Глава 11

Сквозь панорамный иллюминатор в пилотской кабине «Счастливого кинжала» Хан разглядывал опостылевшее до тошноты крапчатое безразличие гиперпространства. В соседнем кресле мирно посапывал Роа, а за его спиной один из корабельных дроидов следил за показаниями навигационного компьютера. Если бы только время можно было обогнать так же легко, как свет, подумал Хан. Тогда он мог бы прыгнуть вперед, во времена, когда Сернпидал стал бы уже далеким, почти забытым воспоминанием, или назад, когда тот злополучный день еще не настал и все можно было изменить.

А так он был вынужден предаваться горю, снова и снова переживая те трагические мгновения…

«Сокол», под завязку набитый беженцами, завис над вздыбившейся поверхностью Сернпидала. Маленькая луна, именуемая Добидо, захвачена в тиски кошмарным созданием юужань-вонгов и неумолимо снижается.

Чуи стоит на земле, зажав по ребенку в каждой подмышке, и ветер раздувает его мех. Снова Чуи и Энакин — при помощи Силы и бластеров разгребают завал, придавивший к земле упавший космический челнок.

«Сокол» еле справляется с напором оглушительного ветра, и Чуи, который нашел еще одного ребенка, теперь передает его в руки Хана, свесившегося с посадочного трапа.

Сернпидал вспучился и раскалывается на части.

Чуи держит на руках Энакина. Покорившись судьбе, он передает мальчика в руки Хана. Репульсорные двигатели «Сокола» жутко завывают; корабль сносит ветром вверх и в сторону, а Хан в отчаянии пытается дотянуться рукой до Чуи, пока группа беженцев держит его за ноги.

Поверхность вздымается, унося Чуи прочь.

Энакин спешит в рубку, пытаясь увести перевернутый вверх тормашками «Сокол» от столкновения с обрушающимися зданиями. Мимолетный образ Чуи: он стоит спиной к «Соколу» и машет руками на Добидо, падающий огненный метеор.

Прибывает тоси-кару.

Обжигающий ветер, опалив лицо и ладони Хана, обрушивает здания и возносит Чуи ввысь. Протестующе стонут щиты «Сокола».

Чуи, с мехом, слипшимся от крови, нашел опору для ног… Он стоит с высоко поднятой головой на груде обломков и дерзко, вызывающе ревет на луну, словно надеясь отправить ее обратно, откуда явилась.

«Сокол», по-прежнему управляемый Энакином, уносится в открытый космос, оставляя Чуи наедине с судьбой.

Первые слова Хана в адрес сына: «Ты его бросил».

Воспоминания об этих словах так же горьки и мучительны, как и мысли о гибели Чуи. Слова осуждения, произнесенные в состоянии глубокой скорби, и последующие за этим долгие, невозможные месяцы в попытках загладить вину.

Опустошенный душевными муками, Хан стиснул веки и сжал кулаки. Сколько же еще это будет продолжаться? Сколько он еще будет свисать с трапа «Сокола», безнадежно протягивая руки в сторону Чуи?

В соседнем кресле заворочался Роа, сладко и громко зевнул и заложил руки за голову. Проморгавшись со сна, он развернулся в кресле к дроиду у навикомпьютера.

— Мы уже на месте?

— Корабль перейдет в обычное пространство с минуты на минуту, господин Роа.

Роа ухмыльнулся, повернув голову к Хану:

— Как в старые добрые времена, да, Хан? Ты и я, снова в рейсе.

Хан удержался от резкости в ответ; кровь в его жилах струилась, словно кислота.

— Я помню свой первый рейс на Кессель, как будто это было вчера.

На лице Роа появилась загадочная улыбка.

— Раз уж речь зашла о Кесселе, хотел тебя спросить кое о чем. Сейчас многие любят прихвастнуть, например, о путешествиях с Татуина на Бонадан. Но, насколько я слышал, ты заявлял, что облетел дугу Кесселя меньше чем за двенадцать парсеков.

Ровное лицо Хана не сказало ему абсолютно ничего.

— Ну? — нажимал Роа.

— Это древняя история. К тому же я не очень люблю распространяться по этому поводу.

