Глава 20
Стоя спиной к комнате, Люк Скайуокер не сводил взгляда с панорамного транспаристального окна, пока Кип Дюррон, Вурт Скиддер, Силгал и остальные джедаи, которых он позвал на Корусант, друг за другом входили внутрь. Помещение занимало верхний этаж здания, принадлежавшего министерству юстиции: будучи далеко не самой высокой башней в округе, оно все равно открывало посетителям грандиозные панорамные виды городского пейзажа. Для защиты от слепящего солнечного света все окна были затенены, что не мешало комнате купаться в алых и оранжевых красках, расчертивших небо.
Нескончаемый поток воздушного транспорта Корусанта полностью захватил внимание Люка. К тому времени, как он отвернулся от окна, все двадцать вошедших рыцарей уже расселись за круглым столом либо просто встали в стороне с опущенными капюшонами в ожидании того момента, когда Люк наконец объяснит, зачем заставил их преодолеть чуть ли не полгалактики.
— Новая Республика держит под охраной двух вражеских перебежчиков, — заговорил он без преамбул. — Одна из них — жрица, вторая — что-то вроде талисмана или просто попутчица. Предоставленная ими информация стала одной из причин, по которой недавно удалось одержать победу в битве за Орд-Мантелл. Как итог, перебежчиков переправляют на Корусант для дальнейших собеседований.
— О, это уже что-то, — воскликнул Кип Дюррон, заглушая возгласы удивления и восхищения. — Я знал, что среди юужань-вонгов должны быть недовольные политикой их командования. — Он воодушевленно разулыбался. — Когда мы поучаствуем в допросе?
— А если это ловушка? — вставила Силгал, прежде чем Люк успел ответить. — Даже несмотря на ценность предоставленной информации.
Ее перепончатые ладони прятались в рукавах джедайского плаща, а глаза навыкате одновременно разглядывали и Люка, и Кипа. Люк кивнул, подходя ближе к столу.
— Новая Республика ведет себя осторожно. Если перебежчики продолжат делиться с нами достоверными сведениями, им предоставят больший кредит доверия.
— А перебежчики согласились на это? — уточнил Вурт Скиддер. Он был единственным из собравшихся, кто не носил плаща, хотя, судя по светлой взъерошенной шевелюре, весь путь от Явина-4 он проделал в накинутом капюшоне.
— При одном условии.
Джедаи обменялись недоуменными взглядами, но ни один не проронил ни слова. Люк уселся на край стола, свесив одну ногу.
— Они хотят встретиться с нами.
Седобородый Стрин издал короткий смешок.
— Чего-то подобного я и ожидал. — Он внимательно разглядывал Люка. — Они, случаем, не пояснили, зачем им это?
Люк поднялся на ноги и сделал несколько шагов в направлении бывшего беспинского газодобытчика.
— Перебежчики утверждают, что владеют информацией о болезни, которую юужань-вонги завезли в нашу Галактику задолго до того, как первый из «летающих миров» приземлился на Хелске-4.
Потрясение от услышанного погрузило комнату в тишину.
— Я не собираюсь никого дурачить, — произнес Люк через секунду. — И всем сердцем желаю, чтобы речь шла именно о болезни, которая поразила Мару, но прямых доказательств этому пока нет.
— Но если речь об этой болезни, — заговорила Силгал, все еще в шоке от новостей, — можно ли предполагать, что юужань-вонги в курсе и болезни самой Мары?
Люк сжал губы в тонкую линию и мотнул головой.
— Вряд ли это разумеется само собой.
— Конечно, они в курсе, — убежденно заявил Вурт. — Скажу больше: они используют Мару в своих целях, надеясь добраться до нас таким же образом, каким добрались до нее.
— Этого мы не знаем, — отрезал Скайуокер. — Перебежчиков просканировали и просканируют еще раз перед нашей с ними встречей.
Вурт в замешательстве откинулся на спинку стула и уставился на Люка.
— То есть вы уже приняли решение встретиться с ними?
Люк коротко кивнул.
— В качестве уступки Новой Республике — показать, что мы можем работать сообща.
Некоторые из присутствовавших обменялись многозначительными взглядами.
— Мы высоко ценим ваше мнение, учитель, — заговорил Ганнер Райсод, — но если ввяжемся в это дело, то ради Мары, а не для Новой Республики. Лично меня не очень заботят компромиссы с военными или Сенатом — после всего, что произошло.
По комнате прокатился одобрительный ропот. Люк подождал, пока все угомонятся.
