наши вооруженные силы сейчас не в том положении, чтобы разбрасываться кораблями. Мы не можем отвоевывать одну планету, в то время как войска и так слишком рассредоточены на обороне множества других. Юужань-вонги расширяют хватку в ключевых секторах Среднего и Внешнего колец, и, если их продвижение не остановить, они достигнут Колоний и Центральных миров в течение стандартного года, так что даже Корусант окажется уязвимым для вторжения.

Бел-дар-Нолек разглядывал ее с каменным лицом.

— Я вижу, сенатор, Оброа-скай пожертвовали, потому что у нее нет стратегической ценности. Глубоко сомневаюсь, что, когда юужань-вонги окажутся на подступах к Куату, Чандриле или Ботавуи, флотилии Новой Республики поведут себя аналогично. Даже Итор обороняли значительные военные силы, включая корабли Имперского Остатка.

— И Итор разрушили, несмотря на все наши усилия, — напомнила Шеш. — Я глубоко сочувствую вам, директор, но не вижу, каким еще образом мы можем вам посодействовать.

Бел-дар-Нолек хлопнул кулаком по раскрытой ладони второй руки:

— Тогда придется обратиться к юужань-вонгам с просьбой предоставить ученым доступ к кладовым Оброа-скай.

Череда неодобрительных возгласов прокатилась по залу. Пока Кумас всеми силами пытался восстановить порядок, Борск Фей’лиа поднялся на ноги, и его кремово-белая шкура ощетинилась.

— Не в полномочиях Сената идти на сделку с агрессором, — заявил он, своим высказыванием не оставив практически никакого пространства для ответных доводов.

Но бел-дар-Нолек был неколебим:

— Тогда, боюсь, вы не оставляете Оброанскому институту другого выхода, кроме как в одиночку продвигать инициативу о заключении сепаратного мира с юужань-вонгами.

— Я настоятельно советую передумать, — произнесла Шеш. — Последняя попытка воззвать к миролюбию юужань-вонгов закончилась катастрофой — жестоким убийством одного из наших коллег, сенатора Элегоса А’Кла.

— А я решительно настаиваю на том, что Люк Скайуокер и джедаи в ответе за смерть сенатора А’Кла, — с отвращением выговорил бел-дар-Нолек, — как и за все прочие напасти, которые выпали на нашу долю. Где они были, когда пала Оброа-скай? Кажется, в порядке вещей, если бы они первыми встали на защиту кладовых со знаниями.

— Даже джедаи не могут быть во всех местах одновременно, — парировал Фей’лиа.

— Тем не менее я возлагаю вину именно на них. На джедаев, а также на ботанского адмирала Траеста Кре’фея, который превратился в опасного преступника.

— Требую опровержения столь наглой клеветы, — вскипел Фей’лиа. — Подобные заявления вопиюще провокационны и недопустимы на заседаниях Сената.

— А какими сведениями об истоках этой войны мы располагаем? — провозгласил директор, играя на публику. — У нас есть только слово джедаев, что юужань-вонги уничтожили исследовательскую станцию «Внегал» на Белкадане и вторглись на Дубриллион и Сернпидал. Но откуда мы знаем, что юужань-вонгов не спровоцировали сами джедаи? Может, их враждебно встретили, и они просто вынуждены были ответить аналогичным образом? Возможно, текущий конфликт — лишь следствие первоначального недоразумения, а подогрели его последующие действия джедаев на Дантуине и Иторе — тех самых джедаев, которые сговорились с отдельными недостойными элементами наших доблестных вооруженных сил, включая адмирала Кре’фея и Разбойную эскадрилью, а также несколько других военных подразделений, которым не посчастливилось включиться в конфликт.

Бел-дар-Нолек сделал театральную паузу, после чего широким жестом обвел зал.

— И почему даже сейчас и здесь мы не видим джедаев? Где посол Органа-Соло? Разве это не она, господа сенаторы и представители, впервые обратила ваше внимание на юужань-вонгскую угрозу?

Заговорил Кэл Омас, алдераанский советник: 

— Посол Органа-Соло отсутствует по личным мотивам.

— И разрешите напомнить директору бел-дар-Нолеку и остальным членам собрания, что интересы рыцарей-джедаев она в Сенате не представляет, — вставила слово Вики Шеш.

— Тогда могу я спросить, кто представляет их интересы? — гнул свою линию бел-дар-Нолек. — Почему джедаям позволено предпринимать любые действия, которые им кажутся подходящими, не отвечая ни перед Сенатом, ни перед вооруженными силами? Мы все, как предполагается, члены Новой Республики, и все же, видится мне, мы гораздо слабее нашего предшественника, Старой Республики, — она по крайней мере держала джедаев в узде.

Он обвел взглядом зал.

— И еще я спрашиваю вас: чего ждут джедаи? Они боятся юужань-вонгов или плетут собственные интриги за нашей спиной? Я предлагаю положить конец их опрометчивым выходкам и в конце концов приступить к переговорам с юужань-вонгами, не используя в качестве посредников ни джедаев, ни кого-либо другого, имеющего с ними связи, вроде Элегоса А’Кла.

Когда аудитория наконец затихла настолько, чтобы можно было отчетливо расслышать хоть чей-то голос, первой взяла слово Вики Шеш: 

— Сенаторы, за неимением ничего другого, думаю, мы сможем найти хоть какое-то утешение в том, что директор бел-дар-Нолек отнюдь не политик и уж точно не военный стратег. — Она подождала, пока умолкнут смешки и аплодисменты. — Нам нельзя допускать в своих рядах никаких разногласий, которые сыграли бы на руку противнику, как нельзя и позволять трагедиям на Иторе и Оброа-скай подорвать наше доверие к джедаям. Знаю, что вы все согласитесь, если я скажу, что, ослабляя Орден рыцарей-джедаев, мы делаем слабее только самих себя.