— Подумай хорошенько. А то ведь я могу решить, что ты обманщик.

Хан вскинул руки.

— Послушай, Джабба дышал мне в спину, разозленный, что я сбросил груз его спайса. Нам с Чуи нужна была работа, а в таких ситуациях иногда надо говорить или делать то, что придется.

— Но это правда? Вы действительно преодолели ее меньше чем за двенадцать парсеков?

Хан ткнул себя ладонью в грудь.

— Разве стал бы я выдумывать подобное? Даже когда хвастаюсь, я готов ответить за каждое свое слово.

Роа еще мгновение разглядывал его, а затем прыснул со смеху.

— Ах, Хан, куда ушли те славные деньки? Куда делась вечная погоня за богатством и славой?

— У нее нет будущего. — Хан резко мотнул головой. — А вот то, что такие порядочные парни, как Рек, с готовностью перейдут на сторону врага… На фоне юужань-вонгов хатты — обычные драчуны со школьного двора, а Палпатин похож на просвещенного деспота.

— Возможно. Но побеждающая сторона всегда платит лучше, — резонно возразил Роа. — К тому же для Река и ему подобных никогда не имело значения, насколько чисты руки, из которых они получают свои кредиты.

Хан улыбнулся:

— Да ты философом заделался на старости лет.

Плечи Роа дернулись.

— Когда погибает близкий человек, у тебя вдруг появляется куча времени на размышления. — Он поднял взгляд на Хана. — Ты, вероятно, уже тоже к этому пришел.

Хан промолчал. Пискнул навикомпьютер.

— Господин Роа, мы выходим из гиперпространства, — возвестил дроид.

Роа и Хан засуетились над управляющей панелью «Счастливого кинжала», готовясь к переходу.

— Досветовые двигатели запущены, — коротко бросил Роа.

Хан щелкнул последним переключателем:

— Щиты включены.

Вытянутые линии голубоватого света превратились в туннель, ведущий в обычное пространство. Внезапно линии распались на точки, которые некоторое время вертелись, прежде чем слиться в единое звездное поле: каждое далекое солнце — словно прокол в потусторонний мир. Перемещение прошло гладко, разве что с незначительной дрожью корабля на выходе.

— Входим в систему Анобис, — доложил дроид.

— Анобис? — в удивлении воскликнул Хан. — Это же черт-те где. Не могу представить, чтобы Рек захотел схорониться в этом месте.

Роа только головой покачал.

— Анобис — всего лишь черный ход, ведущий к нашей конечной цели. Прыгни мы напрямую — и оказались бы посреди вражеской флотилии или наткнулись бы на патруль Имперского Остатка. — Он ткнул толстым пальцем в сторону иллюминатора правого борта. — Взгляни-ка туда.

Картина за бортом удручала. Чуть ли не на расстоянии вытянутой руки в открытом космосе мерно плыли продырявленные и подпаленные останки звездного разрушителя. Командный мостик гигантского корабля парил в ореоле обломков, а стреловидный нос и вовсе превратился в набор составляющих. Когда-то блестящую кормовую обшивку испещрили огромные почерневшие кратеры. Силовые кабели и проводка выглядывали из пробитого корабельного брюха. Хану пришла на память злосчастная атака на удерживаемую юужань-вонгами Хелску-4 и звездный разрушитель «Возродитель», потонувший в том сражении вместе со всем своим экипажем.

— А есть ли у нас вообще шанс в битве с этими головорезами? — спросил Роа. 

— Юужань-вонги не щадят никого. — Хан отвернулся от иллюминатора — Так куда же мы направляемся, Роа?

Роа ткнул пальцем в звездную карту, возникшую на приборном экране:

— Орд-Мантелл.

На мгновение челюсть Хана отвисла, затем он запрокинул голову и громко захохотал.

Роа в недоумении разглядывал друга: 

— Боишься повстречаться с кем-то из далекого прошлого?

— Нет, с кем-то из неотвратимого настоящего, — пробормотал Хан. — С женой.