— Я предлагаю, чтобы на встречу с перебежчиками пришли только мы с Марой.
Джейсен подскочил.
— То есть ты думаешь, что это ловушка!
Люк повернулся к нему.
— Я не знаю, так это или нет.
— Тогда пускай они встретятся со мной, или со Стрином, или с Кэмом Солусаром, — воскликнул Джейсен. — Любой охотно пойдет на риск ради Мары.
Силгал разглядывала Джейсена и Люка. Ее широкий рот слегка приоткрылся.
— Ваш племянник прав, учитель. Если кому-то придется пойти на этот риск, вы с Марой будет последними в списке.
Люк обвел взглядом комнату.
— Тогда что вы предлагаете? Нам всем явиться на эту встречу?
— Можете на меня рассчитывать, — сказал Кип. — Ничего так не желаю, как провести несколько минут наедине с юужань-вонгом.
— Кип в точности выразил мое мнение, — подхватил Вурт.
Лоубакка неистово рявкнул. M-TD, миниатюрный дроид-переводчик, зависший на антигравитационных двигателях над его плечом, подал голос:
— Мы все за одного. Вместе мы сильнее, чем сумма наших индивидуальных качеств по отдельности. — Сконструированный Чубаккой и запрограммированный C-3PO, M-TD вещал голосом протокольного дроида, но был лишен присущих тому чопорных интонаций.
— Поддерживаю Лоубакку, — отозвался Стрин. — Что бы ни подготовили для нас юужань-вонги, мы должны пройти через это вместе.
— Я тоже, — добавила Тенел Ка.
Люк сцепил пальцы за спиной и шагнул к окну. Всеобщее единение воодушевляло его. Он припомнил первые годы академии и то, как его ученики сплотились, чтобы одержать победу над духом темного джедая, который стремился покорить всех на Явине-4. Некоторые из собравшихся были там: Силгал, Стрин, даже дети. А некоторые не дожили до настоящего времени, погибнув в сражениях: Крей Мингла, Никос Марр, Мико Релья, Дейшара’кор…
Люк медленно выдохнул, повернулся и кивнул:
— Я сообщу в Разведуправление Новой Республики о нашем решении. Мы встретимся с перебежчиками, как только их доставят на Корусант.
* * *
— Одну для человека, — произнес крупье, вытаскивая из лотка чип-карту для сабакка.
Сдающий — иторианец с плавниковым протезом вместо конечности — просунул тонкое устройство-диск под микросхему, вживленную в карту, и перевернул ее перед Ханом лицом вверх.
— Шестерка мечей, — огласил крупье.
Хан подсчитал сумму очков на трех своих картах и едва различимым жестом указательного и среднего пальцев подал знак крупье, что ему достаточно.
Крупье — бит, чьи ловкие пальцы удачно подходили для проворного обращения с картами, — перевел взгляд на салластанина по левую руку от Хана, ожидая дальнейших указаний. Существо с мощной челюстью и выступающими ушками стукнуло разок по нескользящей поверхности длинного стола и не сумело подавить усмешку, когда карта, сброшенная сдающим, оказалась выносливостью, фигурной картой.
Следующий на очереди игрок — ботан — сбросил карты; так же поступил и его сосед чадра-фэн. Из соперников Хана остался салластанин, а также сидевшие справа иторианец и родианец, оба беспринципные торгаши; последний крепко сжимал карты, доставшиеся ему при раздаче, и ни одной перед ним на столе не лежало.
Хан откинулся назад, чтобы продемонстрировать Дроме свои карты: туз монет стоимостью пятнадцать очков и единица шестов, из-за сработавшего генератора случайных чисел сабакка недавно сменившая королеву воздуха и тьмы. При открытой шестерке мечей общая сумма достигала двадцати двух очков, то есть до чистого сабакка не хватало одного. Он был уверен, что на руках у салластанина не больше двадцати очков, даже несмотря на доставшуюся ему выносливость. Лежавшие на столе две карты иторианца оценивались в двенадцать очков, и исходя из того, как он ставил, Хан делал вывод, что в общем у того не больше восемнадцати-девятнадцати. Что касается родианца, его две карты определенно стоили больше двадцати, но, по всей видимости, не больше двадцати двух. Когда родианцу чуть раньше по ходу игры пришел чистый сабакк, он чуть не подпрыгнул со стула, и хотя в настоящий момент тоже светился от воодушевления, ничего в безжизненном взгляде его выпуклых глаз не выдавало наличия еще одного удачного расклада.
И никто пока не закрепил конечную стоимость своих чип-карт, положив их в поле помех в центре стола.
