Глава двадцать пятая
ОБРАЩЕНИЕ ТОТОНАКОВ
Щеки вождя побледнели под сложным рисунком из синих и зеленых полос.
— Наши боги нам хороши, — сказал вождь.
— Ваши боги — жалкие идолы, — сказал Кортес. — Наш бог сильнее. Ты его примешь! А если нет…
— Что, если нет? — спросил вождь.
— Тогда ты останешься один против Монтесумы, — ответил Кортес. — Никто не поможет тебе, когда его гнев обрушится на тебя.
Вождь закрыл лицо руками.
— Я не стану перечить брату моему Типарипакоку! — сказал вождь.
В тот же день состоялось обращение. С утра пушки на нижней террасе храма повернули и направили на жилой дворец вождя. Солдаты выступили в полном вооружении и заняли все подступы к храмовой площади. Вождь Типарипакок спрятался где-то у себя в дальних покоях. Индейцы собрались на площади испуганной, молчаливой толпой. Они еще не понимали, что задумал белый вождь.
— По лестнице бегом! — скомандовал Кортес.
— Пятьдесят человек солдат боевым маршем поднялись по ступенькам широкой лестницы. Вбежали на верхнюю площадку, забрызганную черной кровью. Деревянные индейские боги, ощерившись огромными зубами, теснились на площадке.
— Начина-ай! — крикнул рябой Эредия.
Баск подскочил к самому большому идолу, обхватил его руками вокруг толстого живота, опрокинул и подкатил к краю террасы. Толстый бог со стуком полетел вниз, по каменным ступенькам.
— Сгинь, сатана! — крикнул Эредия.
Многоголосый яростный вой раздался внизу. Тотонаки точно очнулись. Белый человек осмелился посягнуть на их богов!
Еще один бог покатился вниз, по земляным террасам храма.
Индейцы бросились к оружию. Из подземных домов выбегали мужчины с копьями, с пиками. Жрецы в темных одеждах метались среди воинов. «Спасайте наших богов, спасайте!» — кричали жрецы, подстрекая толпу, трясли космами, поднимали сжатые кулаки кверху. «Хватайте белого вождя!»
В нескольких местах индейцы уже прорвали цепь солдат вокруг храма, два — три солдата упали под ударами индейских пик.
— Спасайте наших богов, спасайте!..
Испанцы не ждали нападения. На площади завязался настоящий бой. Индейцы прорывались уже к большой террасе дворца Типарипакока, у основания которой стоял Кортес с Мариной и с капитанами.
— Хватайте белого вождя, хватайте!..
Сжатые кулаки, пики, камни угрожали со всех сторон. Ничего не стоило тотонакам, окружив, прижать к основанию храма, раздавить, уничтожить испанцев.
— Только вождь может их успокоить! — сказала Марина.
Она сама бросилась во внутренние помещения дворца. Типарипакок лежал на полу у очага, окруженный слугами. Он не мог вымолвить ни слова от страха. С неожиданной силой Марина подняла его с полу за плечи и потащила на террасу.
— Если хоть одна стрела попадет в белого вождя, смерть будет тебе, Типарипакок! — сказала Марина. — Выйди на террасу, успокой свой народ!
Дородный вождь, весь трясясь, вышел на террасу.
— Гони белых людей, Типарипакок! — зашумели внизу индейцы. — Гони пришельцев из нашей земли!.. Зачем они трогают наших богов?..
— Наши боги сами не могут себя защитить! — плача от страха, сказал вождь. — Они потеряли силу…
Солдаты в эту минуту подтащили к краю площадки еще одного идола, и бог полетел вниз, широконосый, уродливый, стукаясь боками о ступени храма.
— Они сами не в силах себя защитить, — сказал вождь, — разве мы можем их спасти?..
Тотонаки затихли. Они растерянно толпились внизу, не зная, что предпринять.
— Артиллерия! — сказал Кортес.
Две пушки с грохотом ударили в боковой фасад дворца Типарипакока. Взметнуло песок, землю, посыпались камни. Весь край террасы разворотило.
Типарипакок упал на землю и пополз прочь, не помня себя от страха.
— Спасайтесь!.. Спасайтесь!.. — кричали индейцы. Толпа смешалась, дрогнула, люди начали разбегаться.
Кортес велел закрыть выход на площадь позади дворца.
— Пускай тотонаки посмотрят, как горят их поганые боги, — сказал Кортес.
Солдаты разложили костер. Деревянные боги с треском запылали.
— Не давайте себя жечь, боги, не давайте! — индейцы падали на колени, в отчаянии стукались головами о землю.
— Гоните белых людей, великие боги!..
Боги догорали, послушно подставляя огню обугленные спины. Белые люди были сильнее их.
Солдаты, быстро выловили из толпы скрывавшихся в ней жрецов, площадку наверху храма наскоро убрали, унесли с нее разбросанные человеческие кости, отмыли следы крови на земляном полу. Жрецов переодели, дали им свечи в руки; и очень скоро вокруг храма пошла торжественная процессия тотонакских жрецов в белых христианских одеждах; впереди процессии главный жрец Семпоалы нес икону девы Марии с младенцем на руках.
— Слава тебе в небесах и на земле! — пел патер Ольмедо. Жрецы подтягивали, как умели.
В тот же день патер Ольмедо отслужил христианскую мессу на вышке тотонакского храма.
«И благодарные индейцы рыдали от умиления, слушая святые слова…» — сообщил историк три столетия спустя, рассказывая об обращении тотонаков.
Тотолаки действительно рыдали, но не от умиления. В тот же самый день их вождь Типарипакок объявил, что все жители города Семпоалы, их жены и дети, их рабы и имущество отныне переходят в полное распоряжение Кортеса, вождя могущественных белых людей, посланца великого заокеанского государя и брата его, Типарипакока, по нерушимой клятве дружбы.