* * *

Орд-Мантелл был все тем же неприметным шариком, который Хан помнил еще с предыдущих визитов, а за долгие годы таких накопилось немало: иногда он прилетал сюда с умыслом, однако по большей части попадал на планету по несчастливому стечению обстоятельств. Но кое-что новенькое появилось с тех пор, как Хан подрабатывал здесь старшим маршалом на гонках «Дерби блокадопрорывателей», — маленькая звездная станция старомодного кольцевого дизайна, собранная из фрагментов потерпевших крушение кораблей или на средства хаттов работниками консорциума нескольких конструкторских компаний миров Среднего кольца. Станцию еще не завершили — по крайней мере две радиальные спицы и десять процентов внешнего обода были в разобранном состоянии, — и, похоже, никто этого делать в ближайшее время не планировал: строительные команды собрали инвентарь и дружно оставили проект сразу после уничтожения Итора. «Колесо фортуны» — так называл Роа эту станцию.

— Собственно, кроме орбиты, Орд-Мантелл ничего общего со станцией не имеет, — поведал он Хану, сидя в пилотском кресле «Счастливого кинжала». — Станция была свободным портом, вполне процветающим, пока вторжение юужань-вонгов не подорвало всю торговлю в секторе. Теперь это транзитная точка, где полно таких отчаянных типов, каких ты вряд ли еще где-то умудришься встретить.

— До тех пор пока наше предприятие не потащит на дно нас самих, я готов на все, — отозвался Хан. — К тому же для меня вестником беды всегда был сам Орд-Мантелл, а не станция.

Роа кивнул.

— Тогда постараемся держаться подальше от этой несчастливой планеты.

В ожидании разрешения на посадку возле станции выстраивались очереди кораблей всевозможных типов и размеров. Большинство — грузовики или баржи с полуголодным экипажем и пустыми трюмами, которым некуда было податься: либо порты их приписки оккупировали юужань-вонги, либо компании-владельцы обанкротились с течением войны. Но были тут и пятидесятилетние кроваво-красные дипломатические крейсера, и боевые корабли, совсем недавно расконсервированные и вновь командированные на фронт. Толпились в очереди и пассажирские транспортники — даже несколько чашеобразных иторианских летучих городов, — переполненные беженцами с уничтоженных или порабощенных захватчиками миров, лелеющими надежду обрести новый дом, пусть и временный. Вокруг всего этого вились престарелые пиратские ялики и тендеры, чьи экипажи надеялись поживиться за счет беженцев: тем немногим, у кого в карманах еще завалялись кредиты, можно было попробовать впарить счастье новой жизни в расчете на их слепой оптимизм.

В ожидании все той же очереди на посадку Роа и Хан убивали время, тестируя системы безопасности яхты и намертво задраивая люки. Грязная, переполненная народом палуба, на которой им в конечном счете выделили место, оказалась целиком снятой с мон-каламарского крейсера МК-80 — даже исходная окраска и разметка сохранились.

Пока Роа закрывал все, что только можно было закрыть, Хан первым ступил на трап и тут же столкнулся с группой из пяти инородцев. Странно, но такой расы он еще никогда не видел — хотя за свою жизнь каких только народностей не встречал.

— Вам случаем не нужен тот, кто мог бы последить за вашим кораблем? — выступив вперед, заговорил один из них на общегалактическом с жутким акцентом. Его свистящий голос перекрывал даже доносившийся отовсюду грохот.

Хан оглядел чужака с ног до головы.

— Нет, зато мне пригодится тот, кто мог бы последить за тобой.

Чужак — очевидно, мужского пола — чуть завис, очевидно, пытаясь уловить суть высказывания, и громко расхохотался — его искренний басовитый смех даже пробудил улыбку на лице Хана.

На голову ниже Соло, чужак обладал двумя сильными мускулистыми ногами и тонким, на вид довольно прочным хвостом. Части тела, не спрятанные под цветастой жилеткой и узкой юбкой-брюками, были покрыты коротким бледно-серым мехом, за исключением хвоста и тыльной стороны рук, крепких, как древесные ветви, и в перспективе способных причинить достаточно серьезный вред любому противнику, — в этих местах волосяной покров был более темного, насыщенного цвета. Как у и двоих других мужчин в группе, у чужака имелись мягкие снежно-белые усы, свешивающиеся ниже остроконечного подбородка, и копна аналогичных по цвету волос. Его глаза были большими и яркими, а носом служил хитиновый клюв с отверстиями, словно у музыкального инструмента, изгибавшийся вниз, к тонкогубому рту.