Игроки отказались от дополнительных карт и сделали финальные ставки. Рассчитывая на то, что генератор случайных чисел больше не заработает, Хан был уверен в победе.
Салластанин предложил открыться, и все так и поступили. Инстинкты не обманули Хана, и он в третий раз за игру сорвал банк. Под настороженным и подозрительным взглядом бдительного босса, старавшегося пресекать любые попытки использовать «оборотни» — поддельные чип-карты — или уловить отражающий блик от ионизации поля помех, — сдающий собрал карты, а крупье сложил выигрыш Хана в кучку и передвинул через стол.
Сабакк устроили в единственном сохранившемся игровом салоне «Королевы». На заднем плане шумно крутились колеса рулеток, а по залу сновали женщины-тви’леки с татуированными головными хвостами, разнося бесплатные напитки, трансдермальные медикаменты и курительные смеси.
К удивлению Хана, рин высмеял решение поучаствовать в игре — что могло лишить его почти всех кредитов, — даже когда Соло объяснил: так ему дольше не придется возвращаться в грязную каюту, где он с неохотой провел прошлую ночь и большую часть дня. Успехи в игре не переменили презрительного настроения Дромы.
— Занятие, полностью лишенное смысла, — прокомментировал он, когда Хан с гордостью и восхищением подгреб к себе большую кучку фишек, обозначавших его выигрыш. — Просто людям в нем везет больше, чем прочим видам. Вероятно, таковы шутки эволюции.
В ответ Хан лишь пренебрежительно фыркнул — но, конечно, не мог не вспомнить похожее высказывание, услышанное лет двадцать назад: «Из всех рас, которые ставят свое благосостояние на кон, не будучи уверенными в результате, статистически эта черта более всего проявлена в людях, одной из самых удачливых жизненных форм».
Сентенция принадлежала руурианскому академику Скинксу, который сопровождал Хана в поисках сокровищ Ксима-деспота.
— Смейся сколько влезет, — бросил Хан Дроме, — но в этой игре я с четырнадцати лет и выигрывал в сабакк даже корабль, не говоря уж о целой планете.
— Все равно это глупое занятие, — стоял на своем рин.
Хан снисходительно улыбнулся.
— Пригоршня удачи временами заменяет целый грузовой трюм мудрости.
Бит загрузил в лоток новую колоду и продемонстрировал открытые ладони — ритуальный жест, показывающий собравшимся, что в рукавах пусто, а также сигнал к началу нового раунда.
Игроки в традиционный сабакк должны были набрать своими картами сумму очков, как можно более близкую к двадцати трем — положительным или отрицательным, — но не перебрать и не получить нулевую комбинацию. На «Королеве» применялась стандартная четырехмастная колода в семьдесят шесть чип-карт, генератор случайных чисел и поле помех, но местное казино не только брало взносы за участие, но и удерживало из каждого выигрыша двадцать процентов — а то и забирало его целиком, если все игроки сбрасывали карты; половина этих доходов шла в особую кассу для раундов «игрок против казино». На «Королеве» также существовали особые правила для случаев, когда на руках у играющего оказывался чистый сабакк. Положительный сабакк перебивал отрицательный; двадцать три очка из двух карт ценились выше, чем из трех, и запрещалось брать с лотка больше трех карт в дополнение к двум, полученным при раздаче.
В следующем раунде Хану при раздаче достались стартовые четырнадцать очков, которые после срабатывания генератора случайных чисел превратились в двадцать, а после неожиданного второго срабатывания — в тринадцать. Но даже при таком раскладе он вытянул пятерку монет и, умело блефуя, вынудил троих противников поднять ставки до того, как будут открыты карты, и сорвал очередной банк.
Следующий раунд протекал по похожему сценарию, хотя в этот раз он победил с пятнадцатью очками, обойдя салластанина всего на одно. За вычетом вступительного взноса, выигрыш Хана приблизился к отметке в восемь тысяч кредитов.
— Вот что такое настоящий блеф: назначаешь высокую ставку, и остальные, струсив, сбрасывают карты, — похвастал он Дроме, достаточно громко, чтобы тот его услышал.
Хан был готов уже сделать взнос на новый раунд, когда Дрома воскликнул:
— Банк!
Челюсть Хана медленно отвисала, а босс игры уже советовался с кассиром. Тот коротко объявил, что для игры против казино достаточно семи тысяч восьмисот кредитов.
Хан испепелял рина взглядом.