Входившие в группу женщины ростом не отличались от мужчин. Их стройные, красиво сложенные тела покрывал бархатный серо-коричневый мех с вкраплениями ярких пятен. Усов у них не было, а волосы, аккуратно уложенные в глянцевые локоны, ниспадали на плечи. Кончики гладких хвостов будто обмакнули в ведро с небесно-голубой краской. Своеобразные украшения, похожие на бусы, обвивались вокруг длинных шей, привлекали внимание к коротким ушкам и пятипалым рукам и даже выглядывали из ноздрей.

— Ну хорошо, — продолжил главный из пятерки. — Тогда, быть может, вам понравится, если кто-нибудь почистит и отремонтирует ваш корабль?

Хан упер руки в боки и рассмеялся. Смех все еще душил его, когда по трапу спустился Роа в сопровождении двух членов экипажа «Счастливого кинжала» — Пустышки и дроида-надзирателя EV, чья голова сильно походила на изогнутый клюв какой-то гигантской птицы.

— Роа, не хочешь нанять эту компанию, чтобы чистить ковры и драить освежители?

Роа с заметным интересом разглядывал инородцев.

— На это у нас есть дроиды, — сообщил он.

— Тогда мы просто приглядим за кораблем. Здесь вокруг шныряет столько воров.

— Я в самом деле ценю вашу заботу, — добродушно произнес Роа. — Но нет, спасибо. Возможно, в другой раз.

Чужаки обменялись фразами на мелодичном родном языке, кивнули Хану и Роа и направились к соседнему кораблю, старому синарскому корвету класса «Мародер».

— Словно кто-то скрестил кошку манку и вуламандру, — поделился мыслями Хан, провожая чужаков взглядом.

— Рины, — опознал Роа. — Я сталкивался с ними в отдаленных мирах Корпоративного сектора — Эссион, Нинн, Матра-6. Они кочуют с места на место — это когда за ними не охотятся, не порабощают их и не сваливают на них чужие грехи и преступления. У ринов репутация воров и мошенников, но у меня никогда не возникало с ними проблем. Они редкостные трудоголики, причем в любом деле — от утилизации кораблей до создания украшений. И скажу тебе, Хан, они играют самую веселую и энергичную музыку, которую я когда-либо слышал, — музыку, под которую ты не можешь не пуститься в пляс.

— Уверен, что смогу удержать себя в руках, — заметил Хан.

— Нет, даже ты не сможешь. И я не о джиззе или каком-то новом музыкальном веянии. У ринов очень страстные, зажигательные мотивы.

Хан бросил еще один взгляд в спину ринам.

— А где их родной мир?

Роа покачал головой.

— Никто пока не смог с точностью это определить.

Хан шмыгнул носом.

— Вот так вот. Даже когда думаешь, что уже везде успел побывать…

Оставив дроидов на страже, они направились к таможенному посту, куда змеились длинные очереди из представителей всевозможных народов: всем предстояло пройти досмотр и проверку.

Хан продемонстрировал документы на имя Роки Лааму, независимого лазерного сварщика. Изначально он подумывал изменить внешность — отрастить бороду, вживить синтплоть, протезы, — но в конечном счете оставил все как есть, кроме стиля прически. Ему часто приходилось пользоваться этой удивительно действенной уловкой, путешествуя по Галактике с Леей и детьми. К тому же на большинстве изображений он фигурировал как молодой и энергичный лидер Альянса, с ярко горящими глазами и копной темно-русых волос, — что уже давно не соответствовало действительности. И все шло гладко — до самого сканирования.

— Откройте багаж, — молодой таможенный служащий мгновенно отреагировал на сигнал коллеги-дроида.

Хан распаковал сумку, где в отдельном футляре обнаружились бластер, оптический прицел и коническая компенсационная обмотка.

— Это DL-44? — недоверчиво спросил таможенник.

— Что-то вроде, — отозвался Хан. — Я произвел несколько особых модификаций.