— Что с тобой? Волосяное пугало у тебя на голове пустило корни в мозг? Если я проиграю, то вчистую.
Дрома пожал плечами.
— Генератор случайных чисел — единственный достойный соперник в этой игре. Можно сказать, судьба. Сыграй против него, если хочешь меня впечатлить.
— Впечатлить тебя? — вспылил Хан. — Тебя?! Да ты…
— Вы кричали «банк», — угрожающим тоном напомнил босс. — Играете или нет?
Остальные игроки уставились на Хана, а вокруг начали собираться любопытные пассажиры. Отказаться сейчас значило бы не только откровенно струсить, но и оскорбить игроков, которых до этого Хан обобрал почти подчистую. Он швырнул кредиты в центр стола.
— Банк, — проскрежетал он.
Любопытствующие напирали со всех сторон, пока бит вытаскивал карты из лотка. За исключением крупных турниров, редко где увидишь на кону столь большую ставку.
Хан осторожно поднял две выпавшие в раздаче карты и раздвинул их: двадцать одно очко.
Почти мгновенно сработал генератор, и сумма уменьшилась до тринадцати.
Соло сбросил командующего фляг стоимостью двенадцать очков в поле помех — как раз вовремя, поскольку вновь сработавший генератор превратил оставшуюся у него на руках единицу монет в идиота стоимостью ноль.
Он запросил дополнительную карту и вытащил злобу достоинством в минус пятнадцать: общая сумма составила минус три. По толпе прокатился вздох разочарования.
Напряжение нарастало, пока Хан внимательно изучал лоток, потом мельком глянул на генератор и снова переключил внимание на лоток. Когда он объявил, что воздержится от новых карт, публика единодушно пооткрывала рты. Двенадцать в поле помех и минус пятнадцать на столе — он либо вдохновенный игрок, либо прирожденный неудачник.
Бит перевернул лицом вверх две карты банкующего — единицу шестов и командующего монет, общей стоимостью тринадцать. Правила требовали от него при двенадцати или тринадцати очках вытянуть еще одну карту.
Рука бита потянулась к лотку, толпа затаила дыхание. Ранговая карта любой масти — и у банкующего перебор, фигурная карта — и общая сумма вообще уйдет в минус. У Хана, похоже, появился реальный шанс побороться. Ручейки пота стекали по его щекам и каплями падали с подбородка.
Когда протез сдающего начал поднимать карту, Хан уловил блик ее отражения в поле помех.
Девятка мечей.
Двадцать два очка у банкующего.
Он упал духом. В тот же миг генератор сработал в третий раз — беспрецедентный случай! Злоба превратилась в госпожу шестов, увеличив общую сумму Хана до двадцати пяти! Но и идиот трансформировался — в королеву воздуха и тьмы, достоинством минус два, и на руках у него осталось ровно двадцать три очка. Чистый сабакк.
Расправив плечи, он открыл карты. Буря оваций захлестнула толпу. Он снова выиграл.
Крупье придвинул к Хану его выигрыш и закрыл банк. Зрелище закончилось, игроки в унынии разбредались, а толпа рассасывалась — за исключением тви’леки, безнадежно пытавшейся привлечь внимание Хана. Соло вычел из выигрыша сумму, равную вступительному взносу, и передал остаток Дроме.
— На, — прорычал он. — Купи себе новую одежку, что-нибудь не столь крикливое.
Дрома ухмыльнулся и пересыпал кредиты в свой двуцветный берет.
— Знаю кое-кого на нижних палубах, кому это действительно пригодится.
Хан буравил его взглядом.
— Ты знал, что я выиграю.
— У меня было подозрение, — признал Дрома.
— То есть ты тоже игрок.
Дрома покачал головой.
— Нет, но я знаком с этими картами. Все ранговые и фигурные изобрели рины.
Хан состроил гримасу.
— Давай-ка поподробней.
— Каждая карта олицетворяла определенное духовное начало, — продолжил Дрома. — В совокупности они были чем-то вроде тренажера для духовного роста и не предназначались для азартных игр.
Он протянул через стол руку за одной из отброшенных колод. Развернув ее веером, Дрома избавился от карт всех мастей достоинством от единицы до одиннадцати. Остаток он разложил полукругом на столешнице.
— Ранговые карты — командующий, госпожа, повелитель и туз — олицетворяют персон различных наклонностей: шесты соответствуют инициативности, фляги — эмоциональному состоянию, мечи — умственным стремлениям, а монеты — материальному благополучию. Но посмотри внимательно на восемь пар фигурных карт и спроси себя: откуда в игре могли появиться карты с такими названиями, как равновесие, выносливость, умеренность, кончина?
Дрома вытянул из полукруга повелителя шестов и положил на стол перед Ханом.
— Это ты, — произнес он. — Темноволосый мужчина внушительной силы и поразительной интуиции, но часто бываешь хрупок и эгоцентричен. Несмотря на возраст и шансы, ты бесстрашно бросаешься в любое пекло и иногда сурово за это расплачиваешься. И при этом в душе ты пребываешь в поисках познания.
— Дешевые религиозные фокусы, — прошептал Хан — достаточно громко, чтобы Дрома его услышал.
Ухмыльнувшись, рин откинулся назад, накрутив на палец кончик левого уса.
— Думаешь? Посмотрим, что там дальше.
Оставив в покое повелителя шестов, он собрал оставшиеся карты, ловко перетасовал их, часть колоды отбросил, а остальное разложил на столе. Вытащив сверху одну карту, положил ее рубашкой вниз рядом с повелителем шестов.
— Повелитель фляг, — объявил Дрома. — Отец, защитник или близкий друг. Любящий, преданный, лояльный к ошибкам. — Он вытащил из колоды еще одну карту, положил сверху перпендикулярно повелителю фляг и нахмурился. — Пересекается злобой. В некоторых случаях — пагубной привычкой, но куда чаще — могущественным врагом.
Хан сглотнул, но промолчал.
Третья карта — кончина — аналогичным образом пересекла повелителя шестов. Хан почувствовал на себе взгляд Дромы.
— Ты потерял друга-защитника? — спросил тот. Соло надвинул на лицо самую непроницаемую маску, какую применял только при игре в сабакк.
— Заканчивай давай свое гадание.
Дрома положил новую карту слева от карты Хана.
— Идиот. Начало путешествия или исканий, обычно проходящих по неизведанной тропе. Иногда — тревожный прыжок в неизвестность. — Еще одна карта легла сверху повелителя шестов. — Умеренность, но перевернутая. Стремление к воздаянию или расплате.
Хан кивнул и фыркнул.
— А ты хитер! Наблюдаешь, уделяя пристальное внимание всему, что говорят люди, и получаешь полное представление о человеке и его поступках. А потом заворачиваешь все это в красивую обертку. — Он указал на разложенные карты. — И преподносишь вот в таком виде. Точно так же, как предвосхищаешь чужие слова.
Лицо Дромы вытянулось в притворном изумлении.
— Я всею лишь раскладываю карты.
Хан отмахнулся.
— Ты подмешал карты, когда перетасовывал. Или они у тебя меченые.
Дрома поднял ладони на уровень плеч и кивнул на колоду.
— Быстро вытяни четыре любых карты и выложи возле повелителя шестов.
Хан помедлил, но подчинился. И прежде чем Дрома заговорил, ткнул пальцем в первую карту из четверки.
— Не говори, что она означает. Просто скажи, что символизирует ее местоположение.
— Тот, кого задел один из твоих поступков.
Уголки рта Хана беспокойно подергивались, пока он разглядывал карту.
— Командующий мечей, — тихо молвил он. — Вероятно, младшая версия повелителя. Своевольный, умный…
— И отважный, — добавил Дрома. — Способный боец.
«Энакин?» — задался вопросом Хан. Его палец переметнулся к следующей карте.
— Непредвиденное последствие или скрытая угроза, — подсказал Дрома.
— Королева воздуха и тьмы, — задумчиво проговорил Хан, изучая ее изображение в поисках подсказок. — Она может быть чем-то, что скрывается. Возможно, какой-то обман.
Рин кивнул.
— Что-то нераскрытое. — Он указал на следующую карту в ряду. — То, как лучше всего двигаться дальше.
— Равновесие, — сказал Хан. — Способность балансировать, когда все идет наперекосяк и земля ускользает из-под ног.
— Умение приспособиться ко всему, что преподносит жизнь, — развил идею Дрома. — Стойкость перед лицом напастей. И сила духа.
Палец Хана опустился на последнюю карту.
— Будущее?
Дрома затряс головой:
— Вероятный исход. В данном случае — то, к чему приведет идиот.
Хан хмуро изучил карту.
— Звезда. Но перевернутая. — Он бросил взгляд на Дрому. — То есть не все будет так, как задумано. Успех, но не полноценный.
Дрома расплылся в улыбке и кивнул.
— Поздравляю, Роки. Судьба только что позволила тебе заглянуть под завесу своих самых сокровенных тайн.
123