Рассмеявшись, служащий позвал еще одного человека — своего напарника.

— Боз, как это классифицировать — как оружие или антиквариат?

— Как антиквариат, — Боз расплылся в широкой ухмылке.

— Смейтесь сколько влезет, парни, — бросил Хан, удержавшись, чтобы не разболтать истинные возможности бластера.

Служащий бросил взгляд на идентификационные документы.

— В любом случае, Лааму, блок питания мне придется изъять.

Хан прикусил язык и пожал плечами.

— Естественно, только в случае, если вы поступаете так со всем входящим оружием.

— Со всем, что удается найти, — заверил таможенник.

— Это обнадеживает.

— Мы ищем местечко под названием «Ставки сделаны», знаете такое? — невзначай поинтересовался Роа, пока служащий разряжал бластерный блок питания.

— Если вы способны видеть в стандартном световом спектре, вам следует двигаться по Красному маршруту, сесть на Желтый трамвай, доехать до остановки «Белая-2», а дальше прямиком по Оси. Не пропу́стите.

— А дальтоникам вы что советуете? — съязвил Хан.

Таможенник уложил разряженный бластер в сумку и застегнул ее.

— Взять такси.

Роа тоже настоял на такси. Их водитель-салластанин еще не так давно был послом своего народа на Иторе, а ныне застрял на «Колесе фортуны» в ожидании, когда с его родного мира перешлют транзитные документы.

— История повторяется снова и снова, — поделился мыслью Роа с Ханом, когда машина высадила их на «Белой-2». — Кто-то пытается попасть домой, кто-то спасается из дома бегством, у кого-то вообще нет дома — и почти ни у кого нет даже документов, чтобы выбраться со станции, не говоря уже о транспорте до нужного пункта назначения. Так и получается, что дипломаты подрабатывают водителями, университетские профессора стоят за барной стойкой, а многие просто рискуют сбережениями за столами для сабакка, где обычно принято надувать клиентов.

Двигаясь по Оси, они пробивались сквозь толпы потерявших надежду иторианцев, сахилиндили, бригийцев, руурианцев, биммов, деллалтианцев — беженцев со всех уголков Хайдианского торгового пути. Бедняги прижимали к себе небогатые пожитки, крепко держали за руки детей и бесцельно волочили ноги вдоль по улице в поисках чуда, которое позволило бы им, как и всем остальным, убраться подальше от «Колеса». Люди жались по темным уголкам, голодные, загнанные и подозревающие всех и вся. И везде рыскали те, для кого война стала источником доходов: солдаты, специалисты по утилизации и сбору утильсырья, мастера по подделке документов, падальщики, аферисты, пилоты кораблей, перевозящих гуманитарную помощь, и многие другие.

Хан вспомнил, что Лея говорила о ситуации с беженцами, о нехватке жилья и продовольствия, о болезнях, о разлучении семей, — и в его голову закралась мысль, что он не единственный, кто пострадал от войны. Она крутилась в мозгу, пока они с Роа потягивали гайзерский эль в переполненной и даже немного элегантной кантине «Ставки сделаны», задняя комната которой была полностью отдана сабакку и прочим азартным играм.

— Пора забросить удочку, — объявил Роа, закруглившись с выпивкой. Он поднялся и расправил плечи. — Я ненадолго.

Хан проводил его взглядом до полукруглой барной стойки и вернулся к бледно-голубому элю. Но тут ему вновь пришлось отвлечься, потому что у его стола неожиданно очутились двое ринов мужского пола. Их кожа была темнее, а одежда — гораздо лучше, чем у тех, кого Хан повстречал на посадочном причале.

— Простите нас за вторжение, — зазвенел вибрирующий голос более высокого рина, — но не вы ли недавно прилетели сюда на «СороСууб 3000»?

Хан выставил локти, упершись ими в спинки соседних стульев.

— Да, молва летит быстро. И что с того?

— Что ж, добрый господин, — подхватил второй, — мы — то есть я и Чисгат — просто хотели бы поинтересоваться, не планировали ли вы в ближайшее время отправиться куда-нибудь в сторону Риннала, и если да, то не могли бы вы — за приемлемую цену — принять на борт нескольких пассажиров.

— Простите, парни, но в сторону Центра нам с вами не по пути.

Парочка обменялась озабоченными взглядами.

— Быть может, у нас получится объяснить, — снова затянул Чисгат. — Видите ли, это дело чрезвычайной важности. Мы должны были встретиться здесь с другими членами нашей семьи, но у них, похоже, возникли какие-то трудности и они не явились.

— На случай непредвиденных обстоятельств предполагалось, что мы встретимся на Риннале, — добавил второй, — но, как и многие на «Колесе», мы застряли здесь, наши средства истощаются, а надежда выбраться с планеты медленно, но верно тает.

— Мы боимся, что родственники могут покинуть Риннал, не получив от нас даже весточки.

Хан сложил руки на груди:

— Жаль слышать, что вас так сильно разбросало по Галактике, но, как я уже сказал…

— Мы можем хорошо заплатить.

— Мы не причиним вам никаких неудобств.

— Да успокойтесь же! — громко воскликнул Хан. — Я же сказал, что сочувствую вам. Но я давно вышел из спасательного бизнеса, понимаете?

Некоторое время пара хранила молчание.

— Нам тоже очень жаль это слышать, — заметил высокий.

Хан злобно опустошил остатки эля, наблюдая, как рины удаляются прочь. Но не успел он поставить стакан на стол, как вернулся Роа.

— Чего они хотели?

— Добраться до Риннала.

Роа нахмурился.

— Я же говорил, здесь все страдают от безысходности.

— Узнал что-нибудь?

Старик мотнул подбородком в сторону поджарого рыжеволосого космолетчика — тот шел к ним от барной стойки с полным стаканом в руке.

— Роки Лааму, познакомься с Фасго, — сказал Роа, когда мужчина подошел к ним, выбрал себе стул и протянул Хану ладонь для рукопожатия. — Да, и пересчитай пальцы, когда пожмешь ему руку: так, на всякий случай, убедиться, что все на месте.

Фасго широко осклабился, продемонстрировав нечищеные зубы, и сделал затяжной глоток из стакана с элем, за который, по всей видимости, заплатил Роа.

— Он был одним из лучших моих агентов по налогам и пошлинам, — продолжил Роа. — Спроси его о чем угодно — все расскажет. С тех пор, как он бросил работать на меня, ему случалось вести дела в команде с Реком Дешем.

Хан наблюдал, как улыбка медленно сползает с лица Фасго.

— Ну, так есть идеи, где нам искать Река? — добродушно спросил Роа.

Фасго тяжело сглотнул.

— Послушай, Роа, я, конечно, признателен, что ты купил мне выпивку, но…

— Мы с Роки все прекрасно знаем о новых нанимателях Река, — отрезал Роа, — так что нечего кормить нас баснями.

Фасго облизал губы и выдавил легкую улыбку.

— Ты же знаешь Река, Роа. Он всегда следует за хрустящим шелестом кредитов.

Хан уперся локтями в стол.

— Если там так хорошо платят, то почему ты до сих пор не с ним?

— Это не в моем стиле, — произнес Фасго, качая головой. — Я не предатель.

Хан и Роа обменялись понимающими взглядами.

— Ну так что там с Реком? — напомнил Роа.

Фасго вновь покачал головой.

— Я не знаю, где он сейчас. — Пришпиленный взглядом Хана, он добавил: — Я честен с вами, парни, я не знаю. — Мнительно оглянувшись, Фасго заговорщицки подался вперед. — Но на станции есть один джентльмен, который, возможно, может вам помочь. Он тут всем заправляет, в том числе и нелегальными делами. Его называют Босс Б.

— И где же мы найдем этого Босса Б? — поинтересовался Роа. Голос Фасго плавно перетек в шепот.

— Поспрашивайте о нем, и он сам вас найдет.

Но когда космолетчик уже поднимался с места, Хан тяжело опустил ему ладонь на плечо, вынудив сесть обратно.

— Ну а кто же заправляет предприятием Река? Под чьим началом он трудится?

Кровь отлила от лица Фасго.

— Ты не захочешь встречаться с ними, Роки. Это и на вид-то мерзкие люди, а по факту они еще хуже.

— Имена?

— Я не знаю ничего, честно. — Фасго удержал за зубами все, что еще намеревался сказать, и поглядел куда-то за спину Хану.

Хан обернулся. К их с Роа столу приближались трое трандошан, вооруженных «Мерр-Соннами» и «Бластехами» и одетых в длинные плащи с контролем температурного режима. Двое из них зашли Соло с боков и встали по стойке смирно по обеим сторонам от его стула, а самый крупный из этого ящероподобного трио — и самый старый, судя по сероватому оттенку кожи, — не сводя черных зрачков с Хана, сделал два круга вокруг стола. Наконец ящер остановился прямо напротив него.

— Да, теперь ты кажешься мне знакомым, — прошипел он. Его длинный язык высунулся из безгубого рта и несколько мгновений извивался в воздухе. — А твой запах кажется мне еще более знакомым.

Хан позволил себе чуть-чуть расслабиться. Хотя трандошанин, очевидно, узнал его, Хан вовсе не был уверен, что их пути с этим инородцем хоть раз пересекались. Аборигены с планеты, располагавшейся в той же звездной системе, что и Кашиик, тошнотворно пахнущие трандошане, очень сильно поспособствовали тому, чтобы Империя поработила народ вуки, и сами частенько нанимались в качестве надсмотрщиков.

— А я последний раз встречал язык, подобный этому, на мясном рынке. Он еще был занят ловлей вонючих мошек, — отозвался Хан.

Уродливый рот трандошанина расплылся в зловещей ухмылке, когда ящер оперся трехпалыми ладонями на стол.

— Сейчас человек, которого ты мне напоминаешь, стал очень значимой персоной, но в те времена, когда я его знал, он был всего лишь второсортным контрабандистом, гонявшим спайс для Джаббы Хатта или кого-нибудь еще, кто настолько выжил из ума, что решился его нанять.

«Босск? — задался вопросом Хан. — Неужели в самом деле он?»

— А… Ну а ты, должно быть, был тогда самым умным яйцом из всего выводка.

Разговоры за соседними столиками затихли — посетители судорожно соображали, стоит ли оставаться на местах до конца представления или же пора срочно искать надежное укрытие.

— И среди всех своих постыдных деяний этот кусок человеческого дерьма однажды отметился тем, что помешал легальной деятельности работорговцев на Гандоло-4.

Роа заворочался на стуле и встрял в разговор:

— Послушай, здоровяк, прошлое есть прошлое. Или тебе уже настолько не на кого поохотиться, что обязательно надо побеспокоить парочку старых друзей, которые собрались только чуток выпить и вспомнить былое?

Трандошанин зло посмотрел на Роа, затем снова перевел взгляд на Хана.

— Я не знаю, кто этот толстый, но я знаю, кто ты. Ты Хан Соло.

— Соло? — в изумлении воскликнул Фасго.

Хан задержался взглядом на трандошанине. Ну да, это точно Босск. Оставалось лишь надеяться, что E-1VA1 в набедренной кобуре охотника обесточили на таможне.

— Скажи мне, Соло, ты по-прежнему суешь длинный нос в чужие дела?

Хан криво усмехнулся:

— Только когда есть шанс разнести на куски чей-нибудь корабль и всласть поиздеваться над его капитаном.

Трандошанин вытянулся во весь свой вполне достойный уважения рост.

— Слышал, ты потерял своего вуки, Соло. Ходят сплетни, что ему на башку шлепнулась луна, и ты ничего не сделал, чтобы ему помочь. Знаешь, если бы вокруг меня ошивался вуки, я бы тоже так поступил.

К большому удовольствию чужака, Хан уже почти поднялся с места, но Роа успокаивающим жестом опустил ему руку на плечо.

— Смысл, Хан? Они все равно смогут регенерировать все, что мы им сломаем.

Трандошанин злобно оскалился.

— Да и подумаешь: один блохастый вуки или другой. — Он нарочно подбирал самые обидные слова. — Почему б тебе не достать себе другого, на замену?

Тут кулак Хана уже сам собой потянулся к челюсти трандошанина, и все завертелось.

